Игривый тон успокоил мужика и он, оставив Спиридона, подошел к нам вплотную, пытаясь разглядеть пленную кокетку. Когда он склонился над нашей тесно лежащей группкой, я поймал его за шею и резко дернул на себя. Кузьма повалился прямо на меня, инстинктивно пытаясь схватить за шею. Я прижал его к себе, мешая закричать. Он попытался сопротивляться, но несколько неслабых женских ручек так его зажали, что мужик только и сумел захрипеть сквозь зажатое у меня подмышкой горло.
– Пусти, пусти, ты чего! – просипел он, когда я немного ослабил хватку.
– Жить хочешь? – поинтересовался я обыденным тоном, перекрывая ему для наглядности кислород.
– Хочу, – торопливо ответил он, когда я опять ослабил хватку.
– Сколько вас там осталось?
– Че-четверо, – тотчас сдал он свою команду. – Отпустите, я ничего, я того, я подневольный.
– Ах, ты, вражина! – вдруг вмешалась в разговор давешняя Варвара. – Подневольный он! А кто меня вчера всю ночь пер?! Да, еще и куражился! А как я затяжелею?!
– Погоди, – остановил я начинающийся скандал, – он свое позже получит!
– Получит! А я уже получила, не дай бог, понесла от ирода, что тогда?
– Так я что, я ничего, – заныл Кузьма. – Как все, так и я.
– Пантелей там, у избы? – задал я интересующий меня вопрос, пытаясь выяснить здесь ли мой главный неприятель.
– Какой еще Пантелей? – делано удивился мужик. – Тот, что людей нагайкой по голове бьет.
– Ничего я не знаю, придумаешь тоже, – нервно ответил он, – мое дело телячье, что скажут... Знать я ничего не знаю, ведать не ведаю.
Кажется, сурового Пантелея он боялся больше чем меня. Пришлось подойти с другого конца.
– Ну, не знаешь, так не знаешь, – насмешливо сказал я, – тогда ты мне больше не нужен. Бери Кузьму себе, Варвара, и можешь оторвать ему то, чем он тебя обидел. Если нужно, я его подержу...
Женщины разом оживились, а сама Варвара, приблизившись, посмотрела мне в лицо, не понимая, шучу я или говорю серьезно.
– Взаправду можно оторвать? – сладострастно спросила она.
– Там, там он, – заторопился насильник, – прости, я запамятовал.
– Ладно, тогда покуда отрывать тебе хозяйство погодим. Но смотри, если только вякнешь, отдам бабам на потеху, они тебе все припомнят!
– Чего мне, я и так.... только зря вы все это удумали, не совладать вам с нами.
– Это уже не твоего ума дело. Давай, зови сюда этого Пантелея.
– Как это зови? – с ходу начал придуриваться мужик. – Станет он ходить, к кому не попадя!
– Эй, друг, – окликнул меня один из колодников, – поглядел бы, может у этих хоть ножи есть!
– Есть у тебя нож? – спросил я Кузьму. – И лучше не ври! Я тебя предупредил!
– Нету, откуда... – начал, было, отказываться он. Замолчал, вспомнил женской мести, и врать не рискнул, сознался, – есть, в сапоге.
Я быстро ощупал его голенища и вытащил из сапога длинный тесак. За одно проверил одежду. К сожалению, больше оружия у него не оказалось. Впрочем, и этот нож был для нас ценным приобретением.
– Поищите у того тоже, – попросил я женщин, указав на Спиридона.
Бойкая Варвара, сразу же послушалась и, пригибаясь, пошла к лежащему в двух шагах стражнику.
– Ну, а ты кричи Пантелея, – велел я Кузьме.
– Чего, кричать-то, – опять заюлил мужик, – а как он не придет?
– Не твоего ума дело, кричи ему, что Спиридон умер.
– Как это умер, – опять попробовал артачиться Кузьма, но я слегка врезал ему по зубам и этим привел в чувство.
