— Ты говоришь, сломал ногу? Ему не впервой. Когда ему было двенадцать лет, он переломал себе все руки-ноги. Так что он знает, каково это. А что за рана на голове?
— Глубокая, но чистая. Ее зашивали, наложили двенадцать швов.
— Это все?
— А разве мало?
— Я только хотела убедиться, что это все.
— Он вне опасности, — подчеркнула Кейт. — Только ему придется какое-то время воспользоваться костылями, это не очень удобно.
— Зато отдохнет, это ему на пользу, — рассудительно ответила Герцогиня. — Но все-таки я прилечу первым же рейсом. Ближе к ночи по вашему времени. Мальчугану не говори, пусть это будет для него сюрпризом.
Выйдя из кабинки, Кейт увидела Джаспера Джонса.
— Вы ведь сообщили Доминик?
— Я говорил не с ней самою, но мне обещали переслать ей сообщение.
Блэз проснулся с именем Кейт на устах. Он тут же спросил, где она и что с ней, и узнал, что она покинула больницу часа три назад.
— Врачи охотно задержали бы ее еще на сутки, на случай проявления какой-нибудь отсроченной реакции, но она настояла на том, чтобы ее отпустили, потому что, по ее словам, у нее слишком много дел, чтобы позволить себе лежать в постели.
Блэз улыбнулся.
— Она хотела зайти к вам, но вы спали и беспокоить вас было нельзя, поэтому она только взглянула и ушла.
Но она просила передать, что еще вернется. Она настаивала, чтобы я точно передала вам ее слова.
Блэз ощутил облегчение, чуть ли не эйфорию. Значит, это не фантазия, неизвестно откуда пришедшая в его гудевшую и болевшую голову. Ссадины жгло, нога болела, но мысль о Кейт принесла тепло и утешение. Кто бы мог подумать? «Кейт Деспард!» — Блэз произнес ее имя вслух. «Она ведь мне никогда даже не нравилась, — ошеломленно думал он. — Совершенно не мой тип». Оглядываясь назад, он ясно видел, что его всегда привлекали красотки, знавшие, чего они хотят. Кейт в такой игре даже не принимала участия. Но с ней он чувствовал себя так спокойно и свободно, как в детстве рядом с бабушкой. Кейт была естественной, с ней можно было поговорить, но разговоры с Доминик и с другими женщинами раньше ему были неинтересны. Что же тогда? Нельзя сказать, что он бывал увлечен ими, все, что он хотел от них, — это их тела. Теперь Блэзу было ясно, что эмоционально он оставался совершенно холоден. Этот холод поднимался из глубин детства как реакция на то, что мать отвергла его. Больше он не позволял ни одной женщине приблизиться настолько, чтобы она могла причинить ему боль. Кейт сумела растопить этот лед, хотя сам Блэз понял это не сразу. Общение с нею в течение последних нескольких месяцев стало своеобразной цепной реакцией, приведшей к взрыву, когда он увидел ее высунувшейся из окна. И еще одно: Кейт — смелый человек.
Ничто не может сломить ее борцовский дух. Его бабка заметила это сразу, разумеется, не то что он, промерзший и погрязший в своих предубеждениях. Чарльз тоже понимал это.
— Ах Чарльз Деспард, какая же ты старая лиса, — громко сказал Блэз.
Неужели его собственная бабка и Чарльз придумали это, Чарльз — ради Кейт, своей любимой дочери, и ради «Деспардс», а бабка — желая ему счастья? «Почему бы и нет? Чарльз знал, что Доминик никогда не смирится с тем, что ее обошли, и положит жизнь на то, чтобы отомстить. И Чарльз постарался защитить Кейт, дав ей все, что только мог, а оставшееся дал Доминик и надеялся, что я сумею найти с Кейт общий язык. Неудивительно, что Герцогиня сразу так заинтересовалась Кейт. Она сразу поняла, чем это должно кончиться. Поэтому она стала расспрашивать меня, как только я сообщил ей о смерти Чарльза, относительно его завещания. Хитрющая моя бабка, — подумал он с любовью. — Откуда же, черт побери, ты все знала? Похоже, ты знаешь меня лучше, чем я сам».
