Он сделал паузу, с удовольствием наблюдая, как меняется лицо Ревского, и продолжал:

- Мы очень чутки ко всему человечному, но разве к животным мы приглядываемся так внимательно? Если даже мы привязаны к своим собакам, кошкам или птицам, если даже любим их, то это любовь олимпийцев к простым смертным, ребёнка к своей игрушке. Мы легко разоблачим человекоподобного робота, но разглядим ли мы робота под шкурой собаки или перьями сороки?
Лорка покосился на Ревского - не насмешничает ли, но космонавт слушал внимательно и с интересом.
- В детстве я одно время подозревал, что наш ленивый пушистый кот - инопланетянин. Уж очень он любил во время наших семейных разговоров усесться где-нибудь в сторонке и таращить свои жёлтые глаза то на одного, то на другого. Время от времени кот таинственно исчезал дня на два, на три, а потом являлся истощённый, грязный и очень ласковый. Мне думалось, что в эти дни кот бегает на свою тайную базу - сдавать собранную информацию.
- Итак, неземные коты-агенты? - с подчёркнутой серьёзностью уточнил Ревский.
- Почему же обязательно коты? Если ориентироваться на твоё вино, то это скорее птицы или муравьи. Котам вряд ли сподручно транспортировать рибонуклеиды.
Ревский прямо скривился, услышав про своё злополучное вино, и Лорка пожалел, что напомнил о нем.
- Ладно, - примирительно проговорил Ревский, - ты сам предлагал временно забыть о моем напитке. Вернёмся к твоей инопланетной версии. Есть в ней какая-то изюминка. Чем черт не шутит, может быть, тот филин, что вылетел из оврага и до смерти напугал Альту, на самом деле замаскированный кикианин, пытавшийся нацепить тебя на рогатину! Но, видишь ли, чтобы проверить правильность твоей версии, надо перетряхнуть буквально все живое, что есть на Земле, а это задача нереальная.
- Зачем же так, в лобовую? Надо подставить этим проблематичным пришельцам какую-то приманку, ловушку, чтобы они туда сами полезли. Вот там-то их и прихлопнуть с поличным!
- Ну-ну, - поощрил старый космонавт, - у тебя есть что-то конкретное?
Лорка засмеялся:
- Ты слишком многого от меня хочешь, я ведь все-таки не специалист по отлову инопланетян. Подумать надо.
- Думай, - отрезал Ревский, - а пока думаешь, главная твоя задача - Соркин. Кстати, и при разработке инопланетной версии он может быть полезен. Голова у него светлая.
- Соркин так Соркин, - покладисто сказал Лорка, задумался и поскучнел, - Хотя Тима всей этой мышиной вознёй не воскресишь.
- А если воскресишь? - буркнул Ревский, погруженный в свои мысли, и осёкся под холодно блеснувшим взглядом Федора.
- Ты что сказал, Теодорыч? - тихо спросил Лорка.
- Я? Ничего. Так, подумал вслух.
- Теодорыч, ты не шути такими вещами, - ещё тише сказал Лорка. - Что с Тимом?
- Мало ли что болтнешь иногда языком?
- Темнишь ты что-то, Теодорыч.
- Не мудрствуй, - отмахнулся Ревский и не совсем логично добавил: - А если и темню, так мне по штату положено. Я ведь председатель Совета, не забывай об этом, милый друг.
Он помолчал и уже совсем серьёзно добавил:
- Береги, себя. И Альту. Где гарантия, что над вами не занесён незримый дамоклов меч?
Глава 10
Свежий ровный пассат все пытался сдуть жёсткие кожистые кроны кокосовых пальм, словно это были пушистые головки одуванчиков.
- Доброе утро.
Лежащий в шезлонге Лорка повернул голову и увидел Соркина. Тот стоял с шезлонгом в руках - массивный, хорошо сохранившийся для своих лет. Длинные светлые волосы Германа Петровича струились по ветру. Здоровый бронзовый загар покрывал лицо.
