Но почему-то ее глаза все время возвращались к Лунной Реке, казавшейся издали тонкой темной ниткой.Взобраться на этот скалистый пик было совсем не просто. На такое восхождение могли решиться разве что мужчины, которым необходимо выказать свою смелость. Загадочная сила, которую она не могла бы назвать, какая-то настоятельная внутренняя потребность заставила ее вскарабкаться на эту площадку, доступную только молниям да орлам. Небольшие выступы, за которые ей приходилось цепляться, требовали от ее рук и ног всей ловкости и чувства равновесия, на которые они были способны. Но она все равно добралась сюда. Раз у нее из-под пят вырвался некрепко сидевший в скале кусок камня, и ее тонкие ноги повисли в пустоте. Оказавшись на самой вершине, она нашла здесь иссохшую кость. Она скинула ее и посмотрела, как та полетела и разбилась вдребезги о скалы внизу, казавшиеся такими далекими…Ветер трепал ее волосы, спутывая их в тугой ком. Сильный порыв едва не сбросил ее в пропасть. Радостная дрожь пробежала по ее телу от мысли, что упасть так легко! Она смотрела на равнины, внимательно изучая, как меняются их цвета. Наконец ее взгляд достиг неразличимой дали.Там жили Низкие Люди Бизона. В этом году ни один из них не пришел сюда воевать. Почему же ей так не по себе? Тревожное предчувствие, от которого дрожала ее душа, не было связано с боязнью упасть.Танагер отвернулась и принялась спускаться, согласуя каждое движение с рельефом скалы. Волк, оскалив зубы на ветру, стоял неподвижно, их разделяла расщелина. Они долго смотрели в глаза друг другу. Мудрость светилась в желтых глазах зверя. Внезапно его темный силуэт исчез мгновенно и бесшумно, оставив после себя лишь смутное чувство грядущего. Книга II. ИСПЫТАНИЯ ЮНОСТИ Волчья Котомка пожаловалась, обращаясь к дрожащему туману Спирали: — Священное число лет прошло, а что изменилось? Я помогла вернуть дожди. Бизонихи стали чаще телиться. А Тяжкий Бобр обретает все большую и большую власть — так-то воздается мне за мою помощь? Его могущество непрерывно укрепляется. Он объединяет Племя и ведет его по своему новому пути. А в Племени Красной Руки Кровавый Медведь ведет себя ничуть не умнее. Меня таскают туда-сюда как символ его власти. По при этом в каждом его поступке ясно выражается презрение ко мне, хотя он и не высказывает этого открыто. Он издевается надо мной в своем вигваме. Моя Сила истощается. Ты к этому стремишься? Ты хочешь погубить меня? Из Спиралей донесся вибрирующий голос Зрящего Видения Волка: — Для меня главное — это мальчик. — Я склоняюсь к тому, чтобы по заслугам отплатить Кровавому Медведю за его проделки. — Имей терпение. Мальчик растет. — Растет и новый путь Тяжкого Бобра. Он изменяет Спирали. Слишком многие в Племени верят ему. Ведь в конце концов, мы не можем победить идею, — предостерегающе произнесла Волчья Котомка. — Можем. Вспомни, как устроен треножник. Если нам будет недоставать одной подпорки, мы свалимся в грязь. Глава 11 Весь мир, казалось, исчез в сером тумане. Все вокруг сделалось серым и тусклым — будто в ответ на подавленное настроение путников. Куда податься, когда весь мир сошел с ума?Влажная земля скрипела под ногами, мелкие камешки визжали под мокасинами при каждом шаге. Неподвижная зловещая тишина наполняла воздух, прерываемая лишь слабыми вздохами ветра в роще, выросшей в каньоне внизу. Еще были слышны звуки, что всегда неотлучно сопровождают путешественников, поднимающихся вверх в горы, — шуршание выдубленной кожи по камням или кустарнику, поскрипывание ремней да пыхтенье уставших легких. Холодная влага, висевшая в воздухе, покалывала в носу и липла к коже.Три Пальца поднял голову и посмотрел на извилистую тропу. Его беспокоило, что облака так плотно окутывают людей, идущих за ним. Несколько искалеченных ветром сосенок цеплялись за красноватую скалу своими узловатыми корнями, уходившими глубоко в лоно Земли-Матери. Как высоко они уже поднялись? Отсюда, наверное, можно окинуть взглядом сразу всю пойму Лунной Реки и Грязной Реки. Но мрачные серые облака вокруг скрывали окружающий пейзаж. Казалось, что в них размываются даже воспоминания…Ему и Черному Ворону дорога назад была заказана. Не было отныне такой тропы, по которой они могли бы вернуться к Племени. Теперь они всегда будут изгоями. Они поднимались и поднимались, не соблюдая уже никакого походного порядка — одинокие скитальцы в тумане, люди без роду и племени, путешественники в облаках.Шутки-Шутит, шедшая за ним, шумно перевела дыхание и негромко сказала что-то сыну.«А что будет, если мне не удастся отыскать стоянку Белой Телки? Что, если мы наткнемся наверху на отряд анит-а? Что, если Голодный Бык умер? Убит? Что тогда будет с нами?»