Она осталась вполне довольна, проведя следующие несколько дней в обществе Клотильды, так как Мортимер часто уводил Альфреда к камину во втором большом зале, чтобы она не могла слышать их разговор. Если бы Альфред придерживался того же мнения, что и Мортимер, Барбара была бы обеспокоена, но ее забавляло ожидание окончания их разговора. Альфред всегда наслаждался, обсуждая с ней свои намерения. Иногда он смеялся, но чаще спокойно выслушивал и прислушивался к ее советам. Утешаясь, она надеялась, что никогда не потеряет его. Даже если у него появится любовница, он всегда будет доверять только ей.
. Перед тем как они отправились в Ланфони, Альфред много рассказывал о том, как и почему Глостер решил порвать с Лестером. Мортимер еще до их приезда в аббатство был почти убежден, что может доверять молодому графу и объединить с ним силы. Он без труда принял окончательное решение, когда они прибыли в Ланфони. Едва поприветствовав их, Глостер пригласил их укрыться от резкого холодного ветра в бедной трапезной аббатства. Он остановился прямо у двери, нежно держа Барбару за руку, и сказал им, что получил приказ передать замок Бамбург в руки Лестера.
— Почему? — спросил он, очевидно не ожидая никакого ответа. — Я дал клятву, что верну замок принцу Эдуарду, когда будет установлен мир. Эдуарду, а не Лестеру. Если Лестер думает, что небезопасно передавать замок в руки Эдуарда, почему им должен владеть он, а не я?
— Потому что он намерен завладеть всеми королевскими замками в Англии и всеми остальными, которые сможет отнять у лордов под тем или иным предлогом! — воскликнул Мортимер. — Но за ним стоит совет и бедный пленный король. Если вы не послушаетесь, то скоро окажетесь в тюрьме, как и Дерби. Что вы собираетесь делать?
— Лорд Мортимер! — сказал Альфред, смеясь, но с укором. — Вы подстрекаете к бунту. Судя по тому, что я слышал, Дерби заслужил свою судьбу. Давайте не будем уподобляться ему.
— Так мне следует уступить Бамбург, раз я отказался от турнира в Данстебле?
Альфред вызывающе поднял голову в ответ на вопрос Глостера. Но тот скорее поддразнивал его, чем был рассержен. Альфред пожал плечами:
— Нет, конечно, нет. Но существует возможность не подчиниться приказу, помимо открытого неповиновения. Вы же не можете поехать в Бамбург и распорядиться, чтобы кастелян замка уступил его, пока вы не прогоните уэльсские отряды разбойников. И, конечно, было бы разумно также убедить Мортимера заключить соглашение о защите ваших валлийских земель от его людей, пока он не отбыл в Ирландию.
Глостер засмеялся.
— Если о нашей встрече узнает Лестер, это будет лучшее оправдание для нее из всех, что я мог бы приду, мать. Но я не могу себе представить, кто, кроме белок и волков, мог нас заметить. — Он улыбнулся Барбаре. — Вы не могли выбрать лучшего места, чем это, если только мы все не замерзнем или не умрем от голода. Я неудачник, потому что пообедал здесь, и довольно неосмотрителен, потому что снял свой плащ.
— Я вас предупреждала, — напомнила Барбара, задрожав. — Но я была здесь летом.
— Ладно, я сделал все, что в моих силах. — Он жестом указал на скамью по другую сторону грубого стола, на котором стояла жаровня с древесными углями. — Мы можем немного согреться, пока ветер не выдует тепло сквозь щели в стенах.
— Милорд, — обратился к нему Мортимер, не двигаясь с места, — вы не ответили на предложение сэра Альфреда. Если вместо того, что он предложил, вы послали открытый вызов Лестеру, то ждать ответа нет времени: он выступит с армией на запад, в то время как все мы будем разбросаны…
— Я рад слышать, что вы говорите «мы», лорд Мортимер. Хотя вы знаете, что я не принес ничего, кроме призыва к оружию. — Глостер снова указал жестом на скамью. — У меня новости от хороших друзей. Сообщение как раз о том, что никакие армии к нам не идут. Лестер намерен заключить мир, что позволит ему захватить всю собственность Эдуарда. Окончательная клятва назначена на десятые числа этого месяца.
— Если вы надеетесь на отсрочку, то будете разочарованы, — грубо прервал его Мортимер. — Эдуард поклянется принять условия, предложенные Лестером. Когда вы получили разрешение для нас посетить его в Кенидуэрте, я выполнил свое обещание. Я сказал, чтобы он согласился, и при этом сделал ему знак. Он думает, что его обещание является частью плана, который поможет его освобождению, и я тоже намеревался сохранить это обещание, но через пять дней…
— Принц не дурак, — возразил Альфред. — Он не ждет никакой рискованной попытки, пока он в Кенилуэрте, так далеко от своих друзей. И он не хочет бежать во Францию. Я знаю это.
