– Есть много порядочных девушек, которые ищут работу.
– Понимаю.
– До свидания, мадам.
Он посмотрел на нее и увидел слезы в ее глазах, а слезы всегда его расстраивали. Томас не понимал Джейн Шор. Он считал, что такая женщина должна быть бесстыдной – а что еще можно ожидать от женщины, бросившей мужа, чтобы стать любовницей короля? Не станет же она плакать о судьбе девочки, которая оказалась в положении, неизбежно выпадавшем на долю многих. Ему хотелось думать, что Джейн бесстыжа и бессовестна. Однако она была не такой и поэтому возбуждала его интерес.
Он пошел прочь, но, не дойдя даже до конца тюремного двора, вернулся обратно. Джейн попыталась улыбнуться сквозь слезы.
– Это безнадежно, – сказал он угрюмо. – Но я подумаю, что можно сделать.
– Спасибо, – промолвила Джейн. – Я знала, что вы поможете. У вас вид доброго человека.
Лайном продолжил путь. Как это она сказала: «У вас вид доброго человека». Возвращаясь домой, он все время повторял эту фразу.
* * *
Само собой разумеется, королевский нотариус не собирался ничего предпринимать. Неужели он мог попросить кого-нибудь из друзей взять девочку из Ладгейта? Абсурдная идея, и он должен выкинуть ее из головы. Томас вспомнил, что в ближайшее время у него не будет повода для посещения тюрьмы, поэтому можно не думать о Джейн Шор.
Но войдя в свой прекрасный, содержащийся в образцовом порядке дом, он вдруг обнаружил, что в голове у него вертится мысль: а не взять ли ему еще одну служанку на кухню? Его экономка – добрая, разумная, справедливая и честная женщина, она смогла бы присмотреть за бойкой девочкой, уже соприкоснувшейся с порочным миром. Боже, о чем он только думает! Нет, он не допустит никаких арестантов в своем доме!
Ему нужно было поработать, ведь во второй половине дня была назначена аудиенция у короля. Все утро нотариус упорно трудился, а затем отправился во дворец. И там он тоже не вспоминал о девочке из тюрьмы. В присутствии короля невозможно было думать ни о чем постороннем. Король, бледный худощавый молодой человек с грустными глазами, бесспорно, вызывал к себе чувство уважения.
Однако покинув короля и вернувшись домой, Томас вновь задумался о том, не приискать ли место для девочки. Он пригласил к себе экономку. Она пришла, на ее пурпурно-розовом лице застыло почтительное выражение, ловкие, натруженные руки были сложены.
– Миссис Браунер, я хочу, чтобы вы кое-что сделали для меня. Вы превосходная и сведущая в домашнем хозяйстве женщина, и именно поэтому я прошу вас о помощи.
Она была весьма польщена и выразила горячее желание служить верой и правдой своему хозяину. А он вдруг понял, как далеко его занесло и как было глупо ввязаться в такое неприятное дело. Хотя что в этом плохого? Пусть миссис Браунер возьмет девочку на кухню. И тогда ему больше не придется встречаться с этой Джейн Шор.
Он рассказал экономке о девочке. Та поджала губы. Понимает ли хозяин, какими порочными становятся бывшие арестантки?
– Но как мы можем судить, миссис Браунер, если не знаем о ней ничего? – Он вдруг осознал, что повторяет слова Джейн.
– Она из плохой семьи, хозяин.
– Но она не сделала ничего дурного. Действительно, ее мать получает то, что заслужила, но ребенок… Ведь она ничего не совершила. Нет, миссис Браунер, не нам ее судить. Вы сможете найти на кухне работу для еще одной девочки? Сделайте одолжение, возьмите это дитя. Пример такой женщины, как вы, женщины вполне разумной и доброжелательной, я уверен, будет содействовать успеху ее воспитания.
Дело было сделано. Теперь ему захотелось поскорее пойти к Джейн Шор и рассказать ей, как он все устроил.
* * *
Взяв протеже Джейн в свой дом, Томас Лайном не прекратил, как собирался, свои визиты в тюрьму. Он стал наведываться туда ежедневно.
Теперь его волновали другие вопросы. Он не мог спать по ночам, думая о том, что Джейн находится в таком отвратительном месте. Он не получал никакого удовлетворения от еды, представляя, что Джейн в это время сидит на хлебе и воде.
У него вошло в привычку захватывать с собой корзинку, наполненную для нее всякими яствами. Джейн была благодарна, а он радовался до тех пор, пока не узнал от матери Бет, что Джейн делилась всем, что получала, со своими товарищами-заключенными. Все же странная она женщина! Конечно, ему приходилось слышать рассказы о ней, когда был жив король Эдуард. Бедняки Лондона всегда смотрели на нее как на святую, что казалось ему нелепым, но теперь он начал их понимать.
