Металлический зажим на обрубке был замотан бинтами.
– Вы, твари, отрезали мою руку!
Моррис положил тяжелую ладонь Рику на грудь.
– Успокойся, – сказал он, демонстрируя навык обращения с буйными пациентами.
– Моя рука! Вы, гады, мне руку отрезали!
– Я неплохо поработал, упаковывая твою руку, просто как в учебнике.
– Ты будешь снова спрашивать про деньги? – поинтересовался тот, которого звали Томми.
– Он не знает ничего, – сказал Моррис, положив ладонь Рику на лоб.
– Откуда знаешь?
– Откуда? – Тот нахмурился. – Я имел дело с двумя тысячами пациентов в состоянии шока. В шоке человек лгать не может. – Моррис пощупал Рику пульс, взглянул на часы. – Тело многое забывает в шоке, но не врет.
– Который час? – спросил Рик.
– Поздно. Раннее утро, два часа.
– Моя рука здесь?
– Она в ящике со льдом, – сказал Томми, – мы ее на лед положили, вроде как пиво.
– Я могу ее забрать? Моррис покачал головой.
– Еще нет.
– А когда?
– Мы должны все закончить.
Рик чувствовал, что не может поднять голову. У него был жар, знобило.
– Так когда же? – Он закрыл глаза. Он надеялся, что если приставить руку обратно, боль пройдет. Его ступня, ребро и рот – все болело, будто продырявленное и набитое гвоздями, стеклом и осколками костей.
– Какого дьявола вы хотите? – закричал Рик.
– А чего хотят все? – сказал Моррис. – Мы хотим наличных.
Рик не мог дышать. Он повернул шею, чтобы взглянуть на руку.
– Не двигайся, Рик, иначе кожа будет отходить от краев раны. – Моррис вынул из кармана шоколадный батончик, отломал кусок и засунул Рику в рот. – Тебе нужен сахар.
– Где моя рука?
Моррис махнул рукой, Рик с трудом приподнял голову и увидел красный ящик для льда, в который вошла бы сотня фунтов филе тунца. Даже заклеена липкой лентой. Он обмяк на столе.
– Скажи мне, где деньги, Рик.
– Когда мы будем в больнице.
Моррис дал Рику остатки батончика.
– Мы тебя не можем отвезти прямов больницу.
– Высадите меня на углу.
Мужчины переглянулись.
– Он не знает о коробках, – сказал Томми.
– Может, у него есть какая-нибудь заначка? Сколько у тебя денег, Рик?
– О, черт, – выдохнул он. – Может быть, сорок тысяч.
– Маловато будет, приятель.
– Это все, что у меня есть.
– Отвезите меня и мою руку в больницу – на угол, все равно куда. Каждый из вас поимеет… тринадцать – четырнадцать тысяч, больше у меня денег нет. Я держал деньги в доме своей тетки.
– Да, мы знаем. Где они теперь? Неожиданно Рик уставился в потолок остекленевшим взглядом.
– Что с ним?
– Думаю, сахар действует.
– Где твой грузовик, Рик?
– Мой грузовик? В гараже.
– Поищи у него в бумажнике квитанцию.
– Здесь ничего.
– Верни парню бумажник. Нам чужие карманные деньги не нужны.
– Как вы меня нашли?
Моррис пропустил вопрос мимо ушей.
– Где этот гараж, Рик?
Он чувствовал себя странно.
– А знаешь, – сказал он, – я свою мать видел внутри помидора.

Они были подонками, что не мешало им мыслить здраво: лучше легкая нажива, чем возня вокруг бормочущей жертвы. Набросили на него старое пальто, втащили в старое такси и посадили на заднее сиденье. Культю и ребра пронзила боль. Ящик со льдом бросили в багажник, как и обещали, ящики с инструментами положили на переднее сиденье. Он разглядел тощую собаку под уличным фонарем, из пасти которой что-то свисало. Моррис вручил Рику большую бутылку «Гейтерэйд» и сказал:
– Выпей всю. Выпей прямо сейчас. Тебе требуется жидкость.
