Вряд ли ей станет лучше, если околачиваться в трейлере. Немного поразмыслив, она пристегнула сканер к ремню черных джинсов, надела куртку и шлем и в половине одиннадцатого уже сидела на своем мотоцикле.
Вечером в городе было довольно тихо – несколько незначительных аварий и перестрелка наркоторговцев, в которой убили семнадцатилетнего мальчишку. Гончая фотографировала его безутешную семью, пока мать убитого, необъятных размеров женщина лет сорока, не бросилась на нее с кулаками. Гончая отступила. При появлении полиции она села на мотоцикл и уехала.
Само тело ей снять не удалось, но ее это особо не расстроило. Мало ли она фотографировала трупов. Самой первой была девушка-подросток, жертва серийного насильника. Гончая тогда прихватила камеру, но так и не смогла ею воспользоваться. Она просто стояла на каком-то холме возле места преступления и плакала навзрыд. Потом слез уже не было. Правда, с тех пор Гончая старалась не снимать голые тела изнасилованных женщин: ей казалось, что тем самым она увековечивает преступление и становится кем-то вроде соучастника.
Проезжая по авеню Понс де Леон, девушка заметила, что на здании «Криспи крим» замигали неоновые буквы: «СВЕЖИЕ ПОНЧИКИ». Это означало, что из печи только что поступила новая партия товара. Гончая свернула и остановилась у стеклянной витрины. Яркий свет вывески резал глаза, пришлось прищуриться, чтобы заглянуть внутрь. У стойки толпились обычные ночные посетители – проститутки, бармены, бездомные бродяги. Но копов среди них не было. Вот и хорошо. Полицейские – те, что дежурили ночью, – часто гоняли радиофанов, а Гончую они знали в лицо. Ей приходилось скрупулезно соблюдать все правила движения, потому что копы только и мечтали ее на чем-нибудь подловить.
Девушка слезла с мотоцикла, вошла в магазин и купила пончик и чашку кофе. Сев за стойку, включила свой сканер. Правая чашка наушника неудобно давила на ухо, и, проверив ее, Гончая обнаружила, что мягкий вкладыш почти стерся. Она снова надела наушники, стараясь не обращать внимания на двух парней, глазевших на нее с соседних сидений.
Как раз вовремя, чтобы услышать новое сообщение:
– Мерфи шестнадцать, Мерфи шестнадцать. Код 10-17. Ранен неизвестный белый мужчина, «скорая помощь» уже в пути. Преступник скрылся. Улица Корсар, 15614. Повторяю, Корсар, 15614. Ответьте.
Гончей показалось, что она на секунду выскочила из собственного тела и взглянула на себя со стороны.
Господи Иисусе.
Она схватила шлем и бросилась к двери.
Это был ее домашний адрес.

Гончая летела по пустынным улицам, не обращая внимания на объезды и красный свет и выжимая из мотоцикла все, что могла. Она торопилась домой.
К Марку.
В эфире не появлялось никакой новой информации: полиция еще не прибыла на место. Гончая стиснула зубы и с ревом промчалась через перекресток.
С Марком все будет в порядке. Обязательно.
Она пронеслась по кварталу и увидела две полицейские мигалки возле своего трейлера. Гончая бросила на землю мотоцикл и побежала к двери, расталкивая по пути соседей. Полицейский попытался ее остановить.
Она заорала на него:
– Какого черта, я здесь живу! Где Марк?
Прежде чем коп успел ответить, проскочила мимо. Марк лежал на полу.
Он не двигался. Белая рубашка пропиталась кровью.
Гончая рухнула на колени и закричала.
Другой полицейский попытался ее поднять, но Гончая вырвалась и бросилась к телу Марка, схватила за руки. Они были холодны как лед.
Только не это, только не Марк. Боже всемогущий, только не Марк. Прошу тебя, милый, прошу тебя… не умирай, не оставляй меня…
Джессика рыдала, комкая в руках окровавленную рубашку.
Над ней нагнулся толстый полицейский:
– Мэм, «скорая» уже едет. Мы ему поможем, но сейчас вы должны уйти. Вы слышите?
Лицо Гончей свела судорога, она почти ничего не видела из-под распухших век.
– Пожалуйста, вы должны мне разрешить… пожалуйста…
Она не могла вымолвить ни слова. Наконец услышала приближающийся вой сирены и позволила оттащить себя от тела.
В следующие несколько часов Гончая много раз говорила одно и то же разным людям. Докторам, сестрам, санитарам, полицейским… Никто ее не слушал. Она умоляла их спасти Марка, но они не обращали на нее внимания.
Его доставили в реанимацию в тридцать пять минут шестого. Пока Гончая ждала, полиция взяла у нее показания. Понемногу стала проявляться общая картина происшедшего: кто-то взломал трейлер и был застигнут Марком, вернувшимся с работы в четверть пятого. Произошла драка, и преступник выстрелил в живот Марку из пистолета. После этого убийца скрылся на неопознанной машине, стоявшей рядом с трейлером.
Большая часть информации поступила от страдавшего бессонницей соседа, который слышал выстрел и визг тормозов. Сосед подошел к трейлеру, обнаружил раненого и позвонил в полицию.