Лайном заплатил за отдельную камеру для Джейн, так как ему была невыносима мысль о том, что она спит в одном зловонном зале с этими одичавшими существами. Она приняла его помощь с естественным тактом. Позже он узнал, что она делила отдельную камеру с больными детьми, присматривая за ними и подкармливая их. Он начал страшиться своих посещений тюрьмы. Томас знал, что эти отвратительные создания шептались друг с другом о нем и о Джейн; такого человека, как он, это шокировало и ужасало. Порой он клялся себе, что никогда больше не пойдет в Ладгейт, но снова и снова возвращался туда.
Ладгейтская тюрьма стала ему сниться. Крики арестантов пронизывали его сны, он слышал непристойное пение проституток и безумные выкрики сумасшедшего пастора, а иногда ему снилась Джейн.
Что до самой Джейн, то она постепенно проникалась к нотариусу расположением, а как-то даже сказала ему в своей обычной непринужденной манере:
– Как хорошо, что вы приходите сюда, Томас! Ваши визиты скрашивают мои дни. Какими безотрадными были бы они без вас!
Ей очень хотелось услышать обо всем, что происходит за стенами тюрьмы, поэтому он всегда запасался свежими новостями.
Через несколько дней после начала их дружбы Лайном попросил Джейн прогуляться с ним по тюремному двору. Было довольно холодно, моросил дождь, но они не замечали этого.
Томас тихо промолвил:
– Мы живем в ужасное время, Джейн…
– Что случилось? – живо спросила она.
– В стране назревает беда. У короля много врагов… они повсюду, по всей стране; к тому же неприятности грозят и с другой стороны пролива.
– Вы имеете в виду французов?
– Хуже. Графа Ричмонда – Генриха Тюдора, который, как говорят, готовится напасть на короля и отобрать у него корону.
– Он никогда не сможет победить Ричарда.
– Надеюсь, что никогда, – сказал Лайном и подумал о том, что станет с королевским нотариусом, если король окажется в изгнании или, того хуже, – лишится головы. – Но это еще не все, о чем я хотел рассказать вам.
– Неужели у вас есть новости еще хуже?
– Да, и боюсь, они вас очень встревожат. Жаль, что именно мне приходится сообщать их вам, но вы сами просили меня рассказывать о том, что происходит.
– Вы очень хорошо делаете, что рассказываете обо всем. Мне очень хочется знать, как там – за стенами тюрьмы. Но, прошу вас, говорите же.
– Это только слух. Может быть, в нем нет и капли правды. – Томас немного смутился, а затем быстро произнес: – Это о маленьких принцах в Тауэре. Говорят, что они… что их больше нет в живых. Они были…
Он огляделся, и Джейн сама вымолвила это слово:
– Убиты?
– Так говорят.
– Но кто? Сам… король?.. О, я не верю, что он может это сделать. Он на такое не пойдет. Ведь они его племянники, и он любил их. Любил – клянусь, что это так и было.
Она вспомнила маленького Ричарда в день его обручения с Анной Моубрей. «Раньше женишься – раньше умрешь» – гласит старинная пословица. Но как можно представить себе, что этот смышленый мальчик мертв! Она не выдержала и горько расплакалась. Лайном был рядом с ней, он обнял ее за плечи, успокаивая.
– Джейн! Джейн! Милая Джейн, вы не должны плакать. Это всего лишь слух. Сомневаюсь, что в нем есть доля правды.
– Разве такие слухи могут возникнуть из ничего? Что-то в этом есть… я знаю. О, Эдуард, милый Ричард… как бы мне хотелось, чтобы вы были рядом. – Она посмотрела на Томаса. – Я любила их. Как своих собственных сыновей. Я часто бывала с ними. Мы вместе играли. Я могла бы быть их матерью.
Он отшатнулся. Ему не нравилось, когда она вспоминала о своей грешной жизни. Не раз ему приходилось напоминать себе, что она – порочная женщина. Но как ему хотелось забыть об этом!
Лайном не смог утешить ее и только повторял:
– Это всего лишь слух, который ходит по городу. Джейн сказала:
– Я могу выяснить все у Кейт. Это не может быть правдой. Почему король должен убить детей своего брата?
– Не говорите так громко. Если кто-нибудь услышит…
– Томас, – настаивала она, – объясните мне, почему он должен их убивать? У него есть корона. Он отнял ее у них; почему же он хочет отнять еще и их жизни?
– Корона принадлежит ему по праву, так как есть доказательство, что дети рождены не в законном браке.
– Это правда, но почему, спрашиваю я вас, необходимо лишать их жизни?
– Не спрашивайте меня. Мне неведомы поступки королей.
– Не верю я этим слухам! – горячо воскликнула Джейн. – И не поверю.
– Наверное, я неправильно сделал, что принес вам эту весть.
– Нет, все правильно. И очень прошу вас всегда рассказывать мне обо всем, что происходит. Не вздумайте щадить меня, я не желаю жить в неведении.
Он хотел было поцеловать ее руки, но Джейн удержала его, сказав:
– Оставьте меня сейчас. Я не могу ни о чем, кроме этого, думать. И я очень надеюсь, что вы придете и скажете мне, что все это неправда.
Лайном, уходя, чувствовал облегчение, что не соблазнился сказать что-нибудь такое, что потом фатальным образом сказалось бы на его будущем.
