– С этим домом несовместимо такое понятие, как скромность. Разве не так?
– Пожалуй, ты права.
Она снова посмотрела на дом. Участок за ним, однако, сохранил все черты нетронутой природы, там свободно росли деревья и вечнозеленый кустарник. Казалось, их не коснулась рука садовника, что говорило о высоком знании им своего дела.
– Посмотри, какой вид открывается отсюда! – воскликнула Пола, указывая вниз на долину, город и горную гряду за ними. – Тебе надо начать съемки, Чип, именно сейчас, – обратилась она к стоявшему рядом Чипу Фримену. – Первые кадры должны запечатлеть эти изумительные краски осени.
– Не пойдет, – решительно возразил Чип и, чтобы сгладить некоторую резкость тона, пояснил: – Фильм «Белая ложь» требует другого фона. Это – зима, заснеженный Аспен. Я уже вижу, какими кадрами должен начинаться мой фильм.
Он приложил к глазам согнутые ладони и, словно глядя в объектив камеры, представил себе нужный пейзаж:
– Мы находимся на вершине лыжного спуска, откуда открывается вид на город. В фокусе три женские фигуры в ярких шикарных лыжных костюмах. Они стоят спиной к камере... Затем камера отходит... – Голос его окреп. – В кадре Иден. Она несется вниз на лыжах. Темные солнцезащитные очки, белокурые волосы, развевающиеся сзади тяжелой гривой. Камера следит за ее спуском до конца, пока она не затормозит у подножия. Иден останавливается, снимает очки. Здесь ее ждет Маккорт.
Чип на мгновенье задумался и опустил руки.
– Далее следуют кадры зимнего курорта, ослепительный блеск снега, хрустальные сосульки, солнце... – Он удовлетворенно умолк.
– Да, – согласилась Кит. – Прекрасное начало. Мне нравится, Чип.
Он резко повернулся к ней, и глаза его испуганно округлились.
– Я даже не спросил, умеешь ли ты стоять на лыжах?
Кит из озорства решила подшутить и сказать, что не умеет, но, вспомнив, что Чип начисто лишен чувства юмора, пожалела его.
– Не беспокойся, я немало времени провела на этих спусках. Да, Чип, я умею не только стоять на лыжах, но и спускаться с гор. Это мне не в новинку. Однако спускам я предпочитаю спокойные прогулки по равнине.
– Разумеется, я использую дублеров. – Чип обошел машину и приблизился к Кит. – Но, понимаешь, хотелось бы снять тебя на лыжах. И обязательно крупным планом твое лицо. Если сделать все это с помощью монтажа, можно все испортить. – Когда он смотрел на нее так сквозь толстые линзы очков, склонив голову набок, он напоминал ей мудрую старую сову. – Ты была в костюмерной у Софи? Она показала тебе эскизы лыжного костюма?
– Да.
Софи де Витт, художница по костюмам, становилась уже легендой Голливуда.
– Так вот, забудь о них. Я велел Софи их уничтожить. Цвета никуда не годятся.
Чип, подхватив Кит под локоть, повел ее к широким ступеням виллы.
– Моя Иден не может быть в черном с желтым, словно ящерица. У нее своя стать, свой стиль. На этой лыжне она призвана сверкать, затмевая всех. Я вижу ее в тонах драгоценных камней. Мы с Софи уже все обдумали. Брюки будут цвета густого аметиста, куртка – ярко-синяя, с отливом в багряный или фиолетовый, понимаешь?
– Какая роскошь! – согласилась Кит. Поднявшись по ступеням, они остановились перед массивной окантованной бронзой дверью с опалово-матовыми стеклянными панелями.
Мори Роуз, с трудом переводя дыхание, застыл на верхней ступеньке.
– Чертова лестница, – отдуваясь, выдохнул он и осторожно, чтобы не сдвинуть парик, вытер лоб. – Я совсем выдохся.
