Затем на мгновение он прильнул к ней всем телом и, увлекая за собой, заставил перевернуться. Кит оказалась сверху. Длинные волосы упали ей на лицо, и она рукой отвела их в сторону. Беннон, поймав ее ладонь, прижал к губам. Глаза его потемнели от страсти.
– Теперь твоя очередь, – произнес он хрипло, увидев над собой ее грудь. – Или снова моя?
Он целовал ее руки: сначала кончики пальцев, каждый ловя губами, потом ладони, щекоча их языком, затем запястье, где губами нащупал бьющийся пульс, локоть, плечо, а затем его губы и язык медленно скользнули по ее щеке.
Для Кит его ласки были подобны чудесному сну, слишком прекрасному, чтобы быть правдой. Беннон давал ей почувствовать, как она любима.
Пока его губы двигались все ниже, руки, обхватив торс Кит, приподняли ее. Беннон взял в ладонь ее левую грудь и коснулся языком соска. Она хотела что-то прошептать, но не смогла, ибо от его ласк вырвавшийся вздох растворился в сладком экстазе. Кит запустила пальцы в его волосы, изнемогая от нежности и страсти.
Чуть повернувшись, Беннон снял Кит с себя и положил ее на бок рядом, продолжая свое путешествие вниз, покрывая поцелуями каждую пору, каждую клеточку ее тела, постепенно опускаясь с живота к бедрам, от них к коленям, затем к ступням ног, пальцам и, наконец, к пяткам, дразня и возбуждая ее все больше, пока не перевернул ее осторожно на живот, чтобы его губы повторили тот же путь, но теперь уже вверх, подолгу останавливаясь на ее ягодицах, ложбинке позвоночника, лопатках. Откинув ее волосы, он ласкал шею.
Никогда в жизни Кит не чувствовала себя столь желанной и любимой. Столь нежно любимой. Именно это она чувствовала в его ласках – он дорожил ею, он любил ее, он испытывал к ней бесконечную нежность.
Он повернул ее к себе лицом, теперь ища только губы. Она не отпускала его, хотела, чтобы этот поцелуй был долгим. Кит не подозревала, что может быть такой слабой и вместе с тем сильной, столь утомленной и вместе с тем возбужденной. Господи, сделай так, чтобы этот поцелуй длился вечно.
– Позволь мне прикоснуться к тебе, Беннон, – шепнула она, отстранившись.
Он заколебался на мгновение и отпустил ее плечи, потом свободно откинулся на кровати и тихо сказал:
– Я хочу этого.
Кит замерла, глядя на его тело, мощные и крепкие от постоянной физической работы мускулы.
– Мне нравится смотреть на тебя. – Она провела рукой по его груди, чувствуя упругость мышц. – Мне нравится прикасаться к тебе.
Наклонившись, она стала целовать полуоткрытыми губами его плечи. Мышцы его рук были сильными и твердыми. Достаточно, чтобы защитить ее, если понадобится. А его ладони, – она подняла одну и прижала к лицу, – для нее они всегда будут самыми ласковыми и нежными. Она целовала их, чувствуя солоноватый привкус его кожи.
– Ты мне нравишься на вкус.
Он взял ее за подбородок.
– Иди сюда.
Наклонившись и чуть касаясь его губ, она сказала:
– И мне нравится все то, чего ты хочешь.
Пока он целовал ее, Кит снова оказалась сверху, их тела слились, и он снова был в ней.
– Возьми меня, Кит, – с силой прошептал он, – возьми меня всего.
Ее руки обняли его плечи. Ладони Беннона поддерживали ее бедра, а все его тело неистово билось под ней. Это был момент безумия, и она знала это. Это было высшей точкой наслаждения, которое все нарастало. Но оно не могло длиться вечно. Оно было обречено на взрыв.