Он продолжал шагать по извилистой тропе, протоптанной дикими зверями. На земле виднелись следы горных баранов, оленей, иногда лосей. Влажный воздух холодил его разгоряченные щеки. Мокрое покрывало облаков прижалось к земле, и весь мир стал казаться нереальным. Это было и спасением, и гибелью одновременно: серая влага в воздухе скрывала их отряд от глаз анит-а, но она же прятала приметы, о которых так подробно рассказала ему Белая Телка, когда они четыре года назад бежали от Тяжкого Бобра.Четыре года? Священное число, число Первого Человека, число Вышнего Мудреца. Сколько всего переменилось за эти четыре года! Кто бы мог предугадать!Впереди на тропе шевельнулась в тумане какая-то тень и отвлекла Три Пальца от его раздумий. Он инстинктивно покрепче сжал рукоять своего атлатла, уверенно удерживая пальцами древко дротика. Кинув быстрый взгляд на смутные очертания сосен, он остановился и пригнулся.Слабое дуновение ветра слегка всколыхнуло серый туман, и из него возникла тощая фигура Черного Ворона.— Ты ничего не видел? — негромко спросил Три Пальца, не желая нарушать давящую тишину.Черный Ворон пожал плечами и сморщил свой нелепый мясистый нос, принюхиваясь:— Ничего — если только ты не о внутренности облака спрашиваешь.— Вот о такой? — Три Пальца широко повел рукой вокруг.— О такой, — покачал головой Черный Ворон. — Не представляю, как мы их там наверху отыщем. Тут можно неделями без толку бродить.— Если только на лагерь анит-а не напоремся.— Вот именно. После похода по их селениям, что Тяжкий Бобр затеял в прошлом году, они вряд ли нам обрадуются.Три Пальца кивнул. Сзади послышались облегченные вздохи: это его жена, Луговая Тетерка, помогла младшей дочери справиться с каким-то затруднением. Шутки-Шутит бессильно присела на валун. Тревога и усталость читались во взгляде, который она бросила на мужа. Старший сын Черного Ворона поднял клапан, чтобы помочиться. Струя зазвенела о твердую землю.— Что бы Тяжкий Бобр ни затеял, к добру это никогда не приводит. За эти нападения на анит-а Племени когда-нибудь придется дорого поплатиться.Легкая дрожь пробежала по спине Три Пальца. Он невесело улыбнулся:— А я уже начинаю подумывать, так ли уж верно мы все решили.Черный Ворон упер руки в тощие бока и принялся переступать с ноги на ногу, чтобы дать отдых уставшим ступням. Он взглянул на темневшую в тумане тропу, по которой они пришли:— А разве у нас был выбор? Что еще можно было сделать? Остриженные Волосы с нами знаться не хотят. Куда бы мы ни пошли, мы в любом случае пойдем по чьей-нибудь охотничьей территории, а люди сейчас всюду голодные и злые. Плохие нынче времена для незваных пришельцев.— А анит-а ненавидят нас еще больше, чем все остальные, — напомнил Три Пальца.А что говорил он, когда они совещались несколько месяцев тому назад?… Теперь уже и не вспомнишь. Впрочем, слова, как ветер, нельзя поймать и остановить. Все Племя, казалось, лишилось рассудка. Власть Тяжкого Бобра все крепла. Он объединял разрозненные кланы Племени. Два Камня, Лосиное Горло, Белая Нога — все присоединились к Тяжкому Бобру и затанцевали его Танец Обновления. А когда присоединиться к Тяжкому Бобру решил и Семь Солнц, Три Пальца решительно встал с места; все глаза обратились на него.— Я в этом участвовать не буду, — сказал он тогда. — Если вы перейдете в селение Тяжкого Бобра, он Проклянет меня и мою жену. Я Тяжкого Бобра знаю. Я вырос вместе с ним. Я знаю, на какую ненависть он способен. Я скорее покину Племя, чем буду жить в од ном лагере с Тяжким Бобром.Но большинством голосов было принято другое решение.«Не забывай: ты всегда можешь переселиться в мой лагерь. Я буду защищать тебя и кормить, — раздались в его голове слова Белой Телки, сказанные ею при прощании четыре года тому назад. — Иди вдоль Чистой Реки на запад, а потом, когда пересечешь красные скалы, поднимайся в горы по Тропе Духа. Держись южной стороны каньона, и ты увидишь тропу. Ты ее узнаешь по обломкам скал. Иди по этой тропе через горный хребет и за ним в долине ты увидишь мой лагерь. Там ты будешь в безопасности».Три Пальца закусил в раздумье губу. В безопасности? Понадеявшись на это туманное обещание, он рискнул своей жизнью и жизнью своей семьи и друзей. Как сможет он отыскать нужную тропу в этом плотном тумане? В высокогорном краю анит-а облака застревали, зацепившись за горные вершины, и скрывали все вокруг.Начал накрапывать мелкий дождь.— Холодает.Три Пальца хмыкнул:— Столько времени мы только о дожде и мечтали — и вот сейчас, пожалуйста…— Весь мир сошел с ума. Может, люди Вышнему Мудрецу надоели. — Черный Ворон пожал плечами и почесал обвисший живот. — А может, и в самом деле приближается конец света, как говорит Тяжкий Бобр.Три Пальца тревожно вглядывался в темно-серую пелену вокруг:— Когда ты так говоришь, мне хочется думать, что ты шутишь.