– Это разреженный воздух так на тебя действует, – успокоила его Кит. – Аспен находится на высоте более чем восьми тысяч футов над уровнем моря, а этот дом, пожалуй, еще выше.
– Нам должны были бы раздать кислородные подушки, – пыхтел недовольный Мори.
– Ты многого хочешь, – проворчала Пола. Мори печально кивнул головой.
– Мне трудно дышать.
Джон, опередив гостей, отпер дверь.
– Входи. В обморок лучше упасть в доме.
– Слава Богу, – с облегчением произнесла Пола, входя вслед за Кит. Сделав несколько шагов, она вдруг остановилась и схватила Кит за рукав.
– Это не вилла, – промолвила она тихо. – Это настоящий снежный дворец.
– «Снежный», пожалуй, единственное подходящее слово, – согласилась Кит.
Вестибюль действительно сверкал снежной белизной: стены, мраморный пол, широкая лестница. Огромная хрустальная люстра, свешивающаяся с потолка, напоминала скульптуру из льда и слепила глаза.
Белой была пустая комната справа, которую Кит увидела в открытую дверь. Побуждаемая любопытством, она вошла в нее и, спустившись по нескольким ступеням, оказалась в просторной гостиной с уходящим куда-то в высоту, как в соборе, потолком.
Здесь слепящую белизну смягчали дубовый паркет и зеленые кадки с фикусами. Кит едва взглянула на камин из белого камня, ибо была ошеломлена огромным, во всю стену, окном и великолепной панорамой гор за ним. Белизна стен гостиной делала осенние краски ландшафта еще более яркими.
– Представляю, как все это выглядит зимой, когда кругом белым-бело от снега! – воскликнула она, обернувшись и ожидая увидеть рядом с собой Полу. Но рядом стоял Джон Тревис.
– Да, это верно, особенно вечером, когда Аспен сверкает огнями, как небо звездами. – Он легонько дотронулся пальцами до ее волос. – Но самый лучший вид – с балкона над спальней. – Он внимательно посмотрел на нее. – Думаю, он тебе понравится.
– Уверена, – спокойно ответила Кит.
– Я имею в виду, над моей спальней.
– И я тоже.
Стоя так близко, она вспомнила вкус его поцелуев и легкое головокружение, которое почему-то всегда испытывала, когда он целовал ее.
– Что же останавливает тебя?
Джон стоял совсем близко, голос его был низким, тихим и еще больше напоминал ей о его ласках.
– Шрамы от старых ожогов.
Да, она любила, горячо, безоглядно, так, как лишь она умела любить, но ее любовь была отвергнута. Боль неразделенной любви не удалось забыть. С тех пор она была осторожна и сдержанна в своих отношениях с мужчинами и научилась владеть своими чувствами, что было нелегко.
– К тому же, насколько я знаю, Джон Ти, ты не отличаешься постоянством.
Она попробовала сказать это как можно более равнодушным и веселым голосом.
– Да, это верно, – согласился он, обводя ее внимательным и серьезным взглядом. – Но у меня такое чувство, что на этот раз все будет иначе. Совсем иначе.
Кит рассмеялась и легонько коснулась губами его щеки.
– Пора бы.
Прежде чем ответить ей поцелуем, Джон вдруг увидел, что по ступенькам в гостиную тяжело спускается толстяк Мори, а за ним и остальные.
– Неплохой домик ты себе отгрохал, Тревис, – отметил Мори и, увидев бар, направился прямо к нему, сделав вид, что не замечает недовольного лица хозяина дома. – У тебя есть бассейн? – справился он, и, переваливаясь, подошел к стеклянной двери, ведущей на широкий балкон с дубовым настилом.
Джон раскурил сигарету и выпустил струю дыма, следя взглядом за Кит, которая отошла и теперь с интересом рассматривала китайскую вазу.
