В данный момент я нахожусь на постоялом дворе в Годалминге, куда вы должен как можно скорее принести пятьдесят, нет, лучше сто фунтов. Я буду ждать вас в ближайший четверг в два пополудни. Спросите Джона Гоббса. Как видиие, я позаимствовал у вас имя, хотя и произошло это ненамеренно, ибо какое другое имя, дорогой мой Джон, бывало у меня на устах в последние годы чаще, чем ваше? Достойное имя, друг мой, и я надеюсь вы доверите его такому человеку, как
Вэйн-Темперли.

Сэр Мармадьюк начал было посыпать письмо песком, да так и замер с песочницей в руке. Снаружи раздался звонкий юношеский голос, о чем-то смутно напомнивший нашему герою.
– Некто мистер Дентон здесь, приятель?
– Да, он просил передать, что вам следует пройти к нему в беседку в дальнем углу сада, хотя мне не нравится ваш…
– Что такое?
– Ваша шляпа, сюртук…
– Я что-то не понимаю, приятель.
– Не сердитесь, сэр! Он ждет вас в саду, сэр!
– Благодарю тебя, мой храбрец! – насмешливо воскликнул все тот же звонкий голос.
Послышались легкие шаги, веселое насвистывание. Сэр Мармадьюк выглянул в окно и обнаружил, что голос принадлежит молодому человеку, стройному и высокому; голову юного джентльмена венчала вызывающе поношенная шляпа, которая несмотря на многочисленные дыры, потертые поля и общую ветхость, сохранила следы былого шика, а золотые кудри выбивались из-под нее удивительно залихватским образом. Башмаки молодого джентльмена почти развалились, но были явно от очень хорошего сапожника, костюм хоть и обветшал до последней степени, но сидел на своем обладателе самым великолепным образом. Несколько расслабленной походкой молодой джентльмен последовал к беседке, видневшейся в дальнем конце сада.
– Невероятно! – пробормотал сэр Мармадьюк, запечатывая письмо.
Надписав на конверте адрес, он отложил перо и снова выглянул в окно.
– Невероятно, – снова пробормотал он и погрузился в задумчивость, не отрывая взгляда от беседки.
Он уже собирался было в третий раз пробормотать свое сакраментальное «Невероятно!», как со стороны беседки раздался хриплый крик, в котором смешались испуг и ярость. В следующее мгновение из беседки вылетел человек, в котором наш герой тут же признал мистера Дентона. Сей достойный джентльмен, беспорядочно размахивая руками и ногами под действием какого-то загадочного импульса, пролетел довольно значительное расстояние и шмякнулся на песок. В следующее мгновение источник этого импульса материализовался в облике молодого джентльмена, который с проклятиями схватил свою жертву за шкирку и, не обращая никакого внимания на ее отчаянные вопли и сопротивление, подтащил к бочке с водой и с удивительным проворством запихнул туда злосчастного мистера Дентона. Жертва нещадно извиваясь и дрыгая ногами, пыталась освободиться из железных объятий своего мучителя, но тщетно. Наконец, молодой джентльмен извлек голову мистера Дентона из воды.
– Это вам, сэр, за то, что вы приняли меня за негодяя. – С этими словами он опять окунул глотающего воздух мистера Дентона в бочку с водой. – А это, сэр, чтобы вы поняли, что имеете дело с джентльменом.
Бросив обессиленного мистера Дентона на траву, упомянутый джентльмен, подобрал упавшую шляпу, тщательно отряхнул изодранный головной убор, нахлобучил ее на голову под невероятным углом, подошел к стене, перемахнул через нее с удивительной легкостью и исчез.

