И все-таки логика логикой, но все существо Ревского протестовало против плана Лорки. Ему претила пассивность этого плана и преднамеренная беззащитность!
- Ну а если кикиане - наши враги? - уже вслух продолжал свои размышления Ревский. - Враги безжалостные и беспощадные, своего рода космические фашисты? Возьмут они тебя вместе с мирным отрядом тёпленьким, выпотрошат психологически и интеллектуально, а потом используют эти данные в борьбе против нас. За такой промах, как и за бездушную агрессию, тоже можно дорого платить десятилетиями.
- Не преувеличивай беспомощность мирного отряда, доброта вовсе не синоним беззащитности, - возразил Федор.
Ревский примирительно сказал:
- Подождём гравитопосылки. Прояснится ситуация, тогда и примем решение.
Лорка не мог не улыбнуться. Да, оба они немного лукавили, декларируя свои крайние позиции. На самом же деле старались получить друг у друга авансы, были готовы на уступки и, самое главное, выжидали. Многое должна была прояснить посадка угнанного «Вихря» на Кику. Если кикиане знают об истинном назначении ретрансляторов и, так сказать, сознательно информируют землян о маршруте своего полёта, то перед посадкой они все-таки выключат их, иначе антенны сгорят в плотных слоях атмосферы, нарушая, кстати, тем самым балансировку корабля. При преднамеренном выключении ретрансляторов будет выдана специальная команда конца телеметрии. И если станции слежения эту команду зафиксируют, можно будет гораздо увереннее говорить о мирных намерениях кикиан. Если же такой команды не будет, если «Вихрь» войдёт в плотные слои атмосферы с работающими ретрансляторами, значит, кикиане просто не разобрались в устройстве корабля, значит, информация о маршруте полёта - результат недосмотра, ошибки, значит, об их позиции нельзя сказать ничего хорошего.
- Подождём гравитопосылки, - согласился Лорка.
Тёмная степь, звезды, лёгкие, но ощутимые вздохи холодного ветра, сухой шорох трав. «Полночь. Звезды. Мрак. Луна. Неподвижность. Тишина», - почему-то вспомнилось древнее китайское стихотворение. Знатоки говорили, что особенно впечатляюще оно выглядит в иероглифах. Полнозвучные капли-слова, так близкие к реальному миру и так далёкие от него. Мысли Лорки снова вернулись к спору с Ревским. Друг, враг?..
Суть в том, что, за исключением тривиальных случаев, врагами не рождаются, а становятся. Становятся! Общение с кикианами начинается на голом месте, нет ещё ни истории, ни традиций, ни сложившихся обстоятельств. Значит, пока роль случая, просчёта, ошибки колоссальна! Один неверный шаг, а за ним годы и годы вражды, недоверия и взаимных подозрений. Нет, уж лучше десять раз рискнуть своей головой и, что гораздо труднее, головами своих товарищей по отряду, чем сделать такой шаг. Миссия мира - вот чем должна быть экспедиция на Кику.
Лорка не сразу отдал себе отчёт в том, что мысли его постепенно становились все более вязкими и тягучими. А когда отдал, мгновенно насторожился. И почти сразу понял, что его уводило от спокойного философского размышления. Старые космические волки, побывавшие на многих чужих планетах, называли это явление «взгляд на затылке». Бесшумно выпрямившись, Лорка быстро оглянулся вокруг.
- Ты чего? - удивился Ревский.
- Рядом кто-то есть, - вполголоса ответил Лорка.
- Кто?
- Не знаю.
- Суслик, может быть, шакал?..
- Их бы я не почувствовал.
- Нервничаешь?
Лорка не успел ответить. Беззвучно всколыхнулась степь, вздрогнул тёмный прохладный воздух.
- Гравитопосылка, - оживился Ревский.

Да, это была гравитопосылка, финальная часть сеанса связи для обмена информацией с дальними космическими базами и станциями слежения. На гравитомачты телеинформара с чудовищной скоростью обрушился плотно сбитый пакет информации, своего рода ударная гравитационная волна. Расшифровывая посылку, компьютер растянет её во времени, и беззвучный гром, заставивший трепетать землю, превратится в тысячи разных сообщений, среди которых должно быть и сообщение о посадке «Вихря». Ждать оставалось не долго.
Вкрадчиво и мягко загудел зуммер. Ревский, оторвавшись от размышлений, поспешно нажал на наручных универсальных часах кнопку включения связной микростанции. Тотчас машинный голос информатора негромко и внятно проговорил:
- Извлечение из гравитопосылки. Сообщение три ноля пятнадцать. Перед посадкой «Вихря» ретрансляторы были выключены, спецкоманда зафиксирована. При входе в плотные слои атмосферы корабль полностью разрушился и сгорел.
Федор осторожно прикоснулся к руке Ревского.
- Ты понимаешь что-нибудь, Теодорович?
Сам он не только не понимал случившегося, но и внутренне протестовал, отвергал его. Дважды проделать страшно далёкий путь среди звёзд, ловко проникнуть в тайны чужой цивилизации, научиться управлять незнакомым, загадочным кораблём - и заживо сгореть у себя дома, в атмосфере родной планеты! Что может быть трагичнее и нелепее?
