Учитель, как и любой человек, тоже может быть застенчив. В
этом случае работа становится для него мучением. Каждый новый
учебный год начинается с кошмара. Очутиться лицом к лицу с абсо-
лютно незнакомыми детьми, которых тебе предстоит просветить,
обучить, а иной раз и развлечь,- такая ситуация может парализо-
вать застенчивого. Одна учительница младших классов так подыто-
живает свои ощущения:

Каждую секунду я чувствую, что стою на сцене, и сильно озабо-
чена реакцией детей... Они же подмечают во мне всё - какой
костюм я ношу, какую обувь, какие украшения. Они обращают
внимание, даже если я меняю цвет губной помады.
Другой учитель вспоминает начало своей работы:
В течение первого урока мне казалось, что целый день мне не
выдержать. Я так нервничал, что чувствовал себя больным.
Некоторые пытаются застраховать себя, точно распланировав
все свои действия. Однако стоит на этом сосредоточиться, как все

планы рушатся. Учитель уже не обращает внимания почти ни на ко-
го, лишь на тех учеников, которые бросаются в глаза,- они обычно
много болтают и плохо себя ведут. Если учитель по какой-то причине
потерял контроль над классом, шалить вдруг начинают все, и единст-
венное, чем остается заниматься,- это наведение порядка.

Некоторые преподаватели колледжей неформальным семинарам
в узком кругу предпочитают лекции, хотя это и требует большей под-
готовки. Сама структура таких занятий более безопасна. Лекция
имеет определенную продолжительность, тему, правила для слуша-
телей четко определены и ограничивают их инициативу. Преподава-
тель может следовать заранее разработанному плану, а это надеж-
ный способ самозащиты. Если преподаватель не застенчив, нефор-
мальная обстановка семинара дает ему больше свободы для поиска
истины; для застенчивого же семинар превращается в тяжкое путе-
шествие по тропе, изобилующей ловушками в виде вопросов - ост-
рых и критических, которые задают способные студенты, или наив-
ных, которые задают непонятливые. Кроме того, доверительный
стиль семинара лишает преподавателя возможности эмоционально
самоустраниться, что вполне осуществимо при чтении лекции.

Застенчивость и память

Представляется очевидным, что застенчивость имеет отрицательные
последствия в социальном плане. А не оказывает ли она негативного
воздействия также на мыслительные процессы, необходимые для ус-
пешного обучения?

Самое скверное в застенчивости, как я понял,- это то, что она
заставляет человека так сосредоточиться на самом себе, что он
уже не воспринимает происходящее вокруг. К примеру, я сам
иногда обнаруживаю, что прослушал нечто важное в разговоре,
потому что-был слишком погружен в себя.
Это наблюдение одного средних лет бизнесмена наводит на еще
один интересный вопрос: влияет ли тревожность, связанная с за-
стенчивостью, на сосредоточенность внимания в стрессовых ситуа-
циях и не сказывается ли это отрицательно на памяти?

Дабы ответить на этот вопрос, в нашей лаборатории был прове-
ден эксперимент, в котором от испытуемых-мужчин требовалось
оценить устное выступление женщины. Половина мужчин считали,
что они не застенчивы, другая половина - что в целом застенчивы.
особенно в общении с женщинами. Все испытуемые должны были
прослушать выступление одной и той же весьма привлекательной
студентки. Затем проверялось, что из услышанного каждый запом-
нил. За каждым также велось наблюдение сквозь односторонне про-
зрачное зеркало.

Треть мужчин находилась в комнате наедине с симпатичной де-
вушкой, и им было позволено беседовать с нею и задавать вопросы
как после ее выступления, так и во время него. Другая треть также

находилась с нею один на один, но перебивать ее им не разрешалось.
Последняя треть испытуемых находилась в комнате перед телеэкра-
ном, на котором демонстрировалось данное выступление. Мы пола-
гали, что застенчивые мужчины запомнят тем меньше, чем больше
будут взволнованы. А какие, по вашему мнению, ситуации должны
были встревожить их более всего?

Наибольший дискомфорт ощущали сидевшие перед телеэкраном,
наименьший - те, кто мог непосредственно общаться. Вы удивле-
ны? Давайте поразмыслим. Вспомним, что нам уже известно: застен-
чивые весьма озабочены, когда их оценивают, и тревожны в непред-
сказуемых обстоятельствах. Когда они одни в комнате с телевизо-
ром (а экспериментатор наблюдает сквозь зеркало), ясно, что
объектом исследования выступают они сами, а не тот, кто говорит с
экрана. Если же им позволено перебивать девушку и задавать ей воп-"
росы, то им как бы разрешено присоединиться к процессу оценива-
ния ее.

Как только включается самоконтроль и повышается тревож-
ность, застенчивые все меньше внимания уделяют поступающей ин-
формации. Агония застенчивости убивает память. Застенчивые, си-
девшие перед экраном, могли воспроизвести меньше всего из услы-
шанного,- значительно меньше, чем незастенчивые, или же чем ис-
пытуемые, поставленные в любые другие условия.

