https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/Vitra/
п. Затем, вычтя минимальное количество зерна на потребление крестьян, получали долю государства. Было даже издано особое постановление, запрещающее сбор статистических данных на основе реально обмолоченного зерна, «как искажающий картину действительного положения на полях».[ С.В.Шольц. Курс сельскохозяйственной статистики. М., 1945, с.37. (Цитирует Н.Ясный.)
]
С апреля 1930 года прекратилась публикация индексов цен. В «Социалистическом строительстве в СССР за 1933–1935 гг.», последнем статистическом справочнике за указанный период, не приводится никаких данных о ценах. А в справочнике «Социалистическое строительство в СССР за 1936г.» само слово «цены» не упоминается даже в предметном указателе и ни в какой-либо иной вразумительной форме. Публикация статистических данных о рождаемости и смертности прекратилась еще раньше.[ Н.Ясный, с.10.
]
Так каковы же были реальные результаты?
Не было ни повышения продуктивности сельского хозяйства, ни процветающего крестьянства. Напротив, продукция сельского хозяйства резко сократилась, миллионы крестьян были истреблены и выселены, а оставшихся в деревнях низвели до положения крепостных, по их собственному определению. Но теперь государство контролировало все производство хлеба, пусть даже количественно снизившееся. Коллективизация победила.
В наши цели не входит выяснение того, кто был более праведным марксистам и ленинцем – Сталин или его противники. В этом вопросе существуют разные и спорные точки зрения. Но, видимо, идея правых о постепенной коллективизации под воздействием положительных примеров была хитрой. Если бы между частным и общественным секторами в сельском хозяйстве было возможно нечто вроде свободного соревнования, частный сектор всегда оказывался бы более привлекательным для своих традиционных носителей. Идея создания ограниченного числа колхозов, дабы привлечь крестьян-единоличников, была нежизнеспособной. Повсюду, где такие хозяйства существовали, они, несмотря на все дарованные режимом преимущества, оказывались менее преуспевающими, чем единоличные хозяйства. Даже впоследствии, при всех преимуществах первоклассной модернизации, колхозы никогда не процветали. В сентябре 1953 года и в феврале 1954 года Хрущев докладывал Пленуму ЦК, что механизированное советское сельское хозяйство производит меньше зерна per capita[ На душу населения (лат.)
] и меньше крупного рогатого скота в абсолютном исчислении, чем производил мужик со своим деревянным плугом при царизме, сорок лет назад.
Плоды коллективизации не ограничивались одной только экономикой. Весь строй жизни крестьянства был разрушен и заменен новым, который сами крестьяне ощущали как значительно худший. Со строго партийной точки зрения можно считать, что Сталин был прав. Крестьянин не пошел бы в колхоз добровольно. Если коллективные хозяйства были необходимы, крестьянина надо было загнать туда силой. А что касается сроков, то, поскольку никакой период времени не был бы достаточным, чтобы убедить крестьян, то не имелось абсолютно никакого резона «растягивать удовольствие».
Как бы то ни было, решения Сталина находились в полном соответствии с марксистско-ленинским тезисом о том, что пролетарская власть, стремящаяся к построению «социализма», должна подчинить себе класс единоличных крестьян. Сталинская стратегическая линия победила, и перечисленные выше доводы имели решающее значение при выработке позиции партии.
Но, кроме позиции партии, разумеется, возможны и другие точки зрения.
Глава девятая. Средняя Азия и трагедия казахов
Старое правительство, помещики и капиталисты оставили нам е наследство такие забитые народы… эти народы были обречены на неописуемые страдания.
И.Сталин
Советская Средняя Азия, состоящая из Узбекистана, Туркмении, Таджикистана, Киргизии и Казахстана, – это мусульманская земля, присоединенная к России царскими армиями в 18-м и 19-м веках, а затем повторно завоеванная большевиками, сбросившими местные революционные и другие правительства. Коллективизация происходила здесь, в основном, так же как в европейской части СССР, однако с некоторыми специфическими особенностями.
