– Что поделаешь? Ситуация такая.
– Ты все так хорошо понимаешь.
– Вообще-то ты первая, кто мне об этом говорит. Послушай, Амелия, что я точно должен сейчас сделать, так это отвезти тебя домой.
Она покачалась на пятках.
– Затем, чтобы ты мог заняться... Чем? Охотой на Хоули?
– Я должен. Но я не собираюсь его убивать. Я не стану его убивать, если в этом не будет необходимости. В порту стоит американский корабль. Я доставлю его в Америку, чтобы там могли его судить.
– А как на это посмотрит британское правительство? Не забывай, он член палаты лордов.
– Мельбурн и его союзники будут лишь счастливы от него избавиться. Он у всех встал поперек горла.
– А как насчет подозрений, связанных с Акорой? Ты от них избавился?
– У нашего президента и так полно забот. Меньше всего ему нужна сейчас война. То, что Хоули оказался британцем, а не акоранцем, снимает вопрос о военном конфликте.
– Хоули не ягненок, он достаточно опасен.
– Я это знаю, принцесса, – сказал Нилс, натягивая рубашку. – Именно поэтому мой брат наблюдает за ним.
Но Шедоу не был там, где ему надлежало сейчас находиться. По дороге в конюшню Нилс наткнулся на скорчившегося, истекающего кровью человека, лежащего на садовой дорожке. В этом несчастном он узнал Шедоу.
Амелия выбежала из дома, не потрудившись накинуть жилет. Дождь нещадно хлестал ее, но она не замечала ни ветра, ни холода. Ее согнал с места крик Нилса, полный тревоги и боли. Там, на полпути между домом и конюшней, она видела коленопреклоненный силуэт Нилса.
Добежав до него, она в ужасе зажала рот. На тропинке лежал человек, разглядеть которого в темноте она не могла. Одно было ясно – этот человек истекал кровью.
– Кто это? – выдохнула она, опускаясь на колени рядом с Нилсом.
– Шедоу. Мой брат. Проклятие, я знал, что не надо позволять ему...
– Куда его ранили? – Она шарила по телу несчастного, пока рука ее не наткнулась на рукоять ножа.
– Господи...
Словами тут не поможешь. Она знала, что жизнь раненому может сохранить лишь немедленная и квалифицированная помощь. Посему действовать надо было быстро и решительно. Амелия, не задумываясь ни на миг, оторвала кусок ткани от подола юбки и прижала сложенную в несколько раз ткань к ране, чтобы остановить кровотечение.
– Надо принести его в дом и вызвать целительницу.
– Я не отдам его никакому костоправу! Знаю я этих мясников-хирургов! Я сам в состоянии о нем позаботиться.
Амелия не стала ему возражать. Для пустых разговоров сейчас не время. Нилс понес брата в дом. Амелия семенила рядом, прижимая ткань к ране. Нилс уложил Шедоу на кухонный стол напротив очага, а Амелия, быстро избавившись от того, что осталось от юбки, и оставшись в одной рубашке и блузке, принялась лихорадочно искать глазами лампу. Только после того как лампу удалось разжечь; она смогла оценить степень тяжести нанесенного ранения. Нож едва не вошел в сердце. Дюймом выше и правее – и спасать было бы уже некого.
– Эй, черт возьми, – крикнул Нилс, приподнимая брата за плечи, – не смей умирать!
Амелия приложила ухо к груди раненого.
– Сердцебиение слабое, но ровное. Нож не попал в легкое.
– Откуда ты знаешь?
– Я слышу. Надо срочно остановить кровотечение и вывести его из болевого шока.
– Где ты всему этому научилась?
– У нас в Акоре первую помощь могут оказывать все.
– Я слышал, что акоранцы умеют лечить так, как мы не умеем.
– Мы не делаем тайны из наших методов. Просто нас никто не хочет слушать.
– Ты можешь ему помочь?
– Ему поможет настоящий лекарь. Я лишь знаю то, что знают у нас все.
