– Это Бенджамин Мартин. Он американец.
Лишь тогда женщина повернулась к нему. Она внимательно оглядела его и многозначительно произнесла, будто сообщала нечто чрезвычайно важное и весьма срочное:
– Я не знаю вас.
– Я Бенджамин Мартин, – сказал он. – Американец.
– Никаких американцев я не знаю, – ответила женщина и обратилась к Алине. – А что мы сейчас будем делать?
– Я, право, не знаю, – растерялась Алина. – А что бы вы хотели делать?
– Не знаю. Что мы будем делать?
– Может, нам поискать Диму? – предложила Алина. – Вы не знаете, где он?
– Не знаю я Диму. Разве я знаю Диму?
– Не знаете?
– Не знаю я Диму.
– Не думаю, что она знает Диму, – заметил Мартин и спросил:
– А Юру вы знаете?
– Не знаю я Юру.
– Не думаю, что она знает и Юру, – заключил Мартин и задал ей другой вопрос: – А кого вы знаете?
Марья Павловна в недоумении уставилась на них и сказала минуту спустя:
– Я не знаю. Что мы будем делать?
– Мы ищем Юру, – продолжал Мартин. – Но будь я проклят, если знаю, как его найти. Может, пойти опять к той соседке?
– А может, если вы будете сидеть, как сейчас сидите, он и сам придет? – раздался незнакомый мужской голос.
Мартин и Алина испуганно повернулись кругом. Позади них, у двери, ведущей в кухню, стоял бородатый человек в широкополой шляпе. В руках он держал старую двухстволку, направив ее на Мартина и взведя курки.
– Юра! – воскликнула Алина.
Вскочив, она порывисто обняла вошедшего, отчего у него слетела шляпа и дернулось ружье.
– Поосторожнее с этой штукой! – предостерег Мартин. Он шагнул к нему и отвел стволы в сторону.
Мужчина разжал объятия Алины и тоже шагнул вперед, освобождая ружье.
– Аля, что ты тут делаешь? И кто это? – он указал ружьем на Мартина.
По всему было видно, что он готов был улизнуть из дому или наделать каких-то глупостей с этим своим ружьем.
– Он друг, Юра. Он американец.
– Из ЦРУ? – насторожился Юрий.
– Нет, – сказала Алина.
– Да, – в тот же миг подтвердил Мартин.
– Так «да» или «нет»? – настоятельно переспросил Юрий, поводя ружьем.
– Временный сотрудник ЦРУ, подтвердил Мартин. – Меня послали разыскать вас.
Если его объяснение и не вполне соответствовало правде, то, по крайней мере, хоть разряжало напряженную обстановку.
– Достаточно ли этого, чтобы попросить вас нацелить эту штуку куда-нибудь еще?
Юрий направил дула на потолок, но держался по-прежнему настороженно.
– Не понимаю я, что мы делаем, – произнесла Марья Павловна. – Что мы будем делать?
Жалобный плач ее напоминал карканье ворон, доносившееся издалека по ветру, – просто непонятный звук, в котором нет ничего людского.

– 41 –

Суббота, 3 июня 1989 года,
Вечер,
Старый Буян
– Я, пожалуй, впервые так вкусно пообедал за последние полгода, если не считать того, что мне изредка готовила Катя, – сказал Юрий.
Ужин приготовила Алина: испекла картофельные котлеты, потушила кролика в сметанном соусе. Юрию удалось подстрелить его под самый вечер. Все трое уселись за столом. Марья Павловна ела не за столом, а на своем привычном месте, куда Алина принесла ей тарелку. Дядя Федя как растянулся на скамейке в первой комнате, так там и спал – ноги его свешивались с одного конца, а с другого – голова с открытым ртом, из которого раздавался могучий храп, эхом отдававшийся в стенах избы.
– Катя – это ваша соседка? – спросила Алина.