В Узбекистане политика «ликвидации кулака» была провозглашена в хлопкосеющих зонах, а в скотоводческих районах – только политика «ограничения кулака».
По данным опубликованной недавно в СССР работы, в 1930–1933 гг. здесь было раскулачено 40 000 крестьянских хозяйств, то есть пять процентов от их общего числа.[ В.Данилов, с.245.
]
В Туркменистане (по официальным данным) было выселено 2211 кулацких семей только за 1930–1931 гг.[ Там же, с.252.
]
В Казахстане было раскулачено 40 000 семей, а еще 15 000, если не больше, «самораскулачились», то есть скрылись.[ Там же, с.492.
]
Можно считать, что в целом по Средней Азии раскулачивание коснулось около полумиллиона человек – сопротивление было ожесточенным.[ Б.Ф.Тулепбаев. Торжество ленинской идеи социалистического преобразования сельского хозяйства в Средней Азии и Казахстане. М., 1971, с.199. (Далее «Б.Тулепбаев…»)
]
В недавно опубликованном советском исследовании отмечается, что в 1929–1931 гг. снова поднялось национальное повстанческое движение – басмачество. Чаще всего басмачи нападали на колхозы. Из Афганистана в Таджикистан проникали «банды» численностью до 500 человек, они разрастались по пути. В Туркмении, где басмачи «уже были почти ликвидированы в предшествующий период», они снова усиливались, «в республике сложилась сложная политическая обстановка».[ Ю.А.Поляков и А.И.Чугунов. Конец басмачества. М., 1976, с.144–151. (Далее «Ю.Поляков и А.Чугунов…»)
] В число повстанцев «входили не только явно контрреволюционные элементы», но и известная часть «трудящегося населения»[ Ю.Поляков и А.Чугунов, с.156.
], а их политическими целями была борьба с советами и коллективизацией.[ Там же.
]
По словам Икрамова, секретаря компартии Узбекистана, даже в 1931–1932 гг. в республике насчитывалось 350 банд басмачей, было 164 попытки организовать массовые восстания, в которых участвовало около 13 000 человек, и 77 000 «антиколхозных инцидентов». Одно такое восстание в районе Сыр-Дарьи продолжалось три недели[ Там же; Виктор Серж. От Ленина к Сталину, с.61.
]. Бауман, присланный Москвой в качестве правителя всей Средней Азии (известно о покушении на Баумана, в процессе покушения была ранена его жена), говорил на Пленуме компартии Узбекистана, состоявшемся в сентябре 1934 года, что в 1931 году восстания имели место также в туркменских степях, в скотоводческом районе Киргизии и в Таджикистане.
Как и повсюду, в Средней Азии сопротивление крестьян проявлялось также в массовом забое скота. На сентябрьском Пленуме компартии Узбекистана Бауман признал, что в Средней Азии (не считая Казахстана) поголовье лошадей сократились на треть, крупного рогатого скота наполовину, а овец и коз – на две трети.
В Киргизии сопротивление приняло форму «массового уничтожения скота», а также «миграции за границу», причем часть пограничного населения ушла в Китай, «уведя с собой 30 000 овец и 15 000 голов крупного рогатого скота»[ В.Данилов, с.408.
].
Но все эти факты, достаточно печальные сами по себе, блекнут перед колоссальной человеческой трагедией казахов.