Амелия не теряла времени. Она лихорадочно обдумывала план действий, внимательно глядя на раненого. Он выглядел немногим моложе Нилса – на год-два, не больше. Волосы у него были светлые и кожа очень бледной от потери крови.
– Надо послать Андреасу записку. В нашей резиденции есть целительница. Андреас привезет ее.
– Женщина?
– А это важно?
– Нет, черт побери. Мне все равно, кто его будет лечить, лишь бы толк был. – Нилс вдруг повесил голову. – Я отослал его следить за Хоули, а сам...
– А сам кувыркался тут со мной? – Его раскаяние, его боль могли бы сломить ее, но она устояла.
– Слезами горю не поможешь, – сказала принцесса Акоры. – Если шевельнуть нож, он может задеть легкое. Мы должны вытащить его, но очень осторожно. Дело в том, что нож в ране сохранил ему жизнь – не дал всей крови из него вытечь.
– Целительница...
– Мы не можем сидеть сложа руки, ожидая, пока она приедет. Каждая минута драгоценна. Я думаю, что нож надо вынуть сейчас. Молю Бога, чтобы я не ошиблась.
– Рана все еще кровоточит.
Оба молча смотрели, как набухает кровью повязка.
– Мне нужно больше света, – сказала она и закрыла глаза, собираясь с силами. – У меня нет дара, но меня учили.
Руки Амелии, тонкие, с удлиненными пальцами, замелькали под лампой. Она старалась следовать тому, чему учила ее тетя Брианна. «Ты должна как бы растечься в пространстве. Сделаться тонкой, почти прозрачной, чтобы твои чувства могли проникнуть сквозь барьеры плоти». Брианна, жена ванакса, оказалась в Акоре случайно – ее подобрали ребенком на берегу, после того как корабль, на котором она плыла, потерпел крушение у акоранских берегов. Ее удочерила известнейшая в Акоре целительница.
Когда-то то, чему учила Амелию Брианна, казалось неосуществимым. Но теперь у нее не было выбора – или поверить в себя, или дать погибнуть человеку.
– Нам нужна еще ткань, – бросила она через плечо Нилсу. – Горячая вода, чистые тряпки, какая-нибудь прочная нить, иглы и света, света побольше. Принеси подушки, их надо подложить ему под ноги, книги сгодятся – главное, чтобы ноги были выше головы.
– Ты справишься, пока я...
– Да. – А что еще она могла сказать? Разве могла она сказать человеку, которого она любила – чего уж там, надо себе в этом признаться, – что-то другое, когда он так страдал.
– Иди, – велела она ему, а сама занялась Шедоу, стремительно ускользающим в мир теней. Какой грустный каламбур!
Нилс быстро принес все, что она просила, кроме горячей воды. Но и чайник должен был вот-вот закипеть.
Лампы, все, что нашлись в доме, горели вокруг нее. От них воздух накалился. Амелия, вытирая рукой вспотевший лоб, смотрела, как струйка крови медленно вытекает из раны. Смерть была где-то рядом. Она чувствовала ее присутствие.
К горлу ее подступила тошнота, но она поборола страх и склонилась над пациентом. Из раны выступала небольшая часть лезвия, и это было удачей. Кленок не ушел слишком глубоко. Возможно, Шедоу даже убил нападавшего, во всяком случае, у него хватило сил и соображения, чтобы добраться домой прежде, чем он потерял сознание. Теперь только оставалось вытащить нож, не вызвав усиления кровотечения.
Ее рука дрожала. Так не пойдет. Она вдохнула, выдохнула, призывая себя к спокойствию. Голос ее звенел от напряжения.
– Так. Теперь положи нить в воду, а иглы накали на огне.
Она ждала, что он начнет ворчать, говорить о том, что они теряют драгоценное время, но он лишь кивнул и стал выполнять указания.
– Я слышал о том, что это важно, – проговорил он между делом.