Джейн оставалась в своей комнате, горько рыдая, и когда наконец пришла в себя, веки ее покраснели, а глаза потемнели от горя.
– Плохие новости с воли? – спросили ее. Она кивнула, не в силах вымолвить ни слова.
Она должна успокоиться, уверив себя в том, что это всего лишь слух. Почему Ричард должен убивать принцев, если доказано, что они незаконнорожденные и не стоят на его пути? У него нет причин для этого.
Джейн с нетерпением ждала прихода Кейт; и какое облегчение она ей принесла!
– Это – ложный слух, – заявила Кейт. – Принцы живы. Я как раз сегодня видела их.
– Слава Богу! Хвала Пресвятой Деве! – воскликнула Джейн.
Все изумлялись ее радостному настроению; позже она вспоминала этот день как один из самых счастливых в ее жизни.
* * *
Лайном был влюблен, и все знали об этом, кроме его самого. Знала его экономка, хотя не догадывалась, кто был объектом его любви. Знали и многие заключенные.
Знала ли об этом Джейн? Пожалуй, да. Она часто думала о Томасе и вполне сознавала, что было несколько случаев, когда он готов был признаться ей в любви. Джейн не могла не задумываться о том, что он мог бы сделать для нее. Возможно, он смог бы даже добиться ее освобождения и, несомненно, оплатить ее долги. Ведь сам король благоволил к нему!
Мысль о свободе была очень приятной, но вместе с ней приходило горькое воспоминание о Гастингсе. «Я никогда не смогу полюбить Томаса Лайнома», – подумала Джейн. Как это глупо, что ты не способна полюбить человека, который мог бы так много сделать для тебя! Но с другой стороны, она ведь всегда поступала глупо. Именно ее безрассудство принесло ей и величайшее счастье, и огромнейшую печаль. И все же порой у нее мелькала мысль, что она отдала бы все на свете, лишь бы выбраться отсюда.
Тюремщики начали теперь относиться к ней с почтением, поскольку она стала близким другом одного из самых влиятельных людей, когда-либо посещавших тюрьму. А ведь королевский нотариус мог бы сделать для нее гораздо больше! Но, к сожалению, он напоминал ей Уилла Шора. «Я не питала никаких чувств к Уиллу, – подумала она, – и, наверное, не смогу полюбить Томаса».
А Лайном почти все время думал о Джейн. Он представлял себе, как она будет жить в его доме, давать распоряжения миссис Браунер, развлекать его гостей. Конечно, пойдут всякие сплетни, ведь Джейн была известной личностью, но он это переживет. Хотя разве он может жениться на Джейн Шор! Сама эта мысль нелепа. Она – арестантка, узница короля, и ему нужно будет получить его разрешение. А что скажет король, если скромный, пользующийся его доверием нотариус вдруг объявит, что хочет жениться на Джейн Шор?..
Однажды, октябрьским днем, зайдя в комнату Джейн, он обнаружил ее веселой и сияющей. Счастье, переполнявшее ее, отчасти вернуло ей прежнюю красоту. Он снова был поражен ее изяществом и очарованием.
– Томас! – воскликнула она, протягивая ему навстречу руки. – Я узнала от Кейт, что принцы живы!
Он знал, что она самая добросердечная женщина, и ему передалось ее душевное волнение.
– Я разделяю вашу радость, Джейн, – сказал он и вдруг, когда она оказалась рядом с ним, обнял ее и нежно поцеловал в лоб. – Джейн, – промолвил он, – вы ведь знаете о моих чувствах?
– Ну конечно, Томас.
Он был застигнут врасплох, так как не ожидал, что она так просто признается в этом. Запинаясь, он произнес:
– Так вот, Джейн, я люблю вас. Я хочу, если это возможно, чтобы вы были моей женой.
Его женой! У нее и мысли об этом не было. Разве она все еще не является женой Уилла Шора? Джейн мягко ответила ему:
– Но, Томас, я же замужем.
Его ум законника уже обдумал эту проблему.
– Сколько лет прошло с тех пор, как вы покинули ювелира? – спросил он.
Она ответила ему.
– И где он сейчас?
– Не знаю. Возможно, покинул Англию.
– Возможно также, что он уже умер. Полагаю, вы простите меня, что я ссылаюсь на этот тягостный для вас случай, но публичное покаяние, которое вас заставили совершить, по существу, вполне можно рассматривать как своего рода развод. Мы всё это проверим, и я не сомневаюсь, Джейн, что мы добьемся решения вопроса в нашу пользу.
Джейн почувствовала, что он увлекает ее слишком далеко. Ей нравился Томас. Он добрейший человек. Но выходить за него замуж! Она покачала головой.
– Джейн, я прошу вас. Подумайте, какое значение для вас будет иметь брак со мной.
Она уже думала об этом. Что приготовило ей будущее? Джейн казалось, что она видит хитрые, жестокие глаза Мэри Блейг. И еще она вспомнила толпу, заполнившую улицы города, чтобы поглазеть на ее покаяние.
Джейн почувствовала всю важность этого решения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43