Жизнь в порту, похоже, не прекращалась ни на минуту, игнорируя такие вещи, как ночной сон и обеденный перерыв. То есть, надо полагать, отдельные индивидуумы про все это помнили, но их личные физиологические потребности не особенно сказывались на суммарной активности муравейника, состоявшего из пяти с лишним тысяч разумных существ. Вероятно, еще пару-тройку столетий назад хотя бы в ночное время здесь было тихо и спокойно. Теперь же с заходом солнца магические сферы заливали пирсы своим холодным светом, озаряя ворочающиеся кран-балки с подцепленными к их крюкам грузами, вращающиеся кабестаны и бригады деловитых плотников, латающих очередные последствия неправильного прохода створа.
Конечно, с приливами и отливами даже магия ничего не могла поделать, но и на тот период, пока корабли были безнадежно заперты в доках или коротали время на рейде (в стороне от опасных мелей), всегда находилась какая-нибудь работа.
Сейчас было время прилива. Мы со Стерианом шли вдоль рыбных причалов – с их непередаваемой вонью, исходившей от тысяч разнообразных морепродуктов (сгружаемых с промысловых судов и тут же подвергавшихся первичной обработке), и с оглушительным ором сотен чаек и бакланов, одуревших от обжорства.
– Этот гном по-своему уникален, – рассказывал Стериан, продолжая наш вчерашний разговор и каким-то образом умудряясь перекрывать чаячьи вопли и солидно-вдумчивую матерщину рыбаков. – Как ты знаешь, гномы – народ необычайно рукастый, но напрочь лишенный фантазии. Они в большинстве своем даже метафоры плохо понимают. Но покажи любому гному любой чертеж – и он, чуток подумав, возьмется за его воплощение в металле, камне или дереве. Но если его прадед пользовался молотком треугольной формы, сам он по собственному почину никогда не сделает квадратный.
Я все это знал. Сия особенность подгорного народца – по крайней мере, его мастеровой части – неоднократно обсуждалась на различных уровнях. Большинство людей и эльфов сходилось в одобрении такого положения вещей: будь гномы менее консервативны, их преимущества как нации могли бы в скором времени стать слишком уж очевидными.
– Так вот, – Стериан чуть пригнулся, уклоняясь от большой жирной чайки, тащившей в клюве рыбьи потроха, – уж не знаю, какие там еще были предки у Нарда к'Либбина, кроме гномов, но он – судя по тому, что я слышал, – всегда был среди сородичей белой вороной. С другой стороны, еще его отец отличался нехарактерной для гномов восприимчивостью к оригинальным идеям. Он даже как-то построил летательный аппарат, по слухам – управляемый и вполне действующий. К сожалению, это уникальное приспособление бесславно погибло в драконьем пламени.
– Мне тоже доводилось слышать об этом, – отозвался я, краем глаза посматривая на судно, как раз входившее в бухту. Что-то меня смущало в его облике.
– Нард, надо полагать, пытался повторить достижение своего родителя, но мне неизвестно, чтобы он преуспел. Однако его ум мечется от идеи к идее. Например, он сконструировал подъемное устройство, позволяющее десятку людей вытащить на берег военный корабль или целую китовую тушу. За это, насколько я знаю, совет города Наутиса ему заплатил, однако Нард не продолжил работу в этом направлении. А как изобретателя его заметили в Кверке (и не только, судя по твоему появлению) лишь после минувшего праздника Весны. Когда к'Либбин взялся усовершенствовать снаряд, используемый для создания в небе ярких огней.
– И что из этого вышло? – поинтересовался я.
– Снаряд улетел за пять эльфийских миль от Нареоля, подчистую снес две подвернувшиеся хозяйственные постройки и спалил полтора гектара леса. В течение месяца гнома искала дворцовая, городская и тайная стража, а король возместил пострадавшей семье убытки из собственных средств и обещал лично скормить к'Либбина ручному кнакеру, живущему в озере у дворца. Но я сам видел, как при осмотре вышеозначенных разрушений загорелись глаза у королевского советника по делам Мира и Войны.
– Ну, не знаю. – Я все это время продолжал наблюдать за приближавшимся судном. – Что ни говори, а магия бывает куда разрушительнее, и, главное, разрушения от нее гораздо изощреннее.
– Разумеется, – согласно кивнул вампир, – дело не в разрушительном оружии, все равно не способном поспорить с парой хорошо обученных магов. Дело в редком сочетании изобретательности и мастеровитости. Я слышал, что к'Либбин последнее время трудится над аппаратом, с помощью которого можно будет путешествовать под водой.
– Есть ли хоть что-нибудь, о чем ты не слышал? – спросил я.
– Люблю быть в курсе, – улыбнулся вампир.
– Тогда обрати внимание вон на тот образец кораблестроения. Не находишь в нем ничего странного?
– Ну-у, – протянул Стериан, останавливаясь, – полагаю, когда-то у него все же был ахтерштевень и перо руля, а повороты осуществлялись не при помощи двух весел, привязанных к фальшбортам.
