В настоящее время Хейли имеет право выйти под залог на свободу, однако судебная практика нашего округа складывалась так, что в случае убийства, за которое полагается смертная казнь, сумма залога устанавливается только после того, как подозреваемому будет предъявлено официальное обвинение. Величину залога, как я уже сказал, определит судья Нуз.
- Что вы можете сказать нам о мистере Хейли? На мгновение Джейк расслабился. Камеры работали безостановочно. Еще один благоприятный момент, на который он мог только рассчитывать, блестящая возможность бросить семена в почву и ждать всходов.
- Ему тридцать семь лет. Двадцать из них он живет в мире и согласии с женой. Четверо детей: три сына и дочь. Порядочный человек с отличной репутацией. До этого ему никогда не приходилось вступать в конфликт с законом. Имеет боевые награды за Вьетнам. Пятьдесят часов в неделю работает на бумажной фабрике в Колемане. Исправно платит налоги, владеет небольшим участком земли. Каждое воскресенье вместе со всей семьей ходит в церковь. Не лезет в чужие дела и не любит, когда посторонние лезут в его.
- Вы позволите нам поговорить с ним?
- Естественно, нет.
- Не его ли брат предстал несколько лет назад перед судом за убийство?
- Да, и был полностью оправдан.
- Адвокатом у него были вы?
- Да, я.
- В округе Форд вы уже вели несколько дел по обвинению в убийстве, не так ли?
- У меня было три таких дела.
- И сколько ваших подопечных были оправданы?
- Все трое, - медленно произнес Джейк.
- По-моему, у большого жюри существует определенный выбор в вопросе принятия решения? - продолжала дама из Мемфиса.
- Вы совершенно правы. В ходе процесса по делу об убийстве жюри может признать обвиняемого виновным в непредумышленном убийстве, что будет означать двадцать лет тюремного заключения, может признать его виновным в умышленном убийстве, и тогда речь будет идти о смертной казни. Но жюри также может признать обвиняемого невиновным. - Джейк улыбнулся в объектив. - И все это опять-таки в том случае, если будет предъявлено обвинение.
- Как сейчас себя чувствует дочка мистера Хейли?
- Она уже дома. Выписалась из больницы в воскресенье. С ней все должно быть в порядке.
Репортеры переглядывались в поисках новых вопросов. Джейк знал, что это довольно опасный момент: когда заготовленные вопросы кончались, журналисты могли начать "вгонять ему иголки под ногти".
Он встал, застегнул пуговицу пиджака.
- Послушайте, я был бы весьма признателен вам, если бы сегодня мы остановились на этом. Вы без труда найдете меня здесь, только постарайтесь известить заранее. Я буду рад встретиться с вами в любое время.
Они поблагодарили его и вышли.
В среду, в десять утра, в строгом траурном зале погребальной конторы родственники и немногочисленные друзья прощались с Билли Рэем Коббом и Питом Уиллардом. Распорядитель церемонии, недавно принявший сан священник из церкви Святой Троицы, прилагал отчаянные усилия к тому, чтобы ободрить, вселить умиротворение в души людей, небольшой группой стоявших вокруг двух закрытых гробов. Служба была короткой, слез пролилось немного.
За единственным катафалком медленно потянулись грузовички-пикапы и покрытые пылью "шевроле". Похоронная процессия выехала из города и начала приближаться к маленькой сложенной из красного кирпича церкви. Оба гроба одновременно опустили в могилы, вырытые в противоположных концах почти полностью заполненного кладбища. Последние слова прощания, и вокруг церкви вновь установилась тишина.
Родители Кобба развелись, когда тот был еще совсем ребенком. Отцу пришлось ехать на похороны из Бирмингема, и сразу же после печального обряда он куда-то исчез. Миссис Кобб жила в маленьком аккуратном сборном домике неподалеку от поселка Лейк-Виллидж, милях в семи к югу от Клэнтона. Два других ее сына вместе со своими двоюродными братьями и друзьями сидели во дворе, под ветвями дуба, в то время как женщины суетились вокруг самой миссис Кобб. Мужчины говорили о черномазых, жевали табак, прихлебывая виски, и с сожалением вспоминали доброе старое время, когда каждый ниггер знал свое место. Теперь же правительственные и судейские чиновники им просто задницы целовать готовы. Что остается делать белому человеку? Кто-то из двоюродных братьев вспомнил, что у него есть друг или приятель, который довольно активно сотрудничает с Кланом, - может, стоит позвонить ему? Дед Кобба стал членом Ку-клукс-клана задолго до своей смерти, сказал он, они вместе с Билли Рэем мальчишками еще были, когда дед рассказывал им о том, как ему приходилось вешать черномазых здесь и в соседнем округе Тайлер. Им следует, объяснял родственник Билли, сделать то же, что сделал этот грязный ниггер. Добровольцев пока не находилось. Может, Клан заинтересуется этим делом? Отделение Клана квартировало неподалеку от Джексона, в округе Неттлс. Родственнику было поручено связаться с ним.