А Ревский с некоторой досадой, но с несравненно большей радостью думал о том, что этот рыжий черт, этот лукавый бес оказался все-таки прав. Ретрансляторы выключены, спецкоманда подана, значит, кикиане намеренно афишировали свой маршрут, и можно куда увереннее надеяться на сотрудничество с ними. Сгорел корабль. Ну черт с ним, мало ли по каким причинам это могло произойти? Это даже хорошо, случай с «Вихрем» послужил кикианам хорошим уроком и, уж наверное, лучше всяких охранных мер предохранит от угона другие корабли.
- Ты хоть что-нибудь понимаешь? - наконец-то услышал он повторный вопрос Лорки. И спокойно ответил:
- Кое-что понимаю.
- Что?
- Прежде всего то, что действия кикиан лежат за пределами нашей науки и нашей логики. Мы не можем понять ни замысла, ни способа их действий, начиная от таинственных смертей на самой Кике и кончая воскрешением Тимура, угоном и гибелью корабля.
- Это констатация фактов, а не понимание. Ревский усмехнулся.
- Почему же? Я понял, что ты прав. Комплектуй разведотряд по своему плану, Федор. - Ревский подожил свою сухую лёгкую руку на плечо Лорки. - Но ты уж извини меня, старика. Я загодя готовился к такому решению и обсудил его со старейшинами.
- Ну?
- Видишь ли, о проекте мирного разведотряда мы доложили генеральному. Он подумал и сказал, что если такое решение будет принято, то он хотел бы встретиться с тобой и обсудить кое-какие детали.
Лорка покачал головой.
- Хитрый ты все-таки человек, Теодорыч.
Ревский засмеялся.
- Не одному же тебе хитрить да лукавить.
Когда над телеинформаром вспыхнула беззвучная зелёная молния и был дан отбой сеансу связи, Лорка, попросив скептически настроенного Теодорыча подождать, включил карманный фонарик и тщательно обшарил вершину взгорка, на котором они сидели. И ничего не нашёл. Вернее, не нашёл ничего достойного внимания, а лишь обрывок бумаги, которая обычно используется для упаковки некоторых продуктов.
Глава 2
Лорка вошёл в гостиничный номер так тихо, что Ришар не заметил его появления. Дирий сидел возле раздвинутой двери, ведущей на крошечный балкончик. За окном густыми хлопьями валил пушистый снег, дремали ели, прикрывшись снежными шапками, а в комнате было тепло: поток тёплого воздуха отделял её от наружного морозца. Здесь, в лесотундре, зима уже давно вступила в свои права, проскочили трескучие морозы, и лишь днём вместе со снегопадом пришла оттепель. Впрочем, днём - это только так говорится, не было тут уже настоящего дня, а лишь долгая ночь да длинные сумерки.
Ришар сидел за столиком и разбирал шахматную партию. Положение было высвечено на серо-белой крышке столика жёлтыми и синими фигурками и менялось, как прикинул Лорка, с интервалом около пяти секунд. Для такого мастера, как Дирий, темп был довольно медленный. К тому же нажатием на кнопку Ришар вдруг приостановил автоматическое проигрывание и, причмокнув от восхищения, принялся любоваться сложившейся позицией.
Случайно бросив взгляд на дверь, Дирий заметил наконец Лорку и застыл с приподнятой рукой и тем сосредоточенно властным выражением на лице, которое характерно для дирижёров, режиссёров и шахматистов. И только после ощутимой паузы вдруг улыбнулся и укоризненно покачал головой.
- Я его жду, а он? Стоит в дверях недвижимый, как статуя командора! - И сменил тон: - Что так долго?
- Шёл пешком. Уж очень погода хороша.
- Садись, - сказал ему Ришар. - Чая, кофе, молока? Может быть, закусишь?
- Спасибо, ничего не нужно. - Лорка с удовольствием вытянулся в кресле и кивнул головой на окно. - Может, мы напрасно жмёмся к субтропикам и теряем эти радости?
Выразительные глаза Ришара обрели насмешливое выражение.
- Эти радости бывают тут раз в месяц, и то по обещанию. А так ветер, вьюги, пурга или такой мороз, что и носа из шлема не высунешь. Ну а если очень захочется экзотики, то от субтропиков до лесотундры всего полчаса хода тоннель-магистралью.
Дирий говорил легко, с ироничной улыбкой, но Лорка уже заметил, что он нервничает. Собственно, об этом говорили и шахматы, которые поспешно убрал Ришар: в минуты тревожного ожидания и нервотрёпки бортинженер Дирий часто отвлекался игрой. Вряд ли стоило мучить беспредметным разговором и себя и Ришара, поэтому Лорка прямо спросил:
- Итак, что же ты решил в отношении Кики?
Прежде чем нанести визит товарищу, Лорка ещё по видеофону предложил ему принять участие в экспедиции на Кику. Дирий помолчал, а потом с лёгкой улыбкой, в которой почудилось нечто виноватое, попросил разрешения подумать. Лорку это насторожило, и он почёл за лучшее встретиться с ним лично.
