Я отправила его за много дней до отъезда из Девингема.
– Я получил какое то письмо нынче утром, но не успел его прочитать. – Саймон бросил взгляд на письменный стол. Люси ощутила, как он напрягся, и заметила промелькнувшую на его лице тревогу. Он небрежно шагнул к столу и стал перебирать лежавшую там груду почты.
Она знала, что ее письмо лежит сверху, но ничего не сказала. Если бы она пристально не следила за его действиями, она бы никогда не заметила легкого поворота его кисти, которым он отправил розовый клочок бумаги в самый низ груды с глаз долой.
Но это легкое ловкое движение растопило лед, сковавший ее сердце, сменив его на жгучий гнев. Он что, воображает ее совсем простушкой? Нет, она не та женщина, которую можно спокойно отодвинуть в сторону спустя несколько часов после произнесения брачных обетов. Отстранить и отправиться в Лондон развлекаться с другой!
Он отступил от стола, держа в руке ее собственное письмо. Невинная улыбка играла на его губах.
– Вот оно. Полагаю, это та самая записка, в которой ты сообщаешь о том, что собираешься в Лондон.
– Вероятнее всего. – Она сжала пальцы так, что ногти впились в ладони, и уставилась в огонь. Теперь ей нужно разыграть партию и сыграть ее хорошо… если она хочет удержать мужа от постели другой женщины. – Последние дни были для меня очень тяжелыми. Так что я не помню, что написала.
– Что случилось? – Он взял ее за плечи и повернул лицом к себе. Тревога в его глазах казалась вполне искренней. Хотя как могла она об этом судить? – Все в порядке?
Люси сумела выглядеть спокойной, хотя его прикосновение заставляло ее мечтать о большем.
– Умерла миссис Уолкотт. На прошлой неделе.
– Боже мой! – с потрясенным видом Саймон уронил руки. – Мне ужасно жаль. Обычно мой управляющий сообщает мне в письме о смерти кого то из арендаторов.
– Я написала тебе об этом сама. – Она бросила взгляд на нераспечатанное письмо. – Я навещала Арминду еще до того, как мы поженились. Мы встретились на каком то сельском собрании и подружились. – Горячие слезы подступили к горлу, горе подавляло, но Люси постаралась загнать его поглубже внутрь. Только не сейчас. Только не здесь. Только не тогда, когда ее эмоции бурно рвались наружу.
– Я знал ее не очень хорошо, но вижу, как тебе грустно. – Он погладил Люси по плечу. – Я видел, что она стареет и что последние месяцы ей становилось все хуже. Пожалуйста, Люси, прими мои соболезнования по поводу потери подруги.
Его сострадания она не смогла вынести. Тихие рыдания вырвались из глубины ее души. Слезы обожгли глаза и покатились по щекам. Мрачная реальность ухода Арминды обрушилась на нее тяжким грузом.
Поскольку мать Люси умерла давно, ей не с кем было говорить об интимных проблемах. Ведь не обсуждать же сердечные дела с незамужними младшими сестрами! В Арминде Уолкотт Люси нашла подругу и умную советчицу. Потеря этой женщины в критический момент жизни буквально подкосила Люси, подорвала ее решимость именно тогда, когда ей нужно было быть сильной, дабы спасти свой брак.
Саймон привлек ее к себе в тот миг, когда колени ее ослабели и подогнулись. Он держал жену в спасительных крепких объятиях. Она уткнулась лицом ему в плечо и разрыдалась, отчаянно выплескивая наболевшую муку. Он бормотал ей слова утешения, защищая и охраняя сильными руками в этот момент ее уязвимости.
У Люси сердце сжалось в груди. Он обращался с ней так, словно она много для него значила, но как могла она поверить этому, прочитав розовую записку?
– Тише, милая, успокойся, – прошептал он, легонько целуя ее в висок.
«Я не осмеливаюсь любить тебя». Эта мысль чуть не надорвала ей сердце.
– Так ты поэтому и приехала? – Его низкий голос мягким рокотом затрепетал у ее прижавшейся к его груди щеке. Его рука бережно гладила ее по спине. – Чтобы уйти от грустных переживаний и воспоминаний?
– Не совсем. – Она шмыгнула носом, овладевая собой, и увидела перед лицом льняной носовой платок. Пробормотав благодарность, она поспешила ликвидировать последствия незваного эмоционального взрыва, и тогда возмущение жены вновь вспыхнуло ярким пламенем.
Она хорошо помнила, почему приехала в Лондон, и последняя просьба подруги была не единственной целью этой поездки.
– Арминда попросила меня об одной услуге, муж мой. И я должна ее исполнить, – произнесла Люси, возвращая ему платок.
– Что за услуга? – спросил он, пряча платок в карман.
– Она хотела, чтобы я отвезла семейную реликвию ее дочери, миссис Нельсон, которая живет в Лондоне. Это ларчик для драгоценностей, небольшая шкатулка, которую передавали от матери к дочери на протяжении нескольких поколений.