– Это что, кит какой-то так пошалил?
Один из рыбаков, бросавший тушки макрелей на стоявшую рядом телегу, засыпанную осколками магического льда, распрямился и отер со лба пот (заменив его рыбьими чешуйками).
– Э, нет, – сказал он, – это не кит, не кашалот и не орса. Это морской змей. Моряки прозвали его Мобий Дьин. Следы от его зубов ни с чем не спутаешь.
– И что, – изумился я, прикидывая размеры морского монстра по изгибу линии укуса, – он на все корабли вот так нападает?
– Да нет. В сущности, корабли что морскому змею, что киту без интереса. Да только вот этот самый Мобий Дьин как в здешних водах завелся, так и распугал серых да благородных китов: кого поел, а кого шуганул. Вот старейший из наших китобоев, старина Вахавиор, и поклялся его извести. Чтоб, так сказать, заработка его не лишал. Ну а змей, видать, поклялся извести Вахавиора, и, корабль его теперь за милю чует. Ну достается, конечно, и другим китобоям, да и рыболовам! Мобий Дьин то сеть оборвет, то рулевое перо откусит, – но это так, от случая к случаю.
– Эй, Ферт! – окликнули нашего добровольного просветителя. – Ты там работать будешь или лясы точить?!
Рыбак задумался, рассматривая свои ладони так, словно впервые их увидел.
– Попомните мои слова, – проговорил он, – мы у моря забираем кое-что, живем на его берегу. Но, уколи меня в… скат, если мы знаем на самом деле, что за дела творятся под водой.

Подводное судно съехало по скользким от водорослей доскам с изяществом давно издохшего морского льва и подтвердило эту ассоциацию, медленно и неторопливо завалившись на бок и подняв над водой пару деревянных ластов. Испытатели, находившиеся внутри, повалились друг на друга.
– Признайся, – поинтересовался Виллеаден, потирая ушибленный бок, – ты хотела именно этих ощущений?
Ивона осторожно вытащила ногу из щели между какими-то рычагами.
– Ну, не то чтобы… – осторожно начала она. – Но, по крайней мере, теперь можно рассмотреть дно дока вблизи.
Эльф кое-как расплел свои конечности и передвинулся поближе к кузине.
– М-да, – протянул он, – надеюсь, созерцание этого ржавого гвоздя на дне значительно расширит твой кругозор.
– Все вполне объяснимо, – бодро произнес гном, перемещаясь на четвереньках в их сторону. – Небольшая ошибка в расчетах при размещении балласта. Ну-ка, давайте-ка осторожненько переместитесь на правый борт.
– И как ты себе это представляешь?
– Ну попробуйте как-нибудь… Вот, вот так. Пока оно не выровняется, балластная емкость водой не заполнится.
– Балластная – что? – не поняла Ивона.
– Потом объясню, – махнул рукой Нард.
Постепенно судно не то чтобы выровнялось, но, по крайней мере, встало менее криво – и с бульканьем, гулко отдававшимся внутри корпуса, осело в пучину, плюхнувшись на дно дока. Камбала, не выдержав такого произвола, взметнулась с песка, словно подброшенный над сковородой блин, и, вихляясь, поплыла прочь.
Ивона, в течение предыдущей минуты упиравшаяся в стенки руками и ногами, осторожно передвинулась к странной трубе с зеркалами внутри, позволявшей, если верить изобретателю, немагическим способом заглянуть за угол.
– И что ты видишь? – спросил Виллеаден, продолжая стоять враспор; гном между тем деловито что-то поворачивал и подкручивал.
– Чайку, – ответила девушка. – Ден, ты представляешь, действительно видно, что творится снаружи! И никакой магии – иначе я бы ее почувствовала! Я вижу поверхность воды над нами, вижу стенки дока, плавающую чайку, мужика какого-то… Или это эльф?
– Внимание! – неожиданно рявкнул к'Либбин. – Всплываем! – и дернул какой-то рычаг.
Судно вздрогнуло, потом вздрогнуло еще раз, и тут вода вокруг него зашипела так, словно кто-то бросил в море несколько тысяч рассерженных гадюк или столько же горячих утюгов. А затем шипение стихло. Нард открыл люк и выглянул наружу.
– И впрямь какой-то мужчина, – пробормотал он, – а с ним еще двое.
– Смотри-ка, – Виллеаден поглядел на Ивону, – с полом ты не ошиблась.
– Не язви.
– Не совсем, – рассеянно ответил гном.
– Что значит «не совсем»?
– Я имею в виду, что там есть и один человек, и один как будто бы эльф…
– …И один настоящий эльф, – закончила Ивона, чьим магическим способностям теперь не мешала толща морской воды. – Причем первых двоих я знаю.
Она бодро выкарабкалась наружу вслед за гномом.
Вот уж кого я не ожидал увидеть! Впрочем, почему бы и нет?
Я с интересом смотрел, как невысокая среброволосая девушка выбирается из странного люка, открывшегося словно бы посреди днища перевернутой лодки.

