В семнадцать лет он предпочел сбежать в Калифорнию вместо того, чтобы в очередной раз с семьей обживать еще одну базу и привыкать к новой школе. Он сменил одну бродячую жизнь на другую, став актером.
Поэтому Джон Тревис без всякого интереса смотрел на строения в долине, зажатой между двумя заснеженными хребтами: живописный деревянный сарай, потемневший от ветров и непогоды, посреди огороженных квадратов пашни и луга, осиновая роща и рядом большой неопределенной архитектуры крытый дранкой дом, окруженный со всех четырех сторон открытой верандой.
– Настоящий деревенский дом! Как интересно! – воскликнула Пола, на этот раз вполне искренне.
– Да, настоящий! – задумчиво и тихо произнесла Кит.
– Он хорош прежде всего тем, что расположен в чертовски красивом месте, – констатировала Пола. – Эти горы и чудесные осенние краски! Я всегда считала, что ничто не может сравниться с осенью в Новой Англии, но... – она указала рукой на вид из иллюминатора, – ... эти краски кажутся просто неправдоподобными.
Взгляд Кит, оторвавшись от родного ранчо, мечтательно скользнул по облитым неярким осенним солнцем отрогам Кордильер и остановился на буйном многоцветье лесов, спускавшихся в долину. Каких только красок здесь не было! За темной массой сосновой рощи белели стволы берез с лимонно-желтыми кронами, рдели клены, темным янтарем отливала осенняя листва могучих дубов.
– Помнишь, как я тебе рассказывала, Пола, что здесь осенью особенно красиво, но ты, как всегда, не верила, – шутливо упрекнула подругу довольная Кит. – Ты ужасный скептик, дорогая. Жаль, что ты родилась в Вермонте, а не в Миссури.
– В нашей профессии скептицизм – это форма выживания, дорогуша. Побудешь в этом деле с мое, сама убедишься.
– Ты мне это уже говорила. И все же я неисправимая оптимистка, ты это знаешь. – Кит пожала плечами.
– Жаль, Джон, что ты не снимаешь свой фильм в это время года, а зачем-то отложил съемку до зимы, – заметила Пола. – Эти пейзажи были бы великолепными декорациями.
– Умерь свой восторг, Пола. Ты становишься похожей на банальную туристку, – съязвил Джон Тревис.
– Именно в нее я и собираюсь превратиться, как только закончится этот благотворительный спектакль, – ответила Пола с искренним воодушевлением. – Никаких больше ранних побудок, никаких переработок, бесконечной зубрежки ролей и шестидневной рабочей недели! Ты не можешь себе представить, как я была рада, когда сценарист решил наконец прикончить Рэчел...
– ... а продюсеры вовремя перекупили твой контракт, – добавил Джон.
– Да, и это также было великим везением, – согласилась Пола и фыркнула. – Разве после семи лет съемок сериала «Ветры судьбы» я не заработала хорошо оплачиваемый отпуск? Как ты считаешь?
– Не обращай внимания на Джона Ти, Пола, – успокоила ее Кит. – Два часа, проведенные им в обществе Чипа, заставляют его теперь мыслить категориями продюсера, а не актера.
– Да, это заметно, – скептически согласилась Пола и, отвернувшись, снова стала смотреть в иллюминатор. Что-то привлекло ее особое внимание, ибо она совсем приблизила лицо к стеклу. – Странно, – пробормотала она. – Смотрите, похоже, эта гора из чистого золота.
– Учитывая стоимость акра земли в Аспене, это вполне возможно, – сухо заметил Джон.
– Я слышала, что здесь даже самый крохотный домишко стоит баснословных денег, – рассеянно кивнула Пола.
Кит мысленно пожелала, чтобы все действительно было так, но тут же пристыдила себя за меркантилизм.
– Мы подлетаем к Аспену, не так ли! – встрепенулась Пола.
Кит видела, как внизу возникала панорама города, растянувшегося в узкой долине по берегам реки. Долину окружали заснеженные даже летом горы, склоны которых были изрезаны узкими линиями лыжни.
Сотни лет назад по этим склонам спускались в свой поселок усталые, с темными лицами рудокопы. Теперь же на богатых залежами серебра землях вырос современный город с роскошными особняками, прячущимися в зелени парков и садов. Его главная улица с дорогими магазинами и множеством лавок с товарами на любой вкус сверкала витринами. На заре века Дюран-стрит была кварталом красных фонарей. Там, где ныне веселятся и развлекаются железнодорожные магнаты и отпрыски королевских семей Европы, сотню лет назад от трудов праведных искали отдыха и развлечений новоиспеченные серебряные короли.
Тенистые улочки Аспена слышали все: грохот конок, тяжелый скрип груженых фургонов, дробный цокот копыт красивых лошадей, запряженных в изящные экипажи, блеяние овец и даже ровный четкий шаг батальонов лыжников во времена второй мировой войны. Теперь все это сменилось свистом лыж по снегу да мягким гудением моторов шикарных «мерседесов».
