Следуя указаниям Вэмпера, я пришел на постоялый двор, где этот парень остановился, встретился с ним, поговорил, окунул его в бочку и ушел…
– О! – воскликнула Ева. – Но почему?
– Ну… бочка с водой оказалась под рукой и, кроме того, у меня появилось страстное желание окунуть его подлую голову в воду.
– А зовут его, – ка бы между прочим заметил сэр Мармадьюк, – Роберт Дентон.
– Ах! – воскликнула Ева и нахмурилась.
– Вы знаете этого негодяя, Джон?
– Да, мы оба его знаем. И он, конечно же, предложил вам деньги за похищение Евы-Энн?
– Именно так! Этот мерзавец очень точно описал место, где стоит ваша палатка, и я направился прямиком сюда в надежде помахать кулаками.
– Теперь я поняла! – воскликнула Ева-Энн. – Как же это отвратительно! Я уже заканчивала стирать, Джон, когда сзади ко мне подкрались два человека. Поначалу я всего лишь удивилась, но затем испугалась и побежала к палатке за пистолетом, но один из них схватил меня и тут…
– Я сбил его с ног! – улыбнулся мистер Беллами. – А неплохая драчка получилась! Вволю поразмялись.
– Если Дентон так точно описал вам это место, – задумчиво сказал сэр Мармадьюк, – значит Вэмпер все рассказал ему. Завтра мы снимаемся.
– Зачем, дорогой Гоббс?! – возразил Руперт. – К чему такая спешка? Для стоянки здесь идеальное место – мягкая трава, тенистые деревья, чистая вода. А с Дентоном мы без труда справимся, и с его мошенниками тоже, вы, я и… мисс, то есть мадам.
– Друг Руперт, зови меня Евой-Энн. – Ева грациозно поднялась. Молодой человек тут же вскочил. – Сегодня ты доказал свое отношение к нам, и я тебе очень благодарна. Перед сном я помолюсь за тебя, Руперт Беллами. – Она протянула ему руку.
Молодой человек с благоговением посмотрел на эту нежную и в то же время такую умелую и сильную девичью руку. Он, наверное, поцеловал бы ее, если бы осмелился, но вместо этого он довольствовался пожатием, коснувшись руки так бережно, словно это была священная реликвия.
Ева повернулась к сэру Мармадьюку, как-то странно и нерешительно улыбаясь.
– Видишь, Джон, как неисповедимы бывают пути Господни. Он послал тебе в помощь Руперта, чтобы тот стал твоим другом. Я буду молиться за него и за тебя.
Некоторое время после ее ухода они сидели в молчании, каждый погруженный в свои мысли. Несколько раз мистер Беллами поднимал глаза на своего нового товарища, словно собираясь о чем-то спросить, но всякий раз не решался. Наконец, после нескольких безуспешных попыток, он все-таки осмелился заговорить.
– Гоббс, дружище, не будете ли вы так любезны… то есть, можно ли спросить вас?
– Конечно, Руперт.
– Ну… не сочтите меня слишком наглым, мой дорогой Джон, но если мы действительно станем друзьями, или, как заметила Ева-Энн, товарищами и… вы ведь понимаете меня?
– Возможно, вы выражаетесь несколько туманно, – предположил сэр Мармадьюк.
– Да, наверное, Джон. Но я вот что хочу сказать… то есть, мой вопрос…
– Да?
– Мисс Ева-Энн… мадам… она ваша жена?
– Нет.
– Прошу простить меня! Ваша дочь?
– Нет! – на этот раз ответ прозвучал куда более холодно.
– Еще раз прошу простить меня! Ваша племянница?
– Мы не родственники.
– Ну, конечно! Ясно! Именно так! Не родственники!
– Мы также и не любовники.
Тут мистер Беллами, пребывая в несколько возбужденном состоянии, сорвал с головы шляпу, изумленно посмотрел на нее и снова нахлобучил.
– А теперь, – мрачно улыбаясь, сказал сэр Мармадьюк, – я вас тоже попрошу ответить на один вопрос.
– С удовольствием, мой дорогой Джон.
