. – Вы знаете, я вам почти верю.
– Да уж, странно было бы, если бы вы мне не верили. Но эти кандалы и цепи... Для женщины, которую всю жизнь баловали...
– И этим испортили.
– Как вам будет угодно. Вы действительно верите, что я стала бы рисковать жизнью ради мистера Вулфсона?
– Холодная кровь и холодное сердце?
– Вас, по-видимому, эти черты не прельщают, лорд Хоули? Что же касается этих цепей...
– Вы знаете, принимая в отношении вас эти меры предосторожности – вы, если помните, были в то время без сознания, – я подумал, как легко было бы взять вас и утопить. Эти цепи весят достаточно, чтобы не дать вам всплыть.
– В Акоре есть ныряльщики, которые добывают устриц и мидий в глубоких расщелинах на дне внутреннего моря – там устрицы самые крупные и сочные. Так вот, чтобы скорее опуститься на дно, они надевают на запястья наручники из металла. Должна сказать, я ныряла вместе с ними.
– Какие у вас необыкновенные обычаи.
– Возможно, у вас будет больше возможностей ознакомиться с нашими обычаями, когда у Британии появится в Акоре военная база.
Она испытала нечто вроде торжества, когда увидела, с каким удивлением посмотрел на нее Хоули. Но, надо отдать ему должное, Хоули быстро стряхнул с себя ненужные эмоции.
– Вы, случайно, не пытаетесь вести со мной переговоры?
– А почему это вас должно так удивлять?
– Потому что у вас нет на то полномочий, следовательно, и общаться с вами на эту тему бессмысленно.
Она улыбнулась.
– Полномочия подразумевают ответственность. Кто отвечает, с того и спрос. У меня же есть нечто гораздо лучшее – влияние. – Амелия сделала паузу, давая Хоули время на то, чтобы переварить информацию. – Мы все очень сильно привязаны друг к другу в нашей семье. Мой отец любит меня, и мой дядя, ванакс, тоже. А любовь делает людей уязвимыми.
– Вы хотите, чтобы я поверил, что вы используете любовь близких для того, чтобы помочь мне?
– Да, если нашим целям случится совпасть. Вы хотите получить военную базу на Акоре и, что мне представляется для вас еще более важным, – вместе с базой получить кредит доверия от самых влиятельных персон Британии. Я же хочу...
– И чего вы хотите?
– Независимости. Свободу принимать собственные решения и жить своей жизнью – так, как я хочу, и никак иначе. Простите за банальность, но для этого нужны деньги.
– Ваша семья очень богата.
– Но я – нет. Мне нужны собственные средства. Преимущество в общении с людьми такого сорта состоит в том, что они считают других подобными себе.
– Вы должны понять, – сказал он, – что у меня не было иного выхода. По здравому размышлению, мистер Вулфсон крепко вас скомпрометировал. Я смею предположить, что ваша семья может из чувства благодарности захотеть сделать что-либо для меня.
Наконец, не без поощрения с ее стороны, Хоули озвучил свои сокровенные желания. Но, кажется, ей удалось не только вытащить у него признание. Хоули достал из кармана маленький ключ и жестом дал ей понять, чтобы она приподняла ноги. Он приблизился к ней с явной опаской. Амелия постаралась не демонстрировать того, что его прикосновения ей противны. Когда кандалы были сняты, Амелия с улыбкой протянула ему руки.
– Может, вы и их снимете?
Хоули распрямился, спрятав ключ в карман. Волосы его в свете лампы казались отлитыми из чистого золота. Лицо его с идеально правильными чертами еще никогда так не напоминало ангельский лик такой, каким его изображают художники. Лишнее доказательство того, как может отличаться форма от содержания.
– Нет. Я и так сделал для вас слишком много.
– Жаль. – Она встала, вздохнула, сделала шаг по направлению к нему и споткнулась.
Он не дал ей упасть, но при этом остерегался прижимать ее к себе.
– Простите, – пробормотала Амелия.
Не спуская с нее глаз, он похлопал себя по карману жилета, давая понять, что ключ от наручников все еще был там.
– Ничего страшного.
– Вы не против, если я немного похожу по комнате? У меня сильно затекли ноги.
– Хорошо, если вы не будете подходить к окну.
Она и не стала приближаться к окнам. По сути дела, она вообще далеко от него не отходила.
– Вы знаете, – вдруг сказала она, – что каждый год по меньшей мере несколько иностранцев терпят кораблекрушение у берегов Акоры?
– В самом деле? – без всякого интереса переспросил Хоули.
– И мы их всех принимаем. Большинство принятых, конечно, матросы, но есть среди них и пекари, и портные, и свечных дел мастера, есть и воры – всяких хватает.
– Вы, похоже, всегда можете найти тему для монолога.
– Искусство вести беседу при самых неблагоприятных обстоятельствах – одно из качеств, которым, согласно нашим обычаям, должна овладеть принцесса.
– Мы не в Акоре. Так что можете помолчать.
