Но она также помнила жестокую ссору, происшедшую между принцем и этим человеком. Ей было известно, что ссора улажена, но насколько искренне со стороны Лейборна?
Барбара думала, что принц был полностью не прав, знал это и испытал облегчение, когда ему удалось договориться со старым другом. Но Лейборн? Он не только был подвергнут гонениям и лишен королем своих земель и чести, но едва ли получил хотя бы частичную компенсацию. Может быть, Лейборн затаил в душе гнев на короля и принца, которые так отплатили ему за верность трону?
Однако у Барбары не было времени сообщать о своих страхах мужу. Поприветствовав Роберта и Оливера и заметив Альфреда, Лейборн обнял его с криками радости и изумления и поехал рядом, проговорив с ним всю дорогу До места встречи в Бристоле. Барбара, не привлекая внимания, следовала в некотором отдалении сзади. Она находила неблагоразумным напоминать Лейборну, что Альфред, женившись, некоторым образом связан с партией Лестера, до того, как ее муж изложит свои доводы. Недалеко от Бристоля ее напугали Оливер и Роберт, подъехавшие к ней с двух сторон и внезапно обнаружившие поразительное желание побыть в ее обществе и поговорить с ней. Барбара не знала, смеяться ли над их наивностью или возмущаться тем, что они считают возможным обмануть ее таким глупым способом.
Она знала, ее не подозревают в намерении бежать. Бристольская крепость отгораживала полуостров, на котором был расположен город Бристоль, от прилегающей местности. Чтобы попасть в порт, каждый должен был пройти через крепость, так что бежать было невозможно, да и, Альфред сказал им, что намерен заехать в Бристольскую крепость, чтобы поговорить с Уолераном и воспользоваться возможностью покинуть Англию. Так что Роберт и Оливер, по-видимому, намеревались разлучить ее с Альфредом.
Барбара сделала вид, что не поняла их замысла. Она ехала рядом, разговаривая и смеясь и так раздражая Фри-воль, чтобы кобыла скакала вперед и приходилось постоянно ее сдерживать. Но каждый раз, когда это происходило, она оказывалась ближе к своему мужу. И каждый раз она поворачивалась в седле и звала, чтобы сопровождающие ее догоняли.
Возможно, они и не собирались разлучать ее с Альфредом, или не поняли, что она делает, или не могли придумать, как остановить ее, не создавая суматохи, которая привлекла бы внимание ее мужа. Но когда они въехали на подвесной мост, Барбара почувствовала, что настало время исключить всякую возможность того, чтобы ее сделали заложницей, заставив Альфреда участвовать в том, что он не одобряет. Прямо на середине фразы она так пришпорила Фриволь, что та дерзко протиснулась между двумя оруженосцами. Раздались крики удивления, но людям Роберта было уже слишком поздно предпринимать что-либо, не. выглядящее открытой угрозой или вызовом. Фриволь уже наступала Дедису на пятки, и Альфред оглянулся, чтобы взглянуть на нее. Лейборн тоже обернулся, свирепо взглянув на Роберта и Оливера, а Барбара делала все, что в ее силах, чтобы выглядеть сконфуженной и обеспокоенной, как будто она не понимала, что произошло.
Дальше она ехала рядом с Альфредом, но не смогла обменяться с ним даже несколькими словами. Лейборн с жаром продолжал беседовать о принце, пока они не въехали в ворота крепости, где их приветствовали и попросили тотчас же пройти в замок. Стражник сказал, что из-за них был задержан обед, а время уже приближалось к вечеру. Никому не нужно было напоминать об этом. Барбара удивлялась еще тогда, когда они не остановились поесть после встречи с Лейборном, и была теперь настолько голодна, что скорее обрадовалась, чем огорчилась: ведь если бы она попыталась отвести Альфреда в сторону, это вызвало бы слишком много подозрений. Она не стала извиняться, что ей необходимо сменить платье, а просто отдала Клотильде свой плащ и перчатки и последовала за мужчинами в замок. Все они сняли доспехи, умылись в чашах, принесенных слугами, и прошли к столу.
Барбара была совершенно потрясена, когда сразу после общего приветствия и обмена срочными известиями Роберт Уолеран сказал:
— Хорошо, сэр Альфред. Вы слышали от Лейборна, что мы намереваемся сделать. Не поможете ли вы нам освободить принца из тюрьмы силой своего оружия?
— Нет, — ответил Альфред, — И не потому, что я не желаю видеть принца свободным. Покажите мне способ освободить его так, чтобы об этом никому не было известно, или окружите его теми, кто обеспечит его оружием и защитит его с тыла, когда армия станет пробиваться к нему, и я буду рад оказать любую помощь, какая только окажется в моих силах. В том плане, о котором я слышал, я не могу принять участия. У вас ничего не получится. Вы только подвергнете Эдуарда опасности.
