О судьбе еще одного каменного креста, непосредственно связанного с нашествием орды, у нас большой разговор впереди…
Любознательный Читатель. Таким образом, наш большой вопросительный знак мы можем снять с карты?— Правда, подлинность найденного креста научно не подтверждена. И если летописные версты были вдвое короче, то, значит, остатки орды прошли ледовыми дорогами на сто километров дальше и были остановлены новгородцами где-то в районе нынешней Старой Руссы.— И хорошо бы еще раз вернуться к весенней распутице 1238 года…Удивительна все же сила инерции в нашем мышлении! Автор журнальной публикации о поисках и находках краеведа С. Н. Ильина, обещая в подзаголовке статьи ответить на вопрос, «почему татары повернули обратно», пишет:«Испугавшись весенней распутицы, Батый отдал приказ об отступлении».Научных работ на эту тему мне найти не удалось, и я обратился к знатокам края, любителям его старины — что они думают о причинах отступления орды? Последовал дружный ответ — конечно, весенняя распутица, половодье, это же всем известно! Несколько отличаются от других письма ко мне новгородского поэта Василия Соколова, в отрывках из которых я кое-что выделяю курсивом, чтобы оттенить важные для нашей темы места.«В поднятом Вами вопросе об отступлении Бату от земли Новгородской самое существенное — как, почему?.. Вспомните Ваши же страницы о лесах дремучих. Именно такими были в ту далекую пору приильменские леса, затапливаемые в половодье. Степнякам в лесах нечего было делать, лес пугал их. К тому же и населенные места среди лесов дремучих были редкими — вывод напрашивается сам собой».Хорошо, верно, однако — снова о половодье?«Соображение насчет того, что степняков, шедших на Новгород, остановило не только половодье, наши историки и краеведы поддерживают. Во-первых, говорят они, новгородцы дали ощутительный отпор татарам боем у Торжка. Во-вторых, взгляните на карту 12-13 вв., увидите: Новгородская земля занимает весь наш гигантский север от Белого моря до Урала, площадь, равную восьмой части Европы! Новгород был политическим, военным, религиозным центром этого полугосударства. Конечно, Батый зарился на Новгород и мог бы, вероятно, взять его, но не мог бы взять и освоить его громадную территорию с лесными дебрями непролазными, с болотами, озерами, где дорогами в основном служили те же реки и озера, что непригодно для конницы».Тоже хорошо и правильно, только каким все-таки маршрутом пошла орда к Новгороду в марте 1238 года?«Поселок Крестцы возник значительно позже 13-го века, когда пролегла дорога Москва-Новгород, а развился, когда возник оживленный тракт Москва — Петербург…»Но куда же, по мнению современных новгородцев, пошла орда после взятия Торжка? «Батый от Торжка, мы думаем, двинулся на Валдай и Яжелбицы…»Но ведь это не Селигерский путь! Направление Торжок-Валдай-Яжелбицы выводит через непроходимые леса прямо к тем самым Крестцам — маршрут, который мы решительно отвергли!«Там ему и доложили высланные вперед о разливе рек Поломети, Полы, Холовы…»Опять о разливе рек?За эти письма, в которых выражены мнения новгородских историков и краеведов, я очень благодарен В. С. Соколову, специально не занимавшемуся темой, но они свидетельствуют о зыбкости, приблизительности, противоречивости в представлениях об одном из ключевых эпизодов родной истории. И, наверное, все это идет еще от дореволюционной историографии и от исторических романов. В семнадцатой главе романа В. Яна «Батый», озаглавленной «Остановка близ Игнач креста», события представяйты очень подробно…"Всю ночь и утро монгольское войско продвигалось в направлении богатой северной урусскои столицы Новгорода. Но к полудню идти вперед уже стало невозможно. Кони постоянно проваливались по брюхо в рыхлый снег. Ростепель обращала еще недавно крепкие дороги в набухшие бурные потоки. Кони падали. Всадники, подымая их, выбивались из сил. Проводники из пленных Урусов говорили, что дальше дорога будет еще хуже, что на пятьдесят дней всякая езда по дорогам прекратится, пока поднявшаяся вода в реках не утечет в море.Бату-хан был в ярости. Он сам зарубил уруса, который громко смеялся, широко раскрывая рот, при виде провалившихся в болото воинов.Бату-хан говорил:— Для смелого и упорного нет преграды. Проводники нарочно завели нас в эти болота, чтобы погубить, но мы будем сильнее и хитрее их. Мы доберемся до славного торговлей богатого Новгорода!Воины стали громко роптать. На одном перекрестке, где был вкопан высокий, в три человеческих роста, деревянный крест, войско остановилось. Татары сошли с коней, чтобы дать им передышку. Субудай-батыр посоветовал обратиться к богам-покровителям и призвать шаманку Керинкей-Задан.