Почудилось ли ей – или в самом деле в глазах у него мелькнул проблеск нежности и сострадания?– Подожди секунду, я попробую привести себя в приличный вид.«Если удастся. Господи, до чего же мне паршиво!»На подгибающихся ногах Марла вернулась в спальню. Поморщилась при виде осколков стекла на ковре и прошла прямо в ванную. Морщась, плеснула себе в лицо холодной водой, прополоскала рот, затем разделась и торопливо обтерлась мокрой губкой.Вой сирены сделался громче, затем стих. В животе еще чувствовалась тяжесть, и рот горел, но Марла чувствовала, что тошнить ее больше не будет. Натянув спортивный костюм, она взглянула на себя в зеркало. М-да... А, кому какое дело! Все, чего она хочет, – как можно скорее покончить с этим неприятным делом.В холле ее ждал Ник. Один – слуги разошлись.– А «Скорая»? – спросила она, с трудом двигая челюстью.– Я ее отослал. Бригаде это не понравилось.– А мне, думаешь, понравилось? – огрызнулась она.– Поехали.– Подожди секунду.Марла заглянула к Сисси. Дочь лежала на кровати, уставившись в потолок и судорожно вцепившись в потрепанного плюшевого львенка.– Как ты? – с трудом шевеля непослушным языком, спросила Марла.– А ты как думаешь? Чудесно. Просто класс. – Она всхлипнула и часто-часто заморгала, борясь со слезами.– Я серьезно.– Плохо. Очень плохо. Довольна? Ты это хотела услышать?Подбородок ее задрожал. Марла перевела взгляд на туалетный столик, где все еще краснели пятна лака.– Почему ты не можешь быть такой, как раньше? До беременности. Как только ты забеременела, так сразу началась вся эта фигня! А до этого... – Она осеклась и захлопнула рот, словно сказала лишнее. – Я просто хочу, чтобы ты снова стала прежней.У Марлы сжалось сердце, и на глаза навернулись слезы.– Поверь, Сисси, я стараюсь.– Да ладно! – Сисси всхлипнула и крепче прижала к себе львенка. Из-под зажмуренных век потекли слезы.Марла двинулась было к кровати, но Сисси тут же открыла глаза и прошипела сердито:– Мам, оставь меня в покое, а?– Милая, прошу тебя...– Не надо, мам. Просто... – Тыльной стороной ладони она смахнула слезы. На щеках остались потеки туши. – Просто уйди.Но Марла не ушла. Не могла. Только не сейчас, когда трещина между ними с каждым мигом становится шире. Она села рядом, откинула со лба дочери растрепанные волосы. Сисси упрямо смотрела в окно, где гнулись под ветром темные силуэты елей. В ответ на ласку матери она упрямо и презрительно дернула плечом.– Знаю, – тихо заговорила Марла, думая о Нике, который ждет ее на пороге, – тебе сейчас очень тяжело. Всем нам тяжело. И тебе. И мне. И папе. Но, милая, я очень стараюсь, и скоро мне обязательно станет лучше. Я уже кое-что вспоминаю. Сегодня, например, вспомнила, как рожала Джеймса.Сисси застыла.– Правда? – спросила она, сжимая львенка и упорно глядя в окно.– Правда.– А я? Меня ты не помнишь? Я ведь родилась первой! – Сердитые золотистые глаза уставились на нее, словно обвиняя во лжи.Марла почувствовала укол вины и хотела солгать, но поняла, что не стоит. Только хуже будет. Сисси умеет распознавать ложь.– Пока нет.Сисси зло фыркнула. Губы ее скривились в едкой, горькой улыбке.– Наверно, и не вспомнишь. Никогда.– Конечно, вспомню. Дай мне время.Марла погладила дочь по щеке, но девочка дернулась, словно обжегшись.– Ты сегодня ко мне ворвалась, как ненормальная. Как будто привидение увидела. Напугала меняло смерти.– Милая...– А потом... – дрожащим голосом продолжала Сисси, – потом я выхожу и вижу, что ты катаешься по полу и кричишь не своим голосом и... – голос ее дрогнул и сломался.