Илья Рясной: «Вечный кайф»

Илья Рясной
Вечный кайф




«Вечный кайф»: Эксмо-Пресс; 1999

ISBN 5-04-002636-6 Аннотация Наркопритон. Четыре почерневших трупа. Вместе с героином наркоманы приняли дозу неизвестного яда. «Порченый наркотик» распространяется чумой по городу, находя новые и новые жертвы. Откуда он идет? Кто выбрасывает на рынок это зелье — таджикские наркомафиози, азербайджанские торговцы, русская братва? Поиски ответа на этот вопрос опасны для жизни. Но сотрудники отдела по наркотикам привыкли к риску... Илья РяснойВечный кайф Автор выражает благодарность за помощь в создании этой книги начальнику отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков УВД Северо-Восточного округа Москвы Анатолию Фалееву и его сотрудникам. Я провел ладонью по шершавой жестяной поверхности. Отряхнул руку от ржавчины. Прошептал:— Крепко закрылись, моллюски.Арнольд еще раз приложил ухо к двери. Пожал плечами.— Глухо, — он тоже шептал. Мы не в том положении, чтобы афишировать свое присутствие. — Они точно там?— Точно бывает только в аптеке, — резонно заметил Асеев.Из квартиры этажом ниже послышался шорох. Панельный дом — чудо инженерной мысли. Его творцы будто задались целью сделать так, чтобы малейшие шорохи разносились с первого до последнего этажа — чтобы, наверное, вероятный противник незамеченным не подобрался.Загудели трубы — этажом выше кто-то включил водопроводный кран. А за ржавой металлической дверью — тишина. Но они должны быть там — человек пять-шесть.— Как возьмем? Тут кувалда нужна, — Арнольд кивнул на дверь. «Глазка» нет, так что можно не опасаться, что сейчас налитый кровью вражий глаз следит за нашим военным советом.Дом был изгаженный, а этот этаж, третий, особенно. Толпы наркоманов, которые побывали в этой квартире, отметились на стенах образцами настенного жанра — надписями по-английски и на матерном русском, похабными рисунками, названиями каких-то улетных металлогрупп и кислотных песенок. Мне стало обидно за людей, которые делят дом с поганцами, наслаждающимися жизнью за этой дверью.— Может, прозвоним? — предложил Арнольд.— Ага. Ментовкой представимся. Они весь «белый» в унитазе потопят, — отмахнулся Асеев.— И обрез ружья у них, — напомнил я для забывчивых. Я поднадавил плечом на дверь, запоздало подумав, что это не лучшим образом скажется на чистоте моей в первый раз надеванной светло-голубой рубашки. Дверь немножко качнулась, и трещина на стене рядом с ней, как мне показалось, чуть расширилась.— Топорно сработано, — оценил я. — Слабовата.— И что? — осведомился Арнольд.— А смотри.Я набрал в легкие побольше воздуха, прижмурился и залепил ногой в тяжелом ботинке сорок пятого размера в металлическую дверь.Что-то хрустнуло… Нет, слава те, Господи, не в ноге, а в стенке.— Биндюжник на тропе войны, — хмыкнул за моей спиной Арнольд.— Киборг-пропойца, — добавил Асеев.— Эх, — не с каратистским кряканьем, а с молодецким кличем снова врезал я по двери.Получилось убедительно. На лестничной площадке будто взорвался снаряд. Сверху посыпалась штукатурка. Столбом поднялась цементная пыль. Вылетел кусок стены, а вместе с ним с жутким жестяным грохотом провалилась и дверь.Я отскочил в сторону, пропуская ребят.— Лежать, суки! — с многообещающим криком моя братва ворвалась в однокомнатную квартиру.Но там и так все лежали… Почти все.В нос шибанул запах гнили и тления. Здесь царил мерзкий дух немытых тел и тупой безысходности. Здесь был наркопритон. Однокомнатная квартира так и была обозначена в «АС» — агентурном сообщении — как притон для употребления наркотиков — героина.— Батюшки-светы, — прошептал Арнольд, застыв посреди комнаты.Не нужно быть медиком (достаточно опером по наркотикам), чтобы понять — улеглись пятеро человек здесь, на заплеванном, заваленном огрызками и объедками, залитом какой-то липкой дрянью полу с намерением больше не подниматься.— Жмурики, — деловито отметил майор Асеев. Впрочем, жмуриками (читай — мертвяками, кадаврами, трупами) были здесь не все. Один еще трепыхался, его пальцы скребли паркет, а глаза закатились и глядели в потолок, и в них не было ничего. Остальные лежали в скрюченных позах, в блевотине и нечистотах, с раскрытыми ртами, будто погибли от недостатка кислорода. И лица были какие-то почерневшие — страшные лица.Немногочисленная мебель была перевернула, все изгажено, затоптано. Везде валялись шприцы, жгуты, блюдца для героина, раздавленные ампулы из-под дистиллированной воды. И в центре этого разгрома сидело, обхватив колени, лохматое, грязное существо.— Я не укололась… Не укололась, — слышался то ли хрип, толи стон.Кто она — женщина, девушка, старуха? Да кто угодно. Спутанные волосы падали на лоб и на плечи. И закрывали лицо.