Хенриксон коротко кивнул.
– Конечно.
– Теперь поговорим о менее приятных вещах, – сказал мистер Картрайт, и взгляд его уперся в меня. – Мистер Громов, я помню, вы утверждали, что знаете, как будут развиваться события в Троянской войне.
Вот это заявочка!. Судя по тому, что босс перестал называть своих сотрудников по именам, обращаясь чересчур официально, он сильно чем-то недоволен. И что ему не нравится в текущих событиях? Кровь льется рекой, рейтинги зашкаливают, охваченная аудитория растет не по дням, а по часам.
– Видите ли, мистер Картрайт, когда проект только начинался, я считал именно так. Но действительность чем дальше, тем сильнее стала отличаться от того, что нам было известно из работ историков и поэтов.
– То есть сейчас вы не можете нам сказать, что будет дальше?
– Вы правы, не могу. Особенно после того, как Диомед убил Агамемнона и встал во главе ахейской армии.
– Падет ли Троя? Будет ли она разрушена?
– Канонически – да. По факту – я уже не знаю. Вполне может быть, что она выстоит.
– Я хочу помочь троянцам, – заявил вдруг мистер Картрайт. – Что мы можем для этого сделать?

Реалити-шоу «Троя»
Лагерь ахейцев
Диомед и Орест
– Радуйся, богоравный Диомед.
– Радуйся, Орест. И не зови меня богоравным. Я просто Диомед. О чем ты хотел со мной поговорить?
– О будущем.
– Тебя интересует война?
– Нет. Не слишком. Меня интересует политика. Ты присягал на верность Золотым Микенам.
– Я давал клятву помочь Менелаю вернуть супругу. Теперь твой дядя мертв, и я свободен от своих обязательств.
– У нас сложная ситуация, бого… Тидид. Ты теперь командуешь объединенной армией, почти половину которой составляют воины Микен. С другой стороны, Микены являются главенствующим городом и не подчиняются Аргосу.
– Микены и Аргос остались за морем. Здесь есть только мы. И Троя.
– Я не против того, чтобы ты командовал армией в этой войне. Ты – лучший из всех. Я верю, что ты доведешь дело до конца и возьмешь Трою. Но что мы будем делать, когда война будет закончена и армия вернется домой? Сложишь ли ты пост воеводы? Не будешь ли ты посягать на…
– На твой трон? Это заманчивая мысль, юноша. Микены ведь отказываются признать меня ванактом Аргоса. Только басилеем.
– Это так. Отец и дед считали, что на нашей земле должен быть только один ванакт.
– Может быть, они были правы. Только почему ванакт должен править именно из Микен? Почему не из Аргоса?
– Я понимаю… Ты хочешь войны, Диомед? Войны между Аргосом и Микенами? Междоусобной сечи?
– Если я решу завоевать Микены, войны не будет. Войско подчинится мне, а не безусому юнцу. Сиди, не вскакивай. Или ты решил отомстить мне за отца?
– Это был честный бой. Отец… знал, на что он шел. Я не буду тебе мстить. Но хоть ты и великий воин, Диомед, я не сдам тебе Микены без боя.
– Успокойся. Мне не нужны Микены, и я подозреваю, что и сам не очень-то нужен Аргосу. Я еще не решил, что будет дальше, но за свой трон ты можешь быть спокоен. Мне не нравится микенское вино.