– Да, – кивнул головой Юрий. – Ей муж не велит готовить для меня. Вот и приходится немного голодать. Иногда приготовит что-нибудь перекусить, пока он занят в поле. А в другое время едим, что я сам настряпаю. Дядя Федя вечно пьян, а Марья Павловна не в своем уме.
– Не понимаю, что он имеет в виду, – сказала Марья Павловна, очевидно, кому-то еще, а не им, хотя никого больше в доме не было.
– Он имеет в виду, старая пердунья, что у тебя крыша поехала, – ответил ей Юрий. А заметив, что его слова привели Алину в великое смущение, добавил:
– Не волнуйтесь за нее. Она ничего не соображает, а если что и сделает, то через пару минут забудет.
И он обратился к старухе, чтобы наглядно показать, что имел в виду:
– Послушай-ка. Что я только что сказал тебе? Марья Павловна, сдвинула брови, пытаясь вспомнить, затем брови разгладились и она спросила:
– Что мы будем делать?
– Вопрос задан к месту, – заметил Мартин. – Предполагалось, что мы должны были найти Юрия. Но теперь, поскольку он нашелся, мы должны выяснить, что он знает.
– Что я знаю насчет чего? – заинтересовался Юрий.
– Что случилось в ту ночь, когда, как предполагалось, вы должны были встретиться со своей сестрой и моим другом Хатчинсом ради чего-то важного.
– Ну что ж, раз уж я не был там, то, может, вы расскажете мне, что там случилось?
– Случилось то, что Хатчинса там убили, а за вашей сестрой охотится КГБ, – в сердцах бросил Мартин. – Почему вас там не оказалось?
– Я решил туда не ходить.
– Почему же?
– Я пошел навестить своего друга Дмитрия. Вот и все.
– Дима сказал, что ты пришел к нему поздно ночью, – подала реплику Алина.
– Поздно ночью и перепуганный, – уточнил Мартин.
– Легко же Дима продал меня, трус несчастный!
– Дима лишь сказал вашей сестре, где вы находитесь, причем ради вашего же блага, – продолжал Мартин. – Это ведь не то же самое, как если бы он заложил вас КГБ.
– Конечно, уж Але-то он все расскажет, верно? Дима ни в чем отказать ей не может, а Аля для него ничего делать не будет. Дима всегда мучился от любви к Але, разве она не говорила вам об этом?
– Заткни рот, Юрий, – не вытерпела Алина. – То, что мы здесь, к Диме никакого отношения не имеет.
– Я не слепой, – заметил Мартин. – О его чувствах догадаться нетрудно.
– А Алина сказала вам, что она устроила ему, когда мы с ним выполняли свой долг перед Родиной в этом гребаном Афганистане? Она сказала, что вышла замуж за другого, хоть и знала, что Дима убьет себя, когда узнает об этом?
– Будь ты проклят, Юрий! – взорвалась Алина. – Я не просила его влюбляться в меня! Я не должна прыгать от радости, когда слышу от него, что он любит меня!
– По меньшей мере, ты могла бы выйти замуж М более достойного человека. Этот хрен моржовый Образ, женившийся на тебе из-за московской прописки, – кто он такой?
– Я не собираюсь оправдываться перед тобой, Юрий. Если мое замужество оказалось ошибкой, то от нее больнее мне, а не тебе. Или Диме. Поэтому не лезь в мои проблемы. Как-нибудь сама позабочусь о себе.
– Юрий, скажите мне, что с вами случилось в ту ночь, – попросил Мартин. Он видел, что Юрий нарывается на скандал, и пытался не допустить этого.
– Я не обязан рассказывать вам что-либо.
– Конечно, не обязаны. Но вам что-то нужно было от Хатчинса. Вам нужны были деньги и помощь, чтобы уехать из страны. Я могу предоставить вам и то и другое – если ваше предложение стоит этого.
– Сколько дадите? – заинтересовался Юрий, вмиг приняв деловой вид.
– Не знаю. Все зависит от того, что вы намерены сказать мне.