Рик выпил и вроде почувствовал себя лучше.
Они уселись по бокам, после трудов «праведных» запах от них шел отвратительный. Моррис уселся за руль и помчал через город на Четырнадцатую улицу. Редкие прохожие мирно шли по тротуарам. Крикнуть бы им: «Эй, они мою рукуотрезали!» Его ступня и лодыжка болели не меньше, чем мучила жажда, хотелось спать. Только бы добраться туда, только бы добраться!
– Ты в порядке, Рик?
– Он в шоке, – сказал Моррис, глядя в зеркало. – Зрачки расширены. Это из-за того, что он долго лежал, а теперь сидит. Увеличилась нагрузка на сердце. Вероятно, в батончике было много сахара. Его почки высохли, но с ним все будет нормально. Минут через пять почувствует себя лучше.
– Ты вспомнил про свой грузовик, Рик?
– Да.
– Смотри не забудь.
Рик покачал головой, лицо пронзила боль.
– Нет.
Несколько минут спустя они подъехали к Бельвью и остановились у перекрестка перед светофором.
– Рик, больница сразу через квартал. – Моррис наблюдал за ним в зеркало. – Пройдешь всего один квартал, и вот она.
– Сначала помогите мне вылезти.
– Давай поговорим о деньгах.
– На улице. Вытащите меня.
Они открыли дверь. Джентльмены. Захотят, засунут обратно в машину. Он прополз по сиденью и поставил ноги на асфальт. Рик едва мог двигаться.
– Ты оказался клевым парнем, Рик. Не подведи нас под конец.
– Желтый грузовик, мой грузовик.
– Где грузовик?
– Спроси русского парня. Томми дал ему пощечину.
– Гараж напротив спортклуба. Лафайет. Гранд-стрит. Второй этаж. Спроси русского.
– Так деньги в грузовике?
Рик кивнул в изнеможении.
– Радиатор. Потянешь за провод.
– Что на конце провода?
– Пластиковый пакет. Наполнен сотнями.
И дорожными чеками, которые дал ему Пол. Мужчины переглянулись.
– Поехали!
Они открыли багажник, вытащили большой, заклеенный лентой ящик со льдом на тротуар.
– Ты видишь, Рик, мы все делаем как обещали, – сказал Моррис. – До больницы всего один квартал. Вот ящик со льдом, твоя рука внутри. Как мы договорились. Теперь можешь вылезать.
Он с трудом поднялся, длинное пальто не столько грело, сколько давило на плечи. Его шатало, пришлось сесть на ящик. Дверь машины захлопнулась, она нырнула в трафик и, повернув на повороте, исчезла. Слабой рукой он поковырял пленку, которой был обклеен ящик со льдом. Вставай, сказал он себе. Позови кого-нибудь на помощь. А кто поможет? Час-то поздний. Встал на колени и схватил ящик за ручку. Он был чудовищно тяжелым. Почему? Слишком много льда? Нести он его конечно же не сможет, будет волочить.
Рик стал дожидаться зеленого света. Не думай, не беспокойся, сказал он себе, просто перетащи ящик через Первую авеню. Заставь работать ноги. О полиции не думай пока. Тебе нужно пришить руку на место. Это главное. Солдатам ведь такое делают, подумал Рик, значит, и мне сделают. Зажегся зеленый, он начал волочить ящик, согнув от тяжести колени и спину, нелепо размахивая культей. Ну и весит же, сволочь, должно быть, фунтов триста весит. И здоровый. Зачем нужен был такой здоровый? Протащил ящик через первую полосу. Водители такси пялились на него.
Добравшись до середины улицы, Рик увидел микроавтобус, поворачивающий на Первую. Двигаться вперед или стоять на месте? Водитель, заметив нерешительность парня, погудел ему и резко повернул автобус. Но при этом задел ящик. Рик отпрыгнул назад, ногу обожгла боль Ящик валялся на асфальте. Автобус остановился.