– Пантелей, – тут же завопил он во весь голос, – поди сюда, тут Спиридонушка помер!
Возле костра сразу встали на ноги несколько человек.
– Ты чего? Как это помер? – закричал кто-то, скорее всего Пантелей. – Тащи сюда баб!
– Так помер же наш Спиридонушка! – плачущим голосом закричал Кузьма, явно входя в роль. – Подойди сам увидишь!
Возле костра посовещались, и в нашу сторону направилось сразу двое. Разглядеть что-либо было нереально, видны были только их силуэты.
– Есть нож, – радостно сообщила Варвара, кончив обыск. – Вострый!
– Дай мне сюда! – попросил бывший колодник, тот, которого я освободил первым.
– Ишь, умный какой, все ему дай! – начала было возражать она, но потом одумалась и поползла в его сторону.
Я же наблюдал за приближающейся парой. На двоих я не рассчитывал, но других вариантов не было.
– Девушки, держите Кузьму, – попросил я женщин, и так вцепившихся в мужика всеми наличными руками. – А ты, – сказал я ему как ваши подойдут, да спросят, что со Спиридоном, говори мол сами посмотрите. А если попробуешь нас обмануть, тебе тут же оторвут сам, знаешь что. Девушки, оторвете?
– Еще как оторвем, бабы, снимай с него портки, – распорядилась вернувшая к товаркам Варвара.
Кузьма что-то вякнул, но мне уже было не до него. К нам уже подошла следующая парочка. Я сел на корточки возле оглушенного стражника, рассчитывая на то, что они в темноте перепутают меня с Кузьмой. Охранники остановились шагах в двадцати и стояли, обнявшись, видимо, ища друг у друга поддержки, а может быть, просто, боялись подойти. Узнать своего обидчика я не смог. Мало того, что было темно, видел я его только мельком, да еще и сидящим верхом на лошади.
– Кузьма, ты чего шумел, что Спиридоша помер? – зыбким, пьяным голосом спросил один из мужиков.
– Пойди, да сам посмотри, – неестественно тонко, как будто его уже лишили мужского естества, ответил тот.
– Посмотрю, – почему-то, капризно заявил мужик. – Как так он мог помереть, когда мы с ним еще не допили!
Он оставил товарища и, качаясь, направился ко мне. Второй же остался стоять на месте, и мне это очень не понравилось.
– Ну, чего тут? – спросил мужик, наклоняясь над лежащим телом. От него так разило брагой, что мне пришлось отстраниться от запаха. Он стоял, качаясь как дерево на ветру, почему-то бессмысленно хмыкал, что-то бормотал, потом громко сказал:
– Так он просто спит, а ты, дурашка, крик поднял, – объяснил он мнимому Кузьме. – Бабы тут где? – перешел он на другую более интересную тему, пытаясь в темноте рассмотреть лежащих на земле людей. – Бабы, пошли со мной, я вам калача дам.
Кузьма что-то пискнул и тут же затих. Я тоже мочал.
– Ну, ты долго еще? – крикнул оставшийся за кольцом пленников человек.
– Сейчас иду, – ответил тот. – Селиван, видать перепил. Заберем или пусть тут проспится?
– Еще чего, таскать его! Веди баб! Которые будут ломаться запорю!
– Всех брать? – спросил он.
– Какие помоложе. Их там много?
– Кто их разберет, впотьмах не разглядеть!
Эти сволочи говорили о живых людях так, будто выбирали на рынке скотину. Я встал на ноги, и мы оказались с мужиком лицом к лицу. Он удивился при виде незнакомого человека, даже придвинулся, что бы лучше рассмотреть. Потом крикнул товарищу:
– Пантелей, а это не Кузьма!
– А кто? – живо откликнулся тот.
– Кто его знает, – успел ответить мой оппонент, после чего я ударил, так же как и Селивана точно в солнечное сплетение. Кулак как в перину погрузился в мягкий живот. Мужик хрюкнул, как сноп свалился на землю и захрипел.
