— Ни единого слова правды. Во-первых, мы никогда не жили в Южной Каролине, а уж тем более в доме с именем. Мы ютились в небольшом кирпичном домике на ферме в Дентоне, в Делавэре. И там не росли дубы.
— А сестра Розанна?
— У нас никогда не было сестры Розанны, — продолжала Эйдриен. — Только мы двое: Никки и я.
Джефф вздохнул, встал с кровати и подошел к окну, посмотрел на огни автостоянки и повернулся к Эйдриен:
— В любом случае я не твой психотерапевт. Да это и не важно.
— Что не важно?
— Я хотел сказать, что, может быть, не имеет особого значения — правда это или нет. Главное, что в эту историю верила твоя сестра. Тогда легко объяснить, зачем ей понадобилась винтовка.
Эйдриен задумалась:
— Тут ты, пожалуй, прав. Только вот…
— Что? — спросил Дюран.
— Что за люди напали на нас у тебя дома, и зачем им понадобилось меня убивать?
Тот покачал головой:
— Не знаю. Но если Никки говорила правду, тогда ты — лишняя свидетельница…
— Конечно. Только все происходило много лет назад, и я ничего не помню.
— Может, только пока.
— Никогда. Потому что этого не было!
— Воспоминания имеют свойство внезапно возвращаться, — поведал Дюран.
Собеседница наградила его долгим взглядом и покачала головой, будто сказав то ли себе, то ли ему: «И зачем я обсуждаю такие вещи с этим человеком?» И уже вслух заявила:
— Идиотизм!
— Что именно?
— Все! И особенно — ты!
— Почему ты так говоришь? — обиделся Джеффри.
— Вся твоя врачебная практика…
— Что с ней не так?
— Ты сказал, что у тебя два пациента.
Дюран замолчал.
— При этом, — продолжала Эйдриен, решив развить тему, — ты живешь в большой квартире в одном из прекраснейших районов Вашингтона.
— И что?
— Тебе этого мало? Как ты платишь за квартиру? — спросила она.
— Ну, для начала, я беру 85 долларов за час.
— И кого ты принимаешь? Двух пациентов? Как часто?
— Дважды в неделю каждого, — ответил он.
— Сколько выходит? Полторы тысячи в месяц?
Джефф нахмурился, почувствовал, что ему трудно дышать, и кивнул, не вполне доверяя своему голосу.
— Да ты за квартиру больше платишь! Что ты ешь?
Дюран поднялся на ноги. Прошелся по комнате, взял пульт и ткнул им в сторону в телевизора. Эйдриен наблюдала, как он переключает каналы: сериал про копов, какое-то кино, ток-шоу, информационная передача.
Чуть подождав, она выхватила пульт из его руки и выключила телевизор.
— Нельзя заработать на жизнь, имея двух пациентов, Док! Просто нельзя!
— Два пациента — нормально, — заверил ее Дюран. — Два пациента — прекрасно.
Эйдриен уставилась на него. Подобные слова он уже говорил, когда они ехали в полицейский участок на такси. Она склонилась к Дюрану и прошептала:
— Нельзя прожить, имея только двух пациентов.
— Разумеется, можно. Два пациента — нормально, просто прекрасно. — Но слова Эйдриен все-таки встревожили Джеффри. Он нахмурился, будто пытаясь выудить что-то из памяти, и тут же его лицо прояснилось, и напряжение спало. — А кроме того, у меня есть кое-какие деньги — родители были застрахованы.
Эйдриен подсела к нему на кровать и скептично сказала:
— Вот именно, твои родители.
Джефф посмотрел на нее:
— Я не понимаю тебя.
— Даже если это и правда, — пояснила собеседница, — два пациента — это не практика, согласись. Вот к чему я клоню: чем ты занимаешься все остальное время?