– Эй, ты, – сказал водитель, выпрыгивая. Это был молодой человек лет двадцати с бритой головой. – Куда, на хрен, прешь, ты, мудила чертов… – Он увидел кровь на Риковой майке, отшатнулся и прыгнул обратно в автобус.
Рик дотянулся рукой до ящика, помятого, но целого, и перетащил его через бордюр. Он заметил дренажную пробку и вывернул ее. Из ящика полилась вода, как показалось ему – слегка окрашенная. Он доберется. Он почти уже у цели.
Рик протащил ящик через автоматические двери отделения «Скорой помощи», мимо охранника, прямо к окошку дежурной сестры.
– У меня руку отрезало, – прохрипел он.
– Что? – не расслышала сестра.
Он скинул свое широченное пальто на пол. Вся его майка была в крови.
– Лягте на пол, – скомандовала она. – Клайд, у меня экстренный случай! Позвоните доктору Кулику. – Она обратилась к Рику. – Сэр, лягте на пол! Вам нужно…
– Она здесь, –сказал Рик, стуча по ящику. – Позови кого-нибудь, кто может пришить ее обратно!
– Что? Руку?
– Да, – ответил он. Внезапно закружилась голова.
Сестра подняла трубку.
– Каталку, физиологический раствор, анализатор группы крови.
– Ящик, – пробормотал Рик.
– Клайд, – приказала сестра, – вскрой ящик, но ни к чему не прикасайся. Сэр, лягте! Сейчас привезут каталку, сэр.
Охранник вытащил перочинный нож. Четырьмя сильными движениями он разрезал ленту и поднял крышку. Потом посмотрел на Рика.
– Вытащиее! – прохрипел Рик. Охранник вынул фонарик и посветил на лед.
– Не внеси инфекцию, – отозвалась сестра.
– Как бы мне самомуинфекцию не подхватить, – пробурчал охранник, ковыряясь во льду. – Просто хрен знает что.
Санитар вкатил каталку.
– Сэр?
– Подожди – подожди, – простонал умоляюще Рик. – Я должен видеть свою руку.
Охранник что-то вынимал из ящика, отшвыривая лед.
– Достал, вот она.
– Покажи мне!
Охранник с омерзением покачал головой.
– Это никакая не рука.
– Что? – завопил Рик.
– Смотри, дружок. – Охранник вытащил ощипанную тушку огромной индейки весом фунтов в тридцать. Замороженные черные ноги беспомощно болтались. Охранник ткнул в нее пальцем. – Одно крыло отрезано, вот здесь. – Он бросил тушку обратно в ящик и посмотрел на Рика. – Это все,что там есть, мой друг.
Рик оттолкнул каталку, встал на колени, думая, что сейчас его стошнит. Его пронзили боль и отчаяние, потом он впал в оцепенение. Та жрущая собака. Рик положил правую руку на кафельный пол, поддерживая равновесие, а затем рухнул плашмя. Вокруг него собрались люди. Так вот оно что. Собаке мороженую индейку не скормишь.
– Сэр, – сказали ему, – мы должны поставить вам капельницу.
Он был уже кем-то другим. Отныне и навсегда. Рик завалился на правый бок и подтянул ноги к груди, как ребенок, свернувшийся клубком под одеялом. Да, теперь он свободен от ожидания, наконец это случилось. Он получил свое наказание.


«Пис-отель», Шанхай, Китай

24 сентября 1999 года
Его такси весело неслось из аэропорта по эстакаде, которая змеилась в туманной дымке строительных площадок. Этот Шанхай, новый, можно сказать, ретро-футуристический, пробивал себе дорогу, сметая начисто ряды улиц вместе с зданиями из кирпича с крышами как у пагод, массивными и неухоженными английскими особняками, выжившими после кратковременного триумфа Европы, унылыми десятиэтажками эпохи правления Мао. Старые кварталы исчезают быстро и навсегда. Отныне сорокаэтажные красавцы, отделанные стеклом и нержавеющей сталью, определяют пейзаж города да еще строительные площадки. На будущих этажах вспыхивают то и дело огни сварки, краны несут кренящиеся грузы к небу, грузовые подъемники летят вниз по направляющим рельсам, а люди в желтых касках с усердием муравьев ползают по бетонным карнизам.
