Безошибочно узнаваемый Императорский дворец был подобен вулкану, выросшему посреди расползшейся по всей планете метрополии. Если бы у Корусканта были границы, можно было бы сказать, что Дворец стоит в самом центре Империи. Зубцами исполинской короны втыкались в небо гигантские башни, многочисленные освещенные окна напоминали издали драгоценные инкрустации.
Киртан Лоор поискал — и нашел, к своему удивлению, — холм Сената. По сравнению с дворцом памятники величию Старой Республики были крошечными, словно съежились от страха перед грозным соседом.
Городские магистрали, пульсирующие разноцветными огнями, показались оголенными нервами, разносящими информацию из Дворца по всей планете. Лоор проследил взглядом одну из линий, наблюдая, как она меняет цвет — от красного через оранжевый в голубой. Магистраль утекала за горизонт.
Челнок снижался. Обозначились черные провалы между неоновыми нитями — дома. Лоор много читал про Корускант, мог безошибочно назвать высоту самых известных строений, численность населения по каждому району, протяженность городских сообщений и прочие данные, но вот на его глазах цифры становились реальностью. Здания возносились над землей, и свет не мог проникнуть на дно рукотворных ущелий. Живое воображение мгновенно населило нижние уровни города кошмарными и смертельно опасными существами.
Киртан Лоор нервно усмехнулся, стиснув длинными тонкими пальцами подлокотники кресла. Самого смертоносного и жуткого монстра он встретит не там. Чудовище ждет его в башне над Дворцом.
Пилоты выровняли подхваченный ветром кораблик. Киртан выпрямился в кресле, не сумел оторвать зачарованных глаз от мира внизу, но краем глаза заметил, как на мониторе одну из башен очертил красный квадрат. Места для челнока там явно было маловато.
— Ну, и куда же мы сядем?
— Площадка только кажется небольшой, — снисходительно усмехнулся пилот. — Просто мы в трех километрах от нее.
Киртан старательно сохранял спокойствие. В голове не укладывалось… Улицы, казавшиеся узкими щелками, были шире горных каньонов на Чурбе. Башни, тонкие, словно спицы, превращались в массивные зиккураты, на каждом этаже которого могло разместиться население небольшого города. Здания слой за слоем покрывали планету, одевая ее в своеобразный доспех. Интересно… наверное, уже несколько столетий никто не ступал на поверхность Центра Империи.
Невозможно. На планете не может жить столько народа, но таков Корускант. Сердце Империи. Обиталище тех, кто правит мирами. И тех, кто лезет из шкуры вон, чтобы властителям жилось хорошо. Дорогая игрушка из драгоценных камней.
«Обьюриум» продолжал спуск. Узкий лаз превратился в жадно разинутый рот, проглотивший челнок. Логика и здравый смысл боролись с эмоциями. Киртан убеждал сам себя, что неразумно тратить бешеные деньги, тащить на Корускант мелкого агента лишь для того, чтобы поставить к стенке за ошибки и прегрешения. Гораздо проще и дешевле пристрелить его прямо на месте. Здравый смысл соглашался, а чувства вопили, что от смерти всего один шаг, потому что цена поражения в Империи всегда высока.
Он сунул палец за воротничок, борясь с искушением расстегнуть надоевший мундир. В голове теперь вертелась неотвязная мысль: он может остаться в живых. Он будет жить, если у него отыщется что-то, что покажется ценным тому, кто пожелал его видеть. Но он — всего лишь человек. У него есть только жизнь, больше ничего не осталось. Да и не было никогда.
Второй проход уже был настолько велик, что можно было рассмотреть, как внутри ворочаются темные фантастические фигуры. Тонкие яркие нити, опоясывающие планету, стали огненными реками. Эль-челнок сложил плоскости, завис на мгновение и стремительно рухнул вниз, прекратив движение только над самой платформой. Пилоты справились безупречно, но нервы Лоора были так туго натянуты, что негромкий удар шасси о покрытие показался громом с ясного неба.
Киртан прикусил губу. Нет, он не позволит учуять его страх.
— Благодарю вас, лейтенант, за оказанное содействие.
Командир челнока ошарашенно оглянулся. Помолчал, потом вдруг улыбнулся, подмигнув своему пассажиру.
— Удачи вам, сэр, — от души пожелал он.
Второй пилот приложил руку к виску. Киртан Лоор вынул перчатки, неторопливо натянул их, тщательно оправил мундир.
— Спокойного возвращения на «Агрессор».
Потом он поднялся, размял ноги и покинул кабину, миновав пустой неосвещенный салон. Спустился по трапу. Внизу его уже ждали — четыре неподвижные фигуры в ярко-алых широких плащах. Сердце невольно зачастило. Императорские гвардейцы расступились, давая дорогу, затем взяли Лоора в каре. Со стороны могло показаться, будто только что прибывший гость идет по собственной воле.