– Сивер! – Ивона повисла у меня на шее. – Сто лет тебя не видела!
– Взаимно, – улыбнулся я. – Что тебя привело в Кверк? Ах да, у тебя же тут отец…
– Вот именно. Я вообще-то наполовину эльфийка!.. Ну хорошо, на четверть.
– И как твои дела, правнучка? – поприветствовал ее Стериан.
– Привет, прадедушка. – Ивона попробовала сверкнуть глазами, но у нее ничего не вышло. Зажечь в зрачках истинно вампирский зеленый огонь у нее получалось, только когда она злилась или была всерьез напугана. – Полагаю, ты весьма неплохо осведомлен о моих делах.
– Люблю быть в курсе, – повторил свою любимую фразу Стериан, клыкасто улыбаясь.
– Господа, – произнес гном с укоризной (таким тоном, словно бы вопрошал: «Я уже тут, а вы где?»). – Если вы уже поздоровались, помогите вытащить «Потаенную ладью» из воды, мне надо доработать балласт.
– Вот это да! – незнакомый эльф, подошедший вместе с нами, теперь стоял у самой кромки воды, с интересом разглядывая невиданное судно.
– А это кто? – вполголоса спросила Ивона.
– Если честно, Ив… – начал я, пожимая плечами, но незнакомец, похоже, услышал вопрос девушки.
– Забыл представиться, – проговорил он низким хрипловатым голосом. – Капитан Вахавиор, к вашим услугам. Без ложной скромности могу добавить, что я лучший китобой в здешних водах.
– И, насколько мне известно, – из люка «Потаенной ладьи» выбрался светлый эльф (кажется, кузен Ивоны), – это чистая правда.
Вахавиора можно было бы назвать типичным темным эльфом, если бы не издержки профессии, наложившие свой отпечаток на его внешность. Он был высокого роста, с темно-бронзовой кожей и очень светлыми, почти белыми волосами – как и другие его соплеменники. Но прическа у капитана была весьма своеобразной: спереди волосы были подстрижены очень коротко (хотя и не очень ровно), а сзади – отпущены почти до лопаток и забраны в «хвост». Его обветренные натруженные руки и мускулистые плечи не посрамили бы и тролля. И, наконец, в ухо капитана была вдета крупная золотая серьга (ни одного эльфа с проколотым ухом я до сей поры не видел).
Ивона хотела что-то спросить, но Вахавиор ее опередил:
– Не пора ли нам помочь старине Нарду и вытащить эту посудину из воды? Мне страсть как хочется осмотреть ее днище!
Вообще-то, народу собралось достаточно, чтобы вручную выволочь непонятную лодку из воды. Однако гном ограничил нашу помощь тем, что попросил привязать в определенных местах веревки, тянувшиеся к конструкции из блоков и рычагов, а затем подстраховать втягиваемый в сарай предмет, чтобы он ни за что не зацепился. Пока все это происходило, я шепотом поинтересовался у Стериана, откуда и, главное, зачем здесь капитан-китобой.
– Знаешь, – сознался вампир, – может, это на меня и не похоже, но – понятия не имею.
Гном, вооружившись лупой, бронзовым молоточком, циркулем и рулеткой, полез осматривать подпертый деревянными колодками аппарат. Ивона и Вахавиор стояли у него с двух сторон, осыпая вопросами. Стериан ограничился беглым осмотром.
– Очень любопытно, – сказал он. – Я знал про попытки создать подобный корабль, однако ни разу не слышал, чтобы эти попытки были удачны.
– Все дело в балласте и в компенсации давления, – отозвался к'Либбин, не оборачиваясь. – Суть в том, что при погружении под воду давление на поверхность судна возрастает вдвое уже примерно на пятисаженной глубине…
Он на время оставил осмотр своего детища и извлек откуда-то старый пергамент и карандаш. Примерно через минуту смысл его объяснений начал от меня стремительно ускользать, еще через пару минут сдался и Вахавиор, присоединившись тем самым ко мне, Стериану и Виллеадену. Таким образом, у гнома остался единственный благодарный слушатель, внимательно глядевший в его записи и согласно кивавший среброволосой головой.
Некоторое время мы вчетвером стояли молча, наблюдая за красноречивым Нардом и внемлющей ему Ивоной.
– Только не говори, кузина, – наконец произнес Виллеаден, – что ты все понимаешь.
Ивона оглянулась и показала ему язык. А затем уже вполне серьезно ответила:
– Современная магия – по крайней мере, то, что выходит за мои естественные способности, – это наполовину математика. Так что мне не привыкать!
– Пойдемте-ка покамест, мужики, – подал голос капитан, когда мы переварили это заявление. – Я знаю неподалеку неплохую забегаловку. Там готовят креветки и осьминогов так, что потом даже не тошнит, а пиво не разбавляют морской водой. Предлагаю пойти потолковать.
– Не разбавляют, говоришь? – прищурился Стериан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36