— Думаю, что попасть в них легче, когда они связаны — и не только я один так считаю.
Капитан Салазар посмотрел на майора, ожидая, что тот еще скажет.
— Они военнопленные, — заявил майор. — А пленные должны быть связаны. А затем их нужно поставить к стенке и расстрелять. Так мы поступали с пленниками во Франции.
Майор посмотрел на негров, быстро идущих сбоку от лошадей, и что-то сказал им — один из них подбежал к навьюченному мулу и вернулся с кипой сыромятных ремней.
— Свяжи вот того первым, — приказал майор негру и показал на Длинноногого. — А потом того, который перевернул коляску генерала. Кстати, где он?
Салазар махнул рукой на Калла, и к тому сразу же подскочили двое чернокожих с ремнями в руках.
Длинноногий протянул вперед обе руки, чтобы их связали, а Калл не двигался. Он весь напрягся, приготовившись драться с неграми, но тут Длинноногий и Салазар принялись уговаривать его.
— Пусть их, Вудроу, — увещевал его Длинноногий. — Майор намерен расстрелять нас всех на месте, и сейчас как раз прекрасное утро для такой экзекуции.
— Да, он прав, — подтвердил Салазар.
Калл с трудом овладел собой. Он протянул руки, и один из чернокожих крепко связал их у запястий сыромятными ремнями. Не прошло и нескольких минут, как все техасцы оказались связанными таким же образом.
— Может, их еще и в кандалы заковать? — с издевкой в голосе предложил Салазар. — Как вам, должно быть, известно, техасцы ведут себя довольно буйно.
Майор Ларош не обратил внимания на язвительное замечание капитана.
— А где же остальные солдаты из вашего отряда, капитан? — спросил майор.
— Они мертвы, — ответил тот. — Апачи преследовали нас на всем пути по Пустыне смерти. Некоторых убили. Потом двоих растерзал медведь. А шестеро умерли голодной смертью.
— Но когда вы уходили из Санта-Фе, у вас были лошади. Куда они делись? — вопрошал майор.
— Некоторые подохли, а других украли апачи, — признался Салазар.
— Думаю, вам, капитан, лучше возвращаться домой, — произнес майор. — Ваш непосредственный начальник захочет узнать, почему вы потеряли половину солдат и всех лошадей. Мне говорили, что провиант у вас достаточно и никто голодать не станет.
— Генерала Димазио убил Гомес, майор, — напомнил Салазар. — Убил он также и полковника Кобба, командира, который привел сюда этих техасцев. Гомес — причина того, что я потерял солдат и лошадей.
Майор Ларош подкрутил кончики своих усов.
— Ни один офицер мексиканской армии не допустит, чтобы его побил дикарь, — произнес он. — Когда-нибудь мне, может, и позволят организовать поимку этого пресловутого Гомеса. И когда я его поймаю, я наброшу ему на шею петлю и повешу на главной площади Санта-Фе.
— Не поймать тебе его никогда, — проговорил Калл.
Майор Ларош искоса метнул на него взгляд.
— Нет ли кузнеца в этом селении? — спросил он.
Никто ему не ответил. Местные жители потупили взоры.
— Очень хорошо, — сказал майор. — Если бы объявился кузнец, я заковал бы этого грубияна в цепи. Но ждать мы не можем. Заверяю, что когда доберемся до Лас-Крусеса, я прослежу, чтобы тебя заковали в кандалы, которых ты заслуживаешь.
Салазар не тронулся с места.
— Майор, — произнес он. — У меня нет лошадей. Нужно ли мне идти в Санта-Фе пешком? Я как-никак капитан мексиканской армии.
— Были капитаном, а теперь разжалованы, — ответил майор Ларош. — Сюда пришли пешком и обратно будете добираться на своих двоих.
— Как? Совсем один? — встревожился Салазар.
— Нет, можете забрать своих солдат, — распорядился майор. — Они мне не нужны — от них мерзко воняет. На вашем месте я увел бы их на реку, чтобы они помылись, прежде чем отправиться в путь.
— У нас мало патронов, — продолжал Салазар. — Если мы пойдем без лошадей, да еще без боеприпасов, Гомес нас всех поубивает.
Из церквушки вышел священник. Он скрестил на груда руки и стоял в ожидании.
— Попросите священника, чтобы он помолился за вас, — с издевкой в голосе произнес майор Ларош. — Если он стоящий священник, его молитва, может, и окажется лучше всяких пуль и лошадей.
— Может, и окажется. Но я все же предпочел бы пули и лошадей, — настаивал Салазар.
Майор Ларош ничего не ответил. Он уже повернул свою лошадь.
Техасцев согнали в центр колонны кавалеристов, следующие позади всадники обнажили сабли и держали их наготове, положив поперек седел. Капитан и его оборванные солдаты стояли на улице и смотрели, как уходят кавалеристы.
— Прощайте, капитан, на вашем месте я бы вечером ушел, — посоветовал Длинноногий. — Если станете придерживаться берега реки и идти по ночам, то, может, и дойдете.