Амелия отвернулась, чтобы он не заметил, как засветились триумфом ее глаза. Она могла бы рассказать ему старую акоранскую пословицу: если ты хочешь кого-то встретить, все, что от тебя требуется, это просто ждать во дворце, потому что туда приходят все, если и не все сразу. В том числе и воры – по крайней мере один раскаявшийся вор, который приобретенную долгими годами тренировок ловкость рук теперь обратил на благое дело – стал фокусником. Детишки, живущие во дворце, и Амелия в том числе, так долго умоляли и клянчили, что раскаявшийся вор, наконец, согласился научить их нескольким трюкам. Амелия оказалась талантливой ученицей, и сейчас пришло время пустить полученный навык в ход.
Она поклялась матери никогда не применять на практике то, чему научил ее фокусник, – не использовать навыки для обмана. Но разве можно назвать обманом факт воровства ключа от наручников, которые были надеты на нее путем самого жестокого обмана.
Прижавшись ухом к стене гостиной, Нилс прислушивался к голосам, доносящимся оттуда. Стена была слишком толстой для того, чтобы разобрать слова и понять, о чем говорят, но голос Амелии он узнал. С одной стороны, это было хорошо – значит, она жива. С другой – присутствие ее в одной комнате с Хоули могло вызвать проблемы. Она могла бы пострадать во время неизбежного поединка.
Решение он принял по наитию и неслышно покинул дом тем же путем, каким вошел в него. Осторожно обогнув дом снаружи, он подошел к одному из окон гостиной, откуда доносились голоса.
Хоули не стал затруднять себя разведением огня в камине, а может, этот джентльмен просто не знал, как это делается. Но он зажег несколько ламп, и при свете их Нилс ясно видел двух находящихся там людей.
Амелия стояла у стола, на котором лежал удлиненный предмет, завернутый в черную ткань. Она стояла спиной к окну и лицом к Хоули. Потомок благородного рода смотрел на нее с явной опаской. Они успели обменяться парой слов, прежде чем Амелия отвернулась к окну. Нилсу потребовалось лишь несколько секунд, чтобы разглядеть ее и увидеть кровоподтек на скуле.
Он ее ударил! Гнев охватил Нилса. К тому же руки ее были в наручниках. Вот негодяй! Нет, Хоули заслужил не просто смерть, а смерть мучительную! Нилс сам не заметил, как рука его потянулась к ножу, спрятанному под рубашкой. Он был готов броситься на него прямо отсюда, разбив все преграды, включая стекло.
Но нет, он взял себя в руки. Он глубоко вдохнул. Подождал, когда гнев немного утихнет. Сейчас он должен был действовать с ясной головой.
И только относительно успокоившись, он начал движение. Не через окно, а прежним маршрутом – к черному ходу. Он преследовал своих жертв в лесу, в полях, на улицах и бульварах, но никогда ему еще не приходилось действовать в таких условиях, как сейчас. Никогда он не чувствовал в себе такой несокрушимой решимости. Он должен был занять наиболее выгодную позицию, ограничивающую движения противника. И дом как раз создавал требуемые условия.
Его первоначальной целью было вытащить Хоули из гостиной, чтобы Амелии не было рядом с ним. Самым удобным местом был бы коридор, ведущий из кухни и помещений для слуг на господскую половину. Коридор этот не был освещен, и Хоули пришлось бы противостоять Нилсу в почти полной темноте.
Нилс зашел в дом, взял на кухне свечу, зажег ее, поморщившись от вони, и огляделся. Потолок здесь был низким – с перекрестными балками. Хозяин не считал нужным тратиться на украшение той части жилища, в которой бывали только слуги.
В дальнем конце коридора была арка, ведущая в пустую кладовую. Нилс попробовал примерно оценить расстояние отсюда до гостиной. По его расчетам, все получалось в его пользу.
Задув свечу, он по памяти пошел назад, на кухню. Обернув руку сюртуком, он с силой ударил по стеклу рядом с дверью. Звон разбитого стекла разорвал тишину дома.
– Какого черта?! – Хоули распахнул дверь и вышел в коридор. В тот же момент Амелия выхватила из кармана ключ от наручников. Если действовать быстро, можно успеть освободиться от оков. Но она не успела. Хоули вернулся слишком быстро и, схватив ее за руку, прошипел:
– Вы пойдете со мной, мадам.
Он сунул ей в руку лампу и толкнул впереди себя. Амелия начала возмущаться, делая это достаточно громко для того, чтобы ее было слышно в коридоре.
– Что вы делаете, лорд Хоули?
– Изучаю ничтожную возможность того, что у нас гости, мадам.
– Я не понимаю, с какой стати сюда должны прийти. Никто и малейшего представления не имеет, где мы. – Кроме Нилса, если Бог услышал ее мольбы. Но на это она и не смела надеяться.
– Даже если это и так, я должен в этом убедиться. Они добрались до кухни, ни с кем не повстречавшись, но увидели на полу разбитое стекло.