Она подъехала на небольшой черной лошади, обросшей за время морозов густой лохматой шерстью. Увидев Батухана, шаманка стала бить в бубен, прыгать в седле и выкрикивать слова молитв и заклинаний.— Скажи, служительница заоблачных богов, — спросил Бату-хан, — идти ли мне вперед, будет ли мне в Новгороде удача, или я там погибну? Спроси у небожителей.Керинкей-Задан, с медвежьей шкурой на плечах и в колпаке с нашитыми птичьими головами, соскочила с коня, приплясывая и ударяя в бубен, забегала по кругу и вдруг в несколько прыжков бросилась к одинокой высокой сосне, стоявшей на поляне.— Я поговорю с облаками, посмотрю вдаль! — кричала она. — Боги все знают, боги все скажут!Шаманка ловко вскарабкалась на верхушку сосны и стала раскачиваться. Сосна постепенно склонялась в сторону. Монголы закричали:— Берегись! Слезай скорее!Сосна наклонялась все быстрее и наконец рухнула. Шаманка упала в снег, пробила лед, бывший под ним, и погрузилась в мутную воду. Она барахталась, засасываемая черной вязкой топью…— Арканы! Бросайте ей арканы! — кричал Субудай-богатур. Он отстегнул от седельной луки аркан и ловко бросил его левой рукой. Конец не достал до шаманки. Субудай стал снова наматывать аркан и направил коня ближе к гибнущей Керинкей-Задан. Саврасый осторожно шагал, погружаясь по колено в снег. Субудай снова бросил аркан, и конец его хлестнул шаманку по голове. Она ухватилась за аркан рукой, продолжая погружаться в черную грязь. Конь Субудая сделал еще шаг вперед и вдруг тоже провалился. Субудай, пытаясь соскочить с коня, откинулся назад, но лед трескался, конь быстро опускался, ударяя ногами, и вязнул еще более.Монголы завопили:— Непобедимый тонет! Скорей на помощь!..Несколько монголов с разных сторон с опаской приблизились к тому месту, где тонул старый полководец. Черные арканы мелькнули в воздухе и захлестнули поднятую руку и шею Субудая. Монголы напряглись, как струны. Субудай кричал:— Спасите коня!.. Спасите моего саврасого!Монголы выволокли Субудая на дорогу. Его конь провалился по шею, голова, фыркая, еще несколько мгновений подымалась над болотом. Саврасый заржал отчаянным человеческим криком… Голова исчезла. Никаких следов не осталось от двух жертв жадного болота. Только круглый бубен плавал на поверхности страшного черного «окна», где навеки скрылись шаманка и верный конь Субудая". Бату-хан тут же принял решение поворачивать в степь.Конечно, писатель может изображать далекое прошлое так, как он его видит, и вопрос о том, скажем, были ли у Игнача креста Батый и Субудай, для нас не столь важен, хотя я-то думаю, что они не скакали в авангарде войска. Берусь доказать более существенное — на конечной остановке орды по пути к Новгороду не было ни «рыхлого снега», ни «набухших бурных потоков», ни «черной вязкой» топи…В. Ян, по всем признакам, предполагал, как — и многие, что Игнач крест стоял где-то в районе современных Крестцов, потому-то и нет у него ни слова о Селигере и Селигерском пути. В связи с этим вспоминается мне последняя по времени массовая публикация на занимающую нас тему.В «Комсомольской правде» за 10 сентября 1978 года маршрут орды связывается с озером Селигер, хотя ничего решительно нет о дальнейшем ее пути к Игначу кресту и великолепно представлена та же распутица.Любознательный Читатель. Нельзя ли открыть этот номер?— Пожалуйста… «С юго-востока до Селигера в 1238 году докатились конные орды завоевателей. Воображение Батыя, покорившего многие земли, дразнили теперь Псков и Новгород. „Посекая людей яко траву“, двигалось войско к желанной цели „селигерским путем“. И осталось до Новгорода всего несколько переходов, когда озеро вскрылось…»— Выходит, что лихая степная конница скакала назад по вскрывшемуся Селигеру, то есть по воде?!— Выходит так, но простим это заблуждение побывавшему на Селигере журналисту, — у него все же были благие намерения… Далее он, нагнетая подробности, пишет, что «текущие в Селигер речки набухли весенней водой», «непролазными стали болота», и подытоживает: «Селигер, воды, в него текущие, и глухие леса без дорог загородили, прикрыли Новгород».— Но ведь здесь как бы подразумевается, что, не будь вскрытия Селигера, набухания рек, непролазных болот и глухих лесов, орда взяла бы Новгород.— Скорее всего, это идет от приблизительности представлений, полученных из школьного учебника. И пользы, конечно, от такой публикации нет никакой. Тираж популярной молодежной газеты более десяти миллионов экземпляров, и трудно даже подсчитать, сколько умов смолоду запутает такая статья, кривым зеркалом отражая важнейший момент отечественной истории!