– Я не понимаю… Это…
– Это еще не все, – сказал я.

Полковник Трэвис
– Гектор!
На этот раз орали прямо у меня над ухом. Увлекшись зрелищем непотопляемого героя, сражающегося с кораблем, я как-то упустил из виду тот факт, что мирмидонцы проигрывают схватку.
Воины Ахилла сгрудились у борта, рядом с которым старался держаться наш корабль. Некоторые явно примеривались, как бы им прыгнуть обратно. А я обнаружил себя в первых рядах сражающихся.
На меня бросились двое троянцев. Одного из них я сбил с ног подсечкой. Он грохнулся на палубу, и кто-то из греков перерезал ему горло. Второй попытался ударить меня мечом.
Это была не самая лучшая попытка продырявить полковника Трэвиса. Я легко увернулся от выпада и двинул троянцу кулаком в челюсть, что начисто отбило у воина интерес к происходящему.
Гектор поднял копье к небу, останавливая своих орлов, желающих навалиться на полковника Трэвиса всем скопом. И пошел прямо на меня.
Все замерли, и только неутомимый Ахилл с упорством пьяного дятла долбил мечом по корпусу корабля.
– Я – Гектор, – сообщил мне троянский лавагет, остановившись в нескольких шагах. На расстоянии копейного удара? – А ты кто? Ахиллес?
– Он – Ахиллес. – Я махнул рукой. – Я – Алекс, сын Виктора.
Гектор кивнул мне, то ли давая понять, что информация принята к сведению, то ли намекая, что скорбит о моей безвременной кончине, и тут же ударил копьем.
Выпад быстрый, как бросок змеи. Я увернулся и, когда копье пролетало в двадцати сантиметрах от моего корпуса, сломал его левой рукой. Доложу вам, что это было непросто. Просто только бутылки и кирпичи о свою голову ломать.
Гектор выпустил из рук обломок копья, позволяя ему упасть, и обнажил свой меч.
А меч у Гектора железный, отметил я. Большая редкость Для этого времени и стоит целого состояния. Дороже корабля, на котором он сюда приплыл.
Уже в следующую секунду мне пришлось расчехлить свой бронзовый меч и отражать шквал ударов Гектора.
Без ложной скромности, которая мне абсолютно чужда, хочу рассказать о моей феноменальной способности, связанной с овладением новыми типами холодного оружия.
Еще мой инструктор отмечал эту способность.
Дайте мне в руки любой убийственный инструмент, начиная с вилки и заканчивая двуручным топором воинственных викингов, и через пять минут – после того как я оценю его размеры, баланс, вес и потенциальные возможности, я сотворю с ним такое, что и виртуозу жанра станет завидно.
С мечом я упражнялся неделями.

Дэн
– Он убьет Гектора? – спросил Макс.
Экран потускнел и сменился обычной заставкой. Руки у главного режиссера почему-то дрожали.
– Не знаю, – сказал я. – Это был конец последнего полученного нами часа. До следующего осталось, – я посмотрел на часы, – семнадцать минут.
– Так это происходит прямо сейчас?
– Да, если не брать во внимание тот факт, что это происходило почти три с половиной тысячи лет назад.
– Семнадцать минут, говоришь?
– Да.
– Почему Ахилл не утонул?
– Не знаю. Может быть, он святой.
– Я привык верить своим глазам, – сказал Макс. – И законам физики. Если человек падает в море, он не обязательно тонет. Но он хотя бы ПОГРУЖАЕТСЯ.
– Я в курсе.
– И что ты об этом думаешь?
– Что нам не стоит показывать это в рамках реалити-шоу. Потому как в виде сериала все непонятности можно было бы объяснить спецэффектами.
– Когда это должно пойти в эфир?
– И это ты у меня спрашиваешь? Кто тут режиссер?
– Завтра утром, – ответил на свой вопрос Макс. – Но, судя по важности события, пойдет оно не утром, а в праймтайм. А как проявили себя остальные герои?