Огонь наполнял мир. Он ревел, будто гром и ветер бури вместе. Оранжево-красный бушующий огонь свирепо тянулся языками пламени к Маленькому Танцору. Треща и постреливая, огонь охватил его со всех сторон. Он закрыл глаза от невыносимого жара и закрыл лицо руками, чтобы защититься от ожогов.Но огонь смеялся над его бессилием. Целые стены сплошного пламени двинулись на него, бросаясь из стороны в сторону в угрожающем танце. Он попытался отвернуться, но огонь обошел его, ревя и шипя при каждом его движении. Дыхание замерло в горле у Маленького Танцора. Если он только попытается вдохнуть, огонь испепелит его легкие и сожжет душу.«Мы Одно, — донеслись слова из рева и грохота бескрайнего огня. — Весь мир — Одно. Мы все — Видение. Будь со мной. Танцуй со мной. Мы — Одно… Одно… »Он плотно закрыл глаза, отрицательно качая головой, — но тщетно. Слезы полились по его щекам, с шипением превращаясь в пар, едва они капали с его лица.— Нет! — закричал он. — Нет!В его легких полыхал уже такой же жар, как и в адском пламени снаружи.«Освободись, мальчик. Танцуй со мной. Будь Одним со мной. Забудь свой страх. Верь в свои силы».Он рванулся назад: пламя окутывало его чудовищным вихрем. Ветер поднял его, и его тело зашипело и затрещало, будто жир попал на раскаленные угли.От ужаса он закричал — и мгновенно проснулся. Сердце бешено колотилось о ребра.— Малыш? Тебе плохо? — приподнялся на своей постели Два Дыма, моргая, как сова.— Сон приснился. Просто сон. — Маленький Танцор перевел дух, жмурясь и закутываясь в одеяло. Прикосновение теплой шкуры и холод земли под ней успокаивали его.— Что за Сон? — спросила из темноты Белая Телка.Мальчик закусил губу и опустил глаза:— Ничего особенного. Просто сон. Ничего особенного.— В самом деле, малыш? — В ее голосе явственно слышалось сомнение.Значит, она опять за свое! Снова пристает, не дает ни минуты покоя!— Просто сон. — Он встал, откинув в сторону красиво выделанную шкуру горной овцы: его одежда была вся мокрая от пота.— Сон про огонь?«Как она догадалась?»— Нет. Просто сон о моей матери.Правильно, надо воспользоваться старой уловкой. Ничего другого не оставалось, чтобы отделаться от непрерывных расспросов старухи.Их горное жилище представляло собой большую скальную пещеру, вымытую в известняке в незапамятные времена. Стены, в которых были выдолблены ниши и углубления, образовывали полукруг. В нишах хранились лекарства и котомки Силы, принадлежавшие Белой Телке. Над тем местом, где находилась ее постель, была выбита в стене спираль, а затем еще и раскрашена. На клиньях, вбитых в камень, висели связки сушеного мяса и мешки с ягодами. На своде пещеры сажа от костра образовала ровный бархатистый слой, скрадывавший неровности скалы.У задней стены, куда грызунам было не так легко проникнуть, в полу были вырыты круглые хранилища. Сверху их прикрывали плотно подогнанные камни, чтобы по крайней мере помешать насекомым, нахальным крысам и земляным белкам разворовывать припасы. Еще дальше в строгом порядке располагались одежды, украшенные резьбой палки-копалки и набор плошек из рога. С противоположной стороны стену образовывали воткнутые в землю шесты, упиравшиеся наверху в нависавший потолок и переплетенные шкурами, чтобы защитить обитателей пещеры от вечернего холода и от порывов ветра. Щели между этой стеной и скалой были достаточно широки, чтобы дым очагов свободно выходил из пещеры. В полу было под них вырыто два углубления — одно глубокое, в форме колокола, для жарки мяса, другое мелкое и наполненное камнями, которые долго удерживали жар огня. Массивный брус песчаника служил отражателем для обоих очагов.В общем и целом пещера была вполне уютным жилищем. По сравнению с вигвамами из шкур, в которых прошло его детство, в пещере было гораздо теплее: накопленное за день тепло медленно расходовалось на протяжении всей ночи. Летом в пещере было прохладно. Отличный был бы дом, если бы не постоянное невыносимое присутствие Белой Телки. Это был ее дом — и она во всех смыслах в нем командовала. Он невольно спрашивал себя, не втерлась ли в стены и потолок, кроме сажи, еще и душа старухи.Он обернулся и посмотрел в ее горящие глаза. За последние несколько лет она, пожалуй, еще больше высохла. Ее волосы отливали при свете очага снежно-белым блеском. Ее лицо иссохло, и все в нем было преувеличено, а кожа на затылке болталась, будто тощий бурдюк. Казалось, что она совсем слаба:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69