— Давайте выметайтесь.Люк раздраили. Разведчики один за другим, стуча подошвами по скобам трапа, полезли наверх.Пивоваров.Далидзе.Кузнецов.Кудряшов.Федоров.Семенов…Всего шестнадцать человек. Согласно утвержденному в спецотделе списку.— Все?— Все!— Ну ладно, пойду посмотрю, как пехота в море ноги мочит.Капитан поднялся на мостик последним. В непроницаемой, как врожденная слепота, черноте тропической ночи о борт лодки лениво разбивались невидимые волны.— Мать честная, что это? — ахнул Семенов.— Что?— Да вон же! Вон! Смотри!То тут, то там вдоль корпуса лодки вспыхивали синевато-мертвенные огни, словно кто-то из глубины подсвечивал поверхность моря фонариком. Огни, которые не прибавляли света, но добавляли страха.— Это микроорганизмы, — сказал капитан. — Когда их тревожат, они начинают светиться.— В каком смысле тревожат?— В смысле башкой о лодку бьют.— А-а-а.Матросы вытащили из люка два резиновых свертка, споро раскатали, воткнули куда-то внутрь шланги компрессора. С тихим шипением из нутра субмарины пошел воздух. Свертки расправились, раздулись, поднялись и превратились в две черные десантные лодки.Лодки опустили под борт, и разведчики, один за другим, переползли внутрь.— Все нормально? — спросил из темноты голос капитана.— Нормально!— Куда плыть — знаете?— Знаем.— Ну тогда прощевайте…Глухо простучали в темноте шаги. Еле слышно хлопнул люк.— Разобрать весла! — приказал командир. Разом погрузив лопасти в воду, отошли от «тонущей» подлодки. Вода забурлила мелкими пузырьками и сомкнулась над последними квадратными метрами родины. Теперь впереди, сзади и с боков была чужая страна. Территория противника. К сожалению, уже не условного…— Оружие к бою!Разведчики вкрутили взрыватели в гранаты, прищелкнули к автоматам магазины. Ощетинились стволами вдоль бортов.— Курс 290.Мягко, без всплеска погружались весла в воду. Мягко, без всплеска поднимались на воздух. Каждый гребок проталкивал лодки вперед на несколько десятков сантиметров-На несколько десятков сантиметров к берегу. На котором их могло подстерегать все что угодно. В том числе и мгновенная, на первом шаге, смерть.— Вижу берег, — показал наблюдатель на первой лодке.На фоне лежащей по курсу однородной черноты стали проступать отдельные детали прибрежного пейзажа. Вернее сказать, отдельные, ни на что не похожие пятна. Но пятна, которые сохраняли свои очертания. И значит, не могли быть миражом или туманом.Явственно стал слышен шум прибоя. Подросли, заострились набегающие с моря волны.— Приготовиться к высадке.Часть экипажа, чтобы не перевернуться в последний момент, сместилась от носа к корме. Хвосты лодок заметно притопились, плотно сели на воду. Носы, напротив, задрались вверх. Теперь осталось дождаться самой большой волны.— Вот она. Наша…Разом отгреблись веслами, догнали, оседлали проходящий мимо гребень и на нем, как верхом на гарцующей лошади, понеслись к берегу.Касание днища!Разом выпрыгнули, подхватили лодки за леера и, упираясь против откатывающих потоков воды, выбежали на пляж.Прибыли! Теперь не сачковать! Теперь работать в полную силу! По заранее разработанному, утвержденному и стократно отрепетированному на топографическом макете плану. Теперь успевать!Боевое охранение веером рассыпалось в стороны. Залегло, готовое к мгновенному отражению атаки. Разведка бесшумно двинулась вперед расчищать незнакомую дорогу своими телами и при необходимости принимать в те тела первые пули или первые осколки пропущенных противопехотных мин. Оставшиеся, вцепившись в леера, потащили лодки вверх по берегу, стараясь как можно скорее покинуть открытый всем ветрам и взорам пляж. Подальше от опасной пустоты. Поближе к столь любимым разведчиками кустам, оврагам и непролазным чащобам.Охранение, приподнимаясь, пробегая несколько шагов, падая на животы за подвернувшиеся препятствия, снова вскакивая и снова падая, защищало фланги. Арьергард затирал оставленные на песке следы предусмотрительно прихваченными с собой метелками. Такие вот вооруженные до зубов и способные на все дворники. Очень уважающие и ценящие чистоту. Которая не портит окружающий пейзаж.Если завтра здесь пройдет с обходом патруль противника, он ничего не увидит, кроме обычных песка, ракушек и выброшенного морем мусора. Вернее, ничего не должен увидеть. Для чего и машет вениками арьергард. Почище самого трудолюбивого, добросовестного, отрабатывающего служебную квартиру жэковского подметалы.Кусты. Теперь можно отдышаться. И избавиться от средств доставки.Прикрыв клапана одеждой, чтобы не был слышен шум выходящего воздуха, открутили пробки. Лодки сдулись, осели и снова приняли первоначальный свой вид. Вид резиновых тюков.