– Не знаю. После того как я посмотрел ЭТО, ничто больше не вызывает моего интереса.

Полковник Трэвис
Троянский лавагет был воином экстра-класса. Однажды он меня почти достал, и лезвие его меча царапнуло мой правый бицепс. Оборона троянца вообще была выше всяких похвал, я пока даже представить не мог, как ее можно пробить.
Периферийным зрением я видел, что корабль Аякса перехвачен вражеским судном, а еще два троянских корабля спешат на выручку своему флагману. Через пару минут они будут здесь, и даже непотопляемый Ахилл не сможет спасти свою команду.
– Эвдор! – заорал я, не зная, жив ли он еще.
– Да, господин.
Оказывается, жив.
– Уводи людей на корабль!
– А вы, господин?
– Отплывайте, это приказ! И подбери Ахилла!
Я не слышал, что Эвдор буркнул в ответ, зато увидел, как он буквально силой перебрасывает рвущегося в бой Патрокла через борт. Мирмидонцы последовали за ним, возвращаясь на свой корабль. Троянцы провожали их только взглядами. Основное внимание было приковано к нашему с Гектором поединку.
Гектор сделал шаг назад и опустил свой меч.
– Ты доблестный воин, – сказал он. – Лучший из всех, с кем я когда-либо сражался. Я запомню твое имя, Алекс, сын Виктора.
– Давай лучше закончим то, что начали.
Он покачал головой:
– Уплывай. Не иди под Трою. Это глупая война, и вы обретете в нашем городе только смерть.
– Разумные слова, – сказал я. – Но я не могу.
– Жаль.
Черт побери, как же он быстр. Железный меч пробил мой доспех и чуть не удалил мне аппендикс, если бы в последнюю секунду – да нет, микросекунду – я не успел отскочить назад.
И споткнулся о труп.
Я сгруппировался еще в полете и приземлился на спину. Гектор занес надо мной меч, я закрылся своим, и бронза разлетелась на куски под ударом железа.
Я пнул Гектора в колено.
Троянец свалился на палубу рядом со мной, и украшенный двумя рогами шлем «а-ля Македонский» слетел с его головы. Наши лица оказались на одном уровне буквально в полуметре друг от друга, и мы посмотрели друг другу в глаза.
– Хорошо, – сказал я спустя долгих десять секунд. – Я ухожу.
Он медленно кивнул.
Мы поднялись на ноги одновременно. Ахейцев на палубе не наблюдалось, а троянцы держались от нас на почтительном расстоянии.
– Возвращайся домой, сын Виктора.
– Не могу, – сказал я, и правды в моем ответе было больше, чем мне хотелось бы.
– Жаль, – снова сказал он и вложил меч в ножны. – Надеюсь, под Троей мы не встретимся.
– Кто знает, – сказал я.
Он кивнул.
Пелид наконец-то добился своего, и в пробоину хлынула вода. Флагман начал заваливаться на борт, и я еле удержался на ногах.
В следующий миг я уже перепрыгивал через борт корабля и приземлялся на палубе «Ахиллеса», больно ударившей по ногам. Три взмаха веслами – и наши корабли разошлись в море, как могут расходиться только в море корабли.

Дэн
– Мы не можем это показывать, – сказал Макс.
– Почему? Только потому, что этого нет у Гомера?
– Мы не можем это показывать, – повторил главный режиссер. – Неужели ты сам этого не понимаешь, Дэн?
– Не понимаю, – сказал я. – У нас тут вроде как реалити-шоу. Так давай показывать реальность, сколь бы странной она ни была.
– Мы не можем это показывать, – сказал Макс.
– Сходил бы ты к врачу, – сказал я. – Тебя клинит.
– Ты не понимаешь.
– Не понимаю что?
– Киборг – основная звезда нашего шоу. Герой из героев, богоравный воин, величайший из всех и на все времена… Так мы его позиционировали.
– Ага, – сказал я.