— А его обещание откроет дверь, — вставил Глостер.
— Вы полагаете, что Лестер на самом деле даст ему какую-то свободу, не так ли? — с горечью спросил Мортимер.
— Такую свободу, какую он позволяет королю, который может выходить из дома, окруженный людьми Лестера! Но… — Глостер победно усмехнулся, — по меньшей мере два человека в охране принца будут нашими сторонниками.
— Вы можете это устроить? — изумился Мортимер, стараясь не выказывать охватившего его недоверия.
Глостер громко рассмеялся.
— Я ничего не делал. Лестер сам все устроил. — Затем он твердо сказал: — Он написал мне письмо с привкусом лести, разъясняя, что соглашение со стороны принца включает условие — очистить дом принца от любых «подозрений», хотя о том, каких подозрений, Лестер не пишет. Он приглашает моего брата Томаса стать одним из людей, которые станут служить принцу.
— Но Томас окажется заложником в руках Лестера! — воскликнула Барбара.
Глостер накрыл ее руку своей, но не сводил глаз с Мортимера.
— Да, Томас станет заложником, — согласился он. — Это означает, что наш план освободить Эдуарда будет стоить мне брата или моей собственной свободы.
— Он так молод, — прошептала Барбара.
— Это один человек, — прервал Мортимер, в его голосе послышалось раздражение женской слабостью. — Кто другой?
Глостер повернул голову и улыбнулся ей, но в его глазах была тревога.
— Барби права, Томас молод, и меня извиняет то, что я посылаю с ним кое-кого постарше.
— Кого? — настаивал Мортимер.
Глостер колебался, и Барбара была удивлена, когда он, вместо того чтобы взглянуть на Мортимера, продолжал смотреть на нее глазами, полными тревоги, но его ответ все объяснил.
— Альфреда.
Барбара открыла рот от изумления, а Альфред засмеялся.
— Вы не могли сделать лучшего выбора! — воскликнул он. — Если нам не повезет, я смогу отвести от себя вину. Я признаюсь, что подкупил бедного молодого Томаса и переложу вину на вас, лорд Мортимер.
— Спасибо, — язвительно проворчал Мортимер.
Альфред снова засмеялся.
— Вы не можете попасть в большую беду, чем уже попали, а Лестер поверит, что вы организовали заговор с целью освобождения принца. Если в этом не заподозрят Гилберта, то он сможет предпринять еще одну попытку.
— Вы храбрый и великодушный человек, — развел руками Мортимер.
— Нет, вовсе нет, — усмехнулся Альфред и покачал головой. — Вы должны понять из сказанного, что я не верю в непродуманную храбрость.
— Лжец, — пробормотала Барбара.
Темные глаза Альфреда взглянули на нее, но затем остановились на встревоженном лице Глостера.
— Мне не смогут причинить вреда. Лестер не захочет оскорбить мою тетушку, королеву Маргариту, поскольку все еще надеется, что когда-нибудь его правление будет одобрено королем Людовиком. И Лестер знает, что она будет плакаться Людовику по поводу любого наказания, которое мне придется понести. Людовик будет рассержен и потребует, чтобы меня освободили, потому что он не захочет оскорбить моего брата. Так что худшее, что сможет сделать со мной Лестер, — выслать из страны. А вы пошлете Барби вслед за мной, если это случится.
— А куда поедет Барби, пока этого не случится? — ядовито спросила она.
Мортимер, кажется, готов был сказать ей, чтобы она прикусила свой язык, но Глостер усмехнулся.
— Барби, конечно, поедет ко двору со своим мужем. — Он поднес к губам ее руку и поцеловал. — Я не могу поверить, что тебе может грозить какая-то опасность. Ты — дочь Норфолка, и Альфред, конечно, будет отрицать, что ты знала об этом заговоре. А ты — повод для Альфреда уходить из охраняемого дома Эдуарда и передавать мне информацию. Ну, тебя это устроит?
Барбара подумала о своем отце, потом о принце, сидевшем в тюрьме и медленно сходившем с ума от ненависти. Рано или поздно Лестер умрет, и власть, которую он сосредоточил в своих руках и которая не принесла ему пользы, разойдется по рукам. Генрих де Монфорт — хороший человек, но он не обладает такой силой, как его отец. Тогда Эдуард обретет свободу и изольет гнев и ненависть, переполняющие его, скорее всего на совершенно невинных, но как будто бы и виноватых. И виноватые, а ее отец, конечно, будет причислен к ним, не искупят своей вины, пока живы. Эдуард не удовлетворится штрафами. Даже дядя будет не в силах спасти ее отца. Эдуард станет к тому времени настолько сумасшедшим, что обвинит Хью за то, что он бежал с поля битвы при Льюисе или за то, что он не организовал вторжение…
Барбара вздрогнула:
— Я помогу вам освободить принца, если сумею.