Женщины приготовили обед. Наскоро перекусив, мужчины вернулись под дуб, к виски. Кто-то вспомнил, что на два часа дня назначено предварительное слушание. Все тут же расселись по машинам и тронулись в Клэнтон.
Убийство негром двух белых парней неузнаваемо изменило город. Казалось, было два Клэнтона - прежний город существовал до трагедии, и совершенно другой появился после. Пройдут долгие месяцы, прежде чем второй станет хоть чем-то напоминать первый. Кровавая драма, длившаяся меньше пятнадцати секунд, превратила тихий южный городок с населением около восьми тысяч человек в место паломничества газетчиков, фото- и телерепортеров, часть которых приехала из ближайших городов и штатов, другие же представляли общенациональные корпорации. Журналисты толкали друг друга на улицах, в сотый раз осаждая какого-нибудь прохожего, засыпая его вопросами типа: "Как вы относитесь к делу Хейли?" или "За какое решение вы бы голосовали, будь вы членом жюри присяжных?" Однако на основании мнения человека с улицы даже журналистам не удавалось вынести однозначный вердикт. За огромными фургонами - передвижными телестанциями - по улицам разъезжали легковые автомобили, набитые новейшей аппаратурой. Они высматривали, подслушивали, записывали. На первых порах фаворитом прессы сделался Оззи Уоллс. Его интервьюировали не меньше десятка раз в день. Затем интерес вспыхнул и к Моссу Джуниору, который наслаждался неожиданным вниманием к его персоне. Он мог ответить на двадцать вопросов и не выболтать ни одной новой детали. Он врал с ходу, не задумываясь, и невежественные приезжие долго не могли отличить в его рассказах правду от вымысла.
- Скажите, сэр, есть ли свидетели того, что Хейли действовал не в одиночку?
- Да, есть.
- Неужели! Назовите их имена!
- Мы располагаем свидетельствами, что вся операция была организована и финансировалась одним из подразделений "Черных пантер", - с абсолютно невозмутимым лицом врал Мосс.
При этих словах половина слушавших начинала либо заикаться, либо замирала от удивления, а другая шепотом повторяла услышанное и яростно строчила ручками в блокнотах.
Буллард перестал выходить из своего кабинета и отвечать на телефонные звонки. Он сам еще раз позвонил Джейку, умоляя отказаться от предварительного слушания. Джейк вторично отверг эту просьбу. Репортеры поджидали Булларда в вестибюле, но за запертыми дверьми своего кабинета в компании с бутылкой водки он чувствовал себя в безопасности.
У родственников попросили разрешения заснять на пленку похороны. Братья Кобба ответили согласием - за деньги, конечно. Однако миссис Уиллард наложила вето. Репортеры оставались у входа в траурный зал и снимали только то, что могли. Они проследовали и на кладбище, снимая издалека, как гробы опускают в землю. Оттуда они ринулись было к дому миссис Кобб, но Фредди, теперь старший в семье мужчина, не затрудняя себя подбором слов, предложил пишущей братии убираться подальше.
В кафе в среду царила тишина. Завсегдатаи, в том числе и Джейк, молча следили за незнакомцами, заполнившими их уютное прибежище. Большинство посторонних были бородатыми, говорили с какими-то экзотическими акцентами и не заказывали овсяных хлопьев.
- А не вы ли адвокат мистера Хейли? - прокричал один из чужаков через весь зал.
Джейк был занят намазыванием масла на кусочек тоста и никак не отреагировал.
- Так вы или нет, сэр?
- Ну допустим. - Джейк не повернул головы.
- Признают его виновным?
- Я завтракаю.
- Признают?
- Мне нечего вам ответить.
- Но почему?
- Я не отвечаю на вопросы во время завтрака. Я ем.
- А могу я поговорить с вами позже?
- Да. Нужно условиться о встрече. Я готов разговаривать за шестьдесят долларов в час.
Среди завсегдатаев раздались одобрительные возгласы, однако пришельцев и это не устрашило.
Джейк согласился на бесплатное интервью с корреспондентом мемфисской газеты, затем забаррикадировался у себя в "блиндаже" и стал готовиться к предварительному слушанию. В полдень он навестил своего уже знаменитого клиента в тюрьме. Карл Ли выглядел даже отдохнувшим, всякое напряжение с него спало. Из окна камеры он мог наблюдать за бесконечным потоком журналистов, движущихся через автостоянку к дверям тюрьмы.
- Как тебе здесь? - спросил Джейк.
- Не так уж и плохо. Еда вполне приличная. Обедаю я вместе с Оззи, в его кабинете.
- Что?!
- Да. А потом мы играем в карты.
- Ты смеешься, Карл Ли.
- Нет. Мы еще и телевизор смотрим. Вчера вечером видел тебя в новостях. Ты здорово выглядел. Я принесу тебе славу, Джейк, разве не так?
Джейк промолчал.
