Это была обычная рабочая одежда ковбоя. В ней Беннон работал на ранчо.
– Могу поклясться, что никакого подвоха нет. Все, что на мне, – подлинное.
Беннон вытянул одну ногу, и шпора мелодично звякнула. Он продолжал сидеть. Его ответ прозвучал вполне дружелюбно, но холодок сдержанности не ускользнул от слуха Кит.
Он был на террасе солярия и видел, как Джон целовал ее. Она заметила, как изменилось лицо Беннона, когда он внезапно ушел. Почему-то Кит почувствовала раздражение. Он не имеет права ревновать ее. Женившись на другой, он это право потерял. Но что-то в ней недобро торжествовало от сознания, что она по-прежнему может заставить его ревновать. Эти два странных чувства – недовольство и удовлетворение – словно тащили ее в разные стороны, внося сумятицу в душу.
– Да, действительно, все подлинное, ковбойское, – согласилась Кит и подошла к балюстраде.
Она стояла, любуясь ночью. От обогревателя веяло теплом, а вечерний ветерок холодил щеки. Оркестр у бассейна играл тяжелый рок, оттуда доносились взрывы смеха и голоса, а потом снова все затихало. И тогда воцарялась тишина и молчание ночи. Над головой была россыпь звезд, которую не могли затмить яркие огни города, а темные массы гор уверенно начертали свой зубчатый силуэт на фоне ночного неба.
– Какая прекрасная ночь, не правда ли?
– Да.
Короткий, как выстрел, ответ заставил ее обернуться и осознать: напряженность не исчезла, столкновение воли, самолюбий и чувств продолжается.
– Ответ в лучших традициях мужественных и сдержанных героев супербоевиков, – ответила Кит, сама не зная, в шутку или всерьез. – Сам Гарри Купер не сказал бы лучше.
– Кому, как не тебе, судить. – Беннон метнул в ее сторону быстрый взгляд и допил остатки пива из бутылки.
– Сондра тебе сказала, что нашла покупателя для ранчо?
Кит намеренно переменила тему.
– Да, она упомянула об этом.
Беннон поставил пустую бутылку рядом с собой.
– Она привозила кое-кого на прошлой неделе осмотреть ранчо. Сондра уверена, что вскоре последует предложение.
Кит хотелось, чтобы ее слова звучали как можно спокойнее, но не могла справиться, и в голосе ее были печальные нотки сожаления. Взглянув на дом Сондры из стекла и бетона, она не удержалась:
– Страшно подумать, что там, где в горы уходит охотничья тропа, будут стоять дома, похожие на этот.
Беннон спрыгнул с балюстрады. Звякнули шпоры.
– Зачем морочить себе голову? Через несколько месяцев тебя здесь не будет. Ты вернешься в мир, который тебе больше по нраву.
– Ты уверен в этом?
В последнее время Кит все больше одолевали сомнения. Слова Беннона лишний раз напомнили об этом.
– Поздно задавать себе такие вопросы, тебе не кажется?
– Думаю, ты прав.
Поежившись, она потерла плечи. Прикосновения к прохладному шелку блузки усугубило озноб.
– Становится прохладно, – промолвила она.
Когда-то при этих словах он тут же согрел бы ее в своих объятиях. Теперь же он только сказал:
– Пожалуй, тебе лучше вернуться в дом.
– Я воспользуюсь твоим советом.
Когда она подошла к двери в дом, по звукам шпор за спиной она определила, что Беннон направился на тот конец террасы, где играет музыка и слышен смех.
От окутавшего ее тепла гостиной озноб не прошел. Зябко поеживаясь, Кит оглянулась, ища глазами Полу, и вдруг увидела ее беседующей с хозяйкой дома.
Кит всегда было интересно узнавать людей, смотря на них со стороны, изучая их лица, манеры, реакцию. Но, глядя на Сондру, она в который раз поразилась непроницаемой маске, за которой эта женщина искусно прятала свои мысли и чувства. Ее нынешний восточный наряд как нельзя лучше подходил ей.