– Может это какой-то зверь попытался сюда забраться, – сказала она, надеясь, что ее голос не выдает надежды на совершенно иной вариант.
– Возможно, – сказал Хоули и вдруг внезапно развернулся, продолжая удерживать Амелию перед собой. В руке его блеснул нож. Амелия сдавленно вскрикнула.
– Вы считаете меня дураком, или ваш дружок считает меня таковым?
Несмотря на страх, державший ее за горло и мешавший дышать, она выдавила из себя:
– Я понятия не имею, о чем вы говорите. И зачем вам понадобился нож? Вы как ребенок, который боится кощея из сказки.
– Замолчите! Никто не мог бы догадаться о том, что мы здесь, и все же...
– А кучер?
– Кто?
– Как это похоже на Хоули! Господа не замечают тех, кто им прислуживает.
– Тот человек, что привез нас сюда. Вы можете ему доверять?
– Наемный кучер. Он не может знать о том, что происходит.
– Вы уверены? Слуги бывают и догадливы, и пронырливы.
– Это верно, – согласился Хоули. – Я собирался приказать ему доставить Вулфсону записку сегодня утром, но передумал. Нет, я ничего ему не говорил. Даже если он захотел бы предать меня, у него не было такой возможности.
Амелия пожала плечами:
– У вашего наемного кучера могут быть осведомленные приятели.
Лампа в ее руках давала мало света. Большая часть помещения оставалась погруженной во мрак. Но ей показалось, что в темноте она заметила движение. Возможно, это действительно ей только показалось. И все же решимость ее окрепла.
– Маловероятно. – Но возможно. По крайней мере, по соображениям Хоули.
– Есть еще один вопрос, – сказала она, стараясь закрепить успех. – Как вы его наняли? Он мог специально попасться вам на глаза.
Ей показалось, что она зашла слишком далеко, но Хоули был отпрыском рода, члены которого в каждом поколении добивались богатства и власти самыми низменными методами, включая шпионство, шантаж и прочее. Так что зерно упало на плодородную почву.
– Куда мы идем? – спросила она, когда он подтолкнул ее назад, в коридор.
– Увы, мне придется вас ненадолго оставить, дорогая, – сказал Хоули. – Но вначале я должен сделать так, чтобы быть уверенным – вы не сбежите в мое отсутствие.
– Нет, только не эти кандалы!
– Боюсь, что они самые.
Они успели дойти до гостиной. Хоули пихнул ее в кресло, поднял валявшуюся на полу цепь и перекинул узлом через цепь кандалов, которые все еще были на ней. Поискав глазами нечто такое, к чему можно было бы ее привязать, он заметил стол из черного дерева с устойчивыми толстыми ножками. Обернув цепь вокруг ножки стола и закрепив ее, он встал.
– Теперь я знаю, что вы дождетесь моего возвращения.
– Действуйте осмотрительно, – наставительно заметила Амелия. – Я не хочу долго сидеть в таком неудобном положении.
Взглянув на нее сверху вниз, он усмехнулся.
– Принцесса есть принцесса. Вы знаете, вы мне даже начинаете нравиться.
Господи, только не это.
– Я так не думаю, лорд Хоули. Вспомните, как я вас раздражаю.
– Это так. Но, наблюдая вас в таком виде...
По спине у нее поползли мурашки. Такого она еще никогда не испытывала. Подумаешь, какие-то слова. Но то ли действительно его слова имели на нее столь ужасающее влияние, то ли дело было в том, что организм еще не оправился от отравления хлороформом, но ее тошнило, и еще как. И она больше не могла заставить себя улыбаться.
Хоули погладил ее по разбитой скуле.
– В цепях, на коленях...
Она готова была умереть от отвращения. Отвернувшись от него, она приказала себе дышать медленно и ровно.
– Что, застеснялась, принцесса? Как это на вас не похоже.
Молчи, ничего не говори, не давай ему повода задерживаться здесь.
Хоули тихо засмеялся.
– Не бойся. Я скоро приду.
Она проглотила комок в горле. Хоули вышел, закрыв за собой дверь. Она приказала себе не торопиться, прислушиваясь к удаляющемуся звуку шагов. Если он передумает и вернется...
Подождав столько, сколько смогла себя заставить, Амелия принялась рыться в кармане в поисках ключа. Вначале ей показалось, что его там нет, и ее охватила паника. Но нет, вот он. Она благодарно сжала спасительный ключик. Боясь выронить его, медленно, осторожно она поднесла его к замку на запястье. Осторожно просунула его в скважину и повернула.
Замок открылся. Подавив готовый вырваться победный крик, она сняла наручники и вскочила на ноги. Надо бежать отсюда, сказать Нилсу, что с ней все в порядке, и предупредить семью. И в тот момент, когда она уже готова была к побегу, дверь распахнулась.
Глава 18
– Нилс, слава Богу!
Он в два прыжка преодолел разделяющее их расстояние, взглянул на цепи на полу и с некоторым удивлением сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34