– Ты же собиралась навести порядок!
– Не впускай его сюда,– попросила Милли, зажав в руке яблоко.– Скажи, что я примеряю платье и через минуту спущусь.
Мать удалилась, а Милли выбросила яблоко в мусорное ведро, закрыла журнал и кинула его на пол, но потом передумала и запихала под кровать. Торопливо стянув с себя голубые леггинсы, открыла шкаф. С одной стороны гардероба висели элегантные черные брюки, темно-серая юбка, шитая на заказ, брючный костюм шоколадного цвета и с полдюжины накрахмаленных до хруста белых блузок. По другую сторону находилась одежда, которую Милли обычно носила, когда не собиралась на свидание с Саймоном: потертые лохматые джинсы, старенькие свитера, яркие мини-юбки в обтяжку. Все то, что ей скоро придется выбросить.
Милли надела черные брюки с белой блузкой и протянула руку за кашемировым свитером – рождественским подарком Саймона. Придирчиво оглядев свое отражение в зеркале, она принялась расчесывать волосы – длиной до плеч, сливочно-белого оттенка,– пока они не заблестели, а затем обула дорогие черные мокасины. Милли и Саймон не раз сходились во мнении, что покупка дешевой обуви – ложная экономия; насколько Саймону было известно, коллекция ее обуви состояла из этих мокасин, пары коричневых сапожек и темно-синих лодочек от Гуччи, которые он купил ей сам.
Милли со вздохом закрыла шкаф, перешагнула через кучу белья, сваленную на полу, и взяла сумочку. Затем провела за ушами пробкой от духов, плотно закрыла за собой дверь и начала спускаться по лестнице.
– Милли! – донесся сдавленный шепот из спальни матери.– Зайди-ка сюда!
Она послушно вошла. Оливия Хэвилл стояла у комода и держала в руках открытую шкатулку с драгоценностями.
– Солнышко,– начала мать,– почему бы тебе сегодня не надеть мое жемчужное ожерелье? – Она протянула дочери короткое колье с двойной ниткой жемчуга и бриллиантовым фермуаром.– Замечательно подходит к этому джемперу!
– Мамочка, мы всего лишь идем на встречу с викарием,– возразила Милли.– Ничего важного. Надевать жемчуг нет нужды.
Как это ничего важного? – возмутилась Оливия.– Посерьезнее, пожалуйста, Милли! Брачный обет дается один раз в жизни.– Она помолчала.– Кроме того, все невесты из высшего общества носят жемчуг.– Она приложила ожерелье к шее дочери.– Настоящий жемчуг, а не эту твою мелочь.
– Мне нравится мой речной жемчуг,– оправдываясь, сказала Милли.– И к высшему обществу я не принадлежу.
– Милая, ты вот-вот станешь миссис Саймон Пиннакл!
– Саймон тоже не принадлежит к высшему обществу.
– Не глупи,– решительно произнесла Оливия.– Еще как принадлежит. Он сын мультимиллионера!
Милли устало закатила глаза.
– Мне пора.
– Ну хорошо.– Оливия с сожалением убрала колье в шкатулку.– Поступай как знаешь. Только обязательно напомни канонику Литтону о розовых лепестках, ладно?
– Напомню,– пообещала Милли и поспешила вниз по лестнице.
Свернув в коридор, на ходу схватила с вешалки пальто.
– Привет! – крикнула она в гостиную.
Пока Саймон не вышел в коридор, поспешно пробежала глазами первую полосу свежего номера «Дейли телеграф», стараясь запомнить как можно больше заголовков.
– Милли! – Лицо Саймона просияло.– Ты великолепно выглядишь!
Милли подняла голову и улыбнулась.
– Ты тоже.
Саймон был одет по-деловому – в темный костюм, безупречно сидевший на его крепкой коренастой фигуре, голубую рубашку и лиловый шелковый галстук. Темные волосы густым ершиком топорщились над высоким лбом. И еще от Саймона в меру пахло лосьоном после бритья.
– Итак,– объявил он, открывая входную дверь и пропуская Милли на улицу, где зимний воздух был свежим и бодрящим,– идем учиться, как правильно вступать в брак.
– По-моему, это нелепо,– пожала плечами Милли.
– Напрасная трата времени,– согласился с ней Саймон.– Что может рассказать о браке дряхлый священник? Тем более, что сам он не женат.
– Ну-у,– протянула Милли.– Наверное, так полагается.
– Лишь бы не начал нас поучать, а не то доведет меня до белого каления.
Милли взглянула на Саймона. Его шея напряглась, глаза решительно смотрели вперед. Ей показалось, что он похож на молодого бульдога, готового вцепиться кому-нибудь в глотку.
– Я точно знаю, чего хочу от брака,– нахмурился Саймон.– Мы с тобой оба знаем. И нечего чужому человеку совать нос в наши дела.
– Мы просто будем слушать и кивать,– примирительно произнесла Милли.– А потом уйдем.– Она достала из кармана перчатки.– Вообще-то я и так знаю, что он скажет.
– Что?
– Будьте добры друг к другу и не спите с кем попало.