- А когда меня выпустят на экран? То есть я хочу сказать, что весь этот шум, стрельбу устроил я, а рекламу делают только тебе да Оззи. Клиент улыбался, однако его адвокату было не до смеха.
- Сегодня, примерно через час.
- Да, я слышал, мы отправимся в суд. Зачем?
- На предварительное слушание. Там не будет ничего серьезного, во всяком случае, не должно быть. Единственное отличие от всех предыдущих присутствие прессы.
- Что мне говорить?
- Ничего! Не вздумай никому и слова сказать. Ни судье, ни прокурору, ни репортерам. Никому! Мы будем сидеть и слушать. Слушать, что будет говорить прокурор, чтобы уяснить себе, как он хочет построить процесс. Предполагаю, что у них есть свидетели, вполне вероятно, их показания примут к сведению. Оззи сообщит судье об оружии, отпечатках пальцев и состоянии Луни...
- Как дела у Луни?
- Не знаю. Хуже, чем предполагалось.
- Мне действительно жаль, что с Луни так получилось. Я ведь его даже не видел.
- Так вот, тебе собираются предъявить обвинение в нанесении тяжких телесных повреждений. Но в любом случае предварительное слушание - это чистой воды формальность. Его цель - дать судье возможность оценить, достаточно ли в его распоряжении свидетельств, чтобы передать твое дело на рассмотрение большого жюри. Буллард всегда поступает так проформы ради.
- Для чего же тогда все это нужно?
- Мы можем и отказаться, - объяснил Джейк, думая о том, что ускользает прекрасная возможность лишний раз появиться перед камерами. - Но мне бы этого не хотелось. Это хороший случай посмотреть на дело глазами прокурора, понять, что он имеет против нас.
- Ладно, Джейк. Мне кажется, дело они получили как раз то, что надо, а?
- Пожалуй. Но мы будем только слушать. Это наша главная стратегия. Договорились?
- Я согласен. Ты не говорил сегодня с Гвен или Лестером?
- Нет. Я звонил им в понедельник вечером.
- Они приходили вчера сюда, в кабинет Оззи. Обещали прийти сегодня в суд.
- Думаю, что сегодня в суде будут все.
Они попрощались.
На автостоянке на Джейка набросились репортеры, поджидавшие, когда Карла Ли будут выводить из тюрьмы. Джейку нечего было сказать как этим журналистам, так и тем, что терпеливо стояли у дверей его кабинета. Он был слишком занят своими мыслями, чтобы отвечать на вопросы, но вот о направленных на него камерах он ни на секунду не забывал. В половине второго Джейк вошел в здание суда и укрылся в библиотеке на третьем этаже.
Из окна кабинета Оззи Мосс и несколько других заместителей шерифа смотрели на журналистов и фоторепортеров и негромко проклинали их. Стрелки часов показывали без четверти два, пора было везти Хейли в суд.
- Напоминают мне стаю стервятников, поджидающих у дороги, пока машина не собьет какого-нибудь беднягу пса, - заметил Мосс, глядя сквозь шторки жалюзи.
- Самые бесцеремонные типы из тех, кого мне приходилось видеть, добавил Празер. - Они не представляют, что кто-то может им в чем-то отказать или просто сказать "нет". Уверены, что весь город будет за ними бегать.
- А ведь здесь еще не все - многие ждут у суда. Оззи был не очень разговорчив. Какая-то газетенка раскритиковала его за то, что он с умыслом не предпринял всех мер безопасности в здании суда и вокруг него. Оззи уже устал от прессы. Сегодня он дважды приказывал вывести журналистов из помещений тюрьмы.
- У меня идея, - вдруг сказал он.
- Ну? - откликнулся Мосс.
- Куртиса Тодда еще не выпустили?
- Пока здесь. Выходит на следующей неделе.
- Он, так сказать, чуток смахивает на Карла Ли, верно?
- Что это значит?
- А то и значит, что он почти такой же черный, как и Карл Ли, что оба они почти одинакового роста и веса, так?
- Да, ну так что? - не выдержал Празер.
Мосс ухмыльнулся и взглянул на Оззи, который не сводил глаз с толпы на стоянке:
- Оззи, ты не пойдешь на это.
- На что? - Празер ничего не понимал.
- Пошли. Выводите из камер Карла Ли и Куртиса Тодда, - приказал Оззи. - Подгоните к дверям мою машину. Приведите Тодда сюда - хочу его проинструктировать.
Минут через десять двери тюрьмы распахнулись, и группа помощников шерифа, окружив арестованного, повела его по дорожке к стоянке. Спереди и сзади человека в темных очках и наручниках, которые, правда, были не застегнуты, шли по два полисмена, справа и слева - по одному. По мере того как идущие приближались к толпившимся на стоянке журналистам, все чаще раздавались щелчки затворов фотоаппаратов, жужжание кино- и видеокамер. Слышались вопросы:
- Вы признаете свою вину, сэр?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79