Кит не могла сдержать улыбки, думая об уникальной истории родного города. Грязный горняцкий поселок, процветающий городок во времена серебряной лихорадки, затем город-призрак, когда закрылись шахты, а теперь – первоклассный международный курорт. Чем не сценарий для Голливуда? «Золушка встречает короля Мидаса». Хотя бы один раз Голливуду удалось рассказать не сказку, а сущую правду.
2
В салоне раздался телефонный звонок. Джон Тревис взял трубку и нажал кнопку линии, соединяющей его с кабиной пилота. Он внимательно выслушал его донесение.
– Нам дано разрешение на посадку. Пилот просит пристегнуть ремни, – передал он просьбу командира.
Отвернувшись от иллюминатора, Кит распрямила ноги и, опустив их, стала шарить ими по ковру, ища свои туфли. Краем глаза она с беспокойством наблюдала за Чипом, который торопливо выливал в стакан остатки сока. Наконец, чуть улыбнувшись, она мысленно пожелала Чипу храбрости при посадке. Кажется, он овладел собой.
Найдя свои удобные лодочки без каблуков и сунув в них ноги, она проводила Чипа взглядом. Он наконец благополучно опустился в кресло рядом с Полой. Вид у него был неважный, лицо бледное, взгляд застывший. Он даже не заметил ободряющей улыбки Кит.
– Бедняжка Чип, – прошептала она, обращаясь к Джону Тревису, и стала застегивать пристяжной ремень. – Успокоительное ему бы не помешало. Ты должен был занимать его разговорами во время полета. Это отвлекло бы его.
– Мы скоро сядем, – Джон бросил в сторону Чипа насмешливый и в то же время сочувствующий взгляд. – Ничего, он справится. Ведь он у нас крепыш, наш мальчик.
Удачное сравнение, подумала Кит, ибо Чип Фримен действительно чем-то напоминал ученика-переростка. То ли своей излишней полнотой, то ли неуклюжестью, то ли непокорными вихрами – нечто среднее между вундеркиндом и недотепой. Что касается ее самой, то для нее Чип был бесспорно гением, человеком, полным творческой одержимости.
Как и она, он после трудных лет поисков получил наконец свой шанс, отличных актеров и бюджет на солидную сумму в пятьдесят миллионов долларов. Назначение его режиссером нового фильма студии «Олимпик» было неожиданностью для Голливуда. Конечно, все знали, что он был автором «Белой лжи» – блестящего сценария будущего фильма, по своим художественным и иным качествам просто обреченного на коммерческий успех. Но за Чипом Фрименом, как режиссером, утвердилась слава экспериментатора и человека крайностей. Действительно, его последние фильмы подвергались критике и, что считается в Голливуде непростительным, не дали кассовых сборов.
И все же Кит была уверена, что отныне ее судьба в надежных руках. В этом отношении у нее было преимущество перед денежными мешками Голливуда – она давно знала Чипа как режиссера и высоко ценила его. Семь лет назад она играла в одном провинциальном театре, где он ставил «Стеклянный зверинец» Теннесси Уильямса. Сохранив истинный драматизм пьесы, он сумел сделать ее зрелищной. Кит играла в переполненном зале. Это был бесспорный успех Чипа. Получив теперь возможность снять фильм, он наконец сможет доказать своим недоброжелателям, что он талантлив и заслуживает достойного признания. Кит искренне радовалась за него, да и за себя тоже.
Вибрирующий гул пронизал салон, самолет пошел на снижение. Чип, побледнев, уцепился за подлокотники кресла. Пола одобряюще похлопала его по колену, но Чип ухватился за ее руку и уже не отпускал. Пола, которая не могла освободить сжатые мертвой хваткой пальцы, посмотрела на Кит. Та понимающе покачала головой.
Кит почему-то вспомнила, что всегда задумывалась над отношениями Полы и Чипа. Иногда между ними вспыхивали ссоры, похожие на те, что иногда случаются между братом и сестрой, иногда они казались просто хорошими друзьями, но она подозревала, что они просто-напросто любовники. Странно, что она ничего не знает об этом от Полы, ибо считала ее своим лучшим другом в Голливуде. В течение трех лет они вместе снимались в сериале «Ветры судьбы».
– А ты не хочешь ухватиться за мою руку? – шепнул Джон Тревис, наклоняясь к Кит.
– Зачем? Ты трусишь? – улыбнулась она, все отлично понимая.
– Бывает, – сказал он как-то чересчур игриво.
– Бывает, что коровы летают, – ответила Кит, однако вложила свою руку в его ладонь. Пальцы их тесно переплелись. Ей нравилось чувствовать теплоту его ладони.
Ивонн Дэвис собрала со столика свои записи, сунула их в черный «дипломат» из крокодиловой кожи и громко щелкнула замком. Мори Роуз потянулся к вазочке на столике и, взяв пригоршню леденцов, снова плотно уселся в кресло. Его короткие ноги едва доставали до пола. Накладка из искусственных волос с проседью, как и его волосы, маскировала лысину. Как всегда, он был в костюме-тройке. Он неизменно носил костюмы из тканей с блеском. Модная жилетка, однако, не помогала скрыть лишние фунты веса, а скорее всего выполняла роль некоего корсета.