Пантелей, несмотря на темноту, сумел что-то разглядеть. Он медленно пошел в мою сторону. Я стоял на месте, ожидая, когда он войдет в ловушку. Однако он понял, что здесь что-то не так, и остановился на безопасном расстоянии.
– Ты кто такой? – спросил он удивленным, но нимало не встревоженным голосом.
– Иди сюда, тогда и познакомимся, – предложил я.
– А не боязно? Смотри, потом жалеть будешь! – пригрозил он, пытаясь нагнать страх решительным угрожающим голосом.
– Ну, это мы еще посмотрим, кто пожалеет, как бы ты первым не заплакал, – нарочито насмешливо ответил я, стараясь вывести его из равновесия.
– Ладно, погоди, я сейчас вернусь, – подумав, сказал он, – тогда и посмотрим, кто заплачет!
Дать ему уйти было нельзя, пришлось рисковать:
– Что один на один, боишься?
– Чего мне бояться, иди ко мне, посмотрим...
В руках у меня было два ножа, короткий свой и длинный Кузьмы. Помня, как Пантелей управляется с нагайкой, я вполне понимал, что такое оружие против него еще ничего не значило. Однако других вариантов не было. В западню Пантелей соваться не собирался, а его вооруженные товарищи оставшиеся возле избы, здесь были совсем не нужны. Надеяться на крестьян, к тому же скованных, было бессмысленно. В лучшем случае запутаются со своей цепью в клубок и станут жертвами ночной резни.
– Ладно, иду, – ответил я и пошел прямо к нему.
Не знаю, на удачу или беду, опять в небе зажглась большая яркая луна. Я быстро посмотрел вверх. Прогалина в облаках была обширной, так что несколько минут будет светло. Теперь я мог оценить противника. Пантелей, был довольно высок, широкоплеч, стоял, широко расставив ноги, в правой руке держал кнут с длинной плетью. Тотчас внизу живота у меня предательски похолодело.
Мы почти сошлись. Он оставался на месте, покачивая кнутовищем. Главное для меня было не попасть под его первый удар. Чем это кончилось в прошлый раз, я запомнил крепко. Не знаю, что в эту минуту думал противник, но нож у меня в правой руке разглядел и насмешливо фыркнул, посчитав такое оружие несерьезным.
Теперь мы стояли друг против друга, и оба ждали, кто рискнет напасть первым. Самым опасное, если Пантелей попадет утяжеленным концом кнута мне по голове. Тогда вариантов для меня просто не будет. Я не знал, как хорошо он владеет своим оружием. При том, что одно дело шарахнуть по голове нечего не подозревающего человека, совсем другое, подготовленного.
– А вот ты кто такой! – насмешливо сказал он, разглядев меня. – А мне сказали, что ты подох!
– Пока на твою беду жив, – ответил я, потом быстро наклонился вперед и выбросил навстречу ему правую руку, имитируя нападение.
Расстояние между нами было чуть больше двух метров, так что мой нож был ему совершенно безопасен, однако он инстинктивно отскочил назад.
– Что страшно? – спросил я, делая небольшой шажок в его сторону. – Скоро страшнее будет, когда тебя черти начнут на сковороде поджаривать!
Пантелей не ответил, но я заметил, как он повернулся ко мне левым плечом, чтобы удобней было бить. Наступал, как говорится, момент истины. Если я пропущу его первый удар, он меня просто забьет.
– А ну, брось кнут! – закричал я, снова делая ложный выпад.
И тут он не выдержал ожидания и хлестнул меня кнутом по правой руке. Задумка была хорошей, обвить плетью руку и лишить оружия. На это я, собственно, и рассчитывал. Кожаный ремень с утяжеленным концом просвистел в воздухе и несколькими кольцами обвил мне запястье. Я выпустил из руки нож, и, не давая противнику опомниться, схватился за ремень плети и рванул на себя. Пантелей в ответ сильно дернул за кнутовище. Я не стал сопротивляться, поддался, сделал к нему два быстрых шага и воткнул свой короткий нож ему в середину бедра, чуть выше колена.