Когда она уже почти достигла пика, он резко перевернул ее на спину, его руки скользнули по ее рукам, их пальцы сплелись. Лицо Беннона было рядом, но она видела лишь его глаза, ничего кроме них. Ей показалось, что он прошептал ее имя, но она уже ничего не слышала, ни о чем не думала. Скрестив ноги на его спине, она поняла, что познать лишь наслаждение – это, в сущности, ничто, а познать его любя – это безмерно много.
24
Едва забрезжил рассвет и голубовато-серый лучик мягко коснулся ее век, Кит открыла глаза. Пошевелившись, она почувствовала, что словно связана, а за спиной – что-то теплое и успокаивающе приятное согревало ее. Обнаженную грудь щекотали волоски на руке, крепко обхватившей ее.
Беннон. Кит лежала, тесно прижавшись спиной к нему. У своего уха она слышала его ровное теплое дыхание, напоминавшее ей о горном ветре, лесах и земле после дождя.
Она еще сильнее прижалась к спящему Беннону и почувствовала ответное движение.
– Ты проснулась, – сонно пробормотал он.
– Почти, – шепнула она.
А секунду спустя ей уже захотелось увидеть его лицо, твердые, словно высеченные из камня подбородок и линию надбровий, непроницаемую глубину темных глаз и четкий мужественный контур скул. Рука Беннона, обнимавшая ее, ослабела и дала ей возможность повернуться и лечь навзничь. Теперь их головы лежали рядом на подушке.
Заспанная и растрепанная, Кит показалась Беннону прекрасней, чем когда-либо. Отяжелевшие от сна веки, мерцающие глаза, нежные теплые губы – он пожалел, что сам лишил себя множества таких пробуждений. И хотел было сказать ей об этом, но испугался, что не найдет слов, на которые такие мастера – парни из Голливуда и, конечно, Джон Тревис. Но слова – это не чувства.
– Доброе утро, – приветствовала его Кит, проведя пальцем по колючей щетине подбородка.
– Доброе утро. – Беннон поймал ее палец и приложил себе к груди там, где билось сердце. – Тебе хорошо? – спросил он и вдруг испугался. А если нет? Он более не выдержит той молчаливой неприязни, с которой смотрела на него Диана.
– М-м-м, я где-то между счастьем и безумством, – пробормотала Кит. – Что-то вроде экстаза.
Беннон облегченно улыбнулся.
– Знаешь, с тобой опасно спать в одной постели. Во сне ты даешь волю не только рукам, но и ногам.
– Это называется активный сон.
– Такой же активный, как и твоя явь?
– Видимо, да. – Она отодвинулась. – Но, кажется, ты не очень пострадал. Увечий я не вижу.
– Я принял меры.
– Какие же?
– Я взял тебя в руки.
Он поднес ее ладонь к губам и стал целовать пальцы, один за другим.
– Поначалу я действовал исключительно в целях самозащиты, но, попав мне в руки, ты тут же затихла и замурлыкала, как котенок. Во всяком случае, звуки, которые ты издавала, были похожи на мурлыканье, если, конечно, это не был храп.
– Я не храплю. – Глаза Кит испуганно округлились. А что, если она храпела?
– Ну, раз не храпишь, значит, ты мурлыкала.
По озорному блеску в его глазах Кит поняла, что он просто подшучивает над ней. Успокоившись, она улыбнулась.
– Если хочешь знать, я действительно чувствую себя сейчас кошкой. Мне хочется потянуться, выгнуть спину...
– Так за чем же дело стало?
Кит чуть не задохнулась от охватившего ее чувства радости и щемящей боли. Губы их встретились, Кит, выгнув спину, обхватила Беннона руками...
Утренняя любовь. Лишь потом Кит поняла, чем ей были дороги медленные, почти ленивые ласки этой утренней встречи, заполнявшие ее всю, чтобы потом приятно опустошить. Какое светлое сияние они оставили в каждом уголке ее естества.
Тихая и успокоенная лежала она в руках Беннона. Его губы касались ее лба, еще и еще раз...
– Представляешь, я должен быть сегодня в суде, – вдруг пробормотал он. – И, возможно, весь день.
