Лишь один отважился на это, но и он уже мертв.Джеми, ее дорогой брат. Единственный, кто понимал ее – ведь у них было столько общего. Это не шутка – иметь знаменитых родителей, но по крайней мере у нее был Джеми, а у него была она. Так продолжалось до тех пор, пока он не ушел, – не попрощавшись. Джеми выбросился из окна нью-йоркского небоскреба, когда ему было двадцать лет, а ей всего шестнадцать.Даже сейчас она не могла думать об этом.Джеми был не единственным из близких ей людей, кто нашел раннюю смерть. Была еще Фрэн, дочь знаменитого комика. Фрэн и Джорданна выросли вместе, как сестры. Они очень любили друг друга, но постоянно ругались, как правило, из-за мужчин. Фрэн тусовалась с тремя тупыми итальяшками, любимым развлечением которых было трахать ее по очереди. Двое из них были статистами, один собирался стать певцом. Фрэн думала, что то, чем они занимаются, очень круто. Как правило, в такие минуты она находилась под действием наркотиков и не понимала, что ее просто-напросто используют как шлюху. Это бесило Джорданну, и она не скрывала этого от Фрэн:– Что ты получаешь от этого? – требовала она ответа.– Любовь. Внимание. Грандиозный секс.– Не пудри мне мозги.– В чем дело, Джорданна, – ты ревнуешь?«Да, конечно, ревную к этим тупым скотам, издевающимся над тобой, как только представится случай».Фрэн покончила с собой, приняв львиную дозу наркотиков в день своего рождения. Ей исполнилось семнадцать лет.Сперва Джорданна не поверила этому. Она ничего не чувствовала – все стало ей безразлично. Затем реальность взяла свое – и Джорданна запылала жаждой мести. Она «позаимствовала» у отца пистолет, выследила итальяшек в их любимом клубе и, придя туда, сперва заставила их поверить в то, что они нашли еще одну богатую маленькую дурочку, которая готова ими восхищаться. Потом, у них на квартире, она вытащила пистолет, сообщила им о самоубийстве Фрэн, а потом потешилась всласть, обещая вышибить им мозги. К тому времени, как ей надоело угрожать им, они уже не были столь крутыми. Обычные недоделанные ублюдки.У большинства мужчин одна проблема – у них нет характера. За исключением ее отца. Его характера хватит на целую армию.Иногда она думала о Джеми и Фрэн. Так же, как иногда думала о матери, потрясающе красивой Лилиане.Когда Джорданне было шесть лет, ее мать поместили в психиатрическую лечебницу. Через несколько недель хрупкая и знаменитая Лилиана вскрыла себе вены и скончалась в одиночестве и мучениях.Папочка целых три месяца был в трауре, а потом женился на первой из своих четырех последующих жен. Ким была номером пятым. И зачем ему понадобилось жениться? Что плохого в том, чтобы жить одному?Джорданна вздохнула. В конце концов, если он может поступать, как ему взбредет в голову, то же самое может и она. Никто и ничто не остановит ее.Джорданна подумала было перезвонить отцу, но не решилась. Она прекрасно знала, что он скажет:– Ну что, птичка-худышка, у тебя все в порядке? Деньги нужны? Когда увидимся?Ее ответы были всегда одинаковы:– Да, папочка. Нет, папочка. Скоро. Он любил ее. На свой лад.Ей было необходимо осознавать это. Иначе жить было бы невозможно.Шарлин дико взвизгнула от удовольствия. Мак удивился, что обитатели дома, рядом с которыми была припаркована их машина, не выбежали посмотреть, что происходит. Какой сюрприз ждал бы их! Полуобнаженная звезда и режиссер с мировой известностью! «Инквайер» многое бы отдал за снимок.