Глава XXV,

в которой мы знакомимся со старым другом

День был в самом разгаре, когда сэр Мармадьюк добрался до указателя. Пожилой человек, опершись обеими руками о трость, внимательно изучал объявление о розыске преступника. Это был невысокий, худой джентльмен, одетый в довольно потертое платье. Но несмотря на поношенную одежду, держался джентльмен довольно надменно. Заслышав за спиной шаги, он оглянулся и, увидев сэра Мармадьюка, повелительным жестом подозвал его. С изумлением вглядевшись в лицо старика, сэр Мармадьюк изрек свое сакраментальное:
– Невероятно!
– Убийство, – джентльмен кивнул в сторону объявления, – убийство. Это ужасная вещь, мой друг, но если можно найти оправдание подобному преступлению, то это именно тот случай.
– Странно слышать такие слова, сэр.
– Осмелюсь предположить, что подобная мысль очень естественна для человека, знавшего того, кто при жизни был отъявленным негодяем.
– Ха! – воскликнул сэр Мармадьюк. – Не всякое убийство – преступление? Вы это имеете в виду? Очень опасная философия.
Джентльмен повернулся и внимательно посмотрел на нашего героя острыми живыми глазами.
– Сэр, – сказал он покачивая головой, – ваш выговор не вяжется с… вашими башмаками! А ваши глаза, ваш голос, ваш облик что-то мне напоминают. прошу вас, подойдите ближе, сэр. Гм! Хоть я и стар, но мои умственные способности еще в порядке, а лица я всегда запоминал очень хорошо. Так вы… вы… Сделайте одолжение, улыбнитесь. Ну, конечно же, Вэйн-Темперли!
– Вынужден признать! Но, надо сказать, вы удивили меня, ваша светлость! Неужели я так мало изменился?
Лорд Уайвелстоук рассмеялся.
– Изменились, изменились, Мармадьюк, он же Джон, изменились во всем, кроме голоса, глаз и вот этих ушей. Бог мой, сколько же раз я таскал вас за них. Так что позвольте, дорогой мой Мармадьюк, пожать вам руку. Вы были странным ребенком, Джон, потом удивительным отроком и, наконец, блестящим молодым человеком, но сейчас… Ей-богу, с этим ослом у вас совершенно непотребный вид! Будь я помоложе, я бы, наверное, удивился, но мне всегда по душе было ваше стремление к оригинальности. Вы всех просто очаровывали своей исключительностью. Но все-таки осел… гм!
– Это животное с переменным успехом отзывается на имя Гораций.
– А как, мой дорогой Мармадьюк, поживает Его Королевское Высочество и все остальные?
– Полагаю, как всегда превосходно, сэр.
– Я конечно же слышал, что вы сбежали от лондонской роскоши и уединились в сельской глуши, превратившись в философа-циника и бесконечно насмехаясь над суетностью и бренностью рода людского.
– Скорее над самим собой сэр.
– И вот я встречаю вас без бакенбард, без буйного великолепия ваших кудрей, в простой одежде, словом, без всей той мишуры, которая полагается столь известному щеголю и денди!
– Увы, сэр, я стал старше, и, будем надеяться, несколько мудрее.
– И еще этот осел, Мармадьюк-Джон! Смею надеяться, вы простите мне мое любопытство. Почему?
– По одной-единственной причине, сэр. Так уж получилось, что я тот самый «кровожадный негодяй», о котором говорится в этом объявлении.
Лорд Уайвелстоук перевел взгляд с безмятежного лица сэра Мармадьюка на зловещий листок, затем снова посмотрел на нашего героя. Брови недоуменно взлетели вверх.
– Бог мой! Джон, вы и в самом деле удивили меня. Ну что же, поступок очень достойный. Так это была дуэль?
– Убийство, сэр.
– Тогда, конечно же, это какая-то досадная ошибка?
– Весьма признателен вам сэр! – Мармадьюк поклонился. – Это действительно ошибка, но ошибка вполне намеренная… с моей стороны.
– Вашу руку, Джон! Вашу руку, Мармадьюк! Если пойти вон по той тропинке, то в скором времени встретится постоялый двор, который содержит мой бывший слуга. Пройдемте же туда, и вы поведаете мне свою историю, ибо старики, так же как и молодежь, обожают всяческие истории, а значит, я буду слушать самым внимательнейшим образом.
Подхватив сэра Мармадьюка под руку, старый джентльмен увлек его в указанном направлении. Наш герой послушно зашагал с ним, подстраиваясь под прихрамывающую походку своего спутника. Гораций с самым степенным видом послушно семенил следом.