– Какова непосредственная причина вашего столь явного безденежья?
Мистер Беллами тяжело вздохнул.
– Судьба, мой дорогой друг, неодолимый злой рок в облике карт, игральных костей, короче говоря, азартных игр. Это у меня в крови. Я унаследовал этот порок как раз от пресловутого дядюшки. Как и он, я являюсь, точнее являлся завзятым игроком, хотя никогда прежде и не оказывался в столь трудном положении. А теперь, Джон, дорогой мой, я страшно хочу спать, и потому позвольте пожелать вам спокойной ночи и приятных сновидений.

Глава XXVIII,

в которой появляется болтливая парочка с Боу-стрит

Сэр Мармадьюк увлеченно рубил дрова, когда легкий беззаботный смех Евы-Энн заставил его вздрогнуть. Никогда прежде он не слышал, чтобы Ева-Энн смеялась так весело и заразительно. Сэр Мармадьюк обернулся. Девушка стояла у ручья вместе с Рупертом, они о чем-то оживленно беседуя. Прислушиваясь к их веселым голосам, сэр Мармадьюк отложил топор в сторону, устало опустился на табурет и уныло уставился на носки своих неказистых башмаков.
– Юность! – наконец вымолвил он. – Юность тянется к юности, а жалкому здравомыслящему возрасту остается роль трагического глупца. И что может быть смешнее и глупее, чем средний возраст!
Он печально уронил голову на скрещенные руки и погрузился в глубокую меланхолию, из которой его вывел раздавшийся поблизости звук. Он вскинул голову. Гораций внимательно разглядывал своего хозяина, вздернув лохматое ухо.
– Гораций, – вздохнул сэр Мармадьюк, качая головой, – ты, конечно, осел, но я еще больший осел, чем ты, раз сожалею о том, что этим детям весело и хорошо вдвоем. Послушай, как они смеются, мир для них – это огромная комната для игр, залитая солнцем, наполненная воздухом, в которой старым и немощным нет места! Я слишком стар и тяжеловесен и не могу равняться на них – эх, Гораций, такова уж наша с тобой злосчастная судьба. А он юн, весел, свободен, так что ему самими небесами предназначено быть победителем. Ну что ж, во всяком случае, это выход из трудной ситуации. Надеюсь, она найдет в нем свое счастье, а он в ней – свое будущее. А я, такова уж подлая человеческая натура, печалюсь о том, что могло бы быть! Так что, Гораций, мы с тобой здесь лишние, жизнь не сулит мне больше ничего, и мир – бесплодная и мрачная пустыня! И я еще смею, дожив до столь преклонных лет, впадать в тоску подобно зеленому юнцу! Стыд и позор, Гораций! В сорок пять лет следует быть более сдержанным! Давай же уподобимся древним философам и скажем себе – что бы ни случилось в этом мире, все к лучшему. И тогда, позабыв о несбывшемся, рассмеемся в лицо унынию и несостоявшимся мечтам! К тому же сегодня четверг, сегодня прибудет преданный Джон, так что нам стоит поторопиться на встречу, а молодых оставим здесь – пускай вволю болтают и смеются, наслаждаясь обществом друг друга. Пошли, Гораций.
С этими словами сэр Мармадьюк тяжело поднялся и начал устанавливать на Горация вьючное седло и корзины. После чего нахлобучил на голову широкополую шляпу, накинул на плечи домотканный сюртук и, подхватив почесыватель, потянул Горация за повод и отправился в путь. Но улизнуть незаметно нашему герою не удалось. Не успел он удалиться и на десять ярдов, как его остановил голос Руперта.
– Старина! – весело позвал молодой человек.
– Да, юноша? – мрачно откликнулся сэр Мармадьюк.
Мистер Беллами лучезарно улыбнулся и хлопнул его по плечу:
– Куда направляемся, старина?
Сэр Мармадьюк побледнел, и прежде чем он нашелся, что ответить, к ним приблизилась Ева-Энн. Щеки девушки разрумянились, глаза блестели, выглядела она еще очаровательней, чем обычно. По крайней мере, так показалось нашему герою.