- Доброе утро, Герман Петрович.
Соркин поставил шезлонг поудобнее.
- Не помешаю?
- Мешайте, - улыбнулся Лорка.
Шезлонг заскрипел, принимая на себя груз массивного тела.
- Люблю океан, - пробормотал Соркин, устраиваясь поудобнее.
Могучие водяные валы один за другим катились к берегу. Их прозрачные сине-зеленые тела венчала белая пена.
- Что вы сказали? - не расслышал Лорка.
Соркин искоса взглянул на него.
- Счастливый вы человек, Федор.
- Вы уверены?
- Уверенность - сестра ограниченности. - Соркин движением головы откинул волосы. - Сколько видели вы разных океанов? Тридцать, сорок?
- Я как-то не занимался такой статистикой. Но если включить в перечень океаны жидкого гелия, кипящие ртутные моря и прочую экзотику, то около сотни наберётся.
- Вот видите. А я, прожив чуть ли не вдвое больше вашего, видел лишь земные океаны. Разве это справедливо? И разве вы не счастливее меня? - И, не давая Лорке ответить, добавил: - А у меня к вам деловой разговор, Федор.
- Вот совпадение! - удивился Лорка. - У меня тоже.
Соркин внимательно взглянул на него, но Лорка, закрыв глаза, мечтательно улыбался, подставляя лицо утреннему солнцу.
- Вам рекомендован новый напарник, - продолжал Соркин после паузы, - Виктор Хельг. Я прихожусь ему дядей и после гибели родителей Виктора в какой-то мере заменял ему отца.
- Я знаю, - безмятежно сказал Лорка, не меняя позы. Но внутренне он весь подобрался.
- Рассказали бы вы мне про Кику, Федор. Интересно знать, куда забрасывает Виктора судьба. - Он секунду помолчал и добавил, словно оправдываясь: - Конечно, я знакомился с этой планетой по официальным документам, но одно дело сухой текст, и другое дело живой разговор с командиром экспедиции.
- А что вас интересует больше всего? - Лорка открыл глаза и повернул к Соркину голову. - Комплекс сведений о планете многообразен.
Лицо Соркина было сосредоточенно, даже сумрачно.
- Как вам сказать? Пожалуй, больше всего меня интересует, насколько опасна предстоящая экспедиция. По вашей личной оценке.
Вопрос Соркина прозвучал естественно.
- Трудно ответить однозначно, Герман Петрович. С одной стороны, Кика если не родная, то двоюродная сестра Земли. Там можно обходиться без скафандра, можно купаться в морях и озёрах, есть многие овощи, фрукты и мясо зверей. Кика не Тартар и не Стикс с их экстремальными условиями.
- Именно это меня и успокаивает, - пробормотал Соркин.
- И напрасно, - жёстко сказал Лорка. - Защититься от открытого удара куда проще, чем от удара в спину. На Стиксе человек все время находится в состоянии наивысшей готовности, на планетах типа Кики такое состояние поддерживать в себе очень трудно. Сбитый с толку сходством с Землёй человек рано или поздно расслабляется. Это сходство коварное, оно похоже на провокацию. Образно говоря, под одной и той же вывеской на Земле может быть санаторий, а на сходной планете - ловушка. А человек очень часто действует по голым стереотипам и, случается, попадает в ситуацию, откуда нет выхода. - Лорка говорил неторопливо, спокойно, точно размышляя вслух. - Что произошло на Кике с поселянами и самим Петром Лагутой? Только ответив на этот вопрос, можно решать, насколько опасна или безопасна Кика.
- Есть официальное заключение о причинах их гибели, - заметил Соркин, - смерть от ужаса, от паралича сердца.
Лорка резко повернулся к нему.
- Пётр Лагута, опытнейший гиперсветовик, как ребёнок, умер от страха? Чепуха!
