– Увидев, как сквозь толпу гостей, словно привыкший к вниманию публики политик, пробирается Лесситер, он сразу понял, что тот направляется к ним. – Он идет сюда.
В свои шестьдесят лет Дж.Д. Лесситер был высок и строен, с загаром яхтсмена, густой копной темных коротко стриженных волос, чуть тронутых сединой. Совсем еще юным он унаследовал небольшую фармацевтическую фабрику и превратил ее в целую отрасль индустрии. Затем он попробовал свои силы в страховании, компьютерах, издательском деле, средствах массовой информации, затем были нефть и недвижимость, и, наконец, под крылышком компании «Ласко» оказались более сотни компаний, включая кинокомпанию «Олимпик».
Враги называли его безжалостным, жестоким, коварным, с диктаторскими замашками и непомерным самолюбием. Друзья же утверждали, что он воплощенная честность, доброта, сострадание и личное обаяние. Джон, однако, подозревал, что правда где-то посредине и зависит от обстоятельств.
– Я рад, что застал вас всех вместе. Лесситер стоял перед ними с широкой улыбкой и холодными глазами.
– Ну как, вы нашли кого-нибудь на роль Иден?
– Мы все еще ищем, – сдерживая себя, спокойно ответил Джон. – Не нашли, но обязательно найдем.
Он понимал, что такая кандидатура может пока существовать лишь в воображении Чипа Фримена.
– В таком случае у меня для вас хорошая новость, – объявил Лесситер.
– Весьма кстати, – сказал Джон и поднял свой бокал.
– В марте освобождается от съемок Кэтлин Тернер. Ей нравится сценарий. Мы можем подписать с ней контракт...
– На какую роль? – нахмурился Чип.
– Конечно, на главную.
– Она не справится с ролью Иден. – Чип решительно замотал головой. – Для этой роли она не подходит.
– Не подходит! – выдержка изменила Лесситеру. – Мы говорим о Кэтлин Тернер, черт побери!
– Мне все равно, о ней, о царице ли Савской. Она не подходит для этой роли, – упрямо твердил Чип. – Иден – это женщина-загадка, с неразгаданной душой, чувственная и страстная. Для этой роли нужна актриса, которую никто еще не знает, а не та, что уже снялась в десятках фильмов, личная жизнь которой известна всем, вплоть до кулинарных пристрастий ее мужа и прочих семейных тайн.
– Неизвестная? Тебе предлагают знаменитость, а ты готов пригласить сам даже не знаешь кого? – Лесситер был вне себя от гнева и набросился на Джона. – Ты что, не мог популярно растолковать ему, что мы от него хотим?
– Я пытался.
– Значит, плохо пытался. Советую попробовать еще. А пока ты этим будешь заниматься, напомни ему ненароком о судьбе его последних заумных кинолент. – Но прежде, чем уйти, Лесситер, тыча пальцем в Чипа, грозно заявил: – Даю тебе две недели, Фримен. Если ты не найдешь свою Скарлетт О'Хара, я подписываю договор с Тернер.
После этого он повернулся и ушел.
– Он не посмеет, – бормотал красный как рак Чип. – Не имеет права...
– Ты ошибаешься, Чип. Пятьдесят миллионов – это его деньги.
Джон налил себе виски и выпил. Два года назад никто не осмелился бы разговаривать с ним таким тоном или грубо критиковать его режиссера. Сегодня он вынужден терпеть все это. Даже солидная порция виски не смогла помочь ему расслабиться.
Чип, поставив свой бокал на поднос проходящему официанту, поднялся и покинул их. Джон даже не пытался остановить его.
– Черт побери, в этом кинобизнесе никогда не знаешь, чем все кончится, – сказал Нолан и бросил в стакан кубик льда. – Теперь я понимаю, почему в детстве не любил в цирке смотреть на канатоходцев.
– Особенно работающих без сетки, – согласился Джон.
– Точно. – Нолан отпил глоток. – Ну как, пойдем?
– Черта с два. Лесситер хотел, чтобы я присутствовал, пусть потерпит до конца, – решительно заявил Джон.
Нолан довольно хихикнул.
– Молодец, Тревис. Хорошо держишь удар, мне это нравится, – он чокнулся с Джоном. – Ей-Богу, нравится.
Джон улыбнулся и налил себе еще виски.
С удовольствием потягивая его и поглядывая поверх стакана на гостей, он увидел, как она вошла, – белокурая, с медовым отливом грива тяжелых до плеч волос, что-то золотое с вкраплениями жемчуга и хрусталя на шее, белая шелковая блуза и подчеркивающая стройность бедер черная плиссированная юбка-брюки.
Летящей походкой она пересекла террасу, и ее каблучки четко и чисто простучали по гранитным плитам. Она непринужденно взяла бокал с вином с подноса, который держал официант, и быстро, с удивительно естественной грацией повернулась. Джон гадал – чья же это жена или любовница? В сущности, она могла быть еще одной блондинкой, искательницей приключений, без таланта и каких-либо знаний, которые помогли бы ей найти место среди людей, занимающихся своим делом. Вот она остановилась и чмокнула в щеку актера с телевидения, прославившегося своим первым сериалом.