Бессонный перелет в Гонконг вызвал сильную боль в спине, особенно в пояснице, ныло в груди, глаза воспалились. Снотворное не подействовало – он был слишком расстроен из-за предсказаний Марвина Ноффа о закате «Текнетрикс».
Беспокойные мысли перескакивали от Мелиссы Вильямс к Элли, которая может все узнать. Что тогда? Резвиться в отеле с почти незнакомой женщиной, которая к тому же вдвое моложе, – он не из тех, кто заводит легкие интрижки. Наверное, он ничего о себе не знает. Просто она ему понравилась. Так ли дурно он поступил? Благодаря женщине он стал моложе, поверил в то, что способен создавать и разрушать. Может, эта ужасная боль в спине оттого, что занимался сексом? Возможно. Даже наверняка. Но как же было хорошо! Интересно, она получила удовольствие? Эмоциональное, – наверное, да. Может, у нее действительно был оргазм, кто знает? Конечно, он не может сравниться с мужчиной на пару десятков лет его моложе, но это понятно. Она сказала, что не нужно предохраняться – возможно, принимает таблетки, как и большинство из них. Он не думал, что она может быть больна СПИДом или венерическими болезнями. Белая женщина с высшим образованием… Нет, это исключено. Что она от него хотела? Быть ему подружкой? При таких-то грудях, бедрах, мягком животе. Сможет ли он спросить ее об этом? Нет, не следует спешить с подобными вопросами. Но он опять с ней встретится, это наверняка. Да, Чарли, скверный ты мальчишка. Может быть, опять в «Пьере», а может, где еще. Ему нравились ее внешность и ум. Когда ты начал больше думать о прошлом, чем о будущем?Он может прожить с Элли еще тысячу лет, но она никогда ни о чем подобном не спросит. Потому что будущее пугало ее саму. Он попросит сыщика Тауэрса разузнать о Мелиссе побольше. Ничего страшного в этом нет – просто кое-какую информацию в общих чертах.
Чарли положил руку за спину и смотрел на пролетавшие мимо здания. Непроходящая боль в позвоночнике заставляла его чувствовать все швы и рубцы. Врачи восстановили два из наиболее поврежденных позвоночных диска, но не тронули пару других, они терлись друг о друга и изнашивались. Ему потребуется что-нибудь обезболивающее, не ходить же как столетний старик. Боль в спине штука непростая, всегда отчасти вызвана эмоциями, даже при механических повреждениях. Возможно, сказались волнения – «Текнетрикс», затея с рождением ребенка. Видимо, он взялся за дело не с того конца, помещая объявление в газету и нанимая помощников. Действовал корпоративно,черт побери. Не лучше ли найти женщину, которая ему понравится? Молодую, умную и покладистую. Со временем поговорить с ней о ребенке. Возможно, Мелисса Вильямс захочет родить. Эта идея не казалась невероятной. Почему бы нет? Они могли бы прийти к пониманию. Все будет оговорено контрактом и подписано, но основано на взаимном уважении.
Однако в жизни все иначе, сказал он себе. Жизнь – это сплошные разбитые надежды, крушения самолетов и съехавшая с ума жена. Хороший секс с резвой девицей в номере «Пьер-отеля» – вряд ли это основание, чтобы зачинать с ней детеныша. Однако как же все это было приятно и соблазнительно. Надо постараться, чтобы расставание ее не обидело. Одно или два свидания, и прощай, красотка. Главное, чтобы она не разозлилась. Женщина в гневе – удовольствие дорогое. Если Мелисса попробует осложнить ему жизнь, тогда он… Впрочем, он не знал, что тогда сделает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61