- Несмотря на свою уникальную надёжность, сердце - капризный механизм.
Лорка упрямо покачал головой.
- Дело не в капризах сердца. Кика хранит какую-то тайну. И может быть, разгадку её стоит поискать на Земле.
Лорка сделал этот намёк по наитию, без заранее обдуманного намерения. Но тут же осознал, как это своевременно, и с острым вниманием ждал реакции врача. К его удивлению, Соркин пропустил намёк мимо ушей.
- Значит, Кика по-настоящему опасна. - Соркин обеими ладонями провёл по лицу. - А тайна Кики крайне интересна прежде всего для меня, психолога и психиатра. Может, сойти с ума на старости лет и отправиться с вами? Вместо Виктора.
Это было полушутливое-полусерьёзное предложение, но за шутливостью стояли напряжение и боль - Лорка почувствовал это сразу. Почувствовал и решил ещё больше обострить ситуацию. Оглядев врача, он негромко, но уверенно сказал:
- Нельзя вам на Кику, Герман Петрович.
- Почему?
- Стары, - отрезал Лорка.
Соркин засмеялся, но несколько принуждённо, была в этом смехе и дань уважения за откровенность.
- Да вы и сами знаете об этом, - продолжал Лорка, - уже не та реакция, не та выносливость, настрой мыслей.
Соркин досадливо поморщился и снова провёл ладонями по лицу.
- Федор, - в голосе врача звучали непривычные просительные нотки, - ведь от вас в конце концов зависит, пойдёт Виктор в экспедицию или нет.
- Совершенно верно.
- Так вот, я прошу вас, убедительно прошу - откажите ему.
- Почему? - довольно резко спросил Лорка.
Соркин шумно вздохнул, очевидно подавляя внезапное раздражение.
- Все очень запутано. Просто я никогда не прощу себе, если с Виктором на Кике случится несчастье.
- Так, - жёстко констатировал Лорка. - Стало быть, ради вашего спокойствия я должен покривить душой. Обеспечить Виктору спокойную жизнь на Земле, а вместо него на опасное дело взять другого?
Лорка ждал бурной реакции, но ошибся. На крупном лице Соркина появилось беспомощное, даже жалкое выражение.
- Все так запутано, - безнадёжно повторил он. - Вы правы, Федор. Достаточно того, что я покривил душой, когда так настойчиво рекомендовал Виктора в экспедицию.
Скосив глаза, Лорка наблюдал за Соркиным. Тот сидел, откинув крупную голову. Его лицо казалось тёмным, почти чёрным.
- И все из-за Эллы? - негромко спросил Лорка.
- Да, - тяжело ответил Соркин, - она совсем смяла меня. Хотя я не устаю благодарить судьбу за встречу с ней.
Лорка подумал о том, как хитро все запутано в этом чдном и чуднм мире. Как незаметно крохотная ложь оборачивается недоразумением, а недоразумение - драмой.
- Не терзайте себя понапрасну, - мягко сказал Лорка. - Если Виктор и не пойдёт сейчас на Кику, он пойдёт потом на другую, может быть, ещё более опасную планету. Мир отваги, риска и удачи - его стихия, он рождён для него. А вот как сделать экспедицию на Кику более безопасной, стоит подумать всерьёз. И тут, Герман Петрович, вы можете сказать очень веское слово.
- Слушаю вас, - без особого воодушевления ответил Соркин.
Лорка понимал, как трудно ему сразу перестроиться, отвлечься от тяжких мыслей, поэтому вёл свой рассказ неторопливо и очень пространно. Соркин довольно быстро «отошёл» - сказывалась многолетняя тренировка - и активно заинтересовался странной судьбой кикианской экспедиции.
- Меня самого удивляла цепочка несчастий с кандидатами, - признался он, - но я считал это случайностью.