С возгласом негодования Дюран вскочил на ноги, прошел в другой конец комнаты и уставился в окно. Он долго смотрел на улицу, погрузившись в глубокую задумчивость, и никак не выражал своих мыслей. Эйдриен сидела и пристально смотрела на него. Наконец бедолага закрыл глаза и прислонился лбом к холодному стеклу. Он постоял так секунд десять — пятнадцать и, обернувшись к ней, проговорил с исполненной сожаления улыбкой:
— Два пациента — нормально. Два пациента — просто прекрасно.
Глава 21
Эйдриен не смогла спать в одной комнате с Дюраном. Хоть он и спас ей жизнь, с ним явно было что-то не в порядке. Припадки страха и механические ответы, темная история с надувательством и ложной фамилией… Одним словом, у него что-то не ладилось. Зная это, легко представить, как посреди ночи с этим добродушным и привлекательным человеком происходит какая-нибудь жуткая метаморфоза. Вопреки попыткам отогнать страшные мысли Эйдриен грезилось, как он превращается в Энтони Хопкинса[24] и беспрестанно бормочет свою коротенькую причудливую мантру о том, что два пациента — нормально…
Однако все складывалось так, что уйти ей тоже некуда. После всего случившегося в квартиру возвращаться нельзя — туда снова может кто-нибудь нагрянуть, а от полиции ждать помощи не приходится. Поэтому Эйдриен всю ночь просидела в кресле у окна. Она читала, дремала, просыпалась, вздрогнув, и незаметно для себя засыпала снова. Наконец на горизонте забрезжил рассвет…
Эйдриен поднялась на ноги, хлопнула в ладоши и стянула с Дюрана одеяло:
— Вставай! Нам пора.
— Что? — Он приподнялся на локте и, щурясь со сна, пытался разглядеть Эйдриен. — Который час?
— 6.30!
— Господи, — промычал психиатр и перевернулся на другой бок, натягивая одеяло на уши.
— Давай собирайся, — сказала девушка. — Хочу кое-что проверить у тебя в квартире.
Еще не вполне проснувшись, Дюран сел на кровати и протер глаза.
— Все-таки хочешь сходить?
Эйдриен пожала плечами:
— Да, думаю, это безопасно: там совсем недавно была полиция. Я хочу залезть в твой компьютер.
Джеффри кивнул в полусне, затем свесил ноги с кровати и пригладил волосы.
— Сейчас, только оденусь.
— Я всю ночь голову ломала, — сказала Эйдриен. — Мне интересно, а откуда убийцы узнали, что мы с Бониллой к тебе собираемся?
Джефф крякнул и принялся натягивать носки.
— Н-да… И что же ты надумала?
— Или они прослушивают твой телефон, или ты сам им сообщил.
Собеседник нахмурился:
— Я ничего никому не говорил. — Он зевнул, тряхнул головой и поморгал, прогоняя остатки сна.
— Ты сказал, что один из них тебе вроде бы знаком, — напомнила Эйдриен.
— Ну разве что мимоходом. Может, на улице где-то видел, и только.
— Но…
— А с чего вдруг кому-то понадобилось прослушивать мой телефон? — в свою очередь, поинтересовался Джефф.
Эйдриен посмотрела ему в глаза:
— Хочешь правду?
Тот озадаченно кивнул:
— Ну да.
— Потому что с тобой что-то происходит.
Дюран нахмурился:
— О чем это ты?
— Не знаю, — ответила она.
После некоторого раздумья психиатр проговорил:
— Знаешь, может, ты и права. А с другой стороны — может, и нет.
— Что-то я не понимаю.
— Вспомни, ведь убить хотели тебя. И как раз в твоей квартире все перерыли. Поэтому не исключено, что прослушивается как раз твой телефон.
Эйдриен задумалась. В его словах определенно заключался смысл, но она все же отвергла это предположение.
— Лучше поверь мне на слово, — отрезала девушка, — причина в тебе!
Из Спрингфилда до станции «Кливленд-Парк» доехали на метро. Вышли в двух шагах от «Старбакса», откуда до Башен рукой подать — минут пять пешком.