Техасцы в последний раз взглянули на капитана, который захватил их в плен, и на немногих оставшихся в живых мексиканских солдат, с которыми они дошли до этого селения. На прощание времени не оставалось, сзади их теснили кавалеристы с саблями наголо.
Матильду Робертс не связывали. Проходя по улице Лас-Паломаса, она приблизилась к капитану Салазару.
— Адиос, капитан, — попрощалась она. — Мужчина ты вообще-то неплохой. Надеюсь, вернешься домой живой.
Салазар кивнул, но ничего не сказал. Он и его солдаты стояли и молча смотрели, как техасцы двинулись на юг из Лас-Паломаса.
8
Майор Ларош не делал никаких скидок на усталость. К полудню техасцы уже вымотались и не могли сохранять темп движения. На отдых майор отпустил не более десяти минут, на обед выдали по пригоршне кукурузных зерен. Нагруженный на мула провиант, который жители Лас-Паломаса собрали для пленных, теперь стал собственностью мексиканской кавалерии. Техасцы не успели отдохнуть, как поход возобновился. Пока они дожевывали твердые кукурузные зерна, мексиканские кавалеристы уплетали козий сыр, переданный техасцам жительницами Лас-Паломаса.
Гас недоумевал, почему командовать эскадроном мексиканской кавалерии назначили француза.
— Почему же французы воюют вместе с мексиканцами? — спрашивал он. — Я знаю многих французов из Нового Орлеана, но не знал, что они поселились даже в Мексике.
— Думаю, они нанялись в мексиканскую армию за деньги, — объяснил Длинноногий. — Я за всю свою службу так и не сколотил никакого капитала — деньги по большей части уплывали на всякие развлечения, но немало уходило и на содержание.
— Я служу вообще не из-за денег, — заметил Калл. — Конечно, приходится зарабатывать на жизнь, но сражаюсь я по другим причинам.
— По каким же? — поинтересовался Гас.
Калл не ответил. Он не хотел, чтобы его компаньон задавал вопросы, и сожалел, что вообще заговорил об этом.
— Ты что? Разве не слышал? Я спросил тебя, по каким причинам? — не унимался Гас.
— Вудроу не знает, почему и за что он сражается, — ответила за него Матильда. — Не знает он и зачем перевернул тогда коляску, за что его исхлестали плетьми. А мой Чад не знал, зачем он странствовал — просто по природе своей он был таким странником. А Вудроу по природе драчун и забияка.
— Сражаться вообше-то можно, — высказался Длинноногий. — Но есть время, удобное для сражения, а есть и неподходящее. Сейчас вот мы связаны по рукам и ногам и к тому же безоружны. Так что время для сражения никак не подходит.
Они шагали весь оставшийся день и большую часть вечера, который выдался довольно холодным. Калл шел вместе со всеми, хотя у него вновь разболелась нога. Майор Ларош выслал вперед негров разведать дорогу. Сам он на пленников не оглядывался. Они видели, как он время от времени вскидывал руку и подкручивал усы.
Утром небольшие лужи около реки покрылись тоненьким ледком. Пленникам выдали по чашке кофе; пока они пили, майор Ларош построил своих солдат в шеренгу и поехал вдоль строя, внимательно оглядывая каждого. То и дело он указывал на всякие мелкие нарушения — то лямка подпруги неправильно закреплена, то мундир не застегнут на все пуговицы, то ножны сабли не надраены до зеркального блеска. Те, у кого он нашел нарушения, немедленно выходили из строя и принимались устранять недостатки, а майор лично следил за ними.
Закончив осмотр своего эскадрона, майор поехал осматривать и техасцев. Они знали, что одеты в тряпье и покрылись грязью, но когда майор посмотрел на них придирчивым взглядом, они почувствовали себя еще более грязными и оборванными. Майор заметил, как Верзила Билл Колеман принялся ожесточенно чесаться — большинство рейнджеров давно уже завшивели.
— Джентльмены, — обратился к ним майор, — вам нужна баня. В Эль-Пасо мы устроим вам великолепную церемонию приема. Там мы будем находиться целых четыре дня. А сейчас я намерен развязать вас, чтобы вы смогли вымыться. Здесь течет прекрасная река — почему бы не искупаться в ней? Если станете купаться каждый день, пока не прибудем в пункт нашего назначения, то, возможно, будете иметь приличный вид, когда начнется церемония в вашу честь.
— А что это будет за церемония, майор? — поинтересовался Длинноногий.
— Пусть она станет сюрпризом для вас, — ответил майор Ларош без тени улыбки на лице.
Гасу очень не понравилась манера майора Лароша говорить — резко и с издевкой в голосе. Гас не видел причин, почему французу, да и вообще любому другому, так уж необходимо вести речь таким лающим тоном. Более медленную и не столь резкую манеру разговора было бы значительно легче воспринимать, особенно холодным утром, когда надо приложить столько усилий, чтобы хоть чуть-чуть согреться.
— Я собираюсь развязать вас, чтобы вы вымылись, — повторил майор. — Снимайте грязную одежду — мы ее сожжем.