Дэн
Честно говоря, сначала я подумал, что ослышался. Не мог же всесильный медиамагнат болеть за одну из сражающихся армий. И не мог же он на полном серьезе предлагать нам вмешаться в прошлое и изменить его.
Интересно девки пляшут, как говорят у меня на родине.
Пока я ошалело соображал, как мне реагировать на шокирующее заявление моего работодателя, мистер Картрайт повел бровью и пожелал остаться со мной наедине. Пибоди, Хенриксона и Мура как ветром сдуло.
Что бы это значило?
Мистер Картрайт закурил сигару, пуская дым в потолок. Выдерживает паузу, психолог фигов.
Что же он задумал? Какую выгоду хочет извлечь на этот раз?
– Мы живем в великое время, мистер Громов, – наконец-то решился он нарушить молчание. – Вы сами это понимаете?
– В принципе понимаю.
– Еще никогда человечество не было так близко к объединению, как сегодня.
– И объединяет его ваше шоу?
– Наше шоу, – сказал он, нажимая на слово «наше». – Наше шоу, мистер Громов. Неужели вы считаете, что стоите в стороне?
– Мой вклад столь мизерный, что его можно и не считать. По большому счету я только смотрю записи.
– Вы не просто смотрите. Вы анализируете, делаете выводы. И я никогда не поверю, что во время просмотра вы остаетесь равнодушным. Признайтесь, что это не так.
– Признаюсь.
– И на чьей же стороне ваши симпатии?
– Э…
– Дайте, я сам угадаю. Ваши симпатии на стороне проигрывающих. На стороне обреченных. Вы хотите, чтобы победила Троя.
– Почему вы так думаете?
– Вы же русский. А русских во все времена тянуло на сторону сирых и убогих. Защитить слабого, поставить на место зарвавшегося наглеца…
– Допустим. И что с того?
– Я хочу, чтобы Троя победила. Более того, я не просто хочу этого, я намереваюсь этому поспособствовать. У нас ведь в прошлом находится первоклассный специалист, которому мы платим хорошее жалованье и который фактически ничего не делает. Я говорю о полковнике Трэвисе.
Можно подумать, у нас там несколько специалистов. Или их действительно несколько? Нет, не может быть. Я бы знал.
– Подумайте, что он может сделать, чтобы поспособствовать победе троянцев? Убить Диомеда? Одиссея? Аякса?
– Вряд ли он будет в восторге, получив такое задание, – сказал я.
– Меня не интересует, будет он в восторге или нет Меня интересует лишь результат.
– Э… Не говоря об этической стороне данного вопроса, не считаете ли вы опасным вмешательство в наше прошлое? Эффект бабочки и все такое.
– Бросьте, мистер Громов. Не надо мне этих фантастических рассказов. Это было слишком давно и слишком далеко от нас. Даже если какие-то изменения возможны, на нас они вряд ли отразятся.
Расскажи это папе римскому, подумал я. Впрочем, я сам подарил боссу эту отмазку.
– Могу я задать вам один вопрос?
– Конечно. Вы хотите знать, зачем мне победа троянцев?
– По правде говоря, нет. Я хотел спросить: что вы думаете о богах? Об этих парнях с Олимпа? Ведь теперь мы точно знаем, что они существуют.
Вопрос застал босса врасплох. Он не стал сразу отвечать, а снова занялся своей сигарой.
– Это сложный вопрос, мистер Громов. Я всю жизнь был атеистом и не верю в сверхъестественную сущность этих, как вы выразились, парней с Олимпа. Но они, вне всякого сомнения, существуют. А что касается истинной природы их нечеловеческих способностей, я думаю, это вы мне объясните.
У меня, конечно, было свое объяснение, но я полагал, что оно не понравится боссу, а потому озвучивать его не стал.
– Увы, – сказал я. – С точки зрения современной науки этого я объяснить не могу. А все-таки зачем вам победа троянцев?
– Разве это непонятно? Троянцы ведут более справедливую, освободительную войну, противостоят ордам захватчиков. Не ищите тут какую-то корысть или умысел с моей стороны. Это просто душевный порыв.
Неужели он провел опрос населения и решил сделать шоу интерактивным? В душевные порывы человека, которому душу заменяет толстый бумажник, я не поверю никогда. Равно как и в его бескорыстие.
– Понимаю, что вы не можете ничего мне посоветовать, не подумав, – сказал мистер Картрайт, и я понял, что аудиенция подошла к концу. – Но не позднее завтрашнего вечера я хочу услышать от вас, что должен сделать полковник Трэвис, чтобы троянцы отстояли свой город и победили в этой войне.
Когда я выходил из кабинета начальства, в приемной сидел тип из бара, тот самый, что вел странные разговоры и назвался Гремлином. Вот и его удостоил личным вниманием босс.