Глава XXVI,

содержащая описание героического явления полубога

– Мой беспредельно высокомерный и до смешного донкихотствующий Джон, – сказал старый джентльмен, внимательно выслушав историю, поведанную ему сэром Мармадьюком со скрупулезной точностью, – это такой запутанный клубок, что в нем сам черт ногу сломит!
– И он запутывается все больше и больше! – согласился сэр Мармадьюк. – Я вот думаю, не стоит ли мне поискать убежища в Лондоне?
– И взять с собой эту сельскую нимфу, Джон?
Сэр Мармадьюк задумчиво посмотрел в окно.
– Вы полагаете, она кого-то прикрывает, Джон?
– Абсолютно в том уверен, сэр.
– И кого, по вашему мнению?
– Своего дядю. Один из них незадолго до трагедии грозился убить Брендиша.
– И поэтому вы вынуждены молчать.
– да, сэр.
– Гм… Вы думаете, вам грозит арест и тюрьма?
– Наверняка. Что ж, во всяком случае, ничего подобного я в своей жизни еще не испытывал.
– В тюрьме вам понадобится все ваше умение философски относиться к жизни. Вы можете доказать свое алиби?
– Нет, сэр. Я был один и всего в нескольких ярдах от того места, где прозвучал роковой выстрел.
– И теперь вас безжалостно преследуют. И вы уже чувствуете, как вам наступают на пятки! Чертовки тяжелое положение.
– И тем не менее несчастная жертва обстоятельств получает пока определенное удовольствие от своей роли. Да даже если меня схватят, мою вину еще нужно доказать!
– О Господи, Джон, за этим дело не станет! Все улики против вас, черт побери!
Сэр Мармадьюк вновь посмотрел в окно.
– А она действительно стоит таких жертв, дорогой Мармадьюк?
– Кто она? – рассеянно спросил тот.
– Девушка, Джон. Ева-Энн Эш.
– Да, сэр. Стоит!
– Честно говоря, она мне уже нравится, дорогой Мармадьюк! Вы так живо описали ее достоинства как духовные, так и физические.
– Ей-богу, сэр, что-то не припомню, чтобы я упоминал о цвете ее волос.
– Дважды, Джон. – В комнате повисла тишина. – Вы хотите жениться на прелестной квакерше? – осторожно спросил старый джентльмен.
Сэр Мармадьюк вздрогнул и отвел взгляд. Он попытался заговорить, но не сумел издать ни звука, он сделал новую попытку, и с тем же результатом. Старческие проницательные глаза стали еще внимательнее.
– Совершенно очевидно, друг мой Джон, что девушка очень привлекает вас, а женитьба на каком-нибудь добром и таинственном создании – это как раз то, что я рекомендовал бы вашему в чем-то уникальному темпераменту. Поэтому, будучи старейшим вашим другом, я спрашиваю, собираетесь ли вы жениться на этой девушке?
Поскольку сэр Мармадьюк продолжал хранить молчание, лорд Уайвелстоук, добрыми глазами разглядывая своего друга, продолжил.
– С превращением сельской нимфы в даму высшего света могут возникнуть определенные трудности. Из маслобойни в лондонскую гостиную, бедное дитя! Но насколько я знаю вас, Джон, вы вполне способны на такой шаг, если она и впрямь обладает хотя бы половиной тех достоинств, какими вы ее наделили.
– Но, сэр, я протестую! Я не упоминал…
– Упоминали, Мармадьюк, и так часто, что она, похоже, действительно соответствует вашему безупречному и в чем-то привередливому вкусу. Так что, если вы намерены жениться, я готов объявить о вашей помолвке. Почему бы не сделать этого прямо сейчас?
– Я не могу!