— Как так сожжем? — в недоумении спросил Длинноногий. — Майор, другой одежды у нас нет. Согласен, что она грязная и вонючая, но если мы ее сожжем, то у нас не найдется даже мешка, чтобы напялить на себя.
— Зато у вас есть одеяла, — подсказал майор. — Сегодня можете завернуться в них, а завтра придем в Лас-Крусес и там получите другую одежду, так что будет в чем показаться на торжественном приеме.
Он кивнул своим неграм, и те принялись развязывать рейнджеров. В сопровождении всадников они пошли к Рио-Гранде. Держались все время настороже — никто не доверял французу-майору. Вдобавок, было холодно, а зеленоватые воды реки, похоже, еще холоднее. Иней на колючих кустах все еще не растаял.
— Снимайте одежду, джентльмены — баня ждет вас, — произнес майор Ларош.
Техасцы колебались — никто не хотел раздеваться первым. Но майор Ларош с нетерпением поглядывал на них, а сзади напирали кавалеристы.
— По-моему, ребята, вы зря считаете себя важными джентльменами, — сказала Матильда. — Мне надоело нюхать вашу вонь, так что раздеваюсь первой я, если другие больно стесняются.
Кавалеристы смущенно захихикали, когда Матильда стала снимать с себя одежду, но майор Ларош свирепо зыркнул на них и смешок затих. Затем он повернулся к ним спиной и посмотрел, как Матильда входит в реку.
— Торопитесь, джентльмены, — подгонял рейнджеров майор. — Леди подала вам пример. Торопитесь — нам надо двигаться дальше.
Техасцы стали неохотно раздеваться, а мексиканские кавалеристы уставились на Матильду, плескавшуюся в водах Рио-Гранде.
— Думаю, нам не повредит искупаться, — заметил Длинноногий. — Я вообще-то предпочитаю мыться в большом медном тазу, но считаю, что и эта древняя река сойдет.
Он разделся, а за ним наконец-то разделись и все остальные. Их раззадорил тот факт, что Матильда, хоть и не такая плотная и массивная, какая была, когда выходила из Рио-Гранде с водяной черепахой в руке, но все же довольно-таки крупная женщина, плескалась и лила на себя воду, потирая руки и груди пригоршнями песка, зачерпнутого со дна реки.
— Если замерзнем, можем простудиться, — неуверенно произнес Гас.
— Брось ты, здесь самая что ни на есть хорошая вода, — заметил Верзила Билл. — Если уж Матти не замерзла, думаю, я и подавно вытерплю.
Калл вошел в воду, и она показалась ему такой холодной, что даже обжигала тело. От холода боль проникала глубоко в его искалеченную ногу, и он даже подумал, что ступня, должно быть, отмирает. Однако, войдя в воду по колени, он мало-помалу привык к холодной температуре и, следуя примеру Матильды, стал зачерпывать со дна речной песок и счищать с себя грязь. Он удивился, увидев, какая белая кожа у его товарищей — лица их загорели на солнце, но тела оставались белыми-пребелыми, как рыбьи пузыри.
Пока техасцы мылись, майор Ларош решил устроить своим кавалеристам небольшое учение. Сперва они проделывали упражнения с саблями, а затем он заставил их отрабатывать боевые приемы с мушкетами.
Уэсли Баттонс, самый младший и легко возбуждающийся паренек из трех братьев Баттонсов, случайно обернулся и глянул на берег как раз в тот самый момент, когда кавалеристы брали мушкеты на прицел, и естественно подумал, что наступает неизбежный момент, начало бойни. Техасцы ждали смерти неделями — от индейцев, медведей, мексиканцев, погоды, и наконец, — вот она пришла.
— Бегите, ребята, они хотят перестрелять нас всех, — завопил он, хватая за руки обоих братьев — Джеки и Чарли.
За какую-то секунду техасцев охватила паника, хотя Длинноногий Уэллейс сразу понял, что мексиканцы всего-навсего проводят учения. Он заорал изо всех сил, призывая успокоиться, но его крика никто не слушал — половина техасцев успела заплыть чуть ли не до середины реки, отчаянно молотя руками, чтобы поскорее добраться до другого берега.
Мексиканские кавалеристы и даже майор Ларош весьма удивились, увидев, что голых людей вдруг охватила паника. Секунду-другую майор колебался, не зная, что предпринять, и в этот момент к нему побежал Длинноногий, чтобы сообщить, что люди просто чего-то испугались.
Калл, Гас и Матильда отошли немного вниз по реке и стояли на отмели, как раз напротив кавалеристов. Гас порезал ступню, наступив на острую двустворчатую раковину. Калл и Матильда помогали ему выйти на сушу, и тут началась паника. Верзила Билл Колеман посчитал, что достаточно просидел в холодной воде и уже возвращался на берег, надеясь отыскать в куче одежды более или менее чистую рубашку или штаны и обтереться ими насухо.
— Ребята, плывите назад! — кричал Длинноногий, вылезая из воды, но лишь пять или шесть рейнджеров, находящихся поблизости, поняли его команду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71