По переписи 1926 года в СССР насчитывалось 3 963 000 казахов; а по данным переписи 1939 года (весьма раздутым) – лишь 3 100 900. Если учесть естественный прирост населения, то можно определить, что убыль населения вследствие голода и репрессий составила около полутора миллионов. При исходной численности населения в 1930 году значительно более 4 миллионов, так что реальная смертность (за вычетом неродившихся и бежавших в Китай) должна была составить не менее миллиона человек. Данные недавно опубликованного исследования говорят о том, что потери были даже больше. Число крестьянских хозяйств в Казахстане снизилось с 1 233 000 в 1929 году до 565 000 в 1936 году.[ Марта Олкут. Процесс коллективизации в Казахстане. «Русское ревю», 40, апрель 1981, с.136. (Далее «М.Олкут…»)
] Этим жутким цифрам соответствовало катастрофическое сокращение поголовья скота (во многом вызвавшее людскую смертность). В 1929 году поголовье крупного рогатого скота исчисляюсь в 7 442 000, а в 1933 году упало до 1 600 000; поголовье овец снизилось соответственно с 2 194 3000 до 1 727 000.[ М.Олкут, с.123.
]
Причины и обстоятельства этой небывалой человеческой и экономической катастрофы, не находящей себе равных в истории какой-либо другой колониальной державы, заслуживают большего внимания со стороны западных специалистов, чем уделялось этой проблеме до сих пор.
* * *
Во время Октябрьской революции в Казахстане, завоеванном русскими в продолжении 18-го и 19-го веков, возникло собственное правительство, сформированное националистической партией Алаш-Орда. Правительство не устояло перед натиском Красной армии, однако база коммунистического движения в этом регионе была столь ограниченной, что многие ветераны партии Алаш-Орда принимались в новую администрацию.
Поскольку земли казахов лежали на самом севере Средней Азии, присоединенной к России в царские времена, они оказались на пути русской колонизации Сибири и Дальнего Востока. Поэтому территория Казахстана делилась грубо на две части: в северной его части, где осело много русских (более миллиона семей между 1896-м и 1916 гг.), развивалось преимущественно земледелие; на юге же все еще простирались невозделанные степи, где большинство казахов пасло свои стада и табуны.
Вследствие именно этих особенностей Казахстана большевики столкнулись здесь со специфическими трудностями. В 1926 году лишь менее четверти населения Казахстана занималось исключительно земледелием; 38,5 процента занималось только скотоводством, 33,2 процента – животноводством и земледелием вместе. Менее 10 процентов населения республики вело полностью кочевой образ жизни, но две трети его являлось «полукочевниками» – кочевало только летом вместе со своими стадами[ Коллективизация сельского хозяйства Казахстана.Т. 2. Алма-Ата, 1967, с.222.
].
Советское правительство решило за несколько лет превратить этих кочевников и полукочевников, с их особыми культурными традициями, уходящими в глубь столетий, в оседлых земледельцев (да еще коллективизированных); нечего и говорить, что такое решение шло вразрез с исконными устремлениями населения.
Эти вопросы уже обсуждались за несколько лет до начала кампании коллективизации. Практически все специалисты были того мнения, что казахи абсолютно неподготовлены для какой бы то ни было коллективизации. Большинство агрономов подчеркивали, что казахское скотоводческое хозяйство регулируется клановыми отношениями, и поэтому разрушение клановых рамок опасно с экономической точки зрения. Знатоки местных условий объясняли также, что скотоводческие районы страны непригодны для выращивания зерна.
И хотя вышедшая после смерти Сталина работа советского историка[ А.Кучкин. Советизация казахского аула. М., 1962.
], где утверждалось, что казахи были совершенно не готовы к коллективизации, подверглась в СССР резкой критике, в настоящее время большинство советских исследователей признает по крайней мере, что казахи не были подготовлены к массовой принудительной коллективизации или (что почти то же самое) к «коллективизации ударными темпами».
Трудность состояла в том, что требовалось перевести кочевников на оседлый образ жизни – именно такой переход предусматривался партийной доктриной в целях, «искоренения экономической и культурной отсталости» кочевых народов. Более конкретно эта же задача формулировалась так: «Переход к оседлости означает ликвидацию байского полуфеодализма, разрушение племенных отношений…»[ «Революция и национальности», №5, 1932, с.59; Олкут, с.132.