Ощущение нереальности происходящего не покидало Блэза. К тому же его радость была омрачена мыслями о пожаре. Блэз понимал, что пожар означал крушение надежд Кейт. Гнев просыпался в Блэзе, когда он думал о доме, который уже невозможно восстановить, в прах обратились и все усилия Кейт, и время, потраченное на подготовку к аукциону. Потребуется не один месяц, чтобы вновь создать нечто подобное. «Что же все-таки случилось? — думал Блэз. — Случайность это или чей-то злой умысел?!»
И Блэз получил ответ на мучившие его вопросы: в дверях его палаты возникла фигура его жены. Блэз не смог бы объяснить, как это могло произойти, но в одну секунду ему словно все открылось. Достаточно было взгляда на завораживающую красоту Доминик, на ее сияющие сапфировые глаза.
— Дорогой… разве ты не рад мне? Ты удивлен моим приездом? Я приехала сразу же, как только смогла.
Огромная охапка темно-красных роз почти целиком закрывала лицо Доминик, но ее прекрасные глаза светились любовью. Доминик была в норке, несмотря на сравнительно теплый день. Она поцеловала мужа горячим долгим поцелуем.
— Бедняжка мой… — в ее голосе звучало искреннее сочувствие. Но Блэз уже знал ему цену.
На этот раз ему было нелегко справиться со своими эмоциями, но Блэз постарался сказать как можно спокойнее:
— Кто сообщил тебе?
— Джаспер Джонс звонил в нью-йоркское отделение. Я сразу поняла, что он в жутком состоянии. Что там был за пожар? Мне сказали только, что произошло ужасное несчастье… что ты ранен. Я тут же приехала. — Точно выверенными движениями она коснулась его перевязанной головы, гипса на ноге. — Что же случилось, дорогой, расскажи мне наконец.
— Кортланд Парк сгорел как свеча.
Губы Доминик дрогнули, глаза округлились, она едва перевела дыхание — все это было проделано превосходно.
— Не может быть… Какой ужас! Но ты, каким образом ты там оказался?
— Приехал на просмотр. Это стоило посмотреть. — И гневно подумал: как будто ты сама не знаешь.
— И что же? Все погибло? Ничего не удалось спасти?
— Дом совершенно разрушен. — Блэз заметил промелькнувшее в лице жены удовлетворение, которое тут же погасло, едва она услышала следующую фразу:
— Но, насколько я знаю, большую часть вещей удалось спасти.
Благодаря новообретенной остроте восприятия ему удалось уловить и легкое изменение в тоне ее вопроса:
— Удалось спасти?
— У Кейт там было довольно много народу. Сторожа, сотрудники фирмы, к тому же полиция явилась мгновенно. По Счастью, огонь начался в задней части дома, и это дало нам возможность вытащить большинство вещей.
— Там-то ты и попал под удар? — Она мягко коснулась его повязки.
— Я оказался внутри дома, когда провалилась крыша. Вместе с нею рухнула стоявшая наверху цистерна с водой и все залила. Меня смыло потоком воды.
— Ах ты, бедняжка… А как же Кейт? Она, наверное, в ужасном состоянии.
— Не знаю. Я не видел ее. Я был без сознания, когда нас обоих доставили сюда прошлой ночью, а сегодня днем ее выпустили.
— Вас обоих?
— Она тоже находилась в доме.
Доминик поискала взглядом стул, подвинула его ближе к кровати. Позабытые розы остались лежать на полу.
— Я сгораю от любопытства. Расскажи мне все по порядку…
Блэз преподнес жене несколько подредактированную версию происшедшего.
— Значит, ты спас ee! Ты настоящий герой… — Она вздохнула. — Бедная Кейт… Этот аукцион был так важен для нее.