* * *
Когда Барбара и ее спутники прибыли в Вестминстер, при дворе царила внешняя видимость торжества. Одиннадцатого марта было провозглашено «освобождение» принца. Согласно жестким условиям мирного договора, Лестер оказался полным победителем. Король и его сын согласились, чтобы форма правления, установленная в Кентербери в июне 1264 года, распространилась и на правление Эдуарда. Все, участвовавшие в битве при Льюисе, и кто не был признан в то время королем, возвращались под покровительство Генриха. Хотя Эдуарда освобождали из плена, его лишали привычного окружения. Даже слуги для него должны были назначаться по выбору Лестера; он не должен оказывать помощь вторжению в Англию и должен поклясться не покидать страну в течение трех лет. Если он не будет верен этой клятве, его лишат наследства. И так далее, и так далее…
* * *
К концу недели все вокруг говорили о том, что двор переезжает в Норхэмптон. Когда Барбара обедала с Альвой ле Деспенсер и ее мужем, она смогла без опасений заговорить о том, что хочет сопровождать своего мужа, и призналась, что опасается Гая де Монфорта. Хью предложил ей остановиться у них до того, как она успела вымолвить хоть слово; а Альва выглядела испуганной, но очень счастливой. Позднее, однако, она погрустнела и предложила поехать в Лондон купить ткани. Когда они остались одни в лавке торговца, которого Альва послала за другим рулоном, она предупредила Барбару, что Хью сделал это предложение только потому, что хочет получить возможность следить за Альфредом.
Барбара похлопала ее по руке.
— Я в восторге, что бедному Альфреду будет позволено навещать меня. Мы оба боялись, что его, как и принца, станут держать на коротком поводке. Хью может следить за нами, если ему нравится. Ни я, ни Альфред не сделаем ничего, что он мог бы не одобрить, пока мы будем в Норхэмптоне.
Когда она говорила о неодобрении Деспенсера, Барбара имела в виду только общение с друзьями Эдуарда или союзниками Глостера. На мгновение она забыла, что Деспенсеру может не понравиться еще кое-что, так как совсем выбросила из головы Гая. Она не вспоминала о нем следующие несколько дней, когда была занята приготовлениями к отъезду, а также всю дорогу.
Наконец запахло весной. Хотя часто шли дожди, но это вознаграждалось радужным сиянием свежей травы, каждого только что распустившегося листа. Солнце хорошо пригревало и быстро разгоняло туман. Барбара была поглощена загадкой нового рождения природы, радовалась присутствию своих друзей, неожиданным встречам с мужем. Так как кортеж то продвигался вперед, то задерживался, у нее не было ни единой мысли о чем-то неприятном или уродливом, то есть о Гае де Монфорте.
Барбара горячо согласилась сопровождать отряд Деспенсера в большой зал замка после обеда в тот день, когда они прибыли в Норхэмптон. У нее были новости для Альфреда, если бы она смогла улучить минуту пошептаться с ним. Она слышала, как Деспенсер сказал, что уже разосланы распоряжения военным комендантам Вустершира, Глостершира и Херефордшира собрать вооруженные отряды и держать их в готовности до того дня, когда Глостер должен ответить на вызов на турнир. Означало ли это, что Лестер был уверен в том, что Глостер не приедет, и экономил время? Или эта армия должна была стать ловушкой для Глостера по пути домой, если бы он не был «случайно» смертельно ранен на турнире?
Барбара пришла в ярость от подлого расчета, таившегося за словами Хью. Она быстро помчалась поприветствовать Альфреда, когда поймала взгляд принца, голова которого возвышалась над всеми присутствующими в зале. Альва, беседовавшая с принцем, ничего не слышала и не заметила действий Барбары. Резкое движение Барбары и тихий вскрик испуганной Альвы, увидевшей Саймона де Монфорта, привлекли внимание Деспенсера. Он увидел, как Альфред помахал жене и пошел ей навстречу, и тоже направился к группе принца. Таким образом он оказался немного позади и справа от Гая де Монфорта, когда тот оттолкнул в сторону Джона Фиц-Джона, направлявшегося к Эдуарду и его слугам, и загородил дорогу Барбаре. Уильям Манченези подхватил лорда Джона за локоть, чтобы тот не упал, и оба стали возмущаться грубым поведением де Монфорта, но Гай не стал утруждать себя извинениями. Подскочив к Барбаре, он грубо сказал:
— Я ждал тебя, идем.
Барбара настолько была ошеломлена этим неожиданным препятствием, что сразу не нашлась, что ответить. Лишь ее лицо непроизвольно выразило крайнюю степень брезгливости. Отвращение, которое она испытала, оказавшись почти лицом к лицу с Гаем, переполнило чашу ее терпения. До этого момента, хоть она и была невероятно рассержена на Лестера, она старалась сдерживаться, чтобы ее плохое настроение не было истолковано как очередное вероломство и не отразилось на Альфреде, но когда Гай коснулся ее руки, терпение Барбары лопнуло, и она забыла о всякой предосторожности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49