– А вы-то что здесь делаете? – поинтересовалась Ивона у Дерриэна. – Мне казалось, что вы были довольно сильно заняты, когда я уходила…
Дерриэн смутился и покраснел.
– Ой, прости, – сказала не менее смущенная Нимрава, – я забыла, что перегородка между комнатами слишком тонкая…
– Вообще-то мы… – начал Дерриэн, – ну…
– Вообще-то сэр рыцарь проводит в корчме инструктаж, как искать гнезда виверн и что делать, когда найдешь. А мы с Дерриэном, как ты понимаешь, не хотим ему показываться, поэтому и удалились через заднюю дверь.
– С чего это крестоносный барон решил давать инструкции в столь греховном месте? – удивилась Ивона.
– А в храм его жрец не пустил, – пояснил молодой человек. – Жрецы основного культа не очень-то жалуют Орден Рыб.
– Вот уж не думала, что когда-нибудь найду союзника, пусть и потенциального, в деревенском жреце! – усмехнулась Магичка.
– Не обольщайся, – покачала головой Нимрава, – о тебе он тоже отзывался весьма нелестно.
– Ах ты!..
Последнее было адресовано козе, которая уже давно умяла хлебный ломоть и теперь пробовала на вкус полу куртки Ивоны.
– Ну что ж, коза приманку заглотила, – констатировал Дерриэн, – дело за виверной. А вдруг она не позарится именно на эту козу?
– А не все ли ящеру равно? – отозвалась Ивона и в этот момент увидела внезапно округлившиеся глаза Нимравы. Она резко обернулась – и тут же встретилась взглядом с другой парой глаз – медово-желтых и, несмотря на цвет, холодных.
Виверна устроилась на соседней крыше, вонзив в дранку кривые когти; голова на длинной гибкой шее свесилась ниже конька. Казалось, что рептилия с интересом следит за их беседой.
– Я надеюсь, ты не собираешься визжать? – шепотом спросила Магичка у Нимравы. Она пинком отогнала козу, а ее руки уже лепили два огненных шарика, точно из воздуха вытягивая пряди пронзительно-синих лучей.
Виверна по-вороньи переступила лапами и с рассеянным любопытством поглядела на пульсары. Пальцы Ивоны сделали почти неуловимое скручивающее движение, и два комка огня, гудя, метнулись навстречу ящеру. И срикошетили, словно ударившись о невидимую стенку, оградившую чешуйчатую шкуру рептилии. Девушка с изумлением увидела, как ее пульсары взлетели к небу и где-то в полуверсте от земли столкнулись и взорвались, рассыпавшись быстро гаснущими синими искрами. Ящер мельком взглянул на небо, а потом, развернувшись, тяжело запрыгал по крыше, взмахивая крыльями.
– Что за бесовщина?! – спросил Дерриэн, глядя то на Ивону, то на удалявшегося ящера.
– Может, он… оно не восприимчиво к магии? – спросила Нимрава. – Я слышала, бывают такие существа.
– Бывают, – согласилась Ивона. – Только у виверн до сих пор никакой защиты от магии не было. Это во-первых. А во-вторых, пульсары в нее вообще не попали.
– Словно кто-то поставил магический щит, – сказал Дерриэн.
– Какие ты умные слова знаешь! – съехидничала Нимрава. – А ведь простой слуга рыцаря, даже не оруженосец!
– Бывший слуга, – поправил ее молодой человек.
– В этих словах нет ничего особенного, кроме того, что они – правда, – сообщила Ивона. – Это, дорогие мои, была не виверна. Это был анимаг.
Собеседники уставились на нее с изумлением.
– А что это? – осведомилась девушка.
– Вы когда-нибудь видели, как маги превращают одно существо в другое?
– Я видел, – ответил помрачневший Дерриэн. – И… с очень близкого расстояния!
– Так вот, очень немногие маги способны наложить подобное заклятие. Но это детские игрушки по сравнению с тем, чтобы наложить его на самого себя. Теоретически это возможно, но сталкиваюсь я с этим впервые.
– А почему именно виверна? – спросила Нимрава.
– Понятия не имею, – пожала плечами Ивона. – В принципе, это может быть любое существо сходной массы.
На улице раздался шум – вероятно, виверну, пролетавшую над деревней, заметили.
– Проклятие! – сообразила вдруг Ивона. – Надо предупредить этого болвана, с кем он имеет дело! И еще кое с кем поговорить…
Однако она опоздала: зал корчмы оказался практически пуст. Корчмарь деловито подметал с пола остатки разбитого глиняного кувшина.
– Доброго утра вам, госпожа волшебница! – проговорил он, прерывая свое занятие.
– А где… все?
– За ящером отправились, вестимо! Паренек какой-то сказывал, будто видал однажды, в какую падь виверны летают. Да и обещал показать. Вот они все и умчались!
– Ладно… – Девушка присела за ближайший стол. – А не подскажешь ли, как найти некоего Лепеса?
– Отчего ж не подсказать, – охотно отозвался корчмарь. – С лыцарем Лепес и помчался, в первых рядах. Потому как зол он на ту виверну – ведь как раз у него ящер и потаскал больше всего скотины.