Пока Шарлин натягивала одежду, Мак вернулся на свое место за рулем. Вскоре они уже ехали домой в Пасифик-Пэлисайдз, где занимали большой дом. С ними жили их дети от предыдущих браков: шестнадцатилетняя дочь Шарлин и семнадцатилетние сыновья-двойняшки Мака.Как только они доехали до Сансета, Мак прибавил скорость, постоянно поглядывал в зеркало заднего вида. Он хотел быть уверенным, что их не преследуют. Он постоянно опасался бандитов. Два месяца назад какой-то худой, высокий наркоман налетел на него на подземной автостоянке и, ткнув Маку в живот пистолетом, потребовал его золотой «Ролекс». Он снял часы, не сказав ни слова. Когда грабитель скрылся, Мак пожалел, что не оказал сопротивления.Он никогда бы не признался в этом Шарлин, но этот инцидент нанес большой удар его мужскому самолюбию.Рассказывая о происшествии друзьям, Мак смеялся, но в глубине души жалел, что не дал тогда сдачи. Теперь он носил незарегистрированный пистолет. Пусть только попытаются подойти!Давным-давно, в Бруклине, он был по-настоящему крут. Возможно ли, что двадцать лет в Голливуде так изменили его?Иногда он думал, что вся его жизнь – это сон. Какой путь он проделал – от боксера-любителя в Бруклине до удостоенного «Оскара» голливудского режиссера! Ему почти никто не помогал.Он старался не думать о прежних днях. Прошлое похоронено, и никто не должен в нем копаться. Единственный раз в жизни он сделал одолжение человеку из своего прошлого – и это кончилось скандалом. После этого он стал осмотрительнее. Мак никому не рассказывал о своем прошлом. Правда опасна.Недавно он решил было избавиться от желтого «роллса» и купить менее заметную машину. К сожалению, Шарлин этого не позволит – она считает, что «роллс» полезен для ее имиджа.Подъезжая к дому, он заметил две полицейские машины с мигалками.– Черт возьми! – пробормотал он. Он не слишком жаловал полицейских – это осталось в нем еще с Бруклина.– Что? – переспросила Шарлин.– У нашего дома стоят две полицейские машины.– Почему? – поинтересовалась Шарлин, доставая пудреницу.Внимательно изучив свой макияж в маленьком зеркальце, она принялась подкрашивать губы:– Надеюсь, ты это выяснишь?Несмотря на свою красоту и сексуальность, Шарлин временами действовала ему на нервы.– Именно этим я и собираюсь заняться, дорогуша, – ответил Мак, стараясь не показывать своего раздражения. ГЛАВА 2 Майкл Скорсини прибыл в Лос-Анджелес в пятницу вечером, уставший, измотанный и готовый начать все сначала. С Нью-Йорком покончено.На авиалинии потеряли один из его чемоданов и отнеслись к этому равнодушно. Он продемонстрировал им свой жетон детектива, давая понять, что если они не позаботятся о его вещах, то все окажутся под арестом.Тут они забегали. Они проследили потерянный багаж до Чикаго и заверили, что он будет доставлен на следующий день.Прекрасно. Значит, еще двадцать четыре часа ему не удастся даже сменить белье. Но разве их это волнует?Майкл Скорсини был высок и атлетически сложен. От сицилийских предков он унаследовал темно-оливковую кожу, густые черные волосы, жгучие черные глаза, прямой нос. Скорсини был хорош собой, но под внешним лоском скрывалась опасность. Он был неотразим.Женщинам он нравился, и это не давало ему покоя: гоняются они за ним лишь потому, что он красив, или же их привлекают его человеческие качества?На этот вопрос он не знал ответа. Возможно, не узнает никогда. Пока что ему не встретилась женщина, которая бы по-настоящему понимала его.