У Марлы сердце кровью обливалось. Она хотела сжать дочь в объятиях, поклясться, что никогда ее не отпустит, но стоило ей дотронуться до ее руки, как Сисси вздрогнула и отодвинулась. Тяжело вздохнув, Марла поднялась на ноги. Так она ничего не добьется. Что бы она ни делала, становится только хуже.Ник ждал ее, прислонившись к двери плечом. Увидев Марлу, он отступил на шаг.– Она меня ненавидит, – прошептала Марла, входя вместе с ним в лифт.– Многие подростки ведут себя с матерями так, словно их ненавидят.Он нажал кнопку первого этажа.– Нет, дело не только в этом.– Сейчас тебе об этом беспокоиться не стоит.Он приподнял ее голову за подбородок и заглянул ей в глаза.– Думаешь, есть более важные проблемы?– Прежде всего тебе надо все вспомнить.– Поверь, ничего я так не хочу, как этого.Он перевел взгляд на ее израненные губы, и Марле вдруг почудилось, что сейчас он ее поцелует. Воздух в кабине сгустился; стало трудно дышать. Но в следующий миг двери отворились, и Ник убрал руку.В фойе, перебирая костлявыми пальцами жемчужное ожерелье, стояла Юджиния. Она перевела взгляд с невестки на сына, и уголки губ ее недовольно опустились.– Я вызвала Ларса. Он вас отвезет.– Я сам справлюсь, – ответил Ник, подавая Марле плащ из стенного шкафа.– Но он уже разогрел машину и...– Я сказал, сам справлюсь, – отрезал Ник.Ник помог Марле надеть плащ, накинул свою потрепанную куртку и, держа Марлу под локоть, вывел ее из дома по кирпичной дорожке к подъезду, где стоял его старенький «Додж». Выглядел автомобиль так, словно находился при последнем издыхании: наверняка, подумала Марла, у него протекает бак – и хорошо, если только это!– Почему ты так живешь? – спросила она. – Почему ты изгой?Он криво усмехнулся в ответ:– Потому что так хочу.Он помог ей сесть на пассажирское сиденье и сам уселся за руль. Запыхтел изношенный мотор, и «Додж» тронулся с места.– Тебе это нравится?– Очень.– Почему?Он притормозил у кодового замка, нажал серию цифр, и электронные ворота бесшумно распахнулись.– Не люблю проторенных путей.– Паршивая овца? Волк-одиночка? Или медведь-шатун?– Называй как хочешь, – пожал плечами Ник. – Я никогда об этом не думал. Просто поступал так, как хочу. – Он бросил на нее быстрый взгляд. – Почему-то людей это бесит.– Представляю.Ветровое стекло быстро затуманилось, отгородив тесную – слишком тесную – кабину от остального мира.– Как ты себя чувствуешь?– Как в аду. И не говори, что выгляжу еще хуже. Сама знаю.Марла обернулась через плечо. У ярко освещенного окна гостиной виднелся темный силуэт Юджинии. Выше, в окне Сисси, тоже горел свет, но самой ее было не видно. Девочка не потрудилась встать и проводить мать взглядом. Неудивительно. Для их отношений затрепанное слово «натянутые» не подходит – слишком мягко. Что же она за мать? Почему не помнит ребенка, который четырнадцать лет был частью ее жизни?Марла вздохнула, прислонившись головой к стеклу. Она устала, переволновалась, у нее все болело – сильнее всего, челюсти, – и еще она снова оказалась наедине с Ником. Близко к нему. Слишком близко. Бедро его, обтянутое джинсами, почти касалось ее бедра.Она могла бы протянуть руку и дотронуться до него. Но не стала. И никогда не станет. Так она говорила себе, пока Ник гнал машину по мокрому асфальту, в котором отражались фонари. Дождь стучал по стеклу; из микрофона доносились приглушенные звуки кантри.– Так отчего это случилось? – спросил Ник, притормаживая на крутом спуске, отделяющем квартал небоскребов от более скромного района.