– Не забудь хорошенько присмотреться к репортеру из журнала «Пипл», – напомнил он еще раз журналистке. Его быстрая речь и акцент выдавали в нем коренного ньюйоркца. – Не перепутай его в суматохе с каким-нибудь бульварным репортером. Ты слышишь меня?
– Он у меня в списке, мистер Роуз. – Журналистка, уроженка Техаса, посмотрела на него поверх красной пластмассовой оправы очков с узкими стеклами. В голосе ее слышалось еле скрываемое раздражение – она свою работу знала и не нуждалась в его подсказках. – Кстати, я уже договорилась с ним о том, что он будет здесь сегодня же вечером.
Но Мори Роуз был слишком толстокож, чтобы уловить нотки негодования в ее голосе.
Поняв это, журналистка повернулась к Кит.
– Как давно ты была в Аспене? – спросила она, чтобы переменить тему.
– Если не считать нескольких коротких наездов в конце недели, то очень давно, – ответила Кит. – Я не раз собиралась, но время, деньги или другие обстоятельства всегда мешали сделать это.
– Я тебя понимаю, дорогая, – кивнула Ивонн. – Покинув родной Хьюстон, я была уверена, что буду приезжать туда ежегодно повидаться с родными. Но за последние шестнадцать лет я была в Хьюстоне всего раза четыре. Новый темп жизни не дает подумать о чем-либо личном. Мне страшно вспомнить, сколько друзей я потеряла. Но тут уж ничего не поделаешь, мне кажется.
Она поставила свой «дипломат» на пол рядом с креслом.
– Да, это верно, – согласилась Кит и с грустью вспомнила свою лучшую подругу Энджи Мартин. Когда-то они часами говорили по телефону, побивая все рекорды. Они продолжали поддерживать связь и тогда, когда Кит уехала в Лос-Анджелес. Теперь же они потеряли друг друга. Энджи была на похоронах отца Кит, но они смогли лишь обменяться несколькими словами. В этот раз, решила Кит, все будет по-другому. Она и Энджи наверстают упущенное, перемоют косточки ее ужасному первому мужу, и, возможно, достанется и второму тоже. Господи, какую фамилию носит теперь Энджи? Кит не могла вспомнить.
– Ты понимаешь, Кит, – перебила ее мысли Ивонн, – тебе чертовски повезло. Об этом можно только мечтать. Ты возвращаешься домой знаменитой. Кит Мастерс – самая сексуальная звезда Голливуда.
Кит рассмеялась.
– Ты мне льстишь, Ивонн, и преждевременно. Съемки даже еще не начались.
– Возможно, но, милочка, я читала сценарий. Сногсшибательный, – наклонив голову, она поверх очков окинула Кит оценивающим взглядом. – Я не преувеличиваю. Уверена, что это будет боевик, а ты вознесешься к славе со скоростью космической ракеты, не оставив даже хвоста за собой.
Столь образное предсказание ее успеха несколько обескуражило Кит. Она вспомнила, как нечто подобное сказал ей Нолан Уокер, продюсер Джона Тревиса, сразу же после первой пробы. Тогда она приняла это как общую оценку всего замечательного проекта создания фильма. Разумеется, она не отнеслась к этому серьезно.
Теперь, после того, что услышала от Ивонн, несмотря на избитость и банальность ее слов, она впервые подумала, что этот фильм вполне может сделать ее звездой. Однако Кит не почувствовала ни радости, ни волнения от этой мысли. Ничего.
Допустим, слава никогда не была для нее единственной целью. Она всегда думала лишь о театре, о ролях, которые хотела бы сыграть. Однако она вспомнила, какое волнение ее охватило, когда она случайно прочитала сценарий.
Она была тогда на студии, где снимались эпизоды с ее участием для сериала «Ветры судьбы». Действие происходило в никогда не существовавшем городке штата Джорджия. Кит, смеясь, в шутку назвала его гибридом таких прославленных Голливудом вымышленных городов, как Пейтон Плейс, Твин Пике и Мандинго.
Ей предстояло сняться еще в одной сцене, но в тот момент она была свободна. Минуя декорации фасада колониального особняка и кадки с искусственными деревьями, осторожно обойдя протянутые по полу толстые кабели озвучивающей аппаратуры, она направилась к выходу из павильона. Густые белокурые волосы Кит были туго собраны в узел на затылке в стиле эпохи и соответственно роли положительной героини, которую она играла. Умелый грим скрыл веснушки на переносице и придал лицу томно-бледную нежность и прелесть аристократки американского Юга.
Когда она проходила мимо декораций ресторана, еще одного источника споров и неразберихи между художниками-декораторами и группой звукозаписи, бригадир осветителей окликнул ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50