Он оглядел аэропорт. Его друг и бывший партнер Квинси Роббинс должен был встретить самолет, но его нигде не было видно. Не заметить Квинси было бы трудно: черный, огромный, страдающий избыточным весом. Майкл нашел телефон-автомат и позвонил. Эмбер, жена Квинси, сообщила ему, что машина ее мужа сломалась по дороге, и он не смог добраться до аэропорта.– Не беспокойся, – ответил на это Майкл, – я возьму такси.– Давай быстрее, – сказала Эмбер.Конечно, не слишком-то интересно шататься по аэропорту.Выйдя, он подозвал такси, дал шоферу-иранцу адрес Роббинсов, уселся на заднее сиденье, и, закурив сигарету, постарался расслабиться.Кто бы подумал, что Майкл Скорсини переберется в Лос-Анджелес? Это и в голову никому не приходило. У его бывшей жены, Риты, это известие вызвало бы шок.Прошедшие полгода заметно изменили его жизнь. Еще недавно он жил в Нью-Йорке, работал, скучал по своему ребенку, и все было о'кей. И вдруг – он чуть не погиб во время неудачного рейда, связанного с наркотиками. Несколько дней его жизнь висела на волоске – пуля засела очень близко к сердцу.Но недостаточно близко. Пулю удалили, и он выжил. Рита даже не позвонила.Как только он поправился, он задумался о дальнейшем. С дочерью ему никогда не удавалось проводить достаточно времени – бывшая жена увезла девочку в Лос-Анджелес; его подружки менялись одна за другой; свою семью в Бруклине он видел крайне редко, о чем не жалел; собираясь вместе, они только и могли, что кричать друг на друга.Майкл Скорсини решил начать новую жизнь в тридцать восемь лет. Для этого он взял в департаменте полиции годичный отпуск. Он счел, что этого времени хватит, чтобы собраться с мыслями и решить, хочет ли он оставаться детективом. Ему дали этот отпуск из-за ранения.Квинси почти три года жил в Лос-Анджелесе. Он занялся частным сыском и давно звал Майкла в компаньоны.Майкл отказывался, считая, что жить можно только в Нью-Йорке. Однако после ранения ему не терпелось сменить обстановку, а в Лос-Анджелесе жила теперь его четырехлетняя дочь, Белла, которую он не видел с тех пор, как год назад Рита уехала с ней на побережье, забыв даже попрощаться.Появление жаждущего мести отца Беллы будет большим сюрпризом для Риты. Интересно, как она это воспримет?Эмбер Роббинс распахнула дверь своего скромного дома. На руках у нее был младенец, малыш постарше цеплялся за юбку. Приветливая улыбка играла на губах женщины. Эмбер была очень хороша. На ее черном лице ярко выделялись ослепительные зубы. Для своих пяти футов четырех дюймов она была, пожалуй, несколько полновата. Квинси познакомился с ней через службу знакомств, в которую обратился, поспорив с друзьями. Он клялся, что это были самые удачно потраченные семьдесят пять баксов в его жизни. Семья Квинси, впрочем, отнюдь не пришла в восторг, узнав, что прежде Эмбер была исполнительницей экзотических танцев. Эту проблему Квинси решил, переехав в Калифорнию.– Мне сорок семь лет, – жаловался он в то время Майклу, – а моя мамаша все еще обращается со мной как с ребенком.– Майкл! – Улыбающееся лицо Эмбер светилось от радости. Ее открытость и доброжелательность подкупали.– Ну-ка, наша маленькая мама! – Он улыбнулся, крепко обняв ее.– Я поправилась на пару фунтов, – грустно признала Эмбер, провожая Майкла в дом.– Тебе это идет, – успокоил он, подавая ей пакет из магазина Ф. А. О. Шварц.– Хм… Ты всегда был превосходным лжецом. – Открыв пакет, Эмбер вытащила оттуда огромную панду и симпатичного плюшевого медвежонка.– Это для меня? – спросила она, расплываясь в улыбке.– Так, ерунда… для детишек. Она чмокнула его в щеку:– Не стоило беспокоиться, Майкл. Спасибо тебе. Младенец заплакал. Старший сын нетерпеливо дергал Эмбер за юбку.