– ... Что ты думаешь об этом, Джон?
– Прости, я не расслышал, что ты сказал? – извинился Джон, повернувшись к Нолану. – Так о чем ты?
– О нашей потенциальной Скарлетт. Посмотри, вот она.
– Которая?
– Блондинка, что только что вошла.
– Разве она актриса?
Джон с пристрастием присматривался к незнакомке, надеясь увидеть заученные позы и жесты, вызывающую манеру говорить, как бы приглашающую не миновать ее взглядом, обратить на нее внимание: вот я какая. Но ничего подобного не было в этой молодой женщине.
Она со спокойным любопытством оглядывала присутствующих. Странно – она либо слишком уверена в себе, либо полный новичок в мире кино.
– Кто она? – спросил он у Нолана.
– Ее зовут Кит Мастерс, я познакомился с ее биографией сегодня утром. Мы назначили ей прослушивание на следующей неделе. – Нолан встряхнул кубики льда в стакане. – На этот раз оригинал хоть выглядит как на своем фото.
– Какой у нее опыт в кино?
Джон полез было в карман за сигаретой, но вспомнил, что Лесситер не терпит, когда курят на его приемах, и поспешно вытащил руку.
– Такой, как у всех, – пожал плечами Нолан. – Коммерческая реклама, небольшие роли в плохоньких фильмах, снималась у Нормана для его фильмов ужасов, несколько инсценировок для радио, так и не вышедших в эфир.
Что ж, это больше, чем он ожидал.
– Она давно в Голливуде?
Джон продолжал наблюдать за незнакомой блондинкой. Она вела себя все так же непринужденно. Изредка до него доносился ее смех, не низкий горловой, который столь упорно культивируют актрисы кино, а звонкий, веселый и заразительный.
– Точно не знаю. Кажется, лет восемь.
– Немало, – заметил Джон и про себя подумал, что талант, если он есть, давно бы уже обратил на себя внимание. Поэтому он решил, что перед ним еще одна из тех, кто приезжает в Голливуд с уверенностью быть красивой блондинкой.
– Ты считаешь, она сможет сыграть Иден? – Нолан сам улыбнулся, задавая этот вопрос.
– С ее лицом? – Джон медленно покачал головой. У нее слишком открытое и честное лицо, подумал он. Ее не окружает тайна, не сжигают порочные страсти – в ней нет ничего, что присуще такой натуре, как Иден.
– Не понимаю, почему она не увивается за тобой, чтобы получить эту роль? – удивился Нолан.
– А это мы сейчас выясним, – сказал Джон и, поставив бокал на лакированный столик, направился в тот конец гостиной, где в обществе молодого актера телевидения стояла Кит.
Актер увидел их первым и весь подтянулся и расправил плечи.
– Здравствуй, Майк, – приветствовал его Нолан и пожал руку. – Рад поздравить тебя с новым сериалом.
– Я слышал, он пользуется успехом, – соврал Джон.
– Спасибо. – Юноша расцвел от гордости, тщетно пытаясь скрыть, что польщен. – Надеюсь, это мне поможет, как некогда вам, мистер Тревис, «Жара в Лас-Вегасе».
Он имел в виду телевизионный сериал, который четырнадцать лет назад открыл Джону дорогу в Голливуд.
– Все возможно, – ответил Джон, переводя взгляд на блондинку, которая, казалось, ждала, когда их познакомят.
Актер, поняв свою оплошность, положил руку на плечо Кит.
– Вы знакомы с Кит Мастерс? Мы с ней работаем вот уже несколько лет. Снимались для студии «Парамаунт».
– Мисс Мастерс, очень приятно, – кивнул Джон.
– Рада познакомиться с вами, мистер Тревис.
Кит подняла бокал. Про себя она отметила, что Джон Тревис в жизни мало чем отличается от своих героев на экране. Бриллиант хорошей шлифовки всегда бриллиант, подумала она. Однако заметила, что он чуть-чуть высокомерен и чертовски обаятелен, но тут же решила, что секретом его успеха было все же удивительно изящной лепки лицо и едва заметные морщинки, делавшие его по-человечески живым.
– Я ваша почитательница уже много лет. Ваши фильмы мне очень нравятся.
Это была правда, Кит ничуть не льстила и даже считала, что его незаслуженно держат в тени.
Образы, созданные на экранах такими звездами, как Джимми Стюарт, Кларк Гейбл, Кери Грант, а позднее Пол Ньюмен и Клинтон Иствуд, стали своего рода классикой Голливуда, но даже среди них Джон Тревис оставался индивидуальностью. Он играл своих героев, полностью вживаясь в роль в каждом новом фильме. Делал он это столь искусно, что казалось, будто в каждой из них он играет самого себя. Многих это ввело в заблуждение, но не Кит.
– Благодарю вас, – сказал Джон и умолк, ожидая, что комплименты продолжатся. Когда же этого не произошло, он наконец представил ей Нолана.
– Нолан Уокер, мой директор.
– Иначе говоря, основная рабочая лошадка, – пошутил Нолан.
– Я видела ваше имя в титрах. Мне оно знакомо.