– Довольно простая услуга, – улыбнулся Саймон, смахивая слезу с ее щеки. – Ты добрый и верный друг, Люси.
Она сделала глубокий вдох, снова взволнованная его прикосновением. Господи, она совсем потеряла стыд. Стала бесстыжей и мягкой как воск в руках мужа.
– Не думаю, что это поручение займет много времени. Полагаю, что смогу вернуться в Девингем уже через несколько дней.
Саймон ответил ей чуть кривоватой улыбкой, от которой у нее перехватило дыхание.
– Я счастлив видеть тебя, Люси.
– Ох! – Она испустила нервный смешок. – Несмотря на то, что я нарушила твои планы на вечер?
– Какие планы?
Она показала на его вечерний наряд:
– Ты явно куда то собирался.
– А а, да. На бал к лорду Крестону.
– На бал? Как заманчиво! – Она сложила вместе ладони и посмотрела на мужа взглядом, полным надежды. – Если ты подождешь меня, я тотчас пойду и переоденусь. Это будет наше первое появление в обществе после свадьбы.
Она прочла в его глазах отказ и, прежде чем он произнес его вслух, положила руку ему на предплечье.
– Это даст мне возможность немного отвлечься.
Эта тихая мольба возымела желаемый эффект. Отказ так и не прозвучал. Вместо этого Саймон кивнул:
– Очень хорошо. Я тебя подожду.
– Я поспешу. – И она быстро прижалась губами к его щеке в нежном летучем поцелуе жены.
– А я, пожалуй, проведу время за чтением твоего письма, – добродушно усмехнулся он.
Она улыбнулась ему в ответ, но, повернувшись к двери, сжала губы в ниточку. Каждой жилкой своего тела она понимала, что Саймон намерен сегодня на балу повидаться с той, что написала розовую надушенную записку. Но она, Люси, была его женой и скорее обреет голову наголо и отправится гулять обнаженной по лондонским улицам, чем позволит кому бы то ни было забыть об этом.
Арминда гордилась бы ее решимостью.
Саймон тихонько вышел в коридор и наблюдал из тени, как жена его поднимается вверх по лестнице на второй этаж. Когда она скрылась из виду, он поспешил вернуться в кабинет. Голова его шла кругом: в его продуманный план действий вмешались непредвиденные обстоятельства.
Господи, это все осложняло! Едва успел он согласиться на роль соблазнителя в этой безумной игре, как в Лондоне появилась его жена! Он надеялся, что она останется в деревне до тех пор, пока он сам не приедет туда. Всегда во время пребывания в Лондоне он был сосредоточен на делах и твердо знал, что никакая любопытная дама не помешает ему выполнять свои неотложные служебные обязанности. Это было его твердым и неизменным правилом.
Будь оно все проклято! Ну почему Люси понадобилось явиться сюда именно теперь?!
Он заметался по кабинету. Его мучили воспоминания о прошлом, когда в его жизни присутствовала Джорджина, и это новое вмешательство в его планы, связанное с приездом Люси. Три года назад Джорджина и ее глупая ревность чуть не стоили жизни ему и Фоксу, а теперь, на сцене появилась Люси, такое обаятельное препятствие к осуществлению его хитроумных планов на вечер.
Не было на свете такого способа, который позволил бы ему ухаживать за другой женщиной, не обращая внимания на присутствие жены на том же вечере. Он чувствовал бы себя последним негодяем и унизил бы этим Люси. Сердце не позволяло ему отказать жене в просьбе сопровождать его… ведь она была так расстроена смертью подруги.
В то же время он не мог допустить, чтобы Изабелла переключила свое внимание на кого то другого. Он едва был способен очаровать одну женщину, что же говорить о двоих?! Нет, ему нужна помощь.
Резким движением он схватил листок бумаги и набросал короткую записку. Промокнув чернила песком, он решительно запечатал ее и с той же решимостью написал сверху имя адресата.
«Фокс поможет, – мрачно думал он, вызывая слугу, – иначе весь план пойдет прахом».
Как и ожидалось, бал у Крестонов оказался жуткой толкучкой. Люси ошеломленно смотрела на сливки общества, разряженные в переливчатые шелка и увешанные сверкающими драгоценностями. Фасон ее вечернего платья еще не вышел из моды, но, судя по взглядам, которые бросали на нее другие женщины, не отличался особой изысканностью. Кроме того, рядом со всеми этими тонкими гибкими дамами, напоминавшими лебедей, Люси выглядела скорее пухленькой куропаточкой с сельских полей. Она провела рукой по юбке своего синего шелкового платья и утешила себя мыслью, что зато на шее и в ушах у нее мерцали знаменитые девингемские жемчуга, подаренные ей Саймоном накануне свадьбы. С ними ничто не могло сравниться. Они неоспоримо провозглашали, что она жена Саймона.
Она снова оправила юбку, и Саймон, нагнувшись к ее ушку, тихонько прошептал:
– Ты выглядишь прелестно.