На него никто не смотрел. Люди отворачивались, случайно встречаясь с ним взглядом. Старались не замечать. Шарахались в сторону, как от заразного. Интересно, сколько прошло вот так же и не вернулось назад? Наверное, очень много, потому что окружающим такие вещи больше не интересны. А может быть, они думают, что если не будут смотреть на меня, им не грозит та же участь?
С высоты своего роста он видел красный купол гвардейского шлема. Самих гвардейцев воочию Лоор видел впервые. Разумеется, ему доводилось видеть их в новостях: одинакового роста, одинакового сложения, длинные просторные плащи скрадывают прочие отличия, лица скрыты за шлемами. Эти четверо были точно такими же — за одним исключением.
Плащи цвета крови подметали пол черной каймой. В полумраке казалось, будто гвардейцы ступают по воздуху. Официальная скорбь по Императору завершилась больше года назад, и только его личная стража отказалась снять траур в знак преданности погибшему властелину.
Коридор тянулся и тянулся; пол под ногами пружинил. Видимо, они шли по закрытому мостику между башней и непосредственно Дворцом. Окон не было, лишь голые стены. Может, раньше они и были чем-то украшены, но сейчас их затягивала черная ткань.
Гвардейцы отконвоировали его по коридору, а потом еще по одному коридору, и еще по одному — к дверям, возле которых стояли две точные их копии. От обилия алого цвета уже начинала кружиться голова, но тут дверь распахнулась, пропуская Лоора в огромную комнату, почти зал, и закрылась за его спиной. Бежать было некуда. Прибыли…
Дальняя стена была прозрачной, и за ней угрюмо багровел закат. Сначала Киртану показалось, что там вовсе нет никакой стены, и высокая статная женщина стоит прямо на краю пропасти.
— Ты — Киртан Лоор, — прозвучал ее голос. Женщина не спрашивала, она утверждала.
— Явился по вашему приказанию, — голос предательски задрожал. — Я могу объяснить…
— Если бы я хотела услышать твои объяснения, я заставила бы твое начальство получить их. И не без боли, — добавила она после паузы. И еще после паузы: — Большой боли.
Она повернулась.
— Ты хоть имеешь представление, кто я такая?
Он по-прежнему видел лишь силуэт, очерченный кровавой каймой.
— Нет.
— Я — Йсанне Исард. Я — разведка Империи, — она вдруг распахнула руки, словно собиралась обнять всю планету. — Теперь я правлю Империей и намерена уничтожить повстанцев. Ты поможешь мне справиться с этой задачей?
— Я? — сумел выдохнуть он.
— Именно, — женщина вновь сложила руки за спиной. — Надеюсь, моя вера в тебя зиждется не на пустом месте. Потому что в противном случае я потратила деньги впустую. А я люблю, чтобы мои счета были в порядке, хотя сомневаюсь, что ты сумел бы выплатить долг.
Глава 11
А по-моему, эскадрилья вполне вытанцовывается.
Мон каламари поднял тяжелый взгляд от деки.
— Показатели тренировочных боев выше всяческих похвал. Ваши пилоты лучше многих, что летают сейчас в действующих подразделениях.
— Спасибо, сэр.
— А дисциплина у них — хуже некуда, — поспешил со своей ложкой дегтя вездесущий Сальм.
Спокойно, Антиллес! Широчайшая улыбка довольного жизнью человека — нож в сердце генерала. Ведж продемонстрировал Сальму требуемую ухмылку так, что свело скулы, и был вознагражден кислым выражением на традиционно багровой физиономии командующего учебной базой. Интересно, чем он недоволен сегодня? Учебный бой с «костылями» без его ведома и одобрения устроить бы не удалось. Может быть, генерал не ожидал настолько разгромного счета? Да, Проныры потеряли четверых, зато остальные обиделись и оставили в живых всего шесть летчиков Сальма. Из тридцати шести. Самому Сальму удалось уйти — невзирая на то, что Антиллес лично гонялся за ним, еще до вылета приказав своим не трогать генерала и даже не коситься в сторону его «костыля». Если положить руку на сердце, счета тридцать к четырем даже Ведж не мог предположить. Жизнь была прекрасна и стала еще лучше, когда Антиллес услышал, совершенно случайно, кто бы в этом усомнился, что именно сообщил Сальму механик, увидев ободранный Веджем «костыль». Самым мягким высказыванием был угрюмый вопрос, каким образом Сальм исхитрился потерять оперение киля и не разъяренный ли ранкор отгрыз оное, и что теперь прикажете делать механику? Сальм пребывал в ярости. Ведж искрился от счастья.