Арнольд схватился за горло, скривился — видно было, что его едва не стошнило, — и выскочил на лестничную площадку.У Асеева, человека, которого такими картинками не проймешь, мускул не дрогнул. Нагнувшись над женщиной, он убрал с ее лица волосы, взял их в кулак, встряхнул. Скорее все-таки ей было не больше тридцати.— Э, подруга, — бросил он.Она посмотрела на него совершенно пустыми глазами. У фарфорового болванчика в глазах больше мысли.— Слышишь меня? — спросил Асеев. Она огляделась. И вдруг истошно заорала:— А-а!Асеев залепил ей пощечину, и крик оборвался.— Что тут произошло? — спросил он.— Они… — девушка всхлипнула. — Они…— Чем они обдолбались? — спросил я, тыкая носком ботинка в еще шевелящегося наркоша.— Героином. А я — винтом… Они сдохли, да? Скажи, они сдохли? — Она вцепилась пальцами в рукав на пиджаке Асеева, начала приподниматься.— Не трогай, — он брезгливо отшвырнул ее от себя. Потом нагнулся, поднял шприц, в котором оставалось немного прозрачного вещества — осторожно, боясь уколоться.Уколоться шприцом, побывавшим в вене наркомана, — вечный страх, который и во сне преследует оперативника отдела по борьбе с наркотиками.— Порченый героин, — задумчиво произнес Асеев, разглядывая на свет шприц.— Сильно порченый, — кивнул я. — Четыре трупа.— Вызываем «Скорую»?— Ну не священника же…
Ненавижу печатать бумаги. Душа стремится из тесных оков казенных слов и оборотов. Хорошо только бывает, когда печатаешь последние строчки: «Заместитель начальника ОБНОН СКМ УВД Ворошиловского района майор милиции Стрельцов Т. В.». Тогда останется только вывести документ на принтер, украсить витиеватой подписью и отправить куда положено. И забыть.«В результате оперативно-розыскных мероприятий было установлено…»Пальцы бегали по клавишам, в трети случаев попадая не туда, куда надо. Но это не страшно. Чем хорош компьютер — всегда можно изменить, исправить ошибку. Виртуальная реальность — всему можно дать задний ход. Эх, если бы так было и в жизни.Так что установлено в результате оперативно-розыскных мероприятий? А установлено, что «по адресу Приморская улица, дом 9»… Господи, откуда в нашем городе, где не то что моря — водохранилища приличного не было. Приморская улица? Неважно. Продолжаем. «…Приморская улица, дом 9, кв. 14 находится притон для употребления наркотиков, в котором обнаружена партия наркотического вещества героин в размере от 100 до 150 граммов…»Хорошая партия была. Не так чтобы для России из ряда вон выходящая. Вон в позапрошлом году в Братске наши коллеги изъяли две сотни кило героина на сорок миллионов баксов — вот это выемка. Но по нашему городу рекорд был девяносто семь грамм — это мы в марте сего года взяли на вокзале таджичку-курьершу. Да, 150 грамм — не хилая партия. Мы уже губу раскатали, прикинули, что нам премию рубликов аж по сто выпишут. А нашли каких-то пять грамм и пять трупов. По грамму на труп… Хотя если быть точным, сперва нашли четыре трупа и одного «раненого» — тот бросил коньки уже в больнице. А та швабра неумытая, что на полу сидела, живехонька осталась. Она решила не присоединяться к компании и укололась не принесенным хозяином квартиры по кличке Бацилла героином, а припасенным первентином. Поэтому и осталась жива, что, впрочем, ее не особенно волнует.Так, надо описать все это покороче… Теперь в отчете самая скользкая деталь — от чего же отдали Богу душу пятеро не лучших членов нашего общества. Никто не знает. То, что они траванулись, — ни у кого сомнений нет. Вот только чем? Врачи не знают. У них на это несколько точек зрения — и никакой конкретики. И это очень плохо.«По заключению судебно-медицинской экспертизы…» — забарабанил я. И тут меня бесцеремонно оторвали от этого занятия.— Терентий Васильевич, дайте мне, пожалуйста, в морду, — услышал я гнусавый просящий голос.— Я? — осведомился я, оглядываясь и видя рядом угреватое, вытянутое, достаточно непристойное лицо с выпученными слезящимися глазами.— Ага.— А ты хорошо подумал? — Я сжал кулак.Проситель поморщился, оценив про себя внушительную величину этого инструмента.— Я лучше Арнольда попрошу, — заключил он. И правильно. Арнольд похлипче меня раза в два с половиной. На предложение он откликнулся с охотой.— Сейчас, — он обернул руку тряпкой — такой морды даже кулаком касаться противно. Привстал. И влепил с кряканьем просителю кулаком в челюсть.Проситель пролетел метра два и врезался с влажным чмоканьем в стену. Ощупал челюсть и крякнул:— Нормально.— А на хрена? — запоздало осведомился Арнольд, развязывая руку.— У меня примета такая, — заявил проситель, вальяжно усаживаясь на стул. — Если по морде дадут, так удача обломится.