Прошло уже больше полутора часов, а мужики, переговариваясь, все еще плелись по тропе. Тропа, как водится в здешних краях, то карабкалась на склон, то ныряла в очередную падь. Да притом еще и петляла, как безумная, – во многих местах по прямой было не пройти. «С горки – на горку…» Да и человеческая ли это тропа? Вряд ли…
Рыцарь злился, но поделать ничего не мог: куда идти – ему было неизвестно, оставалось лишь полагаться на то, что это знают селяне, за которыми он был вынужден плестись. Необходимость идти пешком также не способствовала его хорошему настроению – рыцарь привык передвигаться верхом, но здесь, в отрогах Прейских гор, на коне не погарцуешь.
Между тем боевой запал у селян начал проходить. С утра он еще как-то поддерживался невыветрившимся хмелем и праведным гневом по поводу вчерашней наглости виверны, но после полудня резко пошел на убыль. Вспомнился опять же и легендарный ядовитый шип, которого никто, впрочем, в глаза не видел и уж тем более его действие не проверял. Сложность окружающего рельефа тоже не добавляла путникам бодрости. Пожалуй, прежнюю целеустремленность сохранял только Лепес, ну и, разумеется, барон.
– Эй, а мы туда идем-то? – вдруг опомнился один из мужиков. – Где этот пацан, что дорогу собирался казать?
– Дак ить он с нами не пошел, – отозвались сзади. – Боится, мол. Сказал, куда идти, да и слинял.
– Знамо дело, боится! – проворчал первый мужик. – Вот вернемся – отыщу да взгрею, чтоб за слова свои отвечал!
– А чей это пацан-то был? – поинтересовался кто-то. – Лепес, ты не видал?
– Не, не признал, – ответил Лепес, – но я и не приглядывался особо. Может, из соседнего села?
– Это из какого же? – зашумели в толпе; но, идея понравилась, послужив вполне достойным объяснением того, что в Цемсах парня никто не признал.
– Ну, долго еще?! – окрикнул их сзади рыцарь.
– Да откуда ж мы, господин барон… – начал было мужик, которому Лепес приходился свояком.
– Тихо! – вдруг приказал шагавший впереди всех Лепес, останавливаясь и предостерегающе поднимая руку.
Тропа неуверенно, словно сомневаясь в правильности своего направления, выбиралась на довольно ровный каменистый уступ, напоминавший гигантскую каминную полку. С трех сторон его амфитеатром окружали скалы, поросшие тщедушными березками и мощными папоротниками. Четвертая сторона обрывалась вниз на добрые двадцать саженей. Там, под обрывом, беспорядочно громоздились каменные обломки, проросшие бесчисленными перистыми листьями орляка и щедро усыпанные костями и черепами косуль, коз, лисиц, зайцев и собак. А на самой «каминной полке» спокойно восседали виверны.
Не один, не два, а не менее дюжины ящеров – от детенышей величиной с крупного гуся до патриархов длиной немногим менее трех саженей, – синхронно повернули головы в сторону пришельцев и воззрились на них с явным неодобрением.
– То-то они такие голодные, – проговорил за спиной у Лепеса владелец арбалета и с оправданным сомнением посмотрел на свое оружие. – Эка ж их, гадов, наплодилось!
– Что вы стоите?! – рявкнул барон, пытаясь протолкаться по узкой тропке вперед. – Бейте их, пока не взлетели!
Мужикам, замыкавшим шествие, стало любопытно, что там впереди. И они начали проталкиваться вслед за рыцарем, лишая своих односельчан, уже насмотревшихся на виверн, возможности поскорее убраться из гнездовья ящеров. Сами виверны некоторое время невозмутимо созерцали возникшую толчею, а затем наиболее крупные поднялись на лапы и поковыляли к краю обрыва. И именно в этот момент рвущийся в бой барон пихнул арбалетчика под руку, и злосчастное оружие выстрелило. Болт с хлопком пробил навылет крыло ближайшего ящера. Ящер заорал от боли и неожиданности и рванулся вперед; его пример подстегнул и прочих тварей. Они неуклюже заскакали к обрыву, взмахивая перепончатыми крыльями и хрипло крича, а потом, один за другим, взмыли в воздух, резко отталкиваясь от земли. Небо над головами опешивших людей заволокло громадными тенями; воздух загудел в расправленных «плоскостях»; от взмахов огромных крыльев трепетали листья березок и волосы на головах мужиков.
Барон наконец-то вырвался на открытое место с поднятым мечом, но вся стая уже оказалась вне его досягаемости. Виверны продолжили кругами набирать высоту, игнорируя посылаемые им вслед проклятия. Барон опустил меч и воззрился на селян.
– Вот видите! – выпалил он. – Это трусливые твари, страшные только с виду. Надо было бить их, пока они не взлетели!
Он в сердцах пнул валявшийся на земле лисий череп.
– Да уж не гневитесь, ваша милость, – виновато ответил хозяин арбалета, спрятав оружие за спину, – оплошали мы. Ну кто ж знал, что они такие?!