Кит погладила его по щеке.
– Это значит, что нам пора вставать.
– Да.
– Я приготовлю кофе.
– Мы можем принять душ. – Он легонько поцеловал ее, но тут же отодвинулся, когда почувствовал, что поцелуй может стать затяжным. – Я потру тебе спинку.
– Предложение принято.
– Я был в этом уверен.
– Но у меня есть встречное, и, пожалуй, получше.
– В самом деле? – Он скептически посмотрел на нее.
– Если мы не собираемся прозевать, когда поспеет кофе, нам следует пойти в душ вместе.
– Смекалка – вот что я прежде всего ценю в женщине.
– Иногда меня осеняет, но не надейся, что часто, – шутливо предупредила Кит и выскользнула из его объятий. Встав, она потянула за собой край простыни и, стащив ее всю, завернулась в нее, не потому, что стыдилась своей наготы, а скорее из-за утреннего холодка в спальне.
Вернувшись через несколько минут, она услышала шум воды в душе. Беннон был уже там. Пустив воду, он теперь сосредоточенно вертел краны, устанавливая температуру. Кит на мгновение замерла в дверях, заглядевшись на его загорелую спину, узкие бедра, плоский мускулистый живот и упругие ягодицы. Словно почувствовав ее взгляд, он обернулся.
– Я уже подумала, что ты решил мыться без меня, – упрекнула его Кит, снимая с себя простыню и отбрасывая ее.
– Не надейся.
Отодвинувшись, он пропустил ее под душ первой. Последовав за ней, он закрыл дверь. Сильная струя воды обдала их обоих. Беннон, обняв Кит сзади, подставил ее лицо под струю.
Она не смогла бы сказать, какие чувства овладели ею в эту минуту. Главное было в том, что он рядом, он хочет обнимать и любить ее.
Повернув Кит к себе, Беннон стал целовать в облаках пара ее мокрое, залитое водой лицо. Кит, отвечая, почувствовала горячую волну желания и, испугавшись, слегка отстранилась.
Спрятав лицо у него на груди, она коснулась ее поцелуем.
– Ты обещал помыть мне спину, – прошептала она.
– Помою. Мы сделаем это вот так.
Кит не сразу поняла, что он всего лишь провел куском мыла по ее спине. Расслабившись, она закрыла глаза и слышала лишь шум воды, бьющей в стену душевой.
Намыленные руки Беннона, изучая и лаская, скользили по ее телу, и вскоре пахнущая цитрусовой свежестью пена окутала их.
Кит прильнула к нему, опустив руки ему на плечи. Струя воды смыла пену, и, пока губы Беннона целовали ее ухо, а язык нежно исследовал ушную раковину, его руки продолжали блуждать по ее телу в хлопьях новой пены. Их прикосновение успокаивало и возбуждало.
Наконец Беннон подставил себя и Кит под бьющую струю воды. В облаках пара, брызг и хлопьев пены, пахнущей цитрусовой рощей, их тела соединились.
В подпоясанном халатике, с чашкой кофе в руках, Кит проводила Беннона до двери.
Небрежно, по-ковбойски он нахлобучил шляпу и, повернувшись к Кит, взял ее за плечи.
– Не беспокойся о машине. Хэнк наполнит бак бензином и приведет ее сюда.
– Спасибо. – Она погладила рукой меховые отвороты его куртки, чувствуя себя женой, провожающей мужа на работу. И чувство было приятным.
Наклонившись, он нежно поцеловал ее, потом выпрямился и взялся за ручку двери.
– Я позвоню тебе вечером.
– Вечером, – как эхо повторила Кит и улыбнулась. Она стояла в дверях, пока его пикап не скрылся.
Луна показалась из-за туч и бросала бледный свет на ранчо «Каменный ручей» и покрытые снегом просторы. Ночной ветер, сдувая еще не слежавшийся снег, успел снова замести расчищенную дорожку к дому.