Удивленная и обрадованная, она посмотрела ему в глаза и с удовольствием прочла в их зеленовато карих глубинах чувственную теплоту и восхищение. По ее телу прокатилась ответная жаркая волна. Последний раз он так смотрел на нее в их брачную ночь. Все в ней затрепетало от возбуждения.
– Принести тебе пунша? – осведомился он с галантной улыбкой.
– Да, – тихо выдохнула она. – Спасибо.
Он отвел ее в конец комнаты, где обменивались сплетнями вдовы, отвесил легкий поклон и стал пробираться сквозь толпу к чаше с пуншем.
Люси долго наблюдала за ним, пока толпа не сомкнулась и не скрыла его. Кровь в ее жилах бурлила от возбуждения. Он был таким обаятельным и внимательным. Нет, он не может быть к ней равнодушен. В ней снова ожила надежда.
Мимо заплетающейся походкой прошли два джентльмена, и она посторонилась, чтобы они не оттоптали ей ноги. Она вновь обратила взор на чашу с пуншем, и как раз в тот момент толпа расступилась.
Саймон подавал стакан с пуншем необыкновенно красивой женщине.
У Люси сердце замерло в груди. Смоляные кудри красавицы падали в художественном беспорядке на обнаженные плечи. Очень пышная грудь бросала вызов всем правилам приличия, потому что вырез платья был настолько низким, что, казалось, каждый вздох явит миру ее груди открыто и откровенно. О такой фигуре все женщины могли только мечтать: все ее изгибы и выпуклости располагались именно там, где нужно.
Каждый дюйм темноволосой красавицы дышал чувственностью, каждое движение, каждый жест манил и завлекал. Саймон задержался возле пуншевой чаши и теперь, склонившись к даме, внимал ее словам с таким видом, словно каждое из них было бесценным перлом.
Когда женщина легонько положила пальцы на его рукав, у Люси перехватило дыхание.
Это наверняка была Изабелла Монтелуччи.
Саймон бережно отвел от себя руку прекрасной итальянки. Изабелла капризно надула губки.
– Разве вы не жаждете моего общества, лорд Денингем?
Он улыбнулся, глядя глубоко ей в глаза, как советовал ему Фокс.
– Вы самая обворожительная из всех собеседниц, синьора.
– Тогда почему вы меня покидаете? – Она похлопала его веером по руке. – Останьтесь, милорд, и поговорите со мной.
– Увы, долг зовет. Моя жена только что приехала в Лондон.
– Ах, вот как. – Она соблазнительно облизнула губы острым розовым язычком, отчего любой мужчина должен был возбудиться. – Тогда, может быть, вы потанцуете со мной позже?
Саймона ее чересчур вызывающие прелести не волновали, но игру следовало вести по правилам.
– Если какой то один окажется невостребованным, я почту за честь танцевать с вами.
– Вальс. – Она наклонилась к нему, ее большие карие глаза сверкали еле сдерживаемой страстью. – Я оставлю его для вас, лорд Девингем. Только для вас.
Саймон растерянно моргнул, вдруг осознав, что она намекает не только на танец. Продолжая играть свою роль, он кивнул, как бы соглашаясь, и улыбнулся красавице.
– Я буду ждать этой минуты. А теперь извините меня… – Он быстро взял другой стакан пунша и откланялся.
Чем дальше уходил он от Изабеллы, тем легче ему становилось дышать. Итальянка излучала соблазн, но его это скорее отталкивало, чем манило. Он предпочитал женщин более деликатных и с обаянием ненавязчивым, как у его жены.
Он приблизился к Люси, которая разговаривала в этот момент с хозяйкой бала. До него донесся еле слышный аромат лаванды, вытягивая из памяти волнующую радость их брачной ночи. Откуда исходил этот аромат? От ее волос или от кожи? Возможно, она добавляла несколько капель лаванды в свою ванну? Или обрызгивала одежду после переодевания?
– Это мне? – прервал его размышления тихий голос Люси.
– Несомненно. – Он передал жене стакан пунша и улыбнулся леди Крестон, которая с интересом его разглядывала. – Боюсь, что вы заметили, как я отвлекся.
– Без сомнения, вас выбил из колеи приезд вашей прелестной жены, – шутливо поддразнила его леди Крестон.
– Именно так. – Полным восхищения взглядом он поймал и удержал взгляд Люси. Ее щеки залил румянец смущения, и она отвела глаза, опустив стакан, чтобы продолжить беседу с леди Крестон.
Саймон не солгал, когда сказал ей, что она выглядит прелестно. Сейчас ее темно каштановые волосы были зачесаны наверх со взбитыми кудряшками на висках и затылке, хотя сам он предпочитал видеть их вольно рассыпавшимися по плечам. Он вспомнил, как погрузил в них лицо, сытый после их любовной игры.
Люси была невысокого роста, и многие назвали бы ее толстушкой, но его бесконечно влекло ее пышное женственное тело. Он предпочитал женщин «с формами», а не палок с небольшой грудью, какими были большинство дебютанток. Ему нравилась ее округлая упругая попка, уютно пристроившаяся к нему, когда, утомленные любовью, они дремали на мягкой постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34