Думаю, что этого он никак не ожидал, но сумел сориентироваться и ударил меня в лицо левой, свободной рукой. На мое счастье, никакого боксерского навыка у Пантелея не оказалось, так что досталось мне меньше, чем следовало ожидать от такого здорового мужика. Однако после недавней встряски, полученной от этого же типа, в глазах вспыхнули искры, все поплыло и я едва не грохнулся на землю.
– Берегись! – предупреждающе закричал кто-то из наших пленных.
А беречься было чего. На крики от избы уже бежали оставшиеся стражники.
– Ну, теперь тебе конец! – свирепо прорычал Пантелей, еще не понимая, в каком отчаянном положении сам очутился.
Отвечать ему ни сил, ни времени не было. К тому же я придерживаюсь принципа не разговаривать во время боя. Плохой парень должен получить по заслугам, и жизнь не кино, чтобы в самый ответственный момент произносить назидательный монолог.
Я сумел взять себя в руки и сквозь муть в глазах, рассмотреть широкое лицо Пантелея, его растрепанную бороду и оскаленные белые зубы. Удар ножом пришелся точно в нижнюю часть бороды. А я еще прежде чем услышать омерзительный звук рвущийся мышечной ткани, ощутил рукой мягкие волосы. Потом в глазах потемнело, и меня начало рвать.
Кругом отчаянно кричали люди, звенели цепи, мелькали какие-то тени, а я стоял на коленях, упираясь ладонями во влажную землю и всеми силами старался не потерять сознание. И, вдруг, все стихло. Я попытался поднять лицо и посмотреть что происходит, но в глазах плыли разноцветные круги, через которые ничего нельзя было рассмотреть.
– Вставай, все кончено, – сказал испуганный, как мне показалось, голос, и меня аккуратно подняли на ноги.
– Кто-нибудь, дайте ему воды! – потребовал тот же человек, но никто не откликнулся.
– Надо бежать! – истерично закричал давешний трусливый мужик. – Теперь нам всем конец!
Вокруг загалдели.
– Погодите, – пробормотал я, но меня не услышали.
– Бежим! – опять крикнул его противно-знакомый голос, и меня куда-то потащили.
– Стойте! – сумел довольно громко попросить я. Потом повторил, но уже еле слышно. – Стойте, вам нужно снять цепи!
Эта мысль мне пришла в голову давно, когда только заговорили о побеге. Поймать скованных людей будет легче легкого. Меня, наконец, услышали.
– Как же их снять? – спросил один из колодников, Оказалось, что это он, с кем-то еще, ведет меня под руки.
– В избе должны быть кузнечные инструменты.
– Стойте вы все! – закричал колодник, и все остановились. – А ты в этом понимаешь? – спросил он меня.
– Понимаю, и покажу, как сделать, – ответил я, практически теряя сознание.
Пленники начали совещаться. Как водится, одни тянули в лес, другие по дрова. В таких случаях, командование на себя нужно брать кому-то одному, иначе толку не будет. Я же после недавней оплеухи пребывал в таком плачевном состоянии, что мне было не до командирских амбиций. И все равно, приказал:
– Ведите меня обратно в избу.

Глава 3

Ночное приключение окончилось довольно мирно. Оставшихся в живых стражников крестьяне связали по рукам и ногам и заперли в избе. Кое у кого, правда, была мысль, избу вместе с ними сжечь, но я, пока мы с рукастым колодником занимались слесарными работами, расковывали узников, постарался убедить самых агрессивных не перебарщивать с местью.
Когда все оказались свободны, то вопрос, как дальше спасаться, всем вместе или каждому по отдельности, не возник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39