Мы отмечали интересное явление, когда от испытуемых требова-
лось оценить привлекательность выступавшей девушки. Застенчи-
вые сочли ее менее привлекательной, чем считали незастенчивые,
более того, они оценили эту довольно красивую девушку как менее
привлекательную, чем <средняя> студентка из их группы. Таким
образом, застенчивость лишает человека не только дара речи, но
также памяти и ясного восприятия.

Неуязвимые дети

Психологи наградили определением <неуязвимые> тех детей, кото-
рые, несмотря на самые неблагоприятные жизненные условия, вы-
павшие им в детстве, тем не менее становятся нормальными здоро-
выми взрослыми. Многие выдающиеся личности, преуспевшие в
столь разных областях, как политика, наука и искусство, происходи-
ли из среды, которую следовало бы рассматривать как патологиче-
скую. Элеонора Рузвельт, бывший президент Джеральд Форд, сена-
тор Даниэль Патрик Мойнихен смогли так или иначе вырваться из
тех неблагоприятных условий, которые окружали их в начале жиз-
ненного пути, и добиться значительных успехов.

О том, как некоторым детям удается противостоять влиянию травмирующих
обстоятельств в юные годы, рассказывается в статье: Stein R. Children - thriving
on calamity?//San Francisco Chronicle. 1976. 29 June. Например: <Элеонора Рузвельт
потеряла мать, когда ей было восемь лет. Два года спустя скончался горячо любимыи
ею отец, который страдал алкоголизмом. Болезненно застенчивая девочка воспи-
тывалась суровой бабкой, в чьем доме друзья Элеоноры никогда не были желанными

Вот вывод одного исследования, объектом которого были 100
мужчин, происходивших из травмирующей и конфликтной среды:
вопреки таким условиям развития в детстве, сегодня эти люди, буду-
чи взрослыми, могут быть оценены как нормальные, а по ряду пока-
зателей - даже как преуспевающие.

Такая <теория катастрофы> применительно к развитию ребенка
противоречит традиционным представлениям о том, что скудная и
вредоносная среда взращивает ущербного человека. Уравновешен-
ная, комфортная, изобильная среда рассматривалась как залог ду-
шевного здоровья и жизненного успеха. Подтверждением такой точ-
ки зрения служили многочисленные примеры взрослых людей -
психически больных или преступников,- которые происходили из
обездоленной или конфликтной среды. Но вывод делался неверный.
В тюрьмах и психиатрических больницах пребывает лишь незначи-
тельное меньшинство тех, кто вырос в неблагоприятных условиях.
Те же, кто гнется, но не ломается, развили в себе способность пола-
гаться только на самих себя, и это позволило им занять достойное
место в обществе.

Возможно, новое поколение преодолеет формирующие застенчи-
вость обстоятельства, описанные в этой книге, и не впадет в хрони-
ческую застенчивость. Хотелось бы на это надеяться. А пока нам
следует глубже изучить <неуязвимых> детей, противостоящих нега-
тивному влиянию семьи, школы и общества. Таким образом мы мог-
ли бы обнадежить тех детей, которым приходится сталкиваться да-
леко не с самым лучшим, что может дать семья и школа, а иногда -
и с худшим.

Актриса Кэрол Вернет - человек, наделенный особой способ-
ностью дарить людям смех. В откровенной беседе она призналась,
что в детстве застенчивость принесла ей много огорчений дома и в
школе. Она рассказала, как опыт комедийной актрисы помог ей
справиться с ребячьим страхом оказаться непризнанной и нелюби-
мой.

Вернет: По-моему, я была довольно застенчива с самого начала,
особенно рядом с матерью. Та была необычная, очень красивая
женщина. У нее была одна серьезная проблема - она потом
стала алкоголичкой, да и папа был такой же. Но оба они были
замечательные люди. Он мне напоминал Джимми Стюарта, а
она была как маленький метеор. Про себя я знала, что я некра-
сива, так что застенчива я была из-за своей внешности. Девчон-
кой я старалась это компенсировать спортивными успехами. Я
думала, что если я смогу бегать быстрее всех мальчишек, то бу-

гостями> (р. 19).

Renaud Н" Estees F. Life history interviews with one hundred normal American
males: of childhood//American Journal of Orthopsychiatry.
1961. N 31. CM. также: Cowen E. L., Pederson A., Babigian H., lzzo L. D.,
Trost M. A. Long-term follow-up of early detected vulnerable children//Journal
of Consulting and Clinical Psychology. 1973. N 41.

ду им нравиться. Я с ними всегда шутила - и дурачилась в
школе гораздо больше, чем дома, потому что стремилась побо-
роть опасение, что меня отвергнут, так как я не очень хоро-
шенькая и из небогатой семьи.