– Джон! – воскликнула девушка. – Куда ты направляешься?
– По делам, – он постарался улыбнуться как можно непринужденнее.
– А, в Годалминг! Можно я пойду с тобой?
– Нет-нет, оставайся здесь, дитя мое. С мистером Беллами ты будешь в полной безопасности.
– Можете на меня положиться, старина.
– Но, – упрямо возразила Ева-Энн, – мне хочется пойти с тобой, Джон.
– А я хочу пойти один, – мрачно ответил сэр Мармадьюк. – Тебе лучше остаться здесь.
– Почему, Джон? – Она с тоской взглянула на него. – Почему? Я не понимаю.
– День жаркий, дорога пыльная…
– Пыльная! – она сверкнула на него глазами. – Разве я когда-нибудь жаловалась на пыль?
– Предполагаю вернуться к чаю.
Ева кивнула, отвернулась и принялась демонстративно хлопотать по хозяйству. Сэр Мармадьюк двинулся вперед, через несколько шагов он почувствовал неодолимое желание оглянуться. Ева-Энн и Руперт склонились над большим котлом, их головы почти соприкасались. Сэр Мармадьюк нахмурился и огрел почесывателем ни в чем неповинного Горация. Терпеливый осел посмотрел на него с таким укором, что сэру Мармадьюку стало совестно. Он ласково почесал осла за ухом.
– Это все раздражительность, Гораций, обычная раздражительность. Спасибо тебе за то, что ты не обратил на нее особого внимания, а твои оскорбленные чувства чуть позже я успокою изрядной долей овса.
Не обращая внимания на палящее солнце и пыль, поднимаемую копытами осла, наш герой быстро шел вперед. Через какое-то время он услышал за спиной чьи-то тяжелые шаги. Сэр Мармадьюк оглянулся и увидел двух человек, которые почему-то переговаривались громким шепотом. Сэр Мармадьюк пригляделся к парочке повнимательней. Так-так, театральная скрытность и дурацкие красные жилеты. Уныние, владевшее нашим героем, уступило место приятному возбуждению. Неужели за ним следят? Сэр Мармадьюк окончательно пришел в себя и решил проверить свое предположение. Он зашагал так быстро, что Горацию пришлось перейти на легкую рысь. Преодолев в таком темпе полмили, они добрались до развилки. Сэр Мармадьюк оглянулся. Парочка находилась от него на том же самом расстоянии. Он остановился перед указательным столбом, на котором по-прежнему красовалось объявление о розыске убийцы. Сэр Мармадьюк отпустил Горация пастись, а сам уселся подле столба, наблюдая за приближением странной парочки. На вид оба были довольно крепкими, являя друг другу полную противоположность. Один непрестанно улыбался, другой был хмур, как предгрозовое небо.
– Доброе утро, приятель! – поприветствовал нашего героя улыбчивый, внимательно оглядев его.
Его товарищ помрачнел, казалось, еще больше.
– И вам того же, – приветливо откликнулся сэр Мармадьюк. – Неплохой выдался денек для прогулки, хотя немного и пыльно.
– Ужасная жара! – улыбка стала еще шире.
– Далеко направляетесь?
– Все зависит от обстоятельств, приятель. Правда, Тоби?
– Угм, – пробормотал угрюмый.
– От каких же это обстоятельств?
– Ну, может быть, от вас, приятель. Так ведь, Тоби?
– Угм.
Сэр Мармадьюк (откидываясь назад и с наслаждением вытягивая ноги). Как это так?
Улыбчивый (загадочно). К этому мы и подходим.
Сэр Мармадьюк (довольно непочтительно ткнув в полицейское объявление). Кстати, что вы думаете на этот счет? Пятьдесят фунтов!
Улыбчивый . В том-то и вопрос, приятель, что вы об этом думаете.
Сэр Мармадьюк . Сумма невелика и для обычного убийцы, а тут человек с положением.
Улыбчивый (отирая пот со лба). Пятьдесят фунтов – немалые деньги.
Сэр Мармадьюк . Но не за человека с положением.
Угрюмый (с мрачной задумчивостью глядя на нашего героя). Пять футов, одиннадцать дюймов!