Дюран воспользовался своим ключом, открыл парадную дверь, и они оказались в фойе, которое представляло собой просторный, выложенный мрамором зал. С потолка свисал огромный канделябр, ансамбль со вкусом подобранных диванчиков удачно гармонировал с цветом стен, где были развешаны черно-белые фотографии в рамах с видами Вашингтона прошлых лет. Столик консьержки в это время почему-то пустовал.
Эйдриен с Дюраном молча поднялись на шестой этаж в покачивающемся лифте, который, прибыв к цели назначения, дрогнул и остановился. С громким «динь!» двери разъехались в стороны, и они оказались в коридоре.
— Теперь — тихо, — шепнула Эйдриен, и Джефф кивнул в знак согласия.
Он молча вставил в замочную скважину ключ, провернул его и толкнул дверь, не в состоянии отделаться от мысли, что сейчас перед ним возникнет взбешенный Медведь. Ничего не произошло: ни звука, ни шороха. Их встретила полная тишина, если не считать гула холодильника на кухне. Вернувшись домой, Дюран с удивлением обнаружил, что напряжение, скопившееся за последние часы, постепенно сходит на нет. Вспомнилось, какой чужой и заброшенной показалась ему квартира после испытания на детекторе лжи — не сравнить с тем, что он чувствовал теперь. «Что-то особенное есть в этом месте, приятно здесь находиться», — подумал Джефф и по-мальчишески радостно пригласил спутницу:
— Заходи.
Эйдриен шикнула на него. С первого взгляда становилось ясно: кто-то серьезно потрудился, чтобы скрыть следы произошедшей днем раньше перестрелки. Ни тел, ни крови, только в воздухе витал легкий намек на чистящее средство с ароматом сосны. Гостья медленно обошла комнату, выискивая мельчайшие детали, которые могли бы выдать беспорядок. Она уже почти отчаялась что-либо найти, как вдруг разглядела отметины на стене приемной и выбоину в деревянной обивке плинтуса. Хотя чтобы увидеть, надо было знать, где искать.
— Видишь? — сказала она. — Следы от пуль.
Дюран кивнул.
— Мне-то не надо доказывать: я сам здесь был. — И, осмотрев повреждения, добавил: — А гильзы наш убийца, судя по всему, прихватил с собой.
Эйдриен вздохнула:
— Теперь я понимаю, почему полицейские не купились на нашу историю. Если бы мне кто-нибудь рассказал об убийстве во всех подробностях, утверждая, что в квартире все разбросано, валяются трупы и кровь повсюду, а потом я бы приехала и ничего подобного не обнаружила — точно не стала бы искать выбоины в плинтусе.
— То-то и оно…
Эйдриен подошла туда, где днем раньше лежал Бонилла, и долго, пристально разглядывала пол. Не обнаружив никаких следов, она удрученно проговорила:
— Не нравится мне все это.
— О чем ты? — не понял Дюран.
— Я могу поверить, что у них хватило времени прибрать все до приезда полиции. Но я ума не приложу, что они сделали с Эдди и тем, вторым. Как их вытащили из здания?
Дюран покачал головой, он, казалось, сбит с толку не меньше.
— Через гараж? — Тут его взгляд упал на стоящий у дивана стол. — Погляди-ка.
Собеседница нахмурилась:
— Что такое?
— Здесь стояла лампа, — сказал Джеффри. — И она исчезла. Видно, лампа разбилась, когда я ударил громилу, и от нее тоже избавились.
Эйдриен поежилась.
— А где твой компьютер?
— Здесь, заходи. — Он направился в приемную. — Что ищем? — поинтересовался доктор, усаживаясь за компьютер.
— Твои рабочие записи, адресные книги. Да все, любые зацепки.