Саймон на секунду задумался.
– Пожалуй, с первой частью я справлюсь.
Милли ткнула его кулаком в бок. Саймон расхохотался, привлек ее к себе и запечатлел поцелуй на ее блестящих волосах. На углу он вынул из кармана брелок сигнализации и, нажав на кнопку, открыл автомобиль.
– Еле-еле нашел место для парковки. На улицах не проткнешься.– Он снова сдвинул брови.– Не знаю, изменит ли что-нибудь новый закон…
– Об охране окружающей среды? – подхватила Милли.
– Точно! Читала об этом сегодня?
– Конечно,– соврала Милли, мысленно возвращаясь к заголовкам «Дейли телеграф».– Ты считаешь, они правильно расставили основные акценты?
Пока Саймон разглагольствовал, Милли смотрела в окно, время от времени кивая в знак согласия, и размышляла о том, не купить ли ей третье бикини для медового месяца.

Гостиная в доме каноника Литтона была большая, продуваемая сквозняками и набитая книгами. Книги вдоль стен, на всех столах и стульях, книги на полу – кривобокие пыльные стопки. Вдобавок почти все вещи в комнате, не являвшиеся книгами, были на них похожи. Чайник в форме книги; каминный экран, декорированный орнаментом в виде книг, даже коврижки, столбиками уложенные на чайном подносе, напоминали собрание энциклопедических томов.
Сам каноник Литтон походил на ветхую книжную страницу. Его тонкая, будто пропыленная кожа, казалось, вот-вот порвется; если он смеялся или хмурился, его лицо сморщивалось тысячью складок, как мятый лист бумаги. В настоящий момент – как, впрочем, почти всегда во время церковной службы – каноник Литтон хмурился. Его кустистые седые брови сошлись в одну линию, глаза были сосредоточенно прищурены, и он угрожающе размахивал в воздухе костлявой рукой с зажатой в ней чашкой с чаем.
– Секрет счастливого брака,– витийствовал священник,– заключается в доверии. Доверие – ключ ко всему. Доверие – это краеугольный камень.
– Совершенно верно,– кивнула Милли.
За последний час она повторяла эту фразу с интервалом в три минуты. Ее жених подался вперед, точно намеревался вставить слово. Но каноник Литтон относился к тому типу ораторов, которые не позволяют себя перебивать. Едва только Саймон набирал в грудь воздуха, чтобы что-то сказать, священник начинал говорить громче и отворачивался в сторону, оставляя Саймона ни с чем, в разочарованном, но почтительном молчании. Милли видела, что Саймон готов поспорить с большинством из сказанного каноником. Что до нее, то она просто пропустила всю эту скукоту мимо ушей.
Ее взор лениво скользнул влево, на застекленный книжный шкаф. Вот она отражается в стекле: изящная, безукоризненно одетая, взрослая и элегантная. Милли осталась довольна своим внешним видом. Правда, каноник Литтон все равно не оценит. Он наверняка думает, что тратиться на одежду – грешно. Лучше бы Милли раздала эти деньги бедным, скажет он ей.
Она немного поерзала на диване, подавила зевок, повернула голову и, к своему ужасу, обнаружила, что каноник смотрит на нее. Глаза его сузились, он оборвал свою тираду на полуслове.
– Прошу прощения, если утомил вас, моя дорогая,– с презрением проговорил он.– Вероятно, вам уже знакомо это изречение.
– Нет,– зарделась Милли,– не знакомо. Я просто… гм…– Она бросила быстрый взгляд на Саймона, который в ответ усмехнулся и незаметно ей подмигнул.– Я… немного устала,– сконфуженно закончила она.
– От приготовлений к свадьбе у бедняжки Милли просто голова кругом идет,– вмешался Саймон.– Столько всего надо предусмотреть – шампанское, торт…
Безусловно,– холодно отрезал священник.– Но позвольте вам напомнить, что смысл свадебного торжества отнюдь не в торте, не в шампанском и не в подарках, которые вам, несомненно, преподнесут.– Каноник пробежал глазами по комнате, как будто сравнивая собственный убогий скарб с кучами роскошных дорогих подарков, сваленными у ног Саймона и Милли, и сдвинул брови еще суровее.– Меня крайне огорчает – продолжил он, шагая к окну,– небрежное отношение многих молодых пар к церемонии венчания. Таинство брака нельзя считать обычной формальностью.
– Конечно, нельзя,– согласилась Милли.
– Это не просто вступление перед веселой вечеринкой.
– Конечно,– снова подтвердила Милли.
– Говоря словами церковной службы, к браку нельзя относиться беспечно, легкомысленно или эгоистично…
– А мы и не будем! – раздался нетерпеливый возглас Саймона.– Святой отец, вы, наверное, каждый день сталкиваетесь с парами, которые вступают в брак по каким-то ложным мотивам, но это не наш случай, ясно? Мы любим друг друга и хотим прожить вместе до конца своих дней. Для нас это серьезно. Шампанское и свадебный торт здесь совершенно ни при чем.
Саймон замолчал, и на мгновение воцарилась тишина. Милли взяла его за руку и сжала ее в своей ладони.