— Ну если надо будет, Рок, ты заходи. Отоварим по высшему разряду, — кивнул Арнольд.— Вообще-то послабее надо было, — проситель по кличке Рок ощупал щеку.— А тогда какой интерес? И какая удача, если слабо? — хмыкнул Арнольд.— Да, — согласился Рок. — Я как-то не подумал. Нет, сосредоточиться тут невозможно! То галдеж, то в морду кто-то просит дать. А то и дают без спроса. Ну а чему удивляться? Этот кабинет размером двадцать четыре квадратных метра принадлежит не офису какого-нибудь банка, где собираются приличные, в галстуках, чисто выбритые и выглаженные воры. Это кабинет отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, где обитают несколько диковатых оперативников. Тут все заставлено истыканными метательным ножом шкафами, обшарпанными от времени сейфами, исцарапанными столами. Стены завешаны плакатами. В углу висит цель, в которую бросают стрелки. Как эта игра называется? Все время забываю — язык сломаешь. В ней майор Асеев — большой специалист.— Мужики, а я вчера на улице случайно Светку встретил, — вдруг заявил скучающий в углу Галицын, прозванный Князем. Действительно, что-то в нем было аристократичное по виду — высокий, холеный и иногда даже вежливый.— Это с прокуратуры? — заинтересовался Арнольд.— Да нет. Секретарша с нарсуда.— Недотрога, да?— Да уж. Я машину остановил. Предложил подвезти. Начал с ней интеллигентный разговор — о жизни на Марсе и об основном законе философии. А она мне…— Пойдемте лягемте, нам обоим удобнее будет, так? — гыкнул Арнольд.— Эх, если бы так пристойно, — скривился Галицын.— Хи-хи, — скабрезно захихикал получивший по физиономии Рок.— Как дети! — возмутился наконец Асеев, которого по аналогии со знаменитой рекламой прозвали «дядя Ася». Он отодвинул от себя бумагу, отбросил ручку. — Время идет. Кто барыге звонить будет? Опять день впустую пройдет?— Звонили же. Нету барыги, — обиделся Рок.— Еще звони. Каждые пять минут звони. Каждую минуту! — Асеев начал заводиться. — Нет этого барыги, звони другому. А то без сладкого останешься, урод!При словах «останешься без сладкого» рука Рока потянулась в направлении телефона.— С того телефона, — заорал Асеев, который всякий раз после того, как Рок касался его телефонной трубки, протирал ее спиртом.Остаться без сладкого — кара для Рока страшная. В переводе с конспиративного на общеупотребительный — это значит остаться без наркоты.Рока мы зацепили на улице три недели назад с двумя «чеками» — то есть с распакованными в фольгу дозами в размере одной десятой грамма героина. Он чуть не умер на месте. Не столько от страха попасть за решетку, сколько от травмирующего зрелища — его «чеки» исчезали в конверте, опечатывались печатью. Тогда он и согласился работать на самый лучший в мире отдел по борьбе с наркотиками — на аш отдел. Он сдал нам одного мелкого торговца наркотиками — по-простому барыгу. Потом сдал притон, где должна была быть партия «белого». Там мы позавчера и нашли «жмуриков».Работал Рок добросовестно, с энтузиазмом — исключительно за идею. А идея у него была одна — влить в вену раствор героина.Появлялся он у нас раз в два-три дня. И успел прожужжать все уши о том, как вместе с нами он выведет на чистую воду всю мафию в городе. Трепался он без остановки, расписывал теневую жизнь города, обещал сдать торговцев оружием, живым товаром, членов Малютинской группировки. Голова от его трескотни начинала болеть уже через десять минут. И разобраться, где он врет, а где говорит правду, было проблематично даже таким тертым волкам, как мы.Сейчас Рок обзванивал знакомых барыг и договаривался закупить несколько «чеков». ОБНОН не должен простаивать. Конвейер не должен замирать. Ни дня без задержания! А как задерживать, если такие, как Рок, не подсобят?— Никто не отвечает, — растерянно развел руками Рок, когда обещанный барыга опять не подошел к аппарату. Жалко. У нас на него были планы. Мы хотели дать ему возможность переночевать в изоляторе.— А в лоб? Уже по-настоящему, — осведомился деловито Асеев.Рок уже понял, что за дядей Асей не заржавеет. Потому как майор Асеев сильно не любит Рока в частности. И наркоманов в целом.— Я еще одной барыге позвоню, — суетливо затараторил Рок. — Она прям с хаты на Мичуринской торгует.— Кто такая? — спросил я.— Ворона… Ну, Воронова.— Настя? — прищелкнул я пальцами.— Ага.— Это та стервь, которая у нас в прошлом году с крючка сорвалась? — спросил Арнольд.— Она самая, — не мог не согласиться я. — Звони, Рок.Неплохо бы нам ее прищучить.Вдруг раздался такой громкий шлепок, что Галицын, углубившийся в газету «Совершенно секретно», чуть не подпрыгнул на месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20