Направляясь к крыльцу, Беннон прислушивался к скрипу снега под ногами. Окна дома приветливо светились, над крышей вился дымок, и в воздухе пахло жильем.
На крыльце он стряхнул налипший на сапоги снег, постоял немного, прислушиваясь к лаю койотов, и, окинув еще раз взглядом зимние дали, открыл дверь и вошел в дом.
– Привет, папа, – крикнула ему Лора. Девочка сидела в кресле перед телевизором и рассеянно наматывала на палец длинную прядку своих темных волос.
Старый Том дремал, но, услышав голос внучки, всхрапнув, проснулся.
– Привет, Лора. Надеюсь, ты все уроки приготовила? – справился Беннон, вешая шляпу и куртку.
– Все. – На экране телевизора замелькала реклама, и Лора, встав с кресла, подошла к отцу. – А ты выиграл свое дело в суде?
– В каком-то смысле да. – Беннон ослабил узел у галстука, но сам галстук оставил свободно висеть на шее. – Другой стороне кое-что не понравилось из того, что сказали наши свидетели, и она предложила уладить дело полюбовно. Посоветовавшись, наша сторона приняла предложение.
– Тогда почему ты так поздно вернулся? – Старый Том тяжело поднялся с кресла и, подойдя к камину, поворошил угли.
– Надо было подготовить документы так, чтобы устраивало обе стороны. А на это потребовалось время, – пояснил Беннон. – Зато завтра мне не надо ехать в суд.
Он устало провел рукой по волосам. Это был длинный и тяжелый день. Но, вспомнив его, он не мог не улыбнуться и мысленно не опровергнуть себя. Перед глазами встала Кит в халатике, с чашкой кофе в руках, машущая ему с крыльца рукой.
Ее волосы были все еще мокрыми после душа. Он еле удержался, чтобы не заехать к ней, возвращаясь, но подумал, что тогда приедет домой поздно и до утра не увидит Лору. Через час Лора уже должна быть в постели.
– Ты что-нибудь ел? Есть холодное мясо с картофелем в холодильнике. Я могу тебе подогреть, – заботливо, как хозяйка дома, предложила Лора.
– Спасибо, мы посылали за сандвичами, так что я не голоден.
– Звонила тетя Сондра.
– Ничего не передавала?
– Нет. Она сказала, что поговорит с тобой завтра.
– О'кей. – Беннон направился к телефону, чтобы позвонить Кит.
– Если ты собираешься звонить тете Сондре, ее нет дома, – предупредила Лора, когда он взял трубку. – Она с кем-то ужинает. Вот почему она сказала, что поговорит с тобой завтра.
– Я звоню Кит. Я предупредил ее, что Хэнк доставит ее машину. Хочу проверить, сделал ли он это.
Беннон и сам не понимал, почему хочет, чтобы Лора знала причину его звонка Кит.
– А когда ты видел ее?
– Вчера вечером. – Он набрал номер. – У нее кончился бензин, и она застряла на шоссе. Я подвез ее.
Лора нахмурилась.
– Если дороги были в порядке и ты доехал до «Серебряной рощи», тогда почему не смог приехать домой?
Старый Том хмыкнул в своем кресле.
– Я тоже хотел бы это знать, – проворчал он.
– Здравствуй, Кит, – обрадовался Беннон, когда после первого же звонка на другом конце провода сняли трубку. Поймав лукавый смеющийся взгляд отца, он отвернулся, чтобы скрыть улыбку. – Это Беннон.
– Привет! У меня сегодня был чудесный день. А у тебя?
– Более или менее, – ответил Беннон, вспомнив о суде.
– И я надеюсь на такой же вечер. В камине горит огонь, у меня целый пакет вкусностей, и есть все, что нужно для зверски крепкого пунша. Хочешь присоединиться?
– Не уверен, что смогу. – Чувствуя за спиной присутствие Лоры, Беннон быстро спросил: – Хэнк привел твой джип? Все в порядке?
– Не можешь говорить, да? – В ее мягком мурлыкающем голосе прозвучали дразнящие нотки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50