– Без пальто уже холодно по вечерам, – заметила Кит, подойдя к беседующим.
– Да, теперь приходится привыкать к холоду, – ответила Сондра. – По прогнозам, в начале ноября выпадет снег.
– То-то обрадуются Джон и Чип, – воскликнула Кит, только сейчас обратив внимание на то, что Пола одна. – Кстати, где они?
– Они попались на глаза Лесситеру, и он их увел в какой-нибудь угол, – ответила Пола, выискивая на своей тарелке то, что можно взять пальцами. Наконец она остановилась на крохотном бутерброде с лососиной.
– Я не знала, что он здесь, – промолвила Кит, рассеянно окидывая взглядом гостей в полумраке гостиной.
– Он опоздал, приехал всего двадцать минут назад, – пояснила Сондра и вдруг заметила, что ей подает знаки официант.
– Прошу прощения, – извинилась она и покинула их.
Пола проводила ее взглядом.
– На твоем месте я бы остерегалась ее, Кит.
Кит удивил и позабавил ответ подруги. Повернувшись, она внимательно посмотрела на нее.
– Что привело тебя к такому заключению, Пола?
– Я наблюдала за ней, когда ты беседовала с Бенноном на террасе. В ее глазах была злоба гадюки.
Пола все еще не сводила задумчивого взгляда с хозяйки дома в ярком, как пламя, платье. А затем столь же внимательно посмотрела на Кит.
– Это мстительная женщина. Если ей перейти дорогу, она не остановится ни перед чем.
Кит покачала головой от удивления.
– Как ты можешь говорить такое? Ты ведь совсем ее не знаешь.
– Зачем мне ее знать лично! Я немало сыграла таких, как она. Этот тип женщин мне хорошо знаком. – Она рассеянно поддела пальцем креветку в медовом соусе. – Поверь, она способна на все.
Кит пожала плечами и подумала о Бенноне. Какие у него отношения с Сондрой?
– У каждого есть темные пятна. Точки излома.
– У некоторых они слишком темны, – заметила Пола, лакомясь креветкой.
– Наверное.
Кит вдруг увидела в толпе гостей Джона. Он шел к ним, осторожно поглядывая на стаканы в руках. Однако чаще он оглядывался на кого-то, кто, должно быть, шел рядом. Кит не могла снова не отметить, как хорош его точеный профиль под шикарной черной шляпой картежного шулера.
Когда толпа поредела, оказалось, что спутником Джона был Лесситер. По другую его сторону шел Чип. Магнат был облачен в белый короткий халат фармацевта с эмблемой фирмы семейства Лесситеров на нагрудном кармане. На какое-то замечание Лесситера Джон вдруг ответил своей голливудской улыбкой, знаменитой тем, что, помимо обаяния, в ней всегда были дерзость и высокомерие. Похоже, что Лесситер сказал Джону что-то приятное. Да и вид Чипа подтверждал это.
Возможно, подумала Кит, она напрасно заподозрила Джона в неприязни к Чипу. Если и были у них размолвки, то сейчас, судя по их лицам, все уладилось. Кит искренне была рада. Плохо, когда в съемочной группе возникают разногласия.
– Кстати, – Лесситер по-дружески положил Джону руку на плечо. – Я прочел все последние поправки к сценарию. Думаю, теперь все будет хорошо. Это не только мое мнение. Отличная работа. – Он повернулся к Чипу.
– Я рад, что вам понравилось, – коротко, с иронией ответил Чип.
Джон с облегчением вздохнул, когда понял, что Лесситер или не расслышал сарказма в голосе Чипа из-за шума вокруг, или же предпочел не придавать ему значения.
– Теперь, когда у нас есть окончательный текст сценария, когда думаете начать съемки?