Слава Богу, подумала Гончая. Иначе Марка нашли бы только утром. Когда было бы слишком поздно. Возможно, и сейчас уже поздно.
– Отсутствие новостей – хорошая новость, – заметила одна из сестер, и Гончая согласилась.
Настало утро. Девушка тщетно вглядывалась в каждого человека, одетого в белый халат.
Все отводили от нее глаза.

Кен завтракал в закусочной, когда по телевизору стали передавать новости. Он пропустил мимо ушей почти весь выпуск и встрепенулся, только заметив на экране знакомый трейлер. Два садовых кресла, горшки с растениями, парусиновый тент…
Кен выскочил из закусочной и прыгнул в автомобиль. В первый момент он испугался за Джессику Баррет, но потом сказали, что пострадал двадцатитрехлетний мужчина, который в критическом состоянии доставлен в больницу Сан-Винсент. Может быть, тот стал жертвой вооруженного ограбления.
Может быть.
Подъехав к больнице, Кен припарковал машину и бросился бежать по запутанным коридорам, ориентируясь на развешанные по дороге стрелки, пока не оказался в отделении интенсивной терапии. Он нашел Гончую в приемной. Вид у девушки был такой, словно она сама нуждалась во врачебной помощи.
– Я знаю, что случилось, Джессика.
– Я уже сказала – называйте меня Гончая, – вяло отозвалась та. – Какого черта вы здесь делаете?
– Мне показалось, это может быть как-то связано…
– Связано с чем?
– С тем, о чем мы говорили вчера вечером.
– Я не виновата.
– Никто вас и не винит. Просто я подумал…
– Черт возьми, это было ограбление! Больше ничего. За последний месяц обчистили уже четыре трейлера.
– Ладно, не волнуйтесь, – сказал он. – Что у вас украли?
– Ничего. Марк застал взломщика раньше, чем тот успел что-нибудь взять.
Кен сел рядом с ней. Она начала плакать. Ее голова свесилась и наконец легла на плечо Кена.
– У вас есть семья? – спросил он.
– Да, в Иллинойсе, только я не могу туда звонить.
– Почему?
– Потому что сейчас я должна быть в Северной Каролине. Мои родители думают, что я изучаю английскую литературу в Университете Дьюка.
Он оставался в больнице, пока Джессика не пришла в себя и не убедила его, что с ней все в порядке. Кен подумал, что это совсем не похоже на тот жесткий прием, который она оказала ему вчера вечером. Бедная малышка.
На обратном пути он размышлял о неприятных последствиях этого события. Если он сумел узнать о том, что Гончая искала информацию о Миф, почему то же самое не мог сделать кто-нибудь другой? Радиофанатка почти не скрывала своих поисков, и, возможно, беспечность девушки привела к нападению на ее приятеля.
Надо поговорить с Миф.
Кен объехал несколько автостоянок, расположенных вокруг здания суда, и скоро увидел машину адвоката. Он припарковался и остался сидеть в салоне, наблюдая за домом из окна. Через полчаса вышла Миф и направилась к своей машине. Кен быстро открыл дверцу и подошел к ней.
– Привет, – сказала она, беспокойно оглянувшись. – Что-нибудь случилось?
– Возможно.
Он рассказал ей об обыске, устроенном в его квартире Гэнтом, но Миф заявила, что это просто акт отчаяния. Показания вдовы Валеса ее ничуть не встревожили.
– Все это одни слова, – успокоила она Кена. – Нет никаких доказательств. Что-нибудь еще?
– Да. Почему я до сих пор не познакомился с Мадлен Уолтон?
Кен сам толком не знал, какой реакции он ожидал, но в ответ не последовало ничего – ни смущения, ни внезапной бледности, ни даже поднятой вверх брови. Миф осталась абсолютно спокойной, словно у нее спросили, который час.
– Потому что Мадлен Уолтон больше не существует.
– И что это значит, черт возьми?
– Именно то, что я сказала. Как ты узнал?
– У меня свои источники.
– Ты должен сказать.
– Ты тоже должна мне кое-что сказать. Например, кто ты на самом деле? И от кого прячешься? Я не желаю, чтобы меня использовали.
– По-твоему, я тебя использовала?
– Очень похоже на то. Пора объясниться.
– Кен, давай не здесь. Мы можем встретиться где-нибудь в другом месте. Скажем, через пару дней…
– Ну да, как же! Сейчас, немедленно. Или я пойду в полицию и все расскажу.
– Ты этого не сделаешь.
– На меня свалилось слишком много дерьма, и я больше не хочу стоять без зонтика. Скажи мне все, что я должен знать, а потом мы обсудим, пойду я в полицию или нет.
Миф с тревогой огляделась.
– Я с тобой не играла, Кен. Я честно дала тебе понять, что мне не нравится мое прошлое. Просто я… я убила человека. Это была самозащита. Начался скандал… Некоторые люди решили, что все было подстроено.
– Но тебе не предъявили обвинение.
– Ты и об этом знаешь?
– Да.