— Книги все же читает поменьше людей…— Не скажите! Газета мелькнула — и будто ее не было, а книга стоит на полках и ходит по рукам долгие десятилетня. Да и тиражи, знаете, вполне сравнимы! В. Ян напечатал «Батыя» в 1942 году, а 15 июня 1979 года состоялось заседание комиссии по его литературному наследству с участием академика И. И. Минца, профессоров А. И. Немировского и С. Г. Исакова, писателей-историков и литературоведов. Из сообщения в печати о работе комиссии стало известно, что исторические романы покойного писателя "изданы, кроме СССР, в 35 странах мира на 40 языках, всего свыше 250 раз, что «сейчас готовятся в свет новые издания» и «намечены мероприятия по популяризации творчества В. Яна». Романы те, конечно, будут переиздаваться, но следовало бы к ним сделать примечания серьезных историков, в частности о двухнедельной обороне Торжка, Селигерском пути, дальнейшем маршруте орды и, конечно же, о набившей оскомину распутице…— Оставим, пожалуй, литературу и журналистику… Как сегодня толкуют этот важнейший поворотный момент нашего прошлого историки?— Мнений всех их я, конечно, не знаю, но однажды с удивлением прочел соображения известного исследователя о том, что Новгород якобы откупился от Батыя богатыми дарами, хотя абсолютно никаких доказательств этого не существует. А вот передо мной переработанное и дополненное третье издание «Краткой истории СССР», солидный обобщающий труд, выпущенный Институтом истории СССР АН СССР и поступивший в массовую продажу весной 1979 года. В разделе, который нас интересует, как и о романе В. Яна «Чингиз-хан» или в большом свежем романе И. Калашникова «Жестокий век», тоже посвященном Чингиз-хану, нет ни слова о государстве Цзинь, хотя чжурчжэни, потомки которых живут на территории нашего Дальнего Востока, четверть века героически сражались с монгольскими, киданьскими, тангутскими и китайскими армиями. Что же касается истории Руси того периода, то в соответствующей главе нет ни слова о двухнедельном штурме Торжка и семинедельной обороне Козельска…— Но это краткий курс…— Да, но в нем почему-то все же говорится о пресловутой распутице! Причем давнее предположение С. М. Соловьева о том, что орда повернула от Новгорода, боясь «приближения весеннего времени» (курсив мой.-В. Ч.), преподносится так, будто весна к тому моменту уже наступила и распутица отрезала орде путь к Новгороду.— Интересно бы узнать, как это там сформулировано…— Да ради бога… «Из Владимирского княжества Батый двинулся на Новгород, но ввиду весенней распутицы приказал, не дойдя 100 верст до Новгорода, повернуть на юг, с тем чтобы перезимовать в приволжских степях».— Признаться, несколько неожиданная логика. Повернул из-за весенней распутицы, дабы за девять месяцев до наступления зимы перезимовать!.. Но как все-таки можно сегодня доказать, что распутицы не было и не она спасла Новгород?— Летописи, в которых разбросаны бесчисленные сведения о состоянии дорог в связи с военными походами и другими большими событиями, повторяю, дружно молчат о распутице у Игнача креста. Однако это еще не доказательство… И давайте-ка начнем с установления точных дат. Как известно, Субудай начал штурм Торжка 22 февраля 1238 года, хотя вышел к нему, наверное, на несколько дней раньше, потому что к штурму надо было подготовиться, захватить в окрестностях остатки зерна и фуража. «И Торжку несть места, ни веси, ни сел такых, иже не воеваша», — сообщает Новгородская 5-я летопись…— Но откуда эта точная дата — 22 февраля?— Раскроем Троицкую летопись: «оступиша градъ Торжекъ, на Сбор по Федоровой неделе». В Новгородской Первой летописи то же самое: «оступиша градъ Торжекъ на Зборе по Федоровой неделе». Даты нет, но по церковному календарю неделя поминовения святого Федора начиналась 15 февраля в понедельник и кончалась в воскресенье 21 февраля 1238 года. В Тверской летописи указывается точная дата: «…придоша къ Торжку, в неделю первую поста, месяца февраля в 22 день»… Правда, с понедельника 22 февраля 1238 года началась вторая неделя великого поста, продолжавшегося семь недель и завершившегося пасхой 4 апреля…— А дата взятия города?Новгородская Первая летопись: «биша пороки по две недели»; Троицкая: «и бишася пороки по две недели»;Тверская: «и бишася ту окаании по 2 недели».— Значит, учитывая, что 1238 год был не високосным, то город пал 7 марта?— Летописи указывают более точную дату.Троицкая: «и тако погании взяша градъ Торжекъ месяца марта 5, на средохрестье»…
Тверская: «И тако погании взяша градъ месяца марта в 5 день, на память святого Конона, в среду 4-ю неделю поста».
Есть некоторые расхождения дат с данными церковного календаря, и я никак не могу их свести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103