В укромном месте разведчики аккуратно взрезали штык-ножами дерн, приподняли и раскрыли его, как створки ставен, на стороны, стараясь не примять травянистую поверхность и не нагрязнить вокруг землей. Затем выбрали грунт, уложили на дно полученной ямы-тайника плотно свернутые лодки. Ямы забросали землей. Землю утрамбовали. Поверх, в то же самое место, где они и находились до того, опустили листы дерна, плотно сведя стыкуемые края. Траву подняли, разгладили, обдули и разве только не подстригли и не побрызгали одеколоном. А подходы даже и побрызгали. Отбивающим нюх у собак аэрозолем.Больше на берегу делать было нечего. В походную колонну, два метра дистанция… дозор… головное охранение… арьергард… Маршевым шагом… С места… Без песен и без звуков… Не в ногу… Шагом!..В общем, пошли, ребята… Глава 22 Спали вповалку, рядом друг с другом и друг на друге, накрывшись маскировочной накидкой. Спали после сорокапятикилометрового марша, уводящего разведгруппу от моря. Постельные удобства, то есть что находится под твоим телом и твоей головой, где находится твое тело и твоя голова и что находится на твоей голове И на твоем теле, уже никого не волновало. Что бы и где бы ни находилось! Была бы точка опоры. Бессонница — не та болезнь, которая может обеспокоить разведчиков, преодолевших в полной выкладке почти полета километров.Разведчики спали очень крепко и очень чутко. Крепко — из-за невозможности как-то иначе, кроме как в коротком сне, восстановить силы. Чутко — потому что, чрезмерно погрузившись в объятия Морфея, могли проспать собственную жизнь. Они спали так, как привыкли в ходе многочисленных учебных выходов. Те, кто не научился отдыхать вот так, без подушки, матраса и простыни в наскоро отрытой в грунте яме, — ушли искать себе более спокойную работу.В стороне хрустнула сломанная ветка. Почти неслышно. Спящие открыли глаза и потянулись пальцами к куркам автоматов. Все. И одновременно.К убежищу приблизилась тень.— Репа, — шепотом назвала тень условленное, никому не известное в этих тропических краях экзотическое слово.Значит, свои. Значит, стрелять не надо. Разведчики закрыли глаза и мгновенно уснули. Кроме двух, которым надлежало заступать в боевое охранение.— Капитан Далидзе. Подъем…— Да слышу я.— Тогда почему лежишь?— У нас еще сорок секунд, — показал Резо на секундную стрелку на циферблате «командирских» часов.Тень замолчала. Время отдыха разведчика — святое время, принадлежащее только и исключительно ему. Тревожить отдыхающую смену до истечения определенного срока нельзя. Никому. Даже министру обороны.Разве только противнику.Ровно через сорок секунд Далидзе и Смирнов выползли из-под маскнакидки. Они не зевали, не потягивались, не почесывались и не протирали ладонями глаза, отходя от короткого, тяжелого сна, как это сделал бы любой оказавшийся на их месте гражданский засоня. Разведчики не имеют такой возможности. Они просыпаются сразу и сразу готовыми к маршу или бою. Иначе нельзя. Иначе можно схлопотать пулю в еще не разлепленные со сна глаза.— Все спокойно?— Спокойно.Поправляя автоматы, Далидзе и Смирнов разошлись в стороны. Пивоваров и Федоров вползли под накидку. И уснули, еще не коснувшись головами земли.Через пять с половиной часов боевое охранение сыграло подъем.— Интересно, сколько сегодня сможем пробежать?— Столько, сколько нужно.— А сколько нужно?..Вскрыв вещмешки, вытащили и наскоро сжевали сухпай: галеты, сахар и шоколад. Окружающую местность привели в первоначальный вид. Пропахшее потом и ружейной смазкой место сна и завтрака густо взбрызнули противопсовым аэрозолем. Разобрались в колонну. Осмотрели оружие. Попрыгали…— Ну что, с места, без песен?..— Потопали…Через несколько минут стемнело окончательно. Словно в глаза тушь залили. Идти приходилось ориентируясь на звук шагов и шуршание одежды впереди идущего. Иногда колонна вставала, ожидая отставших. Иногда замирала, давая возможность дозору выбрать более удобный путь через встретившееся препятствие.К утру уткнулись в ставшие сплошной стеной заросли тропической растительности, переплетенные и укрепленные арматурой разползшихся во все стороны лиан. Словно кто-то специально вязал это дьявольское макраме…Попытались обойти трудный участок в одну и в другую сторону, но близкого прохода не нашли.— Нет. Здесь так просто не выбраться. Здесь тропу прорубать надо.— Прорубать нельзя. Прорубать громко.— А если не прорубать, то придется тут жить всю оставшуюся жизнь…Жить в джунглях всю оставшуюся жизнь не хотелось. Пришлось расчехлять мачете.