– Репортеры стали копаться в смерти моих родителей, предположив, что я могла убить и их. Представляешь? Я поняла, что у меня нет будущего, пока я не стану кем-то другим. Поэтому я распрощалась с Мадлен Уолтон и превратилась в Миф Дэниелс.
– Миф, – сказал он. – Забавное имя ты себе выбрала.
– Ни одна из юридических фирм не взяла бы на работу человека с таким прошлым. Вот почему я вычеркнула Мадлен из жизни. И всегда боялась, что кто-нибудь узнает.
– Теперь это произошло.
– Как ты узнал?
– Все, с меня хватит. Я хочу выйти из игры.
– Ладно, но прежде, чем примешь решение… давай еще раз обсудим твою идею.
– Какую идею?
– Поиски денег. – Миф откинула волосы на плечо. – Прошло уже много времени, и я думаю, все должно сработать. У меня есть один план.
Значит, у нее появился план. Как только он начинал отступать, она подходила к нему ближе.
– Что за план?
– Я должна как следует все продумать. Мы сможем встретиться через несколько дней?
Часть его сознания хотела послать ее к черту. Но только часть.
Кен кивнул.
– Когда?
– Я позвоню и назначу встречу. Мы должны быть очень осторожны. За тобой по-прежнему следит полиция.

– Убивать своих клиентов – не слишком хороший способ вести бизнес.
Секретарша выключила телевизор, когда Кен вошел в приемную. Из всех обитателей офисного здания она одна решилась заговорить с ним об этом, остальные предпочитали шептаться за спиной.
– Как и держать секретарш, которые смотрят на работе телевизор.
– Я бы не смотрела, будь у вас побольше посетителей. Здесь чертовски скучно. Не считая тех случаев, когда меня допрашивает полиция.
– Полиция может делать все, что ей угодно. Это еще не значит, что я в чем-то виноват.
– О, не говорите так, прошу вас. Мне нравится думать, что вы виновны. И всем остальным тоже.
– Почему?
– Это придает вам особый шик. Делает вас более интересным, не таким рохлей, как мы считали раньше. Кроме того, нам есть о чем поболтать. Все лучше, чем обсуждать сломавшийся принтер.
– Я должен быть польщен.
– Кстати, берегитесь Дауни. Он ждет любого повода, чтобы вас отсюда вышвырнуть.
– С какой стати? Кажется, я заплатил за следующий месяц.
– Дело не в деньгах. Он считает, что вы портите репутацию всем в этом здании.
– Поэтому он сдает офисы фирмам, которые предлагают секс по телефону?
– Мы называем их службами телемаркетинга. К тому же он сам их верный клиент.
Кен улыбнулся и направился в свой кабинет. Его ждало сообщение от Марго. Она редко звонила ему в рабочее время, значит, дело было важным.
Он набрал ее номер, и она взяла трубку:
– Марго Аронсон.
– Оставь свой деловой тон. Это всего лишь я.
Она рассмеялась:
– Легче сказать, чем сделать. Где ты взял ту железяку, которую я протестировала?
Он выпрямился.
– Уже получила результаты?
– Это очень необычный вид алюминиевого сплава. Как ты его достал?
Пошарив по карманам обмочившегося трупа, подумал Кен. Он не стал отвечать на ее вопрос.
– И что в нем особенного?
– Он не отвалился от космического корабля инопланетян, если ты это имеешь в виду. Но структура уникальная, он легкий и в то же время прочный, на рынке таких сплавов нет.
– А как насчет гравировки из цифр и букв?
– Похоже, это номер серии, показывающий, к какой партии относится данный образец. Один из парней в нашей лаборатории говорит, что точно такую же маркировку использует «Лайсием металз».
«Лайсием металз». Компания, с которой слилась «Виккерс индастриз». Кен записал название на листке. Любопытно, хотя и не объясняет, почему убили Дона Брауна.
– Ты не хочешь объяснить мне, что все это значит? – спросила Марго.
Кен не успел ответить, потому что сзади раздался оглушительный взрыв.
Он развернулся в кресле.
Огромный столб белого пламени взметнулся вверх и ударил ему в лицо. Кен пытался, но не мог вдохнуть. Казалось, весь воздух в комнате куда-то улетучился, а на его место хлынул удушающий черный дым.
В кабинете взорвалась зажигательная бомба. Кен вскочил и швырнул кресло к стене огня. Он пригнулся и вскинул руки, защищая от ожога голову. Изгибаясь и приплясывая между языками пламени, начал отступать к двери.
Что-то сильно ударило его в бедро. Полиграф.
Кен схватил аппарат за ручки и толкнул вперед вместе со стойкой – тот покатился на роликовых колесиках в разгоравшееся пламя.
Кен толкнул дверь. Створка не шелохнулась. Попробовал еще раз. Полая дверь затрещала под его плечом. Он бил в нее снова и снова.
Огненный вихрь перекидывался со стола на стулья, взвиваясь по деревянным панелям, обступая его со всех сторон… Кен собрался с силами и всем телом обрушился на дверь, которая наконец с победным треском распахнулась и вышвырнула его наружу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33