– От кого?
– От бабки. Она всегда нагревала нож, когда чистила рану. Некоторые над ней смеялись.
– Она была целительницей?
– Да нет, просто она делала то, что нужно было делать. Знала много полезных вещей.
– Мудрая женщина. Хотела бы и я быть столь же полезной.
– У тебя получится.
Эти скупые слова ободрили Амелию. В отчаянии он полагался на ее знания и здравый смысл – она была для него огоньком надежды. Между тем и нить, и иглы были приведены в готовность. Ждать дольше смысла не было.
– Пора, – тихо сказала она. Нилс кивнул. Он встал напротив.
– Что мне делать?
– Держи его, когда я стану вынимать нож. Если кровь хлынет... – Она не стала заканчивать и без того понятную мысль.
Сейчас она от всего сердца жалела о том, что порой была невнимательна к словам Брианны, что недостаточно усердия уделяла тем урокам, что давали ей мать и тетя Элен, что занятиям предпочитала прогулки, игру в мяч, катание на лошади...
«Господи, не дай моей руке дрогнуть».
Она схватилась за рукоять и потянула нож на себя.
Глава 13
Кровотечение прекратилось, и ей с трудом в это верилось. Амелия склонилась к ране. Новая повязка пропиталась кровью, но крови было куда меньше, чем до удаления ножа. Она почувствовала облегчение, но радоваться было рано. Еще многое предстояло сделать.
Нилс держал лампу высоко над головой, чтобы свет падал туда, куда нужно, а Амелия медленно и размеренно накладывала швы. Работа была кропотливой и трудной. Ей пришлось дважды делать передышку, поскольку перед глазами начинали плыть круги. Но, в конце концов и эта работа была завершена.
Шедоу дышал неглубоко, но ровно. Он был все так же бледен, но на ощупь тело его стало чуть теплее. Амелия почувствовала, что голова ее кружится. Она упала бы, если бы Нилс вовремя ее не подхватил.
– Не шевелись, – сказал он, усадив ее в кресло. – Я вернусь, как только его уложу.
Амелия кивнула и откинулась в кресле. Она не открывала глаз и лишь слышала, как Нилс вынес брата из кухни. Битва со смертью истощила ее силы. Она только усилием воли не давала себе забыться. Пока не время. Надо многое успеть. Надо послать за настоящей целительницей, убедить Нилса принять помощь акоранцев в поимке Хоули. Надо надеяться, что Андреас поймет, почему она отправилась к мужчине, которому еще лишь предстояло поговорить с ее отцом.
Итак, довольно отдыхать. Когда Нилс вошел, она уже была на ногах.
– Как он? – спросила Амелия.
– Лучше, чем если бы тебя здесь не оказалось. – Он подошел к ней и, взяв за плечи, привлек к себе. На мгновение ей показалось, что он дрожит. Голос его был низким и хриплым. – Черт побери, Амелия, что бы я без тебя делал? Я лечил раны, но настолько серьезные – ни разу. Он мог бы погибнуть, если бы не ты.
– Не думай об этом, – тихо сказала она. – Я здесь, и вместе мы сделали то, что надлежало. Ты говорил, он следил за Хоули?
Нилс кивнул.
– По крайней мере таковы были его намерения.
– В Лондоне ночью опасно. Мы не должны исключать возможность того, что на него напали случайно: захотели ограбить, например.
– Такая вероятность существует, – несколько скептически согласился Нилс. – Но Шедоу умеет постоять за себя лучше, чем большинство смертных. Обычный грабитель и даже банда для него не проблема. Вероятно, ему противостоял либо тот, от кого он не ждал нападения, либо тот, кто имеет специальные навыки и владеет ими не хуже, чем Шедоу.
Между тем Нилс отпустил свою возлюбленную и подошел к столу. Фитиль лампы почти догорел, и света было совсем мало. Подкрутив фитиль, он приподнял лампу так, чтобы свет от нее упал на нож. Амелия оставила его на столе. Рассмотреть его у нее до сих пор не было времени.