Раздались возражения и разгорелся спор. Альфред слушал, ел и пил, не отвечая, пока не замер возмущенный шум. Тогда он подробно рассказал об угрозе для жизни Эдуарда, которую он предвидит при любой попытке освободить его силой. Вначале все замолчали, потрясенные услышанным, но потом спор вспыхнул вновь.
Поскольку Альфред непоколебимо стоял на своем, их вместе со слугами отправили в одну из башен замка, где они и провели две недели, полные тревоги и самых мрачных предчувствий.
* * *
Заточение закончилось лишь в конце второй недели ноября, когда к ним в покои вошел в полном боевом облачении Роджер Лейборн. Его лицо было черным от гнева.
— Вы были правы, — глухо проговорил он.
— Принц… — Альфред не мог выговорить это слово, и его низкий голос стал высоким, как у юноши, и оборвался.
— Нет-нет, не мертв. — Лейборн протянул руку, и его пальцы в кольчуге сжали голые пальцы Альфреда. Затем он снова взглянул Альфреду в лицо, — На самом деле Эдуард мог бы погибнуть, если бы вы не предупредили нас. Когда Оливер и ле Стрендж ворвались в первый двор Уоллингфорда, кастелян замка вышел на стену и предупредил, что, если мы немедленно не отступим, он отдаст нам принца, сбросив его со стены. Ле Стрендж засмеялся и сказал, что они не осмелятся, и тогда они привели Эдуарда, безоружного и связанного. Мы должны были остановить штурм или подвергнуть его опасности. Принц попросил нас уйти…
Альфред положил руку на плечо Лейборну.
— Мне жаль, мне действительно жаль. Была какая-то надежда, что вы исполните задуманное. — Он поднял руку и хлопнул его по плечу. — Итак, что сделано, то сделано. Главное — Эдуард жив и здоров. Что делать дальше?
— Вы не думаете, что принц все еще в опасности?
— Видит бог, нет! После того, как его показали всем находившимся в Уоллингфорде и все слышали, что он просил вас уйти? Нет! Если сейчас Эдуарду причинят какой-то вред, Лестер живьем снимет шкуру со смотрителя замка и со всего гарнизона. Но Уолерану надо позаботиться о собственной защите. Лестер будет рассматривать то, что вы сделали, как нарушение пакта, заключенного с ним в августе.
— Конечно, это дело обсуждается. — Лейборн прикусил губу. — Мы не имеем права, но мы просим вашего одолжения, сэр Альфред, не ради себя, а ради Эдуарда.
— Если я смогу помочь принцу, я сделаю это.
— Это на какое-то время задержит ваш отъезд во Францию.
Альфред, поколебавшись, кивнул.
— Не согласитесь ли вы поехать со мной и еще несколькими людьми в Уигмор, чтобы переговорить с Роджером Мортимером? — спросил Лейборн. — Сила, как вы и предупреждали, потерпела крах, но нам нужен Эдуард. Без него у нас не останется никого, кроме мятежных баронов. С ним мы истинные приверженцы короны, и многие примкнут к этому знамени.
— Вам нужен Эдуард, — согласился Альфред. — Я пока не понимаю, какое значение для вас или Эдуарда могут иметь мои переговоры с Мортимером, но я поеду в Уигмор.
17.
Через три дня они находились уже на подъезде к Уигмору. Они встретили Роберта Мортимера поджидающим их у подножия крутого горного кряжа, на вершине которого была расположена его крепость. Сначала Барбара не могла понять, кто был предводителем маленького отряда. Этот человек выглядел почти таким же растрепанным, как дикие предводители уэльсских разбойников, которых ей доводилось иногда принимать в доме своего отца, в Стригле. Волосы Мортимера ниспадали ему на спину, перепутавшись с мехом косматой шкуры, накинутой поверх доспехов. Его лицо было также больше уэльсским, чем норманнским, смуглым и энергичным. Однако она узнала его, когда он заговорил, и вспомнила, что свою внешность и дальние родственные отношения с Ллевелином Гриффидом — уэльсским вождем — он унаследовал от своей уэльсской матери, тетушки Ллевелина.
— Я получил вызов явиться в Оксфорд двадцать пятого, — крикнул Мортимер; его голос был грубым и громким. — Что должен ответить на это Уолеран, Лейборн?
— Он послал вызов своим людям и надеется перекрыть Северн, — проорал в ответ Лейборн и затем поспешно, чтобы предвосхитить новые вопросы, продолжил: — Со мной сэр Альфред д'Экс, приятель Эдуарда и Генриха де Монфорта по рыцарским турнирам, и его жена, дочь графа Норфолка.
— Норфолка? — Мортимер засмеялся. — Он все еще сидит на своих землях и смотрит на море? Ему нет нужды видеть, что случилось в Англии…
— Вы можете предложить еще что-нибудь, что Норфолк может делать, не нарушая слова чести? — спросил Альфред.
Его голос прозвучал так же спокойно и лениво, как всегда, но Мортимер резко повернул голову.