]
В пересмотренный вариант пятилетнего плана была включена задача перехода кочевых народов к оседлому образу жизни, и в Алма-Ате была создана специальная «комиссия по оседлости».
С экономической точки зрения территория Казахстана представлялась, потенциальным источником продовольственных резервов для всей советской Сибири и Дальнего Востока, а перевод кочевников к оседлости был задуман с целью получения огромного количества хлеба с земель Южного Казахстана.
На состоявшемся в ноябре 1929 года пленуме ЦК ВКП/б/ было принято постановление о конфискации земель казахских кочевников и создании на этих землях гигантских зерновых хозяйств. В 1932 году эти «зерногиганты» должны были дать 1,6 миллиона тонн зерна[ КПСС в резолюциях, т. 2, с.649–651; «Вопросы истории», 1960, №2, с.36.
]. Экономист не мог бы назвать такую идею иначе как сумасбродством: данная территория не годилась для производства зерна. Даже сегодня валовая продукция животноводства в этих районах в четыре раза выше валовой продукции здешнего земледелия.[ М.Олкут, с.142.
]
* * *
При НЭПе казахи жили своим традиционным укладом и под руководством традиционных лидеров, но советская власть была этим недовольна. Кампания «советизации казахского аула», проводившаяся в 1925–1928 гг., провалилась, так как сформированные в аулах советы спокойно и без шума возглавили местные главы кланов – баи. И клановая организация казахского общества, и мусульманский кодекс верности мешали какому-либо проникновению в их жизнь влияния партийных работников. Троцкий отмечал, что руководитель компартии Казахстана Голощекин «проповедует гражданский мир в русской деревне и гражданскую войну в ауле». На Пятнадцатом съезде партии Молотов заявил, что баи очень мощно сумели «лишить государство» казахского хлеба.
В январе 1929 года численность коммунистов в Казахстане составляла всего 16 551 человек, а к 1931 году во всех сельских, районах Казахстана было 17 500 коммунистов, русских и казахов, причем лишь четверть из них проживала в районах с преимущественно казахским населением[ Там же, с.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
]
С апреля 1930 года прекратилась публикация индексов цен. В «Социалистическом строительстве в СССР за 1933–1935 гг.», последнем статистическом справочнике за указанный период, не приводится никаких данных о ценах. А в справочнике «Социалистическое строительство в СССР за 1936г.» само слово «цены» не упоминается даже в предметном указателе и ни в какой-либо иной вразумительной форме. Публикация статистических данных о рождаемости и смертности прекратилась еще раньше.[ Н.Ясный, с.10.
]
Так каковы же были реальные результаты?
Не было ни повышения продуктивности сельского хозяйства, ни процветающего крестьянства. Напротив, продукция сельского хозяйства резко сократилась, миллионы крестьян были истреблены и выселены, а оставшихся в деревнях низвели до положения крепостных, по их собственному определению. Но теперь государство контролировало все производство хлеба, пусть даже количественно снизившееся. Коллективизация победила.
В наши цели не входит выяснение того, кто был более праведным марксистам и ленинцем – Сталин или его противники. В этом вопросе существуют разные и спорные точки зрения. Но, видимо, идея правых о постепенной коллективизации под воздействием положительных примеров была хитрой. Если бы между частным и общественным секторами в сельском хозяйстве было возможно нечто вроде свободного соревнования, частный сектор всегда оказывался бы более привлекательным для своих традиционных носителей. Идея создания ограниченного числа колхозов, дабы привлечь крестьян-единоличников, была нежизнеспособной. Повсюду, где такие хозяйства существовали, они, несмотря на все дарованные режимом преимущества, оказывались менее преуспевающими, чем единоличные хозяйства. Даже впоследствии, при всех преимуществах первоклассной модернизации, колхозы никогда не процветали. В сентябре 1953 года и в феврале 1954 года Хрущев докладывал Пленуму ЦК, что механизированное советское сельское хозяйство производит меньше зерна per capita[ На душу населения (лат.)
