– Ты испачкаешь платье на этих клумбах. Позволь мне. Это займет не дольше минуты.
Он разыграл спектакль, пробуя каждое окно на фасаде, дергая за рамы, затем быстро обогнул дом и вернулся с другой стороны.
– Сожалею, не повезло. Вам лучше не мешкая отправиться в путь, мистер Харвуд.
Агент снова взглянул на часы.
– Дорога занимает точно двадцать шесть минут в одну сторону, так что я вернусь в течение часа. Вы сможете подождать, милорд?
– Конечно, А теперь отправляйтесь. Время-то идет. – Берк подвел агента к его жалкой кобылке и помог забраться в седло. – Не забывайте посматривать на дорогу, вдруг вы выронили ключ по пути сюда.
– О, вот еще беда. – Усевшись в седло, Харвуд вынул носовой платок и, сняв коричневую шляпу, вытер лысину. – Осмотр такого количества земли добавит немало минут к моей поездке.
Неплохая мысль.
– Не торопитесь. Мы можем не спеша осмотреть окрестности. А вы внимательно смотрите. Нам бы не хотелось, чтобы вы потеряли ключ.
– Да, милорд. – Толстяк тронулся в путь, перегнувшись в седле на сторону, чтобы смотреть на дорогу.
Берк был готов запрыгать от радости. Он проведет целый час наедине с Кэтрин. Многое может произойти за это время.
Насвистывая незатейливую мелодию, он повернулся и увидел, что Кэтрин стоит на углу дома среди зарослей и, поднявшись на цыпочки, заглядывает в окно. Берк направился к ней, и в ту же минуту она раздраженно дернула за задвижку и, скрипя петлями, окно распахнулось.
– Оно вовсе и не заперто, – изумилась она.
– Надо же! Должно быть, я не проверил как следует. А всего-то и требовалась женская рука.
Что-то в голосе Гришема заставило Кэтрин внимательнее вглядеться в его лицо. Он не удивился? Ему смешно? Он шутит над ней? Но Берк встал за спиной, и Кэтрин уже не могла видеть выражение его лица.
– Я подсажу тебя. – Он обхватил ее талию. – Ты готова к приключениям?
Его дыхание шевелило волосы на ее затылке, и вопрос вызвал мысли, далекие от осмотра дома. Поля шляпки мешали видеть ее вспыхнувшие румянцем щеки, но он предательски окрасил шею и грудь. Сама виновата – зачем было надевать платье с таким глубоким декольте.
Стараясь скрыть дрожь в голосе, Кэтрин сказала:
– Вперед!
Гришем еще крепче обхватил и приподнял ее. Она уперлась локтями в карниз, а носки ее башмачков царапали стену в поисках опоры. Ее ягодицы оказались так близко, что грешно было их не погладить. Берк подхватил ее и, прежде чем Кэтрин успела возмутиться, подтолкнул ее вверх.
Она чуть не свалилась на пол в пустой полутемной комнате с зеленоватыми обоями. Кэтрин едва успела расправить юбки, как Берк с кошачьей ловкостью перебросил свое тело через подоконник и оказался рядом.
– Вот мы и в доме, – неизвестно зачем сказала она.
– Мы у цели. – Он выхватил что-то розовое из-за спины. – Это тебе.
Берк протянул Кэтрин растрепанный букет. Блаженное тепло разлилось в ее груди, и она спрятала лицо в цветы. Прошло несколько лет с тех пор, когда ей дарили цветы.
– Они чудно пахнут. Спасибо.
– Твое удовольствие – уже награда. – Чуть заметные зеленые искорки сверкнули в глазах графа. – Пойдем осматривать дом?
И снова в этом вопросе скрывалось многое. Кэтрин не покидало ощущение, что Берк что-то задумал. Он подставил локоть, и, чуть поколебавшись, она положила затянутую в перчатку руку на его рукав.
Затем они обошли комнату.