- На этот счёт есть и другое мнение, - дипломатично, не останавливаясь на земной версии, Лорка со всех сторон обрисовал космическую. Соркин слушал внимательно, но без особого энтузиазма, отдавая традиционную дань скептицизму в отношении инопланетного вмешательства. Однако он мгновенно насторожился, как только Лорка упомянул о таинственном рибонуклеиде, найденном в вине.
- Я осведомлён о контрольных опытах, но и понятия не имел, откуда взялся этот странный стимулятор. - Соркин задумчиво поглаживал свой квадратный подбородок. - Все рибонуклеиды действуют мягко, я бы даже сказал - деликатно. Они могут обострить память, эмоции, лишить сна или, наоборот, усыпить, но заставить человека галлюцинировать, а тем более кинуться в бушующие волны или овраг - это исключено.
Несмотря на безапелляционность заключения, Соркин ещё не высказался до конца.
- Расскажите-ка мне ещё раз, как вас угораздило нырнуть в овраг.
Он выслушал не перебивая и глубоко задумался.
- Так-так, - пробормотал он и вдруг спросил: - Вы очень любите летать?
Лорка усмехнулся.
- Если бы не любил, кой бы черт понёс меня в космонавты?
Соркин покивал головой, но чувствовалось, что ответ его не удовлетворил. Он поиграл пальцами в воздухе, точно пытаясь поймать нечто невидимое.
- Я не о том. Я имею в виду первозданную жажду птичьего полёта в голубом просторе.
- Понимаю, - вздохнул Лорка. - Какими только способами я не пробовал летать! Прыгал в воду как только мог, прыгал с обрывов на мягкие песчаные склоны. Но, увы, летать, как птица, мне удавалось лишь во сне.
Лорка покосился на Соркина. Тот слушал внимательно, терпеливо.
- Впечатления от этих полётов во сне были у меня пронзительно яркими. Наверно, моим дальним предком, архипрабабушкой, была сильная и ловкая обезьяна, как птица летавшая с дерева на дерево. Иначе откуда все это?
- Вот вам и объяснение, Федор. Рибонуклеид может сыграть роль превосходной смазки, растормаживающей родовую память. Мощная волна наследственных впечатлений на короткий срок может полностью затопить сознание.
- И заставить человека прыгнуть в овраг? - быстро спросил Лорка.
- И в овраг, и в море, и через расщелину, - уверенно ответил Соркин.
- Но почему же, - Лорка размышлял вслух, хмуря брови, - почему же я не начал взбрыкивать сразу после того, как выпил вина?
Соркин пожал плечами.
- Какое-то время нужно для усвоения. Не исключено, что у рибонуклеида длинная экспозиция. Кроме того, соединения типа РНК охотно вступают в реакции. А даже лёгкие трансформации таких соединений могут менять их активность в сотни и тысячи раз. Разумеется, это предположение, и только.
- Разумеется, - согласился Лорка, но сразу вспомнил Эллу. И её рассказ о том, что её укусила не то муха, не то пчела. Впрочем, эту проблему можно было отложить и на потом, чтобы обдумать и рассмотреть её со всех сторон. Была другая, откладывать которую Лорка не хотел.
- Герман Петрович, - сказал он негромко, - вы врач, член комиссии по отбору космонавтов. Вы не можете не знать, что случилось с Тимуром Корсаковым. Что? Почему из его смерти делают тайну?
Соркин великолепно владел собой. В его лице ничего не изменилось, оно как было, так и осталось несколько сумрачным, чётко вылепленным лицом. Но Лорка сейчас, когда он начал разговор о Тиме, был похож на тончайший психологический инструмент. Он сразу понял, что его сомнения имеют под собой какую-то почву.
- Герман Петрович, - он говорил теперь почти умоляюще, - Тимур был мне другом. Самым близким другом.
- Я могу сказать вам только одно, - проговорил Соркин, - не торопитесь с выводами. Подождите.
Лорка повернулся к нему так резко, что шезлонг покачнулся.
- Подождать? Чего?
- Просто подождать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43