] и меньше крупного рогатого скота в абсолютном исчислении, чем производил мужик со своим деревянным плугом при царизме, сорок лет назад.
Плоды коллективизации не ограничивались одной только экономикой. Весь строй жизни крестьянства был разрушен и заменен новым, который сами крестьяне ощущали как значительно худший. Со строго партийной точки зрения можно считать, что Сталин был прав. Крестьянин не пошел бы в колхоз добровольно. Если коллективные хозяйства были необходимы, крестьянина надо было загнать туда силой. А что касается сроков, то, поскольку никакой период времени не был бы достаточным, чтобы убедить крестьян, то не имелось абсолютно никакого резона «растягивать удовольствие».
Как бы то ни было, решения Сталина находились в полном соответствии с марксистско-ленинским тезисом о том, что пролетарская власть, стремящаяся к построению «социализма», должна подчинить себе класс единоличных крестьян. Сталинская стратегическая линия победила, и перечисленные выше доводы имели решающее значение при выработке позиции партии.
Но, кроме позиции партии, разумеется, возможны и другие точки зрения.
Глава девятая. Средняя Азия и трагедия казахов
Старое правительство, помещики и капиталисты оставили нам е наследство такие забитые народы… эти народы были обречены на неописуемые страдания.
И.Сталин
Советская Средняя Азия, состоящая из Узбекистана, Туркмении, Таджикистана, Киргизии и Казахстана, – это мусульманская земля, присоединенная к России царскими армиями в 18-м и 19-м веках, а затем повторно завоеванная большевиками, сбросившими местные революционные и другие правительства. Коллективизация происходила здесь, в основном, так же как в европейской части СССР, однако с некоторыми специфическими особенностями.
В Узбекистане политика «ликвидации кулака» была провозглашена в хлопкосеющих зонах, а в скотоводческих районах – только политика «ограничения кулака».
По данным опубликованной недавно в СССР работы, в 1930–1933 гг. здесь было раскулачено 40 000 крестьянских хозяйств, то есть пять процентов от их общего числа.[ В.Данилов, с.245.
]
В Туркменистане (по официальным данным) было выселено 2211 кулацких семей только за 1930–1931 гг.[ Там же, с.252.
]
В Казахстане было раскулачено 40 000 семей, а еще 15 000, если не больше, «самораскулачились», то есть скрылись.[ Там же, с.492.
]
Можно считать, что в целом по Средней Азии раскулачивание коснулось около полумиллиона человек – сопротивление было ожесточенным.[ Б.Ф.Тулепбаев. Торжество ленинской идеи социалистического преобразования сельского хозяйства в Средней Азии и Казахстане. М., 1971, с.199. (Далее «Б.Тулепбаев…»)
]
В недавно опубликованном советском исследовании отмечается, что в 1929–1931 гг. снова поднялось национальное повстанческое движение – басмачество. Чаще всего басмачи нападали на колхозы. Из Афганистана в Таджикистан проникали «банды» численностью до 500 человек, они разрастались по пути. В Туркмении, где басмачи «уже были почти ликвидированы в предшествующий период», они снова усиливались, «в республике сложилась сложная политическая обстановка».[ Ю.А.Поляков и А.И.Чугунов. Конец басмачества. М., 1976, с.144–151. (Далее «Ю.Поляков и А.Чугунов…»)
] В число повстанцев «входили не только явно контрреволюционные элементы», но и известная часть «трудящегося населения»[ Ю.Поляков и А.Чугунов, с.156.
], а их политическими целями была борьба с советами и коллективизацией.[ Там же.