– Крытый и открытый бассейны, сауна, баня, гимнастический зал, винный погреб, бильярдная, кинозал, – перечислил Джон. – Все к вашим услугам.
– Неужели? А кегельбан? – попробовал съязвить Мори.
– Этого нет, – резко ответил Джон и, повернувшись к подошедшему Чипу, добавил: – В музыкальном салоне есть проектор и экран, ты можешь там просматривать снятый материал.
– Отлично! – Лицо Чипа просияло от этой новости.
– Забудьте о ваших прихотях. Этот дом и без них великолепен, – вмешалась Ивонн Дэвис, остановившись посреди гостиной и с восторгом оглядывая ее. – Ты, должно быть, счастлив, Джон, когда возвращаешься сюда...
– Да, но, увы, это нечасто бывает. Я даже подумываю, не продать ли его...
– Зачем? – нахмурилась Кит.
Джон посмотрел на нее долгим взглядом.
– Я купил его пять лет назад за полтора миллиона. Сейчас могу получить за него четыре с половиной.
Мори свистнул от удивления.
– Вот это то, что я называю хорошим наваром.
– Да, – согласился Джон, опять пустив в воздух струю дыма.
– А почему бы не сдавать его в аренду кинокомпании на время съемок и не получать неплохие деньги? – отважился дать совет Мори.
– Выездные съемки стоят больших денег. Очень высока плата за аренду, – ответил Джон.
– Но зато какие условия, – улыбнулся Мори. – Разве тебе не хочется предоставить такие для Кит? – осклабился он.
Джон с раздражением раздавил окурок в пепельнице. Этот олух даже не знает, что особые условия для актеров предварительно оговариваются в контракте.
– Это совсем не нужно, Мори, – вмешалась Кит. – Я буду жить на ранчо.
Джон бросил взгляд на Кит и вдруг понял, что ее решение ему не нравится.
– Мы посмотрим, – сказал он неопределенно, словно откладывая решение, ибо в этот момент по мраморному полу холла к ним приблизились Нолан Уокер и Эйб Зиглер. Оба были в спортивных костюмах, Нолан, разумеется, от Билла Бласса, а Эйб – в каком-то мешковатом молодежном.
– Мы услышали голоса, – сказал Нолан, легко сбегая со ступенек в гостиную. Он был загорел, ловок, подтянут. Эйб тяжеловато спустился вниз и неуклюже последовал за ним – во всем ему прямая противоположность.
– Вы только что приехали? Как долетели? – Эйб протянул Чипу толстую короткопалую руку.
– Не спрашивай его, – посоветовала Пола. – Он летел с закрытыми глазами.
– Где вы были? – сердито спросил Чип, не обращая внимания на замечание Полы. – Я думал, вы нас встретите.
– Мы были в гимнастическом зале. Хотели расслабиться немножко, – ответил Нолан. – Это полезнее, чем околачиваться в аэропорту.
– Простите, что перебиваю, – вмешалась Ивонн Дэвис. – Но может, ты укажешь мне мою комнату, Джон? Или, учитывая размеры твоей виллы, набросаешь небольшой планчик? Я все еще собираюсь немного поработать.
– Не возражаю удалиться и я, если мне тоже укажут мою комнату. Я бы хотела привести себя в порядок. – И Пола растрепала пальцами рыжую копну своих волос.
– Комнаты? – простонал Эйб. – Кажется, вы что-то сказали о комнатах?
– Карла сейчас проведет вас.
Джон кивком указал на женщину, спокойно стоящую в дверях. Кокетливая униформа горничной не придала стройности ее коренастой фигуре.
– О чем речь? Что с комнатами? Здесь их не хватает? – всполошился Чип.
– Речь не об этом доме, Чип. Эйба интересует, где разместится съемочная группа, – пояснил Нолан.
– В Базальте, должно быть, или в Гринвуд-Спрингс... если нам повезет, – проворчал Эйб. – Но вам известно, во что обойдутся нам поездки туда и обратно и сколько времени в общей сложности это у нас отнимет?