– В конце ноября, сразу же после Дня благодарения, – ответил Джон, довольно улыбаясь. – Если старушка зима не подведет, и в Аспене, как всегда, будет белым-бело от снега.
– Можно обойтись в случае чего и искусственным снегом, – деловито заметил Лесситер.
– И этим воспользуемся, если понадобится. Капризы погоды меня не страшат, начнем вовремя, как наметили, – заверил его Джон. – Не мы одни будем сожалеть, если к праздничным каникулам не выпадет снежок и задержится открытие лыжного сезона.
– Это верно, – кивнул Лесситер и повернул голову, вглядываясь в толпу. – Кажется, я заметил хозяйку дома. Если вы, джентльмены, позволите, я перекинусь с ней парой слов.
– Конечно, конечно, мистер Лесситер, – излишне горячо заверил его Чип. – Мы не смеем вас задерживать.
Лесситер буквально пригвоздил беднягу Чипа подозрительным и недобрым взглядом.
– Еще раз благодарю, Фримен, за хорошую работу. Несмотря ни на что, писатель вы отличный.
– Я еще и отличный режиссер, – не выдержал Чип и с агрессивным видом вскинул подбородок.
– А это мы еще проверим, не так ли?
Обменявшись таким образом колкостями с Чипом, Лесситер легкой походкой удалился. Он не впервые сталкивался с режиссерами, считавшими себя пупом земли.
Но этот парень сидит у него в печенках. Он не понравился ему с первого взгляда. Однако Тревис превозносил его до небес, как это принято у этих актеров.
Увидев Сондру, Лесситер тут же переключился на другое, столь же быстро и просто, словно перешел из одной комнаты в соседнюю. Сондра, заметив его, извинилась перед гостями, с которыми беседовала, и повернулась ему навстречу.
– Превосходная вечеринка, Сондра. – Он окинул взглядом гостиную. – Странно, что никто из диснеевской братии не бегает здесь с блокнотом в руках, делая полезные заметки.
– А зачем? Ведь я все позаимствовала у них.
Лесситер охотно рассмеялся, как того от него и ожидали, и порешил, что на этом можно покончить со светскими любезностями.
– Ты говорила еще раз с Бенноном? – перешел он к делу.
– Нет пока, – ответила Сондра спокойно. – Он не из тех, на кого можно давить. Надо дать ему несколько дней на обдумывание, а потом я снова поговорю с ним.
– А если он опять откажется продать землю, что тогда? – настаивал Лесситер, не дав ей возразить. – Ты знаешь, Сондра, я не люблю ждать. Мне не нужны сделки, которые тянутся месяцами.
Сондра вся напряглась.
– Ты никогда не устанавливал сроков, Джи Ди. Ты хочешь сделать это сейчас?
– Два месяца, – сказал он после минутного обдумывания.
Сондра, держа себя в руках, уставилась на свои сцепленные пальцы. Наконец она медленно подняла голову.
– Согласись, что этого явно недостаточно, чтобы сдвинуть гору. – Сондра пыталась выторговать время.
– Два месяца, шестьдесят дней. Если ты не уговоришь его за это время, ничего не получится. Это будет означать, что ты и я напрасно потратили время. Что ж, есть и другие сделки не хуже этой.
Для него, но не для меня, подумала Сондра. Такого масштаба и такого размаха больше не будет. Она не выдала себя, когда спокойно кивнула в знак согласия.
– Хорошо. Пусть будет два месяца.
– Держи меня в курсе.
– Конечно.
Оставшись одна, Сондра испытала настоящее чувство паники.
Два месяца! Это так мало!
Первым побуждением было немедленно найти Беннона и уговорить его во что бы то ни стало. Нет, только не здесь и не сейчас. Надо подождать. Было бы ошибкой менять ее первоначальный план. Надо дать ему еще несколько дней на размышления и лишь потом снова завести разговор.