Рыцарь оглядел кучи хвороста, рассеянные по всей скальной полке – гнезда виверн. Вопреки расхожему заблуждению, виверны не кладут яиц (анатомия все равно не позволяет им их насиживать), а рождают живых детенышей, – правда, не более двух за раз.
– Да здесь змееныши! – воскликнул кто-то, тыча пальцем в двух пузатых виверновых птенцов с недоразвитыми еще крыльями.
Барона передернуло.
– Здесь надо все выжечь и уничтожить! – заявил он.
– А если ящеры вернутся? – опасливо спросил стоявший рядом мужик.
– Уничтожим и ящеров.
– Нет, это как-то неправильно, – вдруг заявил Лепес.
На него недоуменно уставились несколько односельчан.
– Ну, я имею в виду, что мы хотели убить одну виверну, которая пакостит, а не изводить все их гнездовье.
– Да ладно тебе, – сказал ему свояк, – откуда тебе известно, какая из этих гадин твоих лучших курей передушила? Может, они по очереди налетают, да еще и щенков своих к этому приучают?!
– Все виверны и линдвормы есть мерзость, оскверняющая землю своим присутствием, – заявил рыцарь. – И кончайте болтать чушь! Сбросьте всю эту дрянь со скалы.
– А я бы не стала этого делать на вашем месте, – спокойно произнес чей-то голос.
– Это еще кто? – возмутился барон. Мужики заозирались, пока наконец не увидели фигуру, стоявшую на краю окружающего гнездовье скального амфитеатра. Молодая женщина в свободном полотняном платье и с распущенными волосами, смотрела на них презрительно-сочувственно, скрестив руки на груди.
– Наталинка! – воскликнул один из селян. – Ну надо ж!
– Так вы меня узнали? – холодно усмехнулась Наталина. – Ну надо же! А ведь вы так надеялись никогда меня больше не видеть.
– Наталина… – выдохнул Лепес.
– О, и ты, любимый, меня признал?
– А, так ты ведьма! – вскричал барон.
– Помолчи! – оборвала его женщина. – Возможно, я дам тебе высказаться – потом.
Но барон уже, видимо, окончательно вышел из себя: он схватил за шею одного из виверновых детенышей и решительно шагнул к обрыву.
Наталина неожиданно запрокинула голову, и за ее плечами словно выросла крылатая тень. По горам прокатился вибрирующий звук, который никак не вязался с обликом молодой женщины (да и вообще с человеческим обликом).
Еще не зная, чего ожидать, мужики вдруг поняли, что ожидать этого они не хотят. И когда, отдавая дань их прозорливости, над головами селян воздух завыл в натянутых перепонках крыльев, они разом устремились к тропке, дабы побыстрее убраться из опасного места.
Первая виверна снизилась и ударила барона крылом так, что он выпустил из рук и свой меч, и жалобно скрипящего детеныша, а потом злобно зашипела ему в лицо. Это была сильная, матерая виверна, ростом не уступавшая взрослому человеку и способная легко унести его в своих когтях. Второй такой же ящер атаковал беспорядочно сгрудившихся мужиков, налетев на них всем своим весом и повалив наземь, как кегли. Перепуганные селяне поспешно вскакивали на ноги, стремясь поскорее оказаться на тропке, как будто она могла спасти их от крылатого врага. Те, кто преуспел в этом, с воплями бросились бежать прочь. Отстающих настигали щедрые удары когтистых лап и укусы острых зубов.
Третья виверна невозмутимо наблюдала за всей этой кутерьмой, вцепившись когтями в скалу там, где пару минут назад стояла женщина с распущенными волосами.
Владелец единственного на все Цемсы арбалета услышал, как за его спиной щелкнули челюсти ящера и с ужасом почувствовал, что не может двинуться. Отчаянно дернувшись и заорав не своим голосом, он развернулся и ударил виверну арбалетом по спине между двумя развернутыми крыльями. Старый арбалет не выдержал, и в руке селянина осталась лишь часть рассохшегося ложа. Не выдержал и зажатый зубами рептилии пояс: он с треском лопнул, а мужик рванулся вперед и упал, запутавшись ногами в свалившихся штанах. Виверна отшатнулась назад, брезгливо сплевывая лоскут, выдранный из этих самых штанов, и невольно ударила плетью хвоста убегавшего последним Лепеса.
Барон, стоя перед разъяренным ящером, невольно подумал, насколько человек зависит от наличия – или, в его теперешнем случае, отсутствия – оружия в руках. Рептилия снова зашипела, обдав барона смесью отвратительных запахов. Отступая от разгневанной крылатой твари, барон сделал шаг назад. И еще один… Но на этот раз нога уже не ощутила под собой опоры. Небо неожиданно пронеслось над бароном, мгновенно поменявшись местами с березовой порослью и заваленной костями каменной россыпью. На долю мгновения перед ним вновь возник край обрыва – и вдруг замер, уже никуда не спеша пропасть. Словно огромная ладонь, сотканная из воздуха, поймала рыцаря между небом и землей, в пятнадцати саженях от убийственных камней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36