- Я все взвесил, - медленно проговорил Дирий и поднял на Федора глаза. - Я все тщательно взвесил и решил от твоего предложения отказаться.
Глаза Ришара были спокойны, но где-то в самой глубине пряталась не то виновность, не то сожаление - понять было трудно, невесёлые это были глаза.
- Жаль, - искренне сказал Лорка. - Я рассчитывал на тебя, Риш.
- И мне жаль. - Дирий отвёл взгляд. - Но разглядеть правду, пусть даже горькую, лучше, чем строить иллюзии.
- Жаль, - повторил Лорка. - Я здорово рассчитывал на тебя, Риш.
Дирий мельком взглянул на него.
- Тем более что я сам напросился. Ты это хочешь сказать?
Лорка покачал головой.
- Это мелочи, я не о том. В отряде, который я уже скомпоновал в своей голове, тебе трудно будет найти замену.
- Возможно. - Дирий мельком взглянул на Федора. - А Игорь Дюк?
- Игорь само собой.
Ришар кивнул в знак согласия и вдруг с пробудившимся любопытством спросил:
- Собираешь команду звёзд?
- Да, что-то в этом роде.
- Разумно.
Ришар прекрасно владел собой. Спокойное лицо, сдержанный тон, изящная поза, непринуждённые жесты, которыми он иногда подчёркивал свои слова. Железная воля незаурядной личности делала своё дело: умение расслабиться в минуты нервного или физического напряжения - великое умение! Но по ряду неуловимых признаков, жёсткой складке губ, сосредоточенному взгляду и Бог знает ещё почему Лорка замечал душевное смятение товарища, хотя он и не знал, что с ним такое стряслось со времени последней встречи. Надо было как-то отвлечь его от неприятных мыслей и переживаний. Взгляд Федора остановился на шахматном столике, и он предложил:
- Не сыграть ли нам партию в шахматы?
- Ты серьёзно?
- Конечно! - Зеленые глаза Лорки щурились в плутоватой улыбке. - Разве ты не знаешь, что после шпаги и самбо я больше всего люблю шахматы?
Ришар вдруг поднял голову, проницательно взглянул на Федора и очень спокойно сказал:
- Именно шахматы окончательно убедили меня в том, что путь на Кику для меня заказан. - Заметив удивление Лорки, пояснил: - Раздумывая над твоим предложением, я сел за шахматный столик. И мне вдруг подумалось: а много ли великих шахматистов, скажем, чемпионов мира, сумели заиграть в прежнюю силу после того, как соперник ухитрился учинить им настоящий разгром? Не случайное поражение, а подлинный принципиальный разгром. Не доверяя памяти, я обратился к компьютеру и принялся просматривать историю шахматных чемпионатов, начиная с самых истоков, от Стейница и Ласкера. И поразился, даже испугался! Ни один шахматный титан после краха никогда не поднимался на прежнюю высоту. Они продолжали играть, играть хорошо, иногда прекрасно. Но никогда не возвращали своё былое величие и несокрушимость. Понимаешь? Никогда!
Лорка понимал. Психологический надлом лечить куда труднее телесных ушибов и переломов. Память о срыве, память о поражении сидит в подсознании, как клещ. В ординарной обстановке человек не подозревает о его существовании, но стоит ситуации накалиться и выйти на самую грань допустимого, как этот клещ пробуждается, больно впивается в мозг и на место былой решительности приходит неуверенность. Гнёт былых поражений - тяжёлый гнёт. Сорвавшись психологически один раз в космосе, Ришар Дирий боялся, что такое может повториться ещё раз на Кике.
По глазам Лорки Ришар понял, что тот обо всем догадался и разжёвывать ему ничего не надо. Но, поколебавшись, все-таки пояснил:
- Я испугался, Федор. Не за себя, поверь. За тебя, за Тимура, за всех других, кто будет бок о бок работать на Кике. А работать там придётся на пределе, я в этом убеждён. - Он помолчал и добавил: - И потом, я вдруг отдал себе отчёт в том, что по-настоящему полюбил свою монтажную, строительную работу. Мне, может быть, впервые в жизни жаль с ней расставаться. И вот, тщательно взвесив все это, я решил отклонить твоё предложение.
- Каждому своё, - импульсивно сказал Лорка и пожалел об этом.
- Каждому своё, - согласился Ришар грустно.
Лорка бережно положил на тонкую сильную руку Дирия свою тяжёлую ладонь.
- Всякий путь заслуживает уважения, был бы он честным. Я не в обиде на тебя, Риш.
Дирий лукаво улыбнулся.
- Ну вот, после исповеди мне как-то легче дышится.
Лорка засмеялся, как бы давая понять, что тот нелёгкий разговор кончился и теперь начинается другой.
- Ты сказал, что на Кике придётся работать на пределе. Почему ты так думаешь?
Ришар внимательно посмотрел на Лорку, как бы раздумывая, стоит ли откровенничать.
- Я ведь могу высказать только сугубо личное мнение, Федор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43