22
Беннон сидел в гостиной с ручкой в руке, пытаясь сосредоточиться над документом, но внимание его рассеивалось. Раздраженно вздыхая и вороша пальцами шевелюру, он пытался не слушать сбивчивую игру Лоры на фортепьяно. Это напомнило ему Кит. Нет, так дальше нельзя, рассердился он и, бросив ручку, отодвинул стул.
Старый Том опустил газету.
– Если ты в кухню, принеси мне пару таблеток питьевой соды. – Он тряхнул газетой, распрямляя ее листы. – Зачем только я ел эти чилийские соусы, которыми потчует нас Сэдди. Каждый раз зарекаюсь. – Он остановил сына. – Взгляни, идет ли снег. В газетах пророчат шквальный ветер. Похоже, эти тучи принесут нам снежный покров толщиной не менее шести дюймов.
– А это означает, что утром надо завезти коровам сено.
Беннон вздохнул и продолжил свой путь в кухню. Он был неспокоен. Зима только началась, а он места себе не находил в закрытом помещении.
Едва он достиг кухни, как в гостиной зазвонил телефон. Пронзительный звук неприятно резанул слух, как скрип мела по школьной доске.
– Я возьму трубку, – крикнула Лора, с удовольствием переставая играть, и подбежала к телефону. На втором звонке она уже сняла трубку.
– Ранчо «Каменный ручей», у телефона Лора. – Повернувшись, она посмотрела на отца и состроила гримасу. – Да, он дома. Одну минуту. Это тебя, пап. – Она положила трубку и неохотно вернулась к фортепьяно.
– Кто это? – спросил Беннон, подходя к телефону.
– Какой-то Пит. Он, похоже, пьян. – Лора демонстративно с размаху села на скамью.
– Играй, пока я буду разговаривать по телефону, слышишь?
– С удовольствием.
Беннон услышал знакомый голос в трубке.
– ...будешь еще мне говорить о своих вонючих правах. Я тоже знаю свои права.
Голос и воинственный тон напомнили Беннону того Пита Рановича, которым он был два года назад, еще до того, когда наконец бросил пить. Беннон легонько чертыхнулся, зная, что это означает. Пит снова запил.
– Пит, – прервал он его. – Это Беннон.
– Беннон? Послушай, ты должен что-то сделать. Ты должен забрать меня отсюда. Это, черт возьми, несправедливо.
– Ты выпил, Пит?
– Одну бутылку пива. Всего, черт побери, одну. Даже проверка дыхания ничего не показала. Но они держат меня здесь. Это незаконно. Я сказал, что заплачу за нанесенный ущерб, но этот ублюдок требует, чтобы меня задержали...
– Какой ущерб? Что случилось?
– Я сломал руку, вот что случилось. Сломал руку и не могу работать. Не могу... – Он умолк, а когда снова заговорил, это был голос побежденного. – Я разбил стаканы и сломал стул, а может, и еще что-то, я не помню. Это было в баре Гарри. Я стоял у стойки. Сам не понимаю, как я там очутился. На стойке были грязные стаканы, и я смахнул их на пол. Они так красиво звякнули. А потом я взял стул... Все, с меня хватит этого города и всего прочего. Я ничего здесь не добьюсь. Я просто обманывал себя. Мне никогда не открыть здесь ресторан. Ни хрена у меня здесь не получится, Беннон. Ты можешь приехать и забрать меня отсюда?
– Сейчас приеду, Пит. – Беннон повесил трубку и заторопился.
Старый Том опустил газету.
– Ранович снова взялся за старое?
– Не думаю, но, похоже, он надебоширил у Гарри. – Беннон надел плащ и потянулся за курткой. – Поеду попробую уговорить управляющего баром отказаться от судебного иска. Или возьму Пита на поруки. И, возможно, вернусь не скоро.
– Дорога скользкая, – предупредил старик.
– Знаю, спасибо. – Беннон натянул куртку и направился к двери.
– Пока, папа, – крикнула ему вдогонку Лора.
– Пока. – Он улыбнулся ей и указал на фортепьяно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50