«И для тебя тоже», — подумал Блэз, удержавшись, чтобы не сказать этого вслух и не вспугнуть Доминик.
Если она будет думать, что добилась своего, то станет менее опасной.
— Ты долго пробудешь в больнице? — спросила Доминик озабоченно.
— Не знаю. Перелом чистый, но в плохом месте, поэтому гипс наложили пока временный. Через день-два врачи посмотрят ногу еще раз, сделают рентген. Если никаких неожиданностей не будет, гипс положат уже постоянно.
— А как голова?
— Всего-навсего глубокий порез. — Но порез этот провоцировал головную боль, которая не ослабевала.
Оглядев комнату, Доминик сморщила носик.
— Что это за больница? Получше места не нашлось?!
— Это то, что в Англии именуется сельской больницей. И существовать ей осталось недолго. Ее в будущем году закроют, поскольку в Чичестере уже построена новая, большая, для всего этого района. Жаль, потому что здесь как раз очень хорошо знают, чем тут занимаются. Мне не на что пожаловаться.
— Ну, если ты доволен… — пожала Доминик плечами.
— Насколько позволяет мне мое состояние.
— А Кейт, ты говоришь, не ранена?
— Нас обоих смыло водопадом, но я пострадал больше. Ей достались только синяки и ссадины.
Доминик состроила гримаску.
— Дорогой, не моя вина, что ты очутился здесь — вдали от всякой цивилизации. Думаю, тебе здесь до смерти скучно. Посмотри, я привезла тебе кое-что почитать…
Она извлекла из-под букета роз кипу журналов:
«Тайм», «Лайф», «Форчун», «Форбс», «Интернэшнл геральд трибюн».
— Я купила их в Риме… — Она не добавила, что ездила туда на встречу с неким римским аристократом, в чьей постели провела ночь, дабы склонить его к тому, чтобы предоставить ей продажу принадлежавшей ему картины Андреа дель Сарто.
Блэз нахмурился.
— Если они сообщили тебе, значит, я думаю, сообщат и Герцогине.
— Конечно, сообщат — разве они могут не сообщить?
Ты хочешь, чтобы я ей позвонила?
— Нет, — ответил Блэз. И Герцогиня не хотела бы, подумал он.
Доминик вновь скользнула взглядом по комнате.
— Неужели у тебя здесь нет телефона?
— Здесь есть один переносной. Его принесут, если попросить.
— Что ж, если тебе нравится находиться в этой дыре…
Устав от холодности мужа и умирая от желания пойти выяснить, как обстоят дела в Кортланд Парке, Доминик спросила:
— Может быть, тебе чего-нибудь хочется?
— Да, поскорее выбраться отсюда.
— Дорогой, что с тобой творится? Ты что-то очень раздражен.
— В моем состоянии это естественно.
— Мне необходимо срочно кое-что купить. Как ты думаешь, здесь поблизости есть магазины?
— Может быть, в Чичестере? Там есть театр, значит, и магазины тоже.
— Это далеко?
— Километров тридцать.
— Чудесно. Я так торопилась, что ничего не взяла с собой. Я поищу тебе что-нибудь вкусненькое. Не станешь ты ведь есть больничную еду!
— Завтрак был вполне приличный, — возразил Блэз. — Нет ничего лучше традиционного английского завтрака.
— Единственное, что они умеют готовить, — не сдавалась Доминик. — Я вернусь часа через два. Тебе что-нибудь нужно?
— Я уверен, ты сама придумаешь что-нибудь.
Но прежде всего Доминик поехала в Кортланд Парк.
Ей было необходимо понять, насколько удалась ее попытка помешать Кейт. Судя по словам Блэза, не на сто процентов. Тем не менее, увидев разрушенный дом, Доминик удовлетворенно вздохнула. Вряд ли они сумели спасти много вещей… Но тут она увидела длинные ряды раскладных столов, на которых были разложены уцелевшие вещи. Кругом был народ, большинство служащих «Деспардс» она узнавала, но никого из своих людей не увидела. Кейт тоже нигде не было видно.