– Разве нельзя всех устроить в Аспен?
– Едва ли, Чип. И поверь, ребятам не очень понравится, если в здешних отелях их будут переселять из номера в номер.
– Разговор, похоже, принимает характер рабочего совещания перед съемкой, – усмехнулась Кит, проходя мимо Джона и направляясь к двери. – Прошу извинить меня, но я должна догнать Карлу.
Джону хотелось остановить ее, а лучше последовать за ней, но он не двинулся с места, а лишь смотрел, как она легко взбежала по лестнице, догоняя Полу и Ивонн.
Джон, раскурив новую сигарету, жадно затянулся. Кажется, она скоро будет вить из него веревки, подумал он о Кит. Это совсем ни к чему.
У него и без того масса проблем. Надо выбросить Кит из головы и думать только о фильме.
Этот фильм должен принести ему успех, если он хочет удержаться на вершине славы. Последние его фильмы были неудачей, хотя и дали сборы. Но по голливудским меркам фильмы, принесшие менее сотни миллионов долларов, считаются почти провалом.
Если «Белая ложь» не даст кассовых сборов, его имя ничего не будет стоить, он потеряет возможность контроля над фильмами со своим участием и вскоре окажется в конце очереди тех, кто ждет ролей. Черт возьми, так можно докатиться до того, что он снова будет сниматься лишь на телевидении, как Барт Рейнольде.
Стиснув зубы, он стряхнул пепел с сигареты и, прогнав мрачные мысли, снова услышал голоса о чем-то беседующих Чипа, Эйба и Нолана. Они напомнили ему о реальности и о том почти незаметном нажиме, который оказывает Лесситер во всем – от отбора актеров на роли до выбора режиссера и места съемок, не говоря уже о сценариях.
Лесситер. Джон взглянул на лестницу, по которой только что поднялась Кит, и вспомнил их первую встречу. Это произошло на одной из вечеринок с коктейлями, которые любил устраивать магнат в своем поместье в Бель-Эйр. Джону весьма недвусмысленно было велено присутствовать, и он с неохотой согласился...
Огромная в псевдоитальянском стиле вилла, прячущаяся за поворотом умело скрытой кустарником частной дороги, огороженная каменной стеной и живой изгородью, сияла огнями.
Джон объехал на своем «феррари» многоярусный фонтан перед домом и остановился у крыльца. Выйдя из машины, он отдал слуге в белом кителе ключи, чтобы тот сам отвел ее к месту парковки. С лужайки за домом, там, где был бассейн, доносились звуки рок-музыки, приглушенные голоса и смех.
Джон окинул взором кокетливые балкончики фасада, подобные, должно быть, тому, на который выходила шекспировская Джульетта, и, услышав шорох шин и рев мотора отъезжавшего «феррари», обреченно вздохнул и открыл дверь.
Не успел он войти, как тут же попал в плен к Чипу. Бедняга, чувствующий себя не в своей тарелке, так прилип к нему, что не отходил даже тогда, когда Джон обходил гостиную, здороваясь со всеми. Общество, как он и ожидал, было самое пестрое, наряды – от Сен-Лорана до униформы Армии спасения.
Все двери на террасу и балконы были широко распахнуты, что позволяло гостям наслаждаться вечерней прохладой и полной свободой передвижения. Звуки музыки были фоном для смеха и гомона гостей, фальшиво-радостных приветствий и злословия за спиной.
Джон и Чип нашли Нолана в баре. Взяв коктейли, все трое поспешили найти относительно укромный уголок.
– Похоже, что Лесситер вылил галлон одеколона в свой бассейн, – заметил Нолан, указывая на открытую дверь на лужайку. – От этого запаха я одурел, как от дурмана.
– Когда мы можем уйти отсюда? – ворчливо осведомился Чип.
Джона самого интересовало это.
– Только не сейчас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50