Полковник Трэвис
– Так что мы будем теперь делать, Тидид?
После поединка Диомед впервые остался со мной и Одиссеем наедине. Несколько часов он принимал всевозможные делегации вождей, пророков и просто героев, клявшихся ему в своей верности. Друга он оставил напоследок. А я просочился вместе с Лаэртидом, и Диомед против моего присутствия не возражал.
– Тартар его знает, – пробурчал Диомед. – С одной стороны, Атридов больше нет, как и формального повода для войны. Гектор оказал нам услугу, избавив нас от Менелая, и преподнес нам дар, поистине достойный самих богов, прикончив этого выродка Ахиллеса. С другой стороны, Агамемнон был не дурак, и я нахожу, что в чем-то он был частично прав. Эллада должна быть единой, иначе она не устоит перед нашествием варваров – дорийцев.
– Тем более что верховодит дорийцами Гераклид, отпрыск великого героя и бога.
– Неважно, кто ими верховодит. Важно только то, что их много и они хотят завоевать наши земли. Хотя тебя Лаэртид, это и не должно волновать. Флота у них пока нет, а даже если бы и был, найти твой остров в море – задача не из легких.
– Зато у хеттов есть флот.
– У хеттов есть, – согласился Диомед. – Вот я и думаю, что нам теперь делать.
– А ты не мог подумать об этом до того, как вызвал на бой Агамемнона?
– Воевать под его командованием мне надоело, – сказал Диомед. – К тому же он обозвал меня трусом.
– Иными словами, ты вызвал его на поединок под влиянием гнева, и ничего более. И четкого плана у тебя нет.
– Кто из нас тут преисполненный?
– Троя – данник Хеттийского царства. Они не будут вмешиваться в войну, пока. Если троянцы победят, все останется, как есть. Но если мы возьмем Трою, то через неделю, самое большее через две, нас вышвырнут с этих земель. У хеттов войско вдвое больше, чем у нас, и оно не измотано сражениями.
– Неделя? Пограбить мы вполне успеем. И сжечь Трою тоже.
– Но какой в этом смысл? – спросил Одиссей. – Война только ради трофеев? Убивать за серебро, золото и наложниц?
– А что ты молчишь, Алекс, сын Виктора? Что ты нам посоветуешь в данной ситуации?
– Ничего, – сказал я. – Нет у меня морального права вам что-то советовать. Это ваш мир, герои. Я тут чужой.
– Тем не менее ты сражался. И с Гектором, и с Аполлоном.
– Сражался. Но я все равно не понимаю, чего я хочу. Скажу откровенно, Тидид. Я не хочу видеть вашу гибель под Троей. Но я не хочу видеть и Трою, подожженную вашими факелами. И Гектор мне симпатичнее многих ваших вождей.
– Приамид – хороший человек, – согласился Диомед. – Но мы сейчас по разные стороны. Боги желают, чтобы мы бились с ним.
– А чего желаешь ты сам?
– Если б я знал, – вздохнул Диомед. – В последнее время я чувствовал себя чужим в Аргосе. Я слишком многим там мешаю, включая и мою собственную супругу. Вот уж кто поистине богоравен! Я чувствовал, что против меня назревает заговор, мне уже казалось, что я слышу шаги наемных убийц в тайных проходах дворца. И война Агамемнона была для меня единственным шансом покинуть Аргос не изгнанником или беженцем, а командиром армии. Тогда я думал, что мы быстренько возьмем Трою, а потом преданные мне воины войдут в Аргос и я снова сяду на трон. Прочно и надолго. Теперь я уже в этом не уверен. Я могу взять Аргос, казнить жену, ее любовника и прочих заговорщиков из числа знати. Народ поддержит меня, ибо он всегда поддерживает того, за кем стоит сила. Но хочу ли я этого? Что мне в том Аргосе? Титул ванакта? Жизнь, полная подозрений? Власть в Элладе – это сплошные заговоры и предательства. Отец Агамемнона, великий Атрей, был убит собственным братом. Мой отец пал под Семивратными Фивами. Мы все тут – дети героев и потомки богов. Неужели война – единственное, что нам остается в жизни? Война и смерть? Слава или позор? Память потомков или забвение? Это ведь не главное в жизни.
Он ведь не дурак, Диомед. Пьяница и рубака, но не дурак. Он сам загнал себя в тупик, приняв на себя ответственность за целую армию, которая могла сокрушить Трою и положить к ногам Тидида всю Элладу, и теперь мечется в поисках выхода из этого тупика. Сложить командование и передать его Оресту, мальчишке, ничего не смыслящему в военном деле? Продолжать войну, следуя замыслу Зевса и старшего Атрида? Сокрушить Трою, хеттов, дойти до Египта, омыть сапоги в Индийском океане, предварив путь Александра Македонского? Нести славу Зевса в чужие земли?
Отступить, прослыв малодушным в глазах потомков?
Что можно посоветовать человеку в такой ситуации?
Только одно.
– Тебе принимать решение, Тидид.
Увы, я забыл, где мы находимся. Мы были не в современной Америке, а в Древней Греции, и тут существовали личности, полагающие принятие решений своей монополией.
Откинув полог палатки, к нашей компании присоединился Зевс.

Дэн
Наша служба безопасности действовала оперативно. Не прошло и часа с того момента, как мистер Картрайт призвал нас усилить бдительность, как все коридоры были наводнены боевиками Хенриксона, щеголяющими в полном боевом снаряжении. Вход в главную лабораторию проекта прикрывали шесть человек, а бригада техников меняла обычную дверь на сейфовую.
Зашибись.
«Хранители времени» опоздали. Если они на самом деле захотят уничтожить туннель, им придется штурмовать здание при помощи танковой бригады и батальона десантников.
После работы я взял такси, но отпустил его у первого же телефона-автомата. Звонить Максу с работы я не решился. Все наши телефоны давно уже могли стоять на прослушивании, а контакты сотрудников корпорации с бывшими сотрудниками ее же отнюдь не приветствуются.
Макс сразу взял трубку, и мы договорились о встрече в баре на окраине города.

Он пришел не один.
Его спутником был высокий мужчина средних лет с прической хиппи, но обладающий военной выправкой и резкими, экономичными движениями. Макс представил его как Хола Клементса, боевого руководителя «хранителей времени».
– Я рад, что, протрезвев, ты не забыл о нашем разговоре и решил продолжить знакомство с хранителями, – сказал Макс. – Хол полагает… Впрочем, он сам может тебе рассказать.
Хол Клементс, если это было его настоящее имя, в чем я сомневаюсь (кажется, так звали какого-то писателя-фантаста), повертел в пальцах стакан с виски, затем отставил его в сторону и заговорил:
– Я не фанатик, не луддит и не противник технического прогресса в целом. Однако мне не нравится современное телевидение, а больше всего мне не нравится новое реалити-шоу. Я считаю, что физикой должны заниматься физики, а не олигархи, и что открытия должны идти на пользу всему человечеству, а не ограниченному кругу лиц, набивающих свой карман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42