Майкл, прищурясь, отошел на шаг:– Уже двое, а, Эмбер? Не теряешь времени. Она покраснела:– Ну что я могу тебе сказать? Мой муж – просто зверь, и мне это нравится.– Правильно, чистый зверь, – согласился Майкл. – Где эта скотина?Эмбер положила младенца в кроватку.– Он звонил. Машину пришлось буксировать.– Спорим, он в восторге, – заявил Майкл, пробираясь через захламленную комнату. Споткнувшись о большую меховую игрушку, валяющуюся на полу, он чуть не упал.Эмбер направилась на кухню. Двухлетний малыш шел за ней.– Ты же знаешь нашего Квинси: Мистер Нетерпение.– Еще бы мне не знать Кви! – Он последовал за ней. Эмбер посадила ребенка на высокий стульчик и обернулась, внимательно глядя на Скорсини:– Кстати, Майкл, ты великолепно выглядишь. Я ожидала…– Увидеть развалину – так?– Со всей этой стрельбой, и вообще… – Эмбер взяла из холодильника баночку детского питания.Майкл расхаживал по кухне:– У меня все в порядке, – заверил он жену друга. – А когда я здесь, просто прекрасно.– Хорошо. – Она кормила ребенка яблочным пюре. – Мы хотим, чтобы ты чувствовал себя здесь как дома.– Ты знаешь, что я так себя и чувствую.– Извини, но спать тебе придется на кушетке.– Временами мне бывало очень хорошо на кушетке.– Я не желаю слушать про твою личную жизнь, – смеясь, пожурила его Эмбер.– Ох, сейчас у меня с ней туго. Я надеялся, что у тебя найдется подруга – точь-в-точь как ты.– Трепач! Но мне это нравится.– Я говорю чистую правду.– Ты можешь оставаться у нас столько, сколько пожелаешь. Квинси любит тебя как брата.– Да. – Он поскреб небритый подбородок. – Я отвечаю ему тем же.Он задумался о своем друге. Квинси был хорошим парнем и многому научил его. Там, в Нью-Йорке, они шесть лет работали вместе. Квинси был для него как старший брат и влиял на него очень положительно, – у Майкла был дикий темперамент и нрав, который он не всегда умел сдерживать. Теперь положение улучшилось – он бросил пить, а ранение, полученное им, утихомирило бы любого. Тем не менее, было приятно иметь брата, пусть и не родного по крови, который присматривает за тобой – тем более, что родной брат Майкла, Сэл, был настоящим отребьем, и Майкл не огорчился бы, если бы и вовсе с ним не встречаться. Сэл лгал, обманывал, доносил – и все же для их матери Вирджинии эта жирная задница оставалась светом в окошке. Когда братья росли, Сэл был ее любимчиком. Ее гнев вечно изливался на Майкла, потому что папаша, слизняк поганый, умудрялся улизнуть как раз тогда, когда что-нибудь происходило. А в доме Скорсини без происшествий не обходилось.Когда Майклу было десять лет, отец их оставил – кажется, завел роман на стороне. Он ушел, не оставив семье ни денег, ни адреса. Вирджинии пришлось работать сразу в двух местах, чтобы хоть как-то сводить концы с концами.Два года понадобилось ей, чтобы отыскать пропавшего мужа. К тому времени в ее жизни появился другой мужчина. Эдди Ковлински стал отчимом Майкла и переехал к ним жить.Эдди оказался настоящей скотиной. На жизнь он зарабатывал перевозкой спиртного, а развлекался тем, что избивал Вирджинию и обоих мальчиков. Эдди напоминал злобного медведя, а ручищи его смертоносные грабли. Кроме того, он сильно пил.Эдди колотил Майкла почем зря. В шестнадцать лет тот сбежал из дому и, скрыв свой возраст, стал барменом в Нью-Джерси. Восемнадцать месяцев он отсутствовал, а вернулся сильным, атлетически сложенным юношей больше шести футов ростом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64