Джефф щелкнул тумблером «Пуск», компьютер запустил рутинные операции загрузки, сопровождая свою деятельность гудками и потрескиванием. Через минуту на экране замерцала заставка, появились иконки рабочего стола и наконец послышались трубные фанфары, возвещающие о готовности к работе.
— Ведите, штурман, — скомандовал Дюран, прикоснувшись к клавиатуре.
— Открывай рабочие записи. У тебя на Никки отдельная папка?
Психиатр кивнул, ловко бегая пальцами по клавишам, набрал искомое имя, щелкнул по кнопке «Пуск», затем «Найти (файлы и папки)» и потребовал выдать перечень содержимого папки «Салливан». Мгновением позже в небольшом окошке появился перечень файлов — несколько десятков, озаглавленных именем Нико, за которым следовали какие-то номера. Эйдриен склонилась над плечом Дюрана и внимательно читала.
— А что обозначают цифры?
— Первый сеанс, второй, третий… и так далее.
— Открой какой-нибудь, — попросила Эйдриен.
Дюран дважды щелкнул на одном из файлов с заглавием «Нико», и тот стал открываться в текстовом редакторе. Монитор заполнила яркая цветная заставка «Майкрософта» и чуть позже появилась страница, забитая рядами единиц. В полном недоумении Дюран прокрутил до конца первый лист, затем второй, третий… Везде одно и то же: сплошные цифры.
— Ничего не понимаю, — проговорил он, обернувшись к Эйдриен.
— Дай-ка я сама взгляну.
— На, попробуй.
Она кивнула и уселась за компьютер.
— Одно время, когда еще была студенткой, я подрабатывала в экстренной службе компьютерной помощи в Интернете, «Дайал-а-Гик», — объяснила Эйдриен, быстро стуча по клавишам. — На предпоследнем курсе тогда училась. Мне давали только вопросы первого уровня, но и это, поверь… — Она прекратила печатать и взглянула на Дюрана. — У нас проблемы, Док.
— Да я уж и сам догадался. Только не пойму, в чем дело.
Девушка кивнула на экран. Перед ними находился перечень файлов, содержащихся в папке «Салливан». Эйдриен прокрутила окно по горизонтали и указала на крайнюю колонку справа, а ниже, под заголовком «изменено», в колонку шли цифры — дата и время, когда был изменен каждый из файлов. Дата во всех случаях совпадала, а время варьировалось с разницей в одну минуту: 14 ноября, 3.02.
— Вот мерзавец, — пробормотала Эйдриен.
— Что там?
Она небрежно отмахнулась от вопроса.
— Скажи фамилию второго пациента.
— Де Гроот. — Дюран произнес по буквам.
— Для него тоже есть отдельная папка?
— Да.
Девушка набрала на клавиатуре имя и откинулась в кресле.
На мониторе сменились картинки, и программа выдала перечень документов в папке «Де Гроот». С первого взгляда становилось ясно, что все файлы изменили четырнадцатого ноября около трех утра. Уже ни на что не надеясь, Эйдриен открыла тринадцатый файл в папке «де Гроот», чтобы лишний раз убедиться в своем предположении. Как и в папке «Никки», вместо данных она обнаружила многократно повторяющуюся единицу.
Вздохнув, девушка проговорила:
— Прошлой ночью кто-то наведался сюда и стер все твои текстовые файлы.
Джеффри недоуменно хмыкнул:
— Каким образом?
Эйдриен пожала плечами:
— Это совсем несложно. Готова поклясться, что если сейчас зайти в «Программы», там отыщутся файлы с таким миленьким названьицем как «Wipeout» или «Textburn». Специальные программы для уничтожения текста.
— Шутишь?
— Вовсе нет.
— Кто-то написал такую программу, которая…
Собеседница покачала головой:
— Такие программы можно загрузить с любого хакерского сайта.
Эйдриен оттолкнулась от стола и откатилась в кресле. Дюран тихо выругался.
— Но информация по-прежнему здесь, — не сдавался врач. — Фактически она никуда не делась.
— Думаешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67