– А когда узнаете, окажется, что мои сведения и гроша ломаного не стоят?
– Видите ли, я не даю аванса наличными. Поэтому вы должны верить мне на слово.
– То, что я знаю, стоит больших денег.
– Сколько же?
Юрий с минуту смотрел на Мартина, прицениваясь, а потом выпалил:
– Миллион долларов.
Мартину показалось, что он назвал эту цифру наобум, просто потому что она звучала внушительно.
– Да, деньги немалые. Ну да ладно.
– И еще помощь, чтобы смотаться отсюда. Перебраться в Америку и получить там убежище.
– Я должен посоветоваться. Все это устроить непросто.
Мартин действительно так считал. Сам он не мог даже представить себе, как все это организовать. И за что Бирман будет платить? Да его же всего передернет, едва он только услышит об этом!
– Ладно, – согласился Юрий. – Скажу вам половину того, что знаю. Миллион долларов и отъезд отсюда. А другую половину расскажу в Америке.
– Но я не уполномочен на какие-то сделки. Я могу лишь передать ваше предложение, и это все. Но сведения полугодовой свежести наверняка устарели.
– Эти сведения не могут устареть. Лишь только они услышат, о чем идет речь, сразу захотят заполучить их.
Юрий вошел в роль важной «шишки» и с удовольствием играл ее. Он уже видел себя таковым наяву. Не торчащим здесь, в избе, посредине русского леса, а проворачивающим сделки, приносящие миллионные прибыли.
– О чем сведения?
– О плутонии. Люди, на которых я работал… – начал Юрий и тут же поправился, – люди, с которыми я работал, занимаются самым разным бизнесом. Вы о Семипалатинске что-нибудь слышали?
– Слыхал. Там вы проводите ядерные испытания. Этим и ограничивались познания Мартина об этом городе. Больше, чем писалось о нем в газетах, он не знал, но Юрий, похоже, удовлетворился сказанным и согласно кивнул головой.
– Около двух лет назад в районе Семипалатинска поднялся большой шухер. Большой-то большой, но без огласки. А знаете, почему без нее? Потому что боялись признать, что значительное количество ядерного материала, как выяснилось, не учитывалось. И причем не простого материала для реакторов, а поважнее – обогащенного плутония для ядерного оружия. И найти его не удалось. Ваши люди, вероятно, могут подтвердить этот факт, если только они в самом деле столь вездесущи, как это всегда утверждает КГБ. По правде говоря, я и сам слышал, что кагэбэшники высказывали опасения, мол, ЦРУ нашло пути заполучить эти материалы, но знаю, что это не так.
– Откуда вам это известно?
– Рассказали коллеги.
– «Коллеги». Ну что ж, ладно. Так что же задумали ваши коллеги сделать с этим обогащенным плутонием? Не хотели же они сделать из него атомную бомбу?
– Совершенно верно.
– Мафия? – встревожилась Алина. – Но что они могли бы сделать с атомной бомбой? Вымогать деньги? Безумие какое-то. Мафиози могут воображать себя крутыми парнями, но у них ведь нет армии. Их выловят до последнего бандита.
– Конечно же, они станут вымогать, – возразил Юрий. – Хотя далеко не все из них такие продувные бестии, чтобы додуматься до этого, но Старый безусловно додумался.
– Кто такой этот Старый? – спросил Мартин.
– Не важно кто. Во всяком случае, он похитрее вас. Хитер и умен достаточно, чтобы сообразить, что делать с этим материалом. И я тоже знаю. Думаю, что и Соединенным Штатам хотелось бы узнать. Вот почему сведения стоят миллиона долларов. Миллиона и моего побега отсюда.
– Юрий, да это же форменный скандал! – не вытерпела Алина. – Если то, что ты говоришь, правда, то ты просто обязан сказать все, что знаешь, до конца, сразу же! От этого же зависит судьба тысяч людей! А может, и миллионов!