– Утренняя комната, я полагаю. – Гришем посмотрел вверх. – Штукатурка в нескольких местах потрескалась.
Со все возрастающим интересом Кэтрин осмотрела кремовую лепнину на потолке и изящную резьбу на камине.
– Трещины можно заделать. Остальное, кажется, в прекрасном состоянии.
– Или ты на это надеешься. Дом, которому четыреста лет, не может не иметь изъянов.
– Меньше трехсот лет, – поправила она. – И не забывай, дом обновляли.
– По крайней мере внешне. – Берк повел Кэтрин дальше.
Пахнуло затхлостью. Коридоры расходились в трех направлениях. В конце одного темного прохода к стене прилепилась узкая лестница для слуг.
– Довольно мрачное место, – заметил граф. – В моем доме в Корнуолле коридоры намного шире и в конце каждого есть окно.
Кэтрин сжала цветы и приказала себе не желать невозможного.
– Меня это вполне устраивает. Только представь, этот коридор освещают свечи и отбрасывают золотистый свет на деревянные панели. – Она улыбнулась от представившейся ей картины.
– И тогда ты заметишь, что панели изъедены червями. Поднимемся наверх.
Кэтрин старалась подладиться под широкие шаги своего спутника. Деревянные ступени скрипели, когда Берк вел ее на верхний этаж и затем дальше по коридору. Он заглянул в одну спальню, затем в другую, и она успевала лишь заметить пастельные тона стен и окна спален.
– Подожди, – не выдержала Кэтрин. – Я хочу получше все рассмотреть.
Берк, казалось, забеспокоился, заглянув в третью пустую спальню.
– Могу поклясться, что Харвуд говорил, что этот дом продается с мебелью.
– Разве? Я что-то не помню.
Берк пробормотал себе под нос что-то похожее на ругательство. В полутемном коридоре с обоями в тонкую полоску гулко раздавались их шаги: ее – легкие и его – тяжелые.
– Не можешь ли ты идти помедленнее? – в отчаянии спросила Кэтрин. – Мы можем осматривать дом не спеша. Мистер Харвуд вернется только через час.
Берк остановился так неожиданно, что она натолкнулась на него.
– Ты права, – сказал он. – Мы должны воспользоваться этим временем.
Мягким ласкающим, как и его голос, движением он прижал Кэтрин к груди. От неожиданности искушения у нее перехватило дыхание. Розовые цветы в ее руке так ярко выделялись на темном фоне его сюртука. Она перевела взгляд с белого галстука на соблазнительные губы, горящие глаза, и у нее закружилась голова от нахлынувшего желания. Она знала, о чем думает Берк, ибо те же мысли проносились у нее в голове.
Он обвел пальцем ее лицо от висков до подбородка.
– Я заставлял себя быть терпеливым. Все последние дни я мечтал о тебе днем и ночью.
Берк наклонил голову, чтобы прикоснуться к ее губам, и она почувствовала его теплое дыхание. Кэтрин жаждала поцелуя. Но как только его губы коснутся ее, она потеряет власть над собой.
Сдерживая неистовство своих желаний, она освободилась от объятий.
– Это были твои мечты? – заставила она себя спросить. – Или Альфреда?
– Едва ли мною владеет его дух. – Нотки раздражения появились в голосе Берка. – Кроме случайных слабых проблесков памяти, мои мысли принадлежат целиком только мне.
– Как и мои. И я хочу осмотреть, весь дом.
Кэтрин заспешила дальше по коридору. Ее каблучки деловито постукивали по деревянным доскам пола. Берк окликнул ее – в его голосе звучали разочарование и обида, – но она не остановилась.
Впереди виднелась парадная лестница. Кэтрин сбежала по дубовым ступеням, придерживаясь за гладкие перила, и оказалась в очаровательном вестибюле. Покой и прелесть обстановки утихомирили бурю в ее душе. Белые деревянные панели подчеркивали коралловый цвет стен и паркетного пола. Слева дверь вела в уютную гостиную. Справа находилась библиотека.