Сэр Мармадьюк (лениво кивая). Как раз моего роста.
Угрюмый (вглядываясь еще пристальнее). Угм.
Улыбчивый (также внимательно глядя на сэра Мармадьюк а). НО черные бакенбарды, Тоби!
Угрюмый . Бритва, Боб.
Сэр Мармадьюк (ласково поглаживая гладко выбритый подбородок). Тридцать шесть лет или немного меньше.
Угрюмый (нахмурившись). А вам сколько?
Сэр Мармадьюк (весело улыбаясь). Столько, насколько выгляжу! А внешность часто бывает обманчивой.
Улыбчивый (усаживаясь под указателем и снимая измятую белую шляпу и вытирая лоб столь же измятым платком). Пятьдесят фунтов – куча денег за какой-то пяток слов, приятель. Произнесите их, и деньги ваши.
Угрюмый (подозрительно и разочарованно одновременно). Не он!
Сэр Мармадьюк (беззаботно). Что ж, спрашивайте. За пятьдесят фунтов я охотно поболтаю.
Улыбчивый . Видели вы кого-нибудь похожего на человека, описанного здесь?
Сэр Мармадьюк (внимательно прочитав объявление). Пять футов одиннадцать дюймов, волосы и бакенбарды черные, сюртук бутылочного цвета с золотыми пуговицами, пестрый жилет, сапоги, возраст – тридцать шесть лет или немного меньше. Ну, конечно же, видел.
Улыбчивый (оживляясь). Видели?
Сэр Мармадьюк . Неоднократно.
Улыбчивый . И где же, приятель? Давайте выкладывайте, и деньги ваши.
Сэр Мармадьюк . В Лондоне, в Сент-Джеймском парке или на Мэйфэре вы встретите сотни одетых точно так же.
Угрюмый (злобно). Он дурачит нас, Боб. Эй, послушайте-ка, с нами не стоит играть в подобные игры…
Сэр Мармадьюк (улыбаясь). И не собираюсь! Я с вами никогда не стал бы играть, ваши лица к играм не располагают, Тоби.
Угрюмый (с угрозой). Чем это вам не нравится мое лицо?
Сэр Мармадьюк . Слава Богу, ничем!
Угрюмый . Заткнитесь-ка! Вы и так уже сказали достаточно. Вы не тот, за кого себя выдаете.
Сэр Мармадьюк . Разумеется. Например, я не всегда водил за собой осла.
Угрюмый . Я так и думал.
Сэр Мармадьюк . Да, когда я был моложе, находились несчастные ослы, которые пытались вести меня.
Угрюмый (очень громко). Кончайте трепаться и отвечайте на вопросы. Кто вы? Где живете?
Сэр Мармадьюк . Я одинокая душа, живу то здесь, то там. А вы, простите, кто собственно будете?
Улыбчивый . Мы с Боу-стрит, приятель.
Угрюмый (переходя на рык). Вы будете прямо отвечать на вопросы или нет?
Сэр Мармадьюк . Кончайте тявкать.
Угрюмый (в бешенстве сжимая и разжимая кулаки). Тявкать?! Вы сказали – тявкать?
Сэр Мармадьюк . Попробуйте только тронуть меня. Если вы решитесь на это, то вам останется только пенять на себя.
Угрюмый (с угрозой, но немного успокоившись). Так как вас зовут, мистер Вспыльчивый? Где вы проживаете, откуда и куда направляетесь. Вам лучше дать нам полный отчет, иначе…
Улыбчивый (страдальчески). Боже, как же мне жарко! Постой, Тоби. О, Боже, у меня совсем в горле пересохло! Постой, Тоби, дай мне сказать.
Сэр Мармадьюк (весело). Кстати, Боб, дальше по дороге есть пивная. А вы мне нравитесь, Тоби. Тявкаете, но не кусаете, сердце ваше куда добрее, чем кажется. Продолжайте же, Тоби.
Угрюмый Тоби бешено сверкнул глазами на развеселившегося джентльмена, сжал кулаки, злобно выругался и, развернувшись, в сердцах пнул столб с указателем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35