Рубились, накрывшись с головой плащ-накидками, которые хоть как-то приглушали опасные звуки. О визуальной маскировке говорить не приходилось. Такую просеку скрыть было невозможно. В российских учебках за подобное варварство на местности инструкторы враз назначили бы десяток нарядов вне очереди. Там за одну-единственную обломанную в процессе передвижения ветку взгревали по первое число. Но там этих веток было не так густо…Чертовы джунгли! И кто их только придумал!День переждали под защитой вывернутого с корнем с совершенно неизвестным названием дерева, со ствола которого постоянно ссыпались труха, древесные пиявки и еще какие-то насекомые, норовившие протиснуться через рукава и воротник до полнокровных тел российских разведчиков. И испить их импортной и оттого, наверное, особо желанной кровушки. Спать было невозможно. Но и не спать было нельзя!Чертовы, трижды чертовы джунгли!!! Ночью снова «рубились», продвигаясь вперед, что называется, «в час по чайной ложке»…— Так мы ни в какие графики не впишемся.— Не впишемся. А что делать?— Дорожников вызывать. Чтобы они здесь асфальт проложили. Или на крайний случай бригаду профессиональных дровосеков. Мы не нанялись здесь…— Дровосеков бы хорошо…Командир с «замком» не отрывались от карты, решая свои командирские кроссворды.— Может, сюда?— Нет, опасно. Очень близко к населенным районам.— А если вот так? На север, градусов пятнадцать, а потом по седловине свалиться к югу…— Слишком большой крюк. И потом, где гарантии, что там мы не встретим точно такие же заросли?— Гарантий никаких. Гарантии может обещать один только родной Госстрах. Но дома.— До дома далеко…— Тогда…— Рискованно.— Срывать график еще рискованней. Кто нас отсюда будет забирать, если мы пропустим контрольные сроки? Моряки, они не влюбленные парубки — больше положенного ждать не будут. Разведут пары, и поминай как звали.— Эти точно ждать не будут.— Считаю, что другого выхода у нас нет…В конечном итоге идти решили по руслу реки. Что называется, буром. Там хоть не надо было набивать мозоли, прорубая тропу. Но зато легче было нарваться на случайных свидетелей. Или на засаду.— Пивоваров, Федоров, Кудряшов — в дозор.— Есть в дозор, командир.— В случае опасности давайте зеленую ракету.— В случае опасности вы нас и так услышите…Дозор ощетинивался стволами автоматов и уходил вниз по течению на несколько сотен метров. Остальные разведчики ожидали на месте. Через полчаса, если все было тихо, отряд выступал в путь.Скорость заметно возросла. Риск тоже.Пятьдесят метров. Сто. Сто пятьдесят…Подозрительный шум с левого берега.Внимание! Всем остановиться. Развернуть в сторону опасности оружие. Замереть. Прислушаться.Переждать минуту, две, три.Нет, все спокойно. Можно продолжать движение.Один шаг, второй, третий… Скользя над самым дном. Стараясь не вытаскивать ног из воды, не отрывать подошв обуви от грунта. Такой прием наиболее бесшумен и одновременно обеспечивает максимальную устойчивость при передвижении через водные преграды. Шагая широко, можно запросто свалиться в какую-нибудь случайную яму на дне.Вновь какой-то нехарактерный для джунглей звук. По правому берегу.Вновь развернуться на опасность, замереть, прислушаться, переждать…Продолжения нет? Все тихо?Значит, можно продвинуться дальше. Еще на шаг. И на два. И натри…И вдруг, словно выстрел из темноты, — угрожающее рычание собаки.Не сговариваясь, разведчики сползли животами в воду. Залегли, оставив на поверхности только лица.Откуда она здесь взялась, зараза?! И кому принадлежит? Местным жителям? Случайному охотнику? Бойцам вражьей засады?…— Внимание! — поднял руку командир основного отряда, услышав непонятные звуки со стороны ведущего разведку передового дозора. — Охранению занять оборону. Группе уходить по правому берегу. Оружие — к бою!Охранение залегло по берегам. Отряд врубился в джунгли…Невидимая в темноте шавка, бегая по мелководью, надрывала глотку в хриплом, угрожающем рыке. Ну точно кого-нибудь накликает. Пристрелить бы ее, чтобы голосовые связки не надсаживала. Но выстрел привлечет еще больше внимания, чем пустолайство этой бездомной псины…— Может, ей колбасы из сухпая бросить? — еле слышным шепотом предложил Кудряшов.— Она не знает, что такое колбаса. Она не цивилизованная. Если только мясо в банке. И чтобы попасть!Пивоваров решительно вытянул из-за пояса штык-нож.— Не дайте ей уйти, — сказал он.— Как?— Не знаю. Привлеките к себе внимание. Например, пошумите.— А если там ее хозяева?— Тем хуже для хозяев…Отжавшись от дна на руках, Пивоваров сплавился вниз по течению, подгреб к берегу и наполовину высунулся из воды. С подветренной от собаки стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40