– Ты мог бы говорить свое «ага» чуть менее язвительно, – сказал Макс. – Все знают, что Киборг должен убить Гектора.
– Должен. Только позже.
– Но Гектор расправился с ним походя, как с мальчишкой. И выбросил за борт.
– Однако Киборг не утонул. Что характеризует его с не слишком хорошей стороны.
– Мы не можем показывать звезду в таком ракурсе.
– С какой стати? И кто назначил его звездой? В конце концов, никто не платит ему гонорар, не дублирует трюки и не пишет сценарий. К тому же он все-таки совершил подвиг. Утопил флагман.
– Угу, тот еще подвиг. Мы не можем это показывать. А что там творит твой полковник? Ты назначил его античным героем, а меня забыл предупредить? Какого черта он вообще поперся на абордаж? И зачем полез на Гектора?
– Скажи спасибо, что он его не убил.
– Спасибо, – сказал Макс. – Какого дьявола он вообще там делает? В прошлом?
– Выполняет личное распоряжение мистера Картрайта. Хочешь обсудить это с мистером Картрайтом?
– Не хочу.
– Тогда не ори. Не убил же он Гектора.
– Угу. Не убил. Чуть. Но мог.
– Мог. Подозреваю, что он может и не такое.
– Где его вообще откопали? И в каком роде войск он был полковником?
– В стройбате.
Моего специфического русского юмора Макс не понял.

Реалити-шоу «Троя»
Ахейский флот. Восьмой день плавания
Флагманский корабль ахейского флота
Агамемнон и Менелай
– Что тебя так беспокоит, брат? – спрашивает Менелай.
Он возлежит на мехах на корме флагмана и ест жареное мясо. Жир стекает по его бороде.
Агамемнон меряет шагами палубу. От борта до борта тридцать два шага. Вождь вождей не останавливается ни на минуту.
– Что меня беспокоит? – спрашивает он. – Меня беспокоят события сегодняшнего утра, Менелай.
– Флот Трои? Он больше не доставит нам никаких проблем. Мы его потопили.
– Семьдесят шесть кораблей отправились к Посейдону, – говорит Агамемнон. – Еще с десяток мы сожгли. Но впередсмотрящие видели на горизонте шестнадцать парусов уходящих кораблей Трои.
– Мы разбили флот Трои, – говорит Менелай.
– Разбили? Да, разбили. У нас было в десять раз больше кораблей.
– Это была атака самоубийц. Мы победили, брат.
– Ты знаешь, сколько кораблей потеряли мы?
– Около сотни, – безразлично говорит Менелай.
– Сто шестьдесят! Мы даже не смогли разменять корабли один к одному!
– Мы выиграли.
– Гектор ушел! Мы заплатили двумя кораблями за каждый троянский! Богоравный герой Ахиллес, который кровь из носу должен был быть на нашей стороне, – сопливый мальчишка! Во всем флоте только и разговоров о том, как Гектор выкинул его за борт!
– Ахиллес потопил корабль Гектора, – говорит Менелай.
– После того как проиграл бой! После того как мирмидонцы еле унесли ноги с флагмана! После того как этот проклятый чужеземец чуть не убил троянского лавагета! Но он не захотел его убивать! Он позволил ему уйти!
– Нас там не было, – говорит Менелай. – Мы не знаем, что было на самом деле. Я не верю, что этот чужеземец всерьез мог биться с Приамидом.
– Дело не в том, что там было и во что веришь ты, – чуть успокаивается Агамемнон. – Дело в том, во что верят люди, которые составляют нашу армию. А они смеются над Ахиллом, которого раньше чуть ли не боготворили. И они смеются надо мной, ведь именно я пригласил Ахилла в наши ряды. А еще они говорят, что Агамемнон – глупец, который не послушал мудрых людей. Они говорят, что этот хитрозадый Лаэртид предупреждал меня об опасности быть атакованными флотом троянцев, но я его не послушал.
– Так он был прав.
– В глазах людей вождь должен быть непогрешим. Вождь не имеет права на ошибку.