– Что это? – вдруг спросил Нилс.
Она подошла к нему и взглянула на нож.
– Что это за резьба на рукояти? Я уже где-то видел подобное.
Конечно, видел! На рукояти ножа красовался тот же вензель, что украшал знамя у входа в акоранскую резиденцию, – стилизованные рога быка. Не может быть! Все в ней протестовало против очевидного. Жуткая, страшная правда тяжким грузом свалилась на нее.
– Нилс, это не значит, что...
– Акоранский нож, – сказал он, не слушая ее. Он поднял оружие к свету, покрутил нож в руке.
Окровавленное лезвие тускло блеснуло. На акоранском ноже была кровь его брата. Нилс отвел глаза.
– Мой брат может умереть от раны, нанесенной акоранским ножом. Невинными акоранцами, которые не имели никакого отношения к взрыву на «Отважном».
– Акоранцы не имеют никакого отношения к взрыву, – продолжала настаивать Амелия. – Этому есть какое-то другое объяснение, – почти шепотом добавила она, глядя на нож.
Взгляд его холодно блеснул. Он словно закрыл ставни, отрезал ее от всего того, что составляло его внутренний мир.
– Нилс, послушай! – Она протянула к нему руку, но он отстранился. – Нилс, ты сам говорил, что Шедоу следил за Хоули. При чем тут акоранцы?
– При том, что они могли быть с ним. По меньшей мере один из них. Он знаком с твоими соотечественниками.
– Но он нам не друг. Он просто знакомый. У нас много знакомых в Англии и в других местах. Мы должны знать тех, кто стремится к власти, чтобы иметь представление о том, чего от них ждать в случае, если они добьются желаемого.
– Это мудрая тактика, но сейчас речь идет не о том. Этот нож – акоранский. Спасибо за все, что ты сделала для Шедоу, но тебе лучше сейчас уехать, – подвел итог Нилс.
У Амелии сдавило горло. Нет, этого не может быть. Совсем недавно он перестал подозревать ее родственников в чудовищном преступлении, совсем недавно счастье их казалось возможным, и теперь все рушилось, все стало стократ хуже. Что творилось в душе Нилса? Сердце его, должно быть, разрывалось на части.
– Он все еще на краю гибели и нуждается в помощи, – в отчаянии заявила Амелия.
– Я справлюсь. Иди домой, Амелия.
– Нилс, прошу тебя...
– Возвращайся домой!
Она не двигалась с места.
– Скажи мне, что я должен еще сделать, чтобы ты поняла? Если этот нож занес акоранец, как могу я или любой другой на моем месте поверить, что Акора не имеет отношения к взрыву на корабле? А если это так, то между твоей страной и моей неизбежна война, война, в которой будут гибнуть люди, война, в которой с той и другой стороны прольется кровь.
Он снял плащ с вешалки и накинул ей на плечи. Она сжалась от воспоминания: вот так он укрыл ее своим плащом в ту дождливую ночь. Он взял ее под руку твердо и решительно и выпроводил за дверь. За калиткой сада улица была погружена во мрак. Слова его были хлесткими и болезненными, как удары плетью.
– Я буду делать то, что должен, Амелия, а ты меня за это возненавидишь. А теперь иди в конюшню, седлай Брутуса и уезжай отсюда. Подальше от этого дома. Прочь от меня.
И она пошла – ей ничего не оставалось делать, он захлопнул за ней дверь. Амелия прошла несколько шагов и остановилась под проливным дождем. Все это не укладывалось у нее в голове. Нилс представлял для нее опасность? Представлял опасность для ее страны?
Она была настолько уверена в непричастности своей страны к взрыву на американском судне, настолько уверена в том, что Нилс не способен причинить вред женщине, с которой у него сложились определенные отношения, что считать Нилса опасным человеком казалось ей нелепым, глупым и недостойным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34