– Вы имеете в виду…
– Я ведь женат! Женат уже двадцать лет!
– Поразительно! – воскликнул старый лорд. – Ей-богу, вы не перестаете изумлять меня! Вы женаты… и так долго… вы?
– Это была глупость, – опустив голову, тихо сказал сэр Мармадьюк. – Я был доверчив и глуп, а она… Я женился и только потом узнал правду, но было уже поздно, слишком поздно. В конце концов дело закончилось тем, что она сбежала… с ним. Я пытался убить его, но не сумел. Все превратилось в глупый и бессмысленный фарс. А теперь… теперь, когда я мог бы…
Сэр Мармадьюк откинулся на спинку стула и замолчал. Лорд Уайвелстоук подался к нему и положил тонкую, испещренную венами руку ему на колено.
– Мармадьюк-Джон, – медленно сказал он, – я полагаю, пришло время скинуть этот кошмар. Пусть нынешняя радость заслонит собой прошлую боль. Забудьте обо всем и научитесь жить!
– Как, сэр?
– Ну, существует такая вещь, как развод.
Сэр Мармадьюк побледнел.
– Невозможно! – воскликнул он. – Выставить напоказ свое грязная белье! Самый страшный из кошмаров! Никогда.
– Другие же проходят через это, и имена у них не менее гордые и благородные, чем у вас.
– Я никогда не пойду на это, сэр! – процедил сквозь зубы сэр Мармадьюк. – Это настолько отвратительно, что я…
– Вы – Мармадьюк Джон де ла Поул Вэйн-Темперли! Позабудьте же, наконец, о своей чертовой гордости и встаньте на ту единственную дорогу, что приведет вас к свободе и счастью.
Сэр Мармадьюк вскочил, нервно прошелся по комнате, остановился у окна. Повисла напряженная тишина, которую через несколько долгих мгновений нарушил старый лорд:
– А тот человек, Джон, я полагаю, Томас Моубрей.
– Да, сэр, мой бывший друг. Около двух недель назад я встретил его в одном из сараев для усталых путников. Оборванный, жалкий бродяга. А теперь он ваш сосед. По всей видимости, он стал наследником своего кузена?
– Верно, – вздохнул лорд Уайвелстоук. – Добрый человек мертв и лежит в земле, а дурной жив и здоров, да еще прибрал все к своим рукам, и так быстро.
– И все же, сэр, я беру на себя смелость утверждать, что он долго не продержится.
– Что вы имеете в виду, Джон?
– Я намерен застрелить его, сэр, как только мне представится такая возможность.
Лорд встал и, хромая сильнее прежнего, подошел к Мармадьюку, положил ему руку на плечо.
– Зачем? – спросил он. – Зло, совершенное так давно, не исправить местью.
– Сэр, этот негодяй, будучи нищим оборванцем, был истинным подлецом. Обретя же положение в обществе, он представляет истинную угрозу. Именно поэтому я намерен убить его.
– Понятно. А как же милая Ева-Энн?
Сэр Мармадьюк схватил лежащую на подоконнике шляпу, и начал судорожно мять ее.
– Убейте его, Джон, если вы считаете это необходимым. Ваша рука не дрогнет, так же как и моя, я знаю это. Но что дальше? Что?
Сэр Мармадьюк молчал, продолжая теребить шляпу.
– Однако, – продолжал лорд Уайвелстоук, – надо признать, что мне очень хочется познакомиться и поговорить с вашей очаровательной квакершей. И, принимая во внимание ваше теперешнее неустроенное положение, почему бы вам вдвоем не погостить у меня некоторое время? Представители закона вряд ли станут искать убийцу под крышей этого дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35