– Все мы смертны, брат. И все мы ошибаемся.
– Только не я!
– Агамемнон, брат, ты – человек. Не бог.
– Лаэртид знал, – говорит Агамемнон. – Он не догадывался, не предполагал, он знал наверняка. Он может видеть будущее. Может быть, он – бог?
– Одиссей не бог, – говорит Менелай. – Все дело в этом чужеземце, Алексе, сыне Виктора. О нем говорят, что он может видеть все на земле. Таков дар, врученный ему богами.
– Чушь! Я не верю.
– Дело не в том, во что веришь ты, – говорит Менелай. – Дело в том, во что верят люди, составляющие твою армию.
– Не так я видел начало этой войны, – признается Агамемнон.
– Троянцы показали, что они не трусы, – говорит Менелай. – Они не будут отсиживаться за стенами Илиона.
– Не будут, – мрачно говорит Агамемнон.

Реалити-шоу «Троя»
Ахейский флот. Восьмой день плавания
Правое крыло ахейского флота
Диомед
– Клеад, вина!
Диомед лежит в своей каюте. Вокруг беспорядок, пустые амфоры валяются вперемешку с предметами одежды и оружием, боевые доспехи свалены в дальнем углу.
Диомед пьян.
Входит Клеад. В его руках две амфоры, которые он ставит подле ванакта Аргоса.
– Что во второй?
– Вода.
– Вылей за борт, Клеад, – говорит Диомед. – Я не пью воды посреди моря. Налей мне лучше вина.
Клеад наполняет кубок.
– И выпей со мной.
Клеад наполняет второй кубок.
– Что слышно?
– Был бой сегодня.
– Да? С кем?
– С троянцами.
– Мы вроде в море. Откуда здесь троянцы?
– Их флот встретился с нашим на рассвете.
– Ха, – говорит Диомед и осушает кубок. – Значит, Лаэртид был прав, а этот богоравный идиот опять ошибся.
Клеад делает вид, что ничего не слышал. Он – не ванакт Аргоса и не может позволить себе думать о вожде вождей как об идиоте. Тем более что словосочетание «богоравный идиот» оскорбляет не только ванакта ванактов, но и богов.
– Кто бился с троянцами?
– Нестор, Аякс и Тевкр Теламониды и Ахилл. Троянцы разбиты и обращены в бегство.
– Потери большие?
– Мы потеряли сто с лишним кораблей. Троянцы меньше.
– Неудивительно, Клеад. Стремясь поразить троянцев размерами своей армии, Атрид нагнал сюда всякий сброд. И те скорлупки, на которых этот сброд плавает, нельзя назвать кораблями. У Гектора же все суда – военные. И новые. Гектор на армии не экономит.
– Гектор тоже был здесь.
– Да? Так наливай, дружище Клеад, выпьем за доблестного Приамида.
– Гектор – наш враг, – напоминает Клеад, но кубки все же наполняет.
– Враг, – соглашается Диомед. – Но это не значит, что я не могу его уважать как врага. Хороший враг, Клеад, он лучше плохого друга. Мне не хватает Одиссея, Клеад. Я хотел бы поговорить с ним, но теперь это случится уже только в Троаде. Или в Аиде, если кто-то из нас не переживет высадку. Выпьем за Гектора!
– За Гектора, – говорит Клеад, и оба прикладываются к кубкам.
– Значит, богоравный Ахилл принимал участие в своем первом бою? – спрашивает Диомед. – Как он себя проявил?
– Никак. – Клеад улыбается. – Говорят, что Гектор даже не стал с ним драться. Просто выбросил за борт.
– Да ну? Наверное, Ахиллес просто в ярости.
– Рвет волосы, – говорит Клеад. – Его позор умножен во много раз тем, что Гектор отступил перед чужеземцем.
– Перед Викторидом? – Диомед почему-то ничуть не удивлен. – Я знал, что чужеземец не так уж прост.
– Аякс Большой утопил три вражеских корабля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42