– Это меня утешает.
– Я рада познакомиться с вами.
В глазах Кит были искорки смеха. От Джона не ускользнуло, что она умна. Но более всего его поразил цвет ее глаз – темно-голубой, как горные озера.
– Простите, но я мало знаю ваши работы, мисс Мастерс, – сказал он, давая Кит шанс рассказать о себе.
– Роль Мерили в мыльной опере «Ветры судьбы», – ответил вместо нее молодой актер, которому не терпелось снова принять участие в общем разговоре.
Кит внезапно заметила нечто похожее на тень пренебрежения на нервном лице Тревиса. Это выражение ей было хорошо знакомо. Оставалось или обидеться, или превратить все в шутку. Как всегда, она предпочла последнее.
– Не думала, что вы такой сноб, мистер Тревис.
Нолан Уокер, поперхнувшись, отставил бокал и, отойдя в сторону, закрыл рот платком.
– Простите, я, кажется, вижу своего агента, – извинился молодой актер и покинул их.
Оставшись наедине с Кит, Джон задумался – не подстроено ли это. Она действительно сумела обратить на себя его внимание, только он не знал, заинтригован ли он этим или раздражен. Во всяком случае, у него пробудился к ней интерес.
– Я не сноб, мисс Мастерс.
– Кто же вы в таком случае? А впрочем, это неважно. – Кит весело рассмеялась и махнула рукой. – Поговорим о чем-нибудь другом. Вы слышали о победе юниоров в сегодняшнем матче? – Она отпила шампанское из бокала, который держала в руке. – Да, выиграли. И я рада за «Щенков». – Она посмотрела на него. – Уверена, что вы болеете за команду «Доджерс».
– Нет.
– Нет? Ну тогда за «Ангелов». Мой отец, когда он был мальчишкой, болел за Джина Оутри. – Увидев недоумение на его лице, она пояснила: – Джин Оутри был заядлым болельщиком «Ангелов», и весь штат Калифорния болел вместе с ним. Вы не любите бейсбол?
– Нет. Кого вы играете в своей мыльной опере?
– Красотку из Южных штатов, у которой доброе отзывчивое сердце, – ответила Кит и, окунув палец в бокал с шампанским, ничуть не смущаясь, с наслаждением облизала его. – А что вы думаете об объединении двух Германий? Я не уверена, что им следует разрешать создавать свою армию, как вы считаете?
– Меня больше волнует контроль за оружием в Соединенных Штатах. Вы давно снимаетесь?
– Почти три года. Вы думаете, что космическая программа позволит нам вскоре высадить человека на Марсе?
Джон склонил голову набок, и на губах его появилась ироническая улыбка.
– У меня такое чувство, будто вы не хотите говорить о своей роли в мыльной опере?
– Видимо, потому, что я меняю тему каждый раз, когда вы меня об этом спрашиваете, не так ли? – парировала Кит и снова отпила шампанское.
– Тогда почему?
– Потому, что вы невысокого мнения о телевизионных драмах, а совесть мне не позволит промолчать и не выступить в их защиту. Наше знакомство может кончиться размолвкой. А я обещала своему агенту, что буду милой и обаятельной.
Глаза Кит озорно блеснули.
Наконец можно перейти к делу, с облегчением подумал Джон. Долго же она ходила вокруг да около. Он улыбнулся, медленно и лениво.
– Как вы считаете, вам удастся меня очаровать?
– Вас? – переспросила Кит.
Она знала, что мужчинам присущи тщеславие и ложная гордыня, актерам – в особенности. Поэтому они так легко становятся жертвами лести. Но она сразу поняла, что этот ключик к Джону Тревису не подходит. Слишком много иронии в его глазах, он проверяет ею не только собственные суждения, но и суждения других.
– Мне кажется, что у вас иммунитет против женских чар, – заключила Кит.
– Вы могли бы это проверить.
Улыбнувшись, она отрицательно покачала головой.
– У меня нет желания биться головой о каменную стену.
И вертя в пальцах пустой бокал, она как бы между прочим, сказала:
– На следующей неделе у меня прослушивание на роль Иден.
– Я знаю.
Джон мог бы сразу сказать, что она напрасно тратит время, разучивая роль. Она не подходит. Но вместо этого легонько коснулся белокурой прядки волос, упавших ей на плечо. Их приятная шелковистость вызвала странное чувство.
– Я рада, что вы это знаете. В таком случае я могу сказать вам, что намерена получить эту роль. – Голос Кит был полон решимости.
Взгляд Джона, скользнувший по ее стройной фигуре, вновь остановился на лице Кит. И тут он заметил легкую россыпь веснушек, еле заметных под слоем пудры. Мелькнула дурацкая в данной ситуации мысль: эти трогательные веснушки ограничились лишь ее переносицей?
– Вы красивая женщина, Кит Мастерс, – тихо промолвил он и улыбнулся своей знаменитой улыбкой.
Кит поняла, что последует дальше.
– И что же? – спросила она с вызовом, но так же тихо.
– Что? – Он нахмурился, словно раздумывая, что ответить.
– За этой фразой должна обязательно последовать другая, я полагаю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50