– Понимаю,– проговорил наконец каноник Литтон.– Что ж, рад слышать.– Он сел, сделал глоток холодного чая и поморщился.– Не хотелось бы давать вам ненужных наставлений,– продолжил он, поставив чашку на поднос,– однако вы не представляете, сколько абсолютно неподходящих пар прошло перед моими глазами. Легкомысленные юнцы, едва знакомые со своими подружками, глупые девчонки, которым нужен повод, чтобы покрасоваться в свадебном платье…
– Охотно верю,– отозвался Саймон.– Но у нас с Милли все по-настоящему. И мы действительно относимся к этому весьма серьезно. Мы хорошо знаем друг друга, любим друг друга и будем очень счастливы.
Он наклонился и с нежностью поцеловал Милли, а затем посмотрел на священника почти с вызовом.
– Гм,– произнес тот.– Ну, будем считать, что я сказал достаточно. Похоже, вы на верном пути.– Каноник Литтон взял со стола папку и принялся перелистывать в ней бумаги.– Есть еще кое-какие вопросы…
– Ты молодец,– прошептала Милли на ухо Саймону.
– Я сказал правду,– шепнул он в ответ и ласково поцеловал ее в уголок рта.
Так вот,– продолжал каноник.– Я должен был упомянуть об этом раньше. Как вам известно, в прошлое воскресенье преподобный Гаррис забыл объявить о вашем бракосочетании Согласно церковной традиции, объявление о предстоящем браке делается заранее с целью выяснения, не имеется ли препятствий к нему.

.
– Неужели? – удивился Саймон.
– Вы, безусловно, обратили на это внимание.– Священник взглянул на Саймона с неодобрением.– Если не ошибаюсь, вы присутствовали на утренней службе?
– Ах да,– сказал Саймон после паузы.– Конечно. То-то мне показалось, что не все в порядке.
Преподобный Гаррис очень сожалеет,– каноник раздраженно засопел,– но сделанного не воротишь. Так что вам придется венчаться по специальному разрешению Специальное разрешение – разрешение на венчание без оглашения имён, в неустановленное время или в неустановленном месте.

.
– Вот как? И что это означает? – вопросила Милли.
– Это означает, что, кроме всего прочего, вы должны будете принести клятвы.
– Черт побери! – не удержалась Милли.
– Что, простите? – недоуменно переспросил священник.
– Нет-нет, ничего, пожалуйста, продолжайте,– смущенно ответила она.
– Вы должны торжественно поклясться, что все сведения, которые вы сообщили мне, являются правдой,– объяснил каноник Литтон. Он протянул Милли Библию и лист бумаги.– Проверьте, что здесь все правильно написано, и поклянитесь вслух на Библии.
На несколько секунд Милли углубилась в чтение, потом радостно улыбнулась и объявила:
– Все точно!
– Мелисса Грейс Хэвилл,– прочел Саймон, заглядывая Милли через плечо.– Девица.– Он состроил гримасу.– Надо же, девица!
– Эй! – строго оборвала его Милли.– Не мешай, я должна принести клятву.
– Замечательно,– подытожил каноник Литтон и широко улыбнулся Милли.– Теперь, как говорится, все честь по чести.

К тому времени, как они покинули дом священника, на улице стало холодно и темно. Снова повалил снег, зажглись уличные фонари. В окне напротив искрились разноцветные огоньки рождественской гирлянды. Милли сделала глубокий вдох, потерла ноги, затекшие от долгого сидения в одной позе, и посмотрела на Саймона. Однако прежде чем она успела что-то сказать, с противоположной стороны улицы раздался торжествующий возглас:
– Ага! Вот вы где!
– Мама!
– Оливия,– сказал Саймон.– Какой приятный сюрприз.
Миссис Хэвилл перешла через дорогу, лучезарно улыбаясь. Снежинки легко падали на ее светлые, уложенные в красивую прическу волосы и зеленое кашемировое пальто. Практически вся одежда Оливии была цвета драгоценных камней – сапфирово-синего, рубиново-красного, аметистово-лилового. Наряд неизменно дополняли блестящие золотые пряжки, переливающиеся пуговицы и обувь, отделанная позолотой. Когда-то втайне она мечтала о бирюзовых контактных линзах, но побоялась, что над ней станут посмеиваться. Посему вместо этого Оливия Хэвилл старалась как можно выгоднее подчеркнуть природную голубизну глаз с помощью золотых теней для век и раз в месяц посещала косметический салон, где красила ресницы в черный цвет.
Сейчас ее взгляд, в котором светилась родительская любовь, был устремлен на Милли.
– Ты, конечно же, не спросила каноника Литтона насчет розовых лепестков?
– Ой, нет,– спохватилась Милли.– Совсем забыла.
– Я так и знала, поэтому решила зайти к нему сама.– Она улыбнулась Саймону.– У моей маленькой девочки ветер в голове гуляет, да?
– Я бы так не сказал,– сухо произнес Саймон.
– Ну еще бы, ты ведь в нее по уши влюблен!
Оливия весело рассмеялась и взъерошила ему волосы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34