Кэтрин прижала букетик к груди. Это было то, чего она и хотела, – дом, в котором она начнет новую жизнь в атмосфере тихого удовлетворения. Здесь она сможет найти вечное уединение, вдалеке от страданий любви.
Берк спустился по лестнице, и, вопреки всем доводам рассудка, она снова почувствовала, как ее сердце устремилось к нему. Неужели она никогда не поумнеет?
Кэтрин решительно повернулась к графу спиной и вошла в библиотеку. Все три стены от пола до потолка занимали пустые полки. Четвертую стену украшал отделанный камнем камин. Девушка увидела себя здесь в дождливый день, уютно устроившейся в кресле с книгой в руках. Одну.
Но никогда она не будет в одиночестве. Она будет проводить дни в обществе детей. Смеющихся, счастливых, чудесных детей.
Чужих детей.
Затаив боль в груди, Кэтрин подошла к окну, выходившему на задний двор.
– А вот и местечко для Тигрицы, где она сможет погреться на солнышке. И здесь терраса, спускающаяся в сад. – Она рассеянно потерла стекло, и ее перчатка потемнела от пыли. – Удивительно, почему никто не купил такое чудесное место.
– Привидения, – предположил Берк. Он небрежно облокотился на дверной косяк. – Появляются глубокой ночью. Обычное дело для старых жилищ.
По коже Кэтлин пробежали мурашки.
– Не говори глупостей. – Неясное подозрение обрело смысл. – Ты пытаешься отговорить меня от покупки этого дома. Почему?
– Просто разыгрываю адвоката дьявола. – С загадочной улыбкой он отошел от двери и шагнул к ней. – Ты назвала меня дьяволом. Я мог быть достойным или, возможно, недостойным такого звания.
Берк подошел ближе. Сердце Кэтрин затрепетало. Она попятилась. Но возбуждение не утихло.
– Я не хочу, чтобы ты соблазнял меня, Берк. Думаю, я сказала это достаточно ясно.
Он не остановился.
– Очень хорошо. Тогда ты соблазнишь меня. Ты же этого хочешь.
Протест застрял у нее в горле, разгоравшееся в теле пламя подтверждало его правоту. Тихая свобода уступала место бурной радости.
– Не стану отрицать, – в порыве сладостной муки сказала Кэтрин. – Но есть и другие вещи, о которых следует подумать.
Она почувствовала, как ее спина уперлась в стену. Гришем положил руки на книжную полку над головой Кэтрин. Мысли ее перепутались. Его широкая грудь и длинные ноги мешали пошевелиться, но оставалась возможность выскользнуть сбоку. Однако Кэтрин не двигалась, сгорая от желания прикоснуться к гладко выбритым щекам Берка.
Наклонившись, он прошептал ей на ухо:
– Так что ты говорила?
Она собралась с мыслями.
– Что надо подумать о другом. О, и прежде всего о моем намерении открыть школу. Я должна выглядеть респектабельной дамой. И не могу просто так забыть о тех воспоминаниях…
– К черту воспоминания! Разве ты отказалась бы от меня, если бы я был хромым? Или с повязкой на глазу?
– Конечно, нет, – ответила Кэтрин, сразу же представив Берка пиратом, а себя пленницей, которую он собирается обесчестить.
– Тогда не ставь мне в вину воспоминания, которые не зависят от меня. – Он развязал ленты ее шляпки и осторожно потянул за них, чтобы заставить ее приблизить лицо к своему. – Эти воспоминания не должны отдалять нас друг от друга. Считай, что они появились для того, чтобы еще больше сблизить нас. – Берк коснулся ее губ легким поцелуем. – Как только могут быть близки мужчина и женщина.
Кэтрин вдруг поняла, что ей хочется, чтобы воспоминания о том, как они занимались любовью, принадлежали лично ему. Она хотела хранить как драгоценность в памяти их собственные чувства, новые, яркие и неповторимые, а не искаженные остатки прошлого.