– Я знаю это и потому прошу миллион долларов. Миллион человек – всего лишь по доллару с носа. Может, мне лучше поднять цену?
– Мы сразу же сдадим тебя в КГБ, – категорично заявила Алина.
Юрий лишь улыбнулся и заметил:
– Ну что ж, идея неплоха. Но я же говорил, что и КГБ, может, замешан в этом деле.
– Ладно. Я выхожу из игры, – сдалась Алина. – Я не обязана выслушивать все эти бредни.
И она с треском хлопнула дверью кухни, прямиком направившись в лес, начинавшийся в десяти шагах от избы. Мартин крикнул что-то ей вслед, но она даже не остановилась. И только когда она исчезла за деревьями, он быстро пошел по ее следам.
– Мы вернемся, – крикнул он Юрию. – Разговор еще не окончен.
– Что мне делать? Должна ли я что-то делать? – неслось вслед за ними безумное бормотание Марьи Павловны.

– 42 –

Суббота, 3 июня 1989 года,
Ночь,
Старый Буян
Летней ночью на холме за Старым Буяном в небольшой липовой рощице пел соловей. По ночам в роще никого никогда не было, кроме соловья.
Мартин нагнал Алину на середине холма, и хотя она была явно не расположена к беседе, все же позволила идти рядом. Мало-помалу она остывала, а потом, продираясь сквозь заросли дикой малины, милостиво разрешила ему взять себя под руку.
Они пришли в рощу еще до наступления полной темноты. Соловей пропел несколько трелей, но они пока не собирались его слушать.
– Мне стыдно, что Юра мой брат, – сказала Алина. – Вдруг то, что он говорит, окажется правдой.
– А с чего бы ему врать?
– Он врет все время из-за денег. Но не думаю, что врет и на этот раз. Какой стыд! Он всегда такой: личная выгода для него на первом месте.
На ходу она теснее прижалась к нему и спросила:
– А что, если в этом деле действительно замешан КГБ?
– Не знаю. Мы им ничего об этом не говорили. Главным образом потому, что сказать было нечего. Теперь ость что, но сказать об этом тоже пока нельзя. Нужно делать вид, будто ничего не изменилось.
Алина присела под деревом. В ночном воздухе чувствовался тонкий аромат цветущей липы, напоминавший запах духов.
– Извините меня за всю эту передрягу, – начала она. – Ну, а что касается моей жизни, я имею в виду все эти треволнения, все эти… Все это не так уж и плохо, как кажется. Или, возможно, не так плохо.
– Ваш брат просто вдохновенный врун.
– Нет. Или, вернее, да, но не на этот раз. Сейчас он говорил правду.
– Всю ли правду?
– Вы имеете в виду Диму? Он утвердительно кивнул.
– Да, считаю, всю правду. Извините, мне не хотелось бы втягивать вас в эти перипетии.
Мартин тоже присел, опершись спиной о ствол дерева. Ствол был тонким, для двоих места оказалось маловато, он сидел, обернувшись к Алине и плечом касаясь ее плеча.
– Он сказал, что Дима потерял жену. Он вас имел и виду? – спросил Мартин.
– Да, меня. Хотя мы никогда и не были мужем и женой. Он влюбился в меня.
– Он в вас влюбился. Я это уже знаю. Любой бы ил моем месте заметил. И разве в этом ваша вина.
Она не отодвинулась от него.
– Да, Дима любит меня. Он неиспорченный, чистый мальчик. Ради меня он на все готов. Но я его не люблю. Видеть его не могу, с этой его всепожирающей любовью. Он думает, что я не выношу его из-за того, что он безногий…
– А когда вы решились выйти за него замуж? До того, как он потерял их?
– Нет. Я никогда не собиралась за него замуж. Но у меня никогда не хватало духу прямо сказать ему об этом. Поэтому он продолжал питать радужные надежды. Они с Юрием ушли служить в армию, а я в это время вышла замуж за другого и ошиблась в человеке… Да Юрий вам рассказал об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47