— Я высоко ценю время генерала Сальма и искренне сожалею, что это время, выкроенное из отведенного на заслуженный отдых и сон, генерал вынужден тратить на вопиющие факты нарушения дисциплины в моей эскадрилье, но смею напомнить с вашего разрешения, что в нее входят элитные пилоты. По-моему, стоит сделать скидку. Уж лучше высокий боевой дух, чем безупречная мораль, — Ведж с вызовом оглядел кипящего генерала. — Мои пилоты должны приподняться до…
— Пока что они уверенно опускаются, чтобы больше соответствовать своим прозвищам, — булькнул Сальм.
— Со всем моим уважением, — нагло заявил кореллианин, — но вы придираетесь. Причем не по делу, — Ведж наморщил длинный нос, силясь вспомнить, что же он такое забыл сказать. Ах да! — Сэр.
А причина лишь в том, что хваленые Охранники, Стражи и Чемпионы по вине Разбойного эскадрона теперь носят титулы Калек, Слабаков и Покойников.
— Адмирал, сэр, если не считать учебного боя, в котором генерал Сальм добровольно принял участие, в подразделении не было никаких инцидентов. Мне не известно ни одного случая, когда Разбойный эскадрон поступил бы неподобающим образом.
Во как! Знай наших, скучным канцелярским языком мы тоже умеем изъясняться. Правда, недолго.
Мон каламари долго шевелил губами, разглядывая что-то невидимое остальным — то ли на деке, то ли на столешнице, то ли еще где.
— Мне кажется, — в конце концов сообщил Акбар, — генерала не без оснований тревожит неизвестный компьютерный вирус…
Ведж навострил уши.
— Если точнее, некий модифицированный код, введенный в бортовые компьютеры его бомбардировщиков.
Антиллес преданно поедал взором начальство, из последних сил сохраняя невозмутимость. На лице кореллианина отражалась тяжелейшая борьба. Сальм с подозрением следил за сменой эмоций, справедливо предположив, что Веджа распирает от хохота.
— Я так понял, — невозмутимо и ровно продолжал Акбар, — что после того, как ваши пилоты, коммандер, сбивали один из «костылей», на основном техническом дисплее бомбардировщика возникала эмблема Разбойного эскадрона.
При одном лишь упоминании о нанесенной обиде Сальм воспылал праведным гневом. Ведж тем временем проиграл битву с самим собой и хихикал открыто.
Эмблему не так давно придумал Гэвин Дарклайтер и с помощью Зрайи загнал оцифрованное изображение в пакет программ для бортового компьютера. Предполагалось, что она должна была появляться на экране во время запуска всех систем. Затею одобрили всей эскадрильей. Двенадцатиконечная звезда с синим значком Альянса в центре и «крестокрылом» на острие каждого луча понравилась всем. Гэвин трудился целую неделю. Разумеется, никому даже в голову не пришло узнать, что скажет командование флота о нововведении. Гэвин просто вломился к Веджу поздно вечером, подсунул, смущаясь и трогательно краснея, мятые огрызки бумаги и спросил: ну как? Антиллес придирчиво разглядывал неумелую мазню минут десять, потом горестно вздохнул и достал свой блокнот. Еще через десять минут осчастливленный Дарклайтер галопом несся по коридору к ангару.
Командование эмблему не санкционировало, но уже на следующий день представители цеха звездных механиков намалевали ее на плоскостях истребителей, а М3 затребовал у интендантов нарукавные шевроны с нужным изображением.
Кто именно — Хорн, Навара, Шиель, Рисати или любая возможная комбинация из этих кандидатур — уговорил старшего техника на компьютерную диверсию, Ведж выяснить не сумел. Если честно, он не знал, чья была идея. Зато ему было известно, чей астродроид обладал необходимыми навыками рубки «льда». Так что теперь, когда АСУ информировала лихих бомбардеров Сальма об их новом статусе в режиме учебного боя, на мониторе к их раздражению расцветала двенадцатилучевая звезда.
— Я расследую данный инцидент, — неубедительно соврал Ведж. — А до тех пор, пока виновный не найдется, свободное время эскадрильи будет ограничено.
Сальма удовлетворить было трудно. Подчас — невозможно. Вот и сейчас генерал поднял на смех вялые объяснения.
— Вашими усилиями и поблажками, коммандер, ваш выводок пользуется рекреационным центром, когда им взбредет в голову, — закончил обвинительную речь Сальм. — Они торчат в спортзале чаще остальных, а инструкторская забита предметами развлечения. Офицерская комната отдыха и то хуже оборудована! Форж записалась в секретари и социальные работники. На тренировки она теперь вообще не приходит!
— Генерал, — Ведж сам удивлялся собственному терпению, — мне приказано создать подразделение, которое будет выполнять особо трудные задания. А следовательно, мне необходимо, чтобы пилоты доверяли друг другу. Если из этого вытекает, что им придется стать обособленной группой, так тому и быть.
Акбар выбрался из кресла и подошел к водяной сфере, повисшей над репульсационной пластиной. Поверхность сферы время от времени подергивалась легкой рябью, а в синей глубине шныряли полосатые, сине-оранжевые рыбешки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48