]
По словам Икрамова, секретаря компартии Узбекистана, даже в 1931–1932 гг. в республике насчитывалось 350 банд басмачей, было 164 попытки организовать массовые восстания, в которых участвовало около 13 000 человек, и 77 000 «антиколхозных инцидентов». Одно такое восстание в районе Сыр-Дарьи продолжалось три недели[ Там же; Виктор Серж. От Ленина к Сталину, с.61.
]. Бауман, присланный Москвой в качестве правителя всей Средней Азии (известно о покушении на Баумана, в процессе покушения была ранена его жена), говорил на Пленуме компартии Узбекистана, состоявшемся в сентябре 1934 года, что в 1931 году восстания имели место также в туркменских степях, в скотоводческом районе Киргизии и в Таджикистане.
Как и повсюду, в Средней Азии сопротивление крестьян проявлялось также в массовом забое скота. На сентябрьском Пленуме компартии Узбекистана Бауман признал, что в Средней Азии (не считая Казахстана) поголовье лошадей сократились на треть, крупного рогатого скота наполовину, а овец и коз – на две трети.
В Киргизии сопротивление приняло форму «массового уничтожения скота», а также «миграции за границу», причем часть пограничного населения ушла в Китай, «уведя с собой 30 000 овец и 15 000 голов крупного рогатого скота»[ В.Данилов, с.408.
].
Но все эти факты, достаточно печальные сами по себе, блекнут перед колоссальной человеческой трагедией казахов.
По переписи 1926 года в СССР насчитывалось 3 963 000 казахов; а по данным переписи 1939 года (весьма раздутым) – лишь 3 100 900. Если учесть естественный прирост населения, то можно определить, что убыль населения вследствие голода и репрессий составила около полутора миллионов. При исходной численности населения в 1930 году значительно более 4 миллионов, так что реальная смертность (за вычетом неродившихся и бежавших в Китай) должна была составить не менее миллиона человек. Данные недавно опубликованного исследования говорят о том, что потери были даже больше. Число крестьянских хозяйств в Казахстане снизилось с 1 233 000 в 1929 году до 565 000 в 1936 году.[ Марта Олкут. Процесс коллективизации в Казахстане. «Русское ревю», 40, апрель 1981, с.136. (Далее «М.Олкут…»)
] Этим жутким цифрам соответствовало катастрофическое сокращение поголовья скота (во многом вызвавшее людскую смертность). В 1929 году поголовье крупного рогатого скота исчисляюсь в 7 442 000, а в 1933 году упало до 1 600 000; поголовье овец снизилось соответственно с 2 194 3000 до 1 727 000.[ М.Олкут, с.123.
]
Причины и обстоятельства этой небывалой человеческой и экономической катастрофы, не находящей себе равных в истории какой-либо другой колониальной державы, заслуживают большего внимания со стороны западных специалистов, чем уделялось этой проблеме до сих пор.
* * *
Во время Октябрьской революции в Казахстане, завоеванном русскими в продолжении 18-го и 19-го веков, возникло собственное правительство, сформированное националистической партией Алаш-Орда. Правительство не устояло перед натиском Красной армии, однако база коммунистического движения в этом регионе была столь ограниченной, что многие ветераны партии Алаш-Орда принимались в новую администрацию.
Поскольку земли казахов лежали на самом севере Средней Азии, присоединенной к России в царские времена, они оказались на пути русской колонизации Сибири и Дальнего Востока. Поэтому территория Казахстана делилась грубо на две части: в северной его части, где осело много русских (более миллиона семей между 1896-м и 1916 гг.), развивалось преимущественно земледелие; на юге же все еще простирались невозделанные степи, где большинство казахов пасло свои стада и табуны.
Вследствие именно этих особенностей Казахстана большевики столкнулись здесь со специфическими трудностями. В 1926 году лишь менее четверти населения Казахстана занималось исключительно земледелием; 38,5 процента занималось только скотоводством, 33,2 процента – животноводством и земледелием вместе. Менее 10 процентов населения республики вело полностью кочевой образ жизни, но две трети его являлось «полукочевниками» – кочевало только летом вместе со своими стадами[ Коллективизация сельского хозяйства Казахстана.Т. 2. Алма-Ата, 1967, с.222.