— Итак… — начал он, но не закончил. Вместо этого он кивнул Барбаре и сказал, попытавшись изменить тон: — Добро пожаловать, леди. Моя жена будет рада видеть вас. Ей не хватает общества придворных дам.
Барбара сумела вежливо улыбнуться и ответить, но в действительности она не слишком стремилась иметь задушевные отношения с Матильдой де Мортимер. Грубый кивок Мортимера и его жест, приглашающий всю компанию войти в нижний двор замка, оставили ее наедине с собой и своими воспоминаниями.
Барбара встречала Матильду всего лишь раз или два. Она казалась во многом похожей на свою гордую завистливую сестру, но, пожалуй, была еще более ожесточенной, потому что Элинор была замужем за графом, в то время как Матильду выдали за простого барона. Мортимер был так важен для охраны границ Англии против Уэльса, что Лестер не осмелился приставить к нему тюремщика после битвы при Льюисе. Мортимер был освобожден, чтобы помешать своему двоюродному брату Ллевелину опустошать уэльсские равнины. Он это сделал, но другие свои обещания Лестеру не сдержал.
К счастью, с Матильдой все же было не очень скучно, что имело большое значение, так как они оставались в Уигморе почти целый месяц, и в течение этого времени Альфред часто отсутствовал. Впервые, когда он взял оружие и уехал верхом, Барбара была очень напугана, несмотря на его заверения, что он скоро вернется и ей не стоит беспокоиться. Иногда он уезжал вместе с Мортимером или с кем-нибудь из отряда. Поэтому Барбара не была удивлена и встревожена, когда однажды, ранним декабрьским утром, вскоре после отъезда Альфреда, Матильда пришла к ней и сказала, что Мортимер хотел бы с ней поговорить. Испытывая вполне извинительное любопытство, Барбара взяла свой плащ и направилась за Матильдой в замок.
— Мне необходимо провести переговоры с Лестером, — коротко бросил Мортимер, когда она подошла поближе. — Я хочу, чтобы вы договорились о месте и условиях встречи.
Барбара остановилась, пристально глядя на него с удивлением, но и с облегчением. Каждый день она боялась увидеть, как крепость пустеет и мужчины отправляются сражаться. Она, конечно, знала, что Мортимер и его союзники не откликнутся на призыв собраться в Оксфорде двадцать пятого ноября; Альфред сказал ей, что Уоле-ран не добился успеха, преградив брод через реку Северн. Это означало, что Лестер смог провести свою армию через реку на территорию валлийских лордов и напасть на них на их собственных землях. Если между Мортимером и Лестером начнутся переговоры, сражение не состоится. Она не знала, потому что боялась прямо спросить, намерен ли Альфред идти на войну вместе с валлийскими лордами.
— Очень хорошо, милорд, — спустя мгновение сказала Барбара. — Когда вы хотите, чтобы мы отправились?
— Сейчас.
— Но мой муж только что уехал… — У Барбары перехватило дыхание. — Я не поеду без Альфреда.
— У вас нет выбора, — заявил Мортимер, вставая. — Раз я говорю, что вы уедете, то вы сделаете так, как я прошу.
Барбара отступила на шаг, но смотрела на него без страха и ее голос был тверд.
— Вы можете избить меня до потери сознания или привязать к лошади, но не сможете заставить меня повторить ваши слова, когда я предстану перед Лестером.
Мортимер сжал и поднял кулаки.
— Подойдите! — В голосе Барбары был вызов. — Разбейте мне нос, выбейте зубы. И такой пошлите меня к Лестеру, который обращается со своей женой, как с драгоценностью. Вы думаете, я буду просить о переговорах? Я скажу, что вам нельзя доверять и вы — предатель, лжец и убийца! Где мой муж?
— Милорд, — вскрикнула Матильда, в то время как Мортимер начал наступать на Барбару. Она дрожала от напряжения, но не отвела взгляд. — Вам придется убить ее мужа, если вы обидите ее.
Мортимер знал это. Его очень удивило и позабавило, что Альфред отказался воспользоваться женским обществом, когда они уезжали из Уигмора на несколько дней. До этого момента он испытывал некоторое презрение к тому, что Альфред говорил о своей жене с уважением и, как казалось Мортимеру, чаще, чем необходимо. Он был взбешен, потому что с ним никогда не случалось, чтобы кто-то отказывался выполнить его непосредственное приказание; но все же не настолько, чтобы забыть о том, каким отчаянным было его положение: он не мог позволить себе отказаться от эмиссаров, которые могли быстро попасть к Лестеру и как-то повлиять на него. Он остановился и опустил руки.
— Закрой рот и слушай! — рявкнул он.
Барбара зажала уши руками и закричала:
— Где мой муж?
— Будь ты проклята! Он только что ускакал и вернется до того, как наступит ночь. К этому времени ты должна уехать.
— Нет! Я не верю вам! Я не уеду, оставив его заложником. Без сомнения, вы будете пытать или убьете его, если я не смогу договориться с Лестером о переговорах…
— Нет, я не сделаю этого, — с негодованием прорычал Мортимер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49