– О, Берк, да! – Словно освобождаясь, Кэтрин разжала дрожащие пальцы, и розовые цветы посыпались на пол. Она опустила руку к его паху. – Я хочу тебя. Хочу!
Из его горла вырвался клокочущий звук первобытного самца, пробудивший в ней скрытую непреодолимую страсть. Их губы слились в яростном долгом поцелуе, от которого пламя запылало в ее теле и душе. Она не могла сдержать безумное желание слиться с ним.
– Сейчас, – простонала Кэтрин. – Пожалуйста, сейчас.
Она судорожно расстегивала пуговицы на его бриджах, а он, подняв юбку, стягивал ее панталоны. Наконец наступил миг блаженства. Кэтрин обхватила Берка ногами, и в этом яростном коротком слиянии они удовлетворили свою страсть. Стоны наслаждения замерли в тишине библиотеки. Кэтрин открыла глаза. На лице Берка сияла улыбка беззастенчивого удовлетворения.
– Когда ты изменяешь своим решениям, ты определенно делаешь это виртуозно.
– У меня прекрасный учитель, – слабым голосом заметила она.
– Партнер, – поправил Гришем и снова поцеловал Кэтрин.
Их тела все еще были соединены. Кэтрин чувствовала, как в ней снова просыпаются таинственные ощущения, непреодолимое желание еще раз побывать на небесах.
Он дотронулся языком до ее уха, и шляпка свалилась на пол. Потом стянул с ее руки перчатку и стал целовать сначала тонкое запястье, затем, поглаживая каждый палец, загрубевшую от работы ладонь. То же он проделал и с другой рукой, и тепло растекалось по ее руке, плечу и груди.
Сгорая от нетерпения, Кэтрин шепнула:
– Если бы у нас была кровать.
Он хитро усмехнулся:
– Дорогая, выход всегда найдется.
Берк снял сюртук и бросил на пол. Лег и привлек Кэтрин к себе. Спустив лиф платья и сорочку, он припал губами к ее грудям, и она застонала от восторга.
На мгновение Кэтрин представила, какой бесстыдной она выглядит с раскинутыми ногами и задранной до пояса юбкой. И в то же время она ощущала странную свободу, жажду жизни, радость и обновление, не омраченные заботами об обязанностях и долге. В этот невероятно сладкий украденный у судьбы момент она должна лишь доставить удовольствие себе и Берку.
Она наклонила голову, чтобы поцеловать его лицо, губы, насмешливый изгиб которых ей так нравился, высокие скулы и лоб, свидетельствующие о его благородном происхождении. На лице Гришема пробивалась щетина, и ей нравилось ощущать нежными губами шероховатость его кожи. Отвечая на ее поцелуи, Берк снова опустил руку под ее юбку и, добравшись до источника нектара наслаждений, изучал его, как будто Кэтрин была найденным им сокровищем, И она принадлежала только ему. Берк так глубоко вошел в ее сердце, что воспоминания об их близости останутся в памяти навеки.
Кэтрин хотела, чтобы и Берк тоже это помнил. Она положила руки ему на плечи, предлагая себя.
– Иди ко мне, – хрипловатым от возбуждения голосом прошептала Кэтрин. – Войди в меня, мой господин!
– Только если ты встретишь меня на пути.
Кэтрин растворилась во времени, принимая его, сливаясь с ним в единое целое. Она закрыла глаза, отдаваясь во власть наслаждения, возраставшего и обострявшегося с каждым движением.
Берк застонал, повторяя ритм ее движений. Кэтрин чувствовала, как отяжелели груди, и наклонилась, чтобы он мог насладиться ими.
– Кэтрин, – прошептал Гришем. – Люби меня.
У нее перехватило дыхание от этого молящего взгляда, как будто ей была дана редкая милость заглянуть в самую глубину его души.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39