Здесь, несмотря на поздний час, было людно: мчались автомобили, разбрызгивая грязь, спешили укрыться от дождя пешеходы.– Не знаю, – пожала плечами Марла. – Может, от переживаний, а может, суп не удался.– И ты не почувствовала, что тебя тошнит?– Самую малость. Решила, что само пройдет.По взгляду Ника нетрудно было догадаться, как он расценивает ее умственные способности.– Значит, просто проснулась и...– Нет, – ответила Марла, решив рассказать ему правду. – Я проснулась не оттого, что меня затошнило. Было кое-что еще. – Скользнув взглядом в его сторону, она заметила, что Ник крепче сжал руль. – Я проснулась, потому что кое-что услышала.– Что?«Скажу, все равно хуже не будет», – подумала она.– Понимаю, это звучит как бред, но я проснулась с явственным ощущением, что в комнате кто-то есть. Мужчина. Он наклонился над кроватью и прошептал что-то вроде: «Сдохни, сука!»– Что?! Марла, ты серьезно? – Ник вздернул голову. – У тебя в спальне кто-то был?– Знаю, знаю, это паранойя, – поспешно ответила она. – Я вскочила, осмотрела спальню, потом пошла... нет, побежала к детям. Но я никого не нашла, решила, что мне приснился дурной сон, и снова легла в постель. – Стоило припомнить этот ужас, это твердое убеждение, что кто-то пробрался к ней в спальню, – и по коже у нее побежали мурашки. – Говорю же, это ерунда.Вокруг губ и глаз его резко обозначились морщины.– Надо было позвать меня. – Я решила, что это сон. И потом, в детской меня отвлекло воспоминание. Я вспомнила, как рожала Джеймса.– Правда? А еще что?– Пока ничего, но в какой-то миг мне показалось, что еще немного – и все вспомню! Я вынула малыша из кроватки, подержала немного, положила обратно и вернулась к себе. Тут-то мне и стало плохо. Мне кажется, что память возвращается. Вот почему я не хочу в больницу. Не хочу откатываться назад. Не хочу, чтобы меня пичкали лекарствами, мешающими думать и вспоминать. – Она дотронулась до его руки. – Я должна все вспомнить, и как можно скорее. Иначе свихнусь.– Кажется, я тебя понимаю.Марла уронила руку на колено и откинулась на сиденье.– Почти приехали.Ник притормозил, сворачивая за угол. Навстречу ему из-за угла выехала другая машина, на мгновение ослепив Марлу сиянием фар.«Это уже было! Там, на горной дороге!» – промелькнуло в ее мозгу.Сердце Марлы замерло. Легкие забыли, что значит дышать. Сквозь затворы подсознания проскользнуло новое, страшное воспоминание. Она вспомнила ослепляющие фары. Вспомнила удар. И звон бьющихся стекол, и скрежет металла, и душераздирающий крик женщины на соседнем сиденье.– Катастрофа... – дрожа всем телом, прошептала она.Ужас овладел ею. Забывшись, она пыталась надавить на несуществующие тормоза. Перед глазами стоял тяжелый грузовик, несущийся к обрыву; свет его фар на мгновение высветил человека на дороге. Боже, нет! Он его задавит!Марла в ужасе зажмурилась. Из груди ее вырывались частые прерывистые всхлипы. Она снова слышала ужасный скрежет металла о металл, видела, как летят искры. Нет! Нет! Нет! Но ограждение рухнуло, и «Мерседес» полетел вниз по склону. Удар и тьма.– Марла! – Ник тряс ее за плечо, не понимая, что происходит. – Марла!Она открыла глаза. Все это в прошлом. Она в Сан-Франциско, в машине Ника. Трясется и заливается слезами.– Я... я... – Марла подняла на Ника полные слез глаза. – Я вспомнила катастрофу, – пробормотала она. – Какой ужас! Господи! – Она снова зажмурилась, ясно вспомнив искаженное ужасом лицо Пэм.