Энтони Ховард заметил Доминик, когда она шла по дорожке к дому, сияя улыбками и бросая кругом острые взгляды, и успел по телефону предупредить Кейт:
— Мисс Деспард, приехала ваша сестра.
«С какой стати она здесь?» — была первая мысль , Кейт.
— Кейт, дорогая моя, я приехала, как только узнала от Блэза… О, какой ужас! Что с вашим лицом!
Лицо Кейт действительно было в синяках и царапинах, бледное, но Доминик говорила о ней так, словно она была химерой с парижского Нотр-Дама.
— А сам дом… кошмар какой-то. Но, как я вижу, вам удалось кое-что спасти.
— Около девяноста процентов, — возразила Кейт.
— Непостижимо!
«Неужели это правда?» — пронеслось в голове Доминик. Чжао Ли снова подвел ее. Какой смысл был в этой затее, если все содержимое дома осталось в целости? Она сама организовала бы это лучше. Но, во всяком случае, аукцион, несомненно, откладывался, что дает ей еще возможность помешать этой везучей стерве.
— Да, могло быть хуже, — безмятежно произнесла Доминик. — По словам Блэза, вы едва не расстались с жизнью. По счастью, он оказался поблизости.
— Да, я обязана ему жизнью.
«К тому времени, как я с тобой разделаюсь, ты не будешь так сильно радоваться этому», — мысленно поклялась Доминик.
— Ну и что же вы теперь собираетесь делать? — сочувственно спросила она.
— Устроить аукцион снаружи, а не внутри.
— Вы проведете его, не перенося сроков? Каким образом? Где?
— В шатрах на лужайках.
— А как же просмотр? Ведь он назначен на понедельник?
— И состоится в понедельник. Мы будем работать весь уик-энд, чтобы все подготовить.
— Вот это самоотверженность!
— Да, мне повезло с сотрудниками, — с гордостью ответила Кейт.
— Повезло! Дорогая, вы просто невероятная счастливица. Наверняка у вас есть ангел-хранитель.
— Блаженны чистые сердцем, — пробормотала Кейт, ясным взором отвечая на внезапно ставший подозрительным взгляд Доминик. «Ты пришла порадоваться моему несчастью, но я не доставлю тебе этой радости», — подумала она.
— Хотите посмотреть, как мы справляемся? — простодушно пригласила Кейт.
— К сожалению, у меня нет времени. Я еду в Чичестер кое-что купить. Бедный Блэз томится, как в клетке, в этой больнице. Скучает смертно. Я думаю купить ему книг и, возможно, сборник кроссвордов — он обожает их отгадывать. — Доминик рассмеялась так, что было видно: она считает это чудачеством, хотя и простительным.
— Тогда я не стану вас задерживать, — сказала Кейт и, словно только что вспомнив, спросила:
— Кстати, как он?
— Очень раздражителен. Не выносит заточения, бедняжка… Но, боюсь, ему еще придется потерпеть. Почему бы вам не навестить его? Как-нибудь подбодрить…
— Обязательно, если у меня будет время, — ответила Кейт, изо всех сил стараясь казаться равнодушной.
— Ну разумеется. Сначала — дело «Можешь сказать ему все, что хочешь, маленькая Пиранья, — подумала Кейт. — Он поймет, что правда, а „что нет“.
— Передайте ему от меня привет! — крикнула она вслед Доминик, а та, удаляясь, махнула на ходу рукой.
Кейт снова принялась за работу. К шести часам она с трудом справлялась с усталостью. На каждое движение тело отзывалось болью, голова гудела.
— Дорогая моя, вы выглядите совершенно разбитой, — с упреком сказал Николас Чивли, увидев ее, бледную и изможденную работой. — Все, хватит, — решительно сказал он, — вы уже и так сделали больше, чем могли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74