].
Советское правительство решило за несколько лет превратить этих кочевников и полукочевников, с их особыми культурными традициями, уходящими в глубь столетий, в оседлых земледельцев (да еще коллективизированных); нечего и говорить, что такое решение шло вразрез с исконными устремлениями населения.
Эти вопросы уже обсуждались за несколько лет до начала кампании коллективизации. Практически все специалисты были того мнения, что казахи абсолютно неподготовлены для какой бы то ни было коллективизации. Большинство агрономов подчеркивали, что казахское скотоводческое хозяйство регулируется клановыми отношениями, и поэтому разрушение клановых рамок опасно с экономической точки зрения. Знатоки местных условий объясняли также, что скотоводческие районы страны непригодны для выращивания зерна.
И хотя вышедшая после смерти Сталина работа советского историка[ А.Кучкин. Советизация казахского аула. М., 1962.
], где утверждалось, что казахи были совершенно не готовы к коллективизации, подверглась в СССР резкой критике, в настоящее время большинство советских исследователей признает по крайней мере, что казахи не были подготовлены к массовой принудительной коллективизации или (что почти то же самое) к «коллективизации ударными темпами».
Трудность состояла в том, что требовалось перевести кочевников на оседлый образ жизни – именно такой переход предусматривался партийной доктриной в целях, «искоренения экономической и культурной отсталости» кочевых народов. Более конкретно эта же задача формулировалась так: «Переход к оседлости означает ликвидацию байского полуфеодализма, разрушение племенных отношений…»[ «Революция и национальности», №5, 1932, с.59; Олкут, с.132.
]
В пересмотренный вариант пятилетнего плана была включена задача перехода кочевых народов к оседлому образу жизни, и в Алма-Ате была создана специальная «комиссия по оседлости».
С экономической точки зрения территория Казахстана представлялась, потенциальным источником продовольственных резервов для всей советской Сибири и Дальнего Востока, а перевод кочевников к оседлости был задуман с целью получения огромного количества хлеба с земель Южного Казахстана.
На состоявшемся в ноябре 1929 года пленуме ЦК ВКП/б/ было принято постановление о конфискации земель казахских кочевников и создании на этих землях гигантских зерновых хозяйств. В 1932 году эти «зерногиганты» должны были дать 1,6 миллиона тонн зерна[ КПСС в резолюциях, т. 2, с.649–651; «Вопросы истории», 1960, №2, с.36.
]. Экономист не мог бы назвать такую идею иначе как сумасбродством: данная территория не годилась для производства зерна. Даже сегодня валовая продукция животноводства в этих районах в четыре раза выше валовой продукции здешнего земледелия.[ М.Олкут, с.142.
]
* * *
При НЭПе казахи жили своим традиционным укладом и под руководством традиционных лидеров, но советская власть была этим недовольна. Кампания «советизации казахского аула», проводившаяся в 1925–1928 гг., провалилась, так как сформированные в аулах советы спокойно и без шума возглавили местные главы кланов – баи. И клановая организация казахского общества, и мусульманский кодекс верности мешали какому-либо проникновению в их жизнь влияния партийных работников. Троцкий отмечал, что руководитель компартии Казахстана Голощекин «проповедует гражданский мир в русской деревне и гражданскую войну в ауле». На Пятнадцатом съезде партии Молотов заявил, что баи очень мощно сумели «лишить государство» казахского хлеба.
В январе 1929 года численность коммунистов в Казахстане составляла всего 16 551 человек, а к 1931 году во всех сельских, районах Казахстана было 17 500 коммунистов, русских и казахов, причем лишь четверть из них проживала в районах с преимущественно казахским населением[ Там же, с.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76