Ник ударил по тормозам и свернул к тротуару. Марла едва ли заметила, что машина остановилась, – лишь почувствовала, как руки Ника обвили ее плечи, и не противилась, когда он прижал ее к себе.– Ш-ш-ш. Все будет хорошо, – шептал он, хотя оба знали, что это ложь. Крепче обняв Марлу, он поцеловал ее в стриженую макушку.– Ник, я убила ее, – прошептала она.Ужасные воспоминания рвали ее душу на части. Кровь. Крики. Пэм вылетает через ветровое стекло. А потом – мрак и пустота. Вцепившись в куртку Ника и уткнувшись ему в грудь, она зарыдала – зарыдала громко, безутешно.Прошло, должно быть, несколько минут: отчаяние ее немного ослабло, и Марла снова обрела способность думать. Тихо всхлипывая, она пыталась понять, что же за огни ослепили ее на дороге. Фары встречного грузовика? Нет, он появился раньше. Может быть, она снова что-то путает, заменяет воспоминания выдумками?Но нет, перед ней вставали ясные и четкие картины. На дороге был человек. Фары «Мерседеса» выхватили из мрака его темный силуэт. А в следующий миг, словно повернув невидимый выключатель, человек вдруг вспыхнул холодным ослепительным огнем.Сообразив, что все еще цепляется за Ника, Марла глубоко вздохнула, разжала пальцы и хотела высвободиться из его объятий, но он ее не отпустил.– Все хорошо, – повторил он. – А теперь расскажи, что случилось.– Пожалуйста, отпусти меня.– Ты действительно этого хочешь? – тихо спросил он, глядя ей в лицо темными, как полночное небо, глазами.Марла хотела бы оставаться в его объятиях вечность, тяжело вздохнув, кивнула:– Да.Он разжал руки, и Марла отстранилась. Отодвинулась подальше, стараясь забыть о прикосновениях его рук, запахе кожи, о его силе, которой ей сейчас так не хватает. Голова ее гудела, сердце бешено колотилось, душу рвали на части противоречивые чувства.– Я хочу одного, – медленно заговорила она, – вернуть свою жизнь. Какой бы она ни была. – Марла взглянула в окно – все в потеках дождя. – Я наконец-то вспомнила катастрофу. Мы ехали по дороге, я действительно сидела за рулем. Разговаривали, кажется, смеялись. После крутого поворота я увидела на дороге грузовик. Но дело было не в нем, совсем не в нем! На дороге стоял человек. А потом, он вдруг вспыхнул, как факел. – Она потерла руки, чувствуя, как холод пробирает до костей. – Я свернула, потеряла управление, мы врезались в ограждение, а потом... потом... – Она зажмурилась, подавленная страшными воспоминаниями.Ник снова прижал ее к себе.– Господи, Марла, – прошептал он, – перестань разыгрывать железную женщину. Ты не железная. Все мы иногда бываем слабыми.– Нет... не хочу.– Хватит бороться с собой. Делай то, что хочешь делать.Она уткнулась лицом ему в плечо.– А теперь рассказывай, – мягко попросил он.– Мы полетели вниз. Я помню, как погибла Пэм. – В ушах у нее звенели отчаянные вопли несчастной женщины. – Я… наверно, мне не следует так сидеть, – прошептала она, но не отодвинулась.– Расслабься. Она горько усмехнулась:– Думаешь, получится?– Наверное, нет. Но ты попробуй.Он крепче прижал ее к себе, и Марла уткнулась носом в его теплую шею.Текли минуты. Мимо медленно проехал фургон; на крыше его спала кошка.– Ну вот, – проговорил Ник. Ее волосы шевелились от его теплого дыхания. – А теперь успокойся. Не торопись. Подумай. – Словно сообразив, что делает, он выпустил ее из объятий. – Постарайся вспомнить все по порядку, но не дави на свою память.Она кивнула и заворочалась на сиденье. Стоило Нику убрать руки, как Марла почему-то ощутила себя очень одинокой.– Все возвращается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49