Зимбардо: Но в классе на уроках вы не играли роль шута, не так ли?
Вернет: Нет, разве только с приятелями в свободное время. А в шко-
ле я была очень сдержанной и училась хорошо, учителей ува-
жала и слушалась. Так что я считалась образцовой ученицей.
У мальчишек я не пользовалась особой популярностью. Я имею
в виду тех ребят, кому мне хотелось бы нравиться, например
наших футболистов. Но кое с кем у меня завязались очень ми-
лые приятельские отношения, это были ребята вроде меня.
Зимбардо: Вы хотите сказать, что они тоже были застенчивы?
Вернет: Да, они были довольно застенчивы и не очень привлекатель-
ны. Но я продолжала тешить себя надеждой: <А вдруг капитан
футбольной команды обратит на меня внимание, улыбнется
мне>.

Моя мать хотела, чтобы я стала писателем. Она говорила: <Ка-
кая разница - как ты выглядишь, если ты все время пишешь?>
Я соглашалась: <0кей, я стану писателем>. Я стала редактором
школьной газеты и весьма в этом преуспела.
Я посещала специальные занятия по английскому языку, что-
бы попробовать свои силы в драматургии. В глубине души я
надеялась, что мне удастся взойти на сцену, но боялась себе в
этом признаться. У меня была очаровательная кузина, на де-
вять месяцев меня старше,- белокурая и яркая. Она посещала
разные кружки - пения, танцев, драматический. Однажды я
попыталась отбить чечетку так, как это делала она, и у меня ни-
чего не вышло. Я закрылась в туалете и попробовала сплясать
там, но это тоже не удалось, потому что тут вошла мама.
Может показаться, что о матери я думаю плохо, но это не так.
Мы с нею прекрасно ладили, я ее обожала, и уверена, что и она
меня любила. Но я никогда не чувствовала поддержки. Так что,
когда я все-таки вышла на сцену в студенческом театре, мне не
хотелось, чтоб родители это увидели, потому что я боялась
опростоволоситься. К моему удивлению, всё прошло хорошо. Я
заслужила смех зрителей, ко мне подходили ребята и говорили:
<Слушай, я тебя видел в этом спектакле, и, знаешь, это было
очень весело>. Меня даже пригласили отобедать с двумя <шиш-
ками> со старших курсов, что меня - первокурсницу - прос-
то поразило.

А другой парень как-то остановил меня и спросил: <У тебя есть
голос?>-<Да, но на публике я петь не могу>. А он сказал:
<Очень надо спеть <Плач Аделаиды> из комедии <Парни и дев-
чонки>. Раз песенка комедийная, то я не отнеслась к ней всерь-
ез и не стала задумываться, хороший ли у меня голос. Ведь ес-
ли у вас нет хорошего голоса, вы не станете петь серьезную

песню. Итак, я выступила с веселой песенкой. Мама пришла
меня послушать и была поражена. А я уже решила стать актри-
сой музыкальной комедии. Мама и бабушка сильно огорчились,
но я сказала им: <Это то место, где я чувствую, что люди меня
любят, где я что-то значу. Это не то что писать или рисовать>
(кстати, рисовала я неплохо). С тех пор мне всегда хотелось
почувствовать отклик на то, что я делаю. Отсюда и выросла моя
актерская карьера. Но я не эстрадная артистка. Мне до сих пор
трудно просто спеть песню.
Зимбардо: В каком смысле - трудно?

Вернет: Мне становится не по себе. Меня часто спрашивают: <Поче-
му бы вам не перестать паясничать и не выступить просто с пес-
ней?> Я иногда пытаюсь это делать, но чувствую себя при этом
неловко.

Зимбардо: А что именно вы чувствуете?

Вернет: Это еще отголосок юности. Я чувствую, что по сравнению с
профессиональными певцами какое право имею я выступать с
песнями? Я могу спеть в музыкальном спектакле, играя роль,
но в роли Кэрол Вернет выйти на сцену в шикарном платье ради
того, чтобы спеть песню,- это уж слишком...

Зимбардо: Вы хотите сказать, что возможность отстраниться от се-
бя самого и принять какую-то роль, заданную маской аноним-
ности, позволяет застенчивому человеку выступать перед пуб-
ликой?

Вернет: Правильно. Это когда ты как бы становишься кем-то дру-
гим. Ты - больше не ты. Так гораздо легче. Знаете, моя про-
фессия - самая подходящая для человека вроде меня. Когда
я была маленькой, я ходила с бабушкой в кино по восемь раз в
неделю. Я росла в эпоху Джуди Гарланд, Бетти Грэбл, Джоан
Кроуфорд. Вернувшись из кино, я с подружками разыгрывала
сцены из фильмов. Я и теперь это могу. Могу неделю быть Бет-
ти Грэбл, другую неделю - Джоан Кроуфорд. У меня даже
есть для этого подходящий грим и платья. То есть, будучи
взрослой, я остаюсь ребенком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34