— Сейчас я с ней поговорю.Он сел на водительское сиденье и завел мотор. Лимузин с ревом выехал на дорогу.— Что за... — уже издалека донесся возглас шофера, который заметался по улице, призывая на помощь.Они свернули за угол и больше его не видели.На угон ушло меньше минуты, все равно им невероятно повезло, что «Ю-хол» не успел потеряться в лабиринте улиц. Грузовик оторвался на несколько сотен метров и медленно двигался по Фултону.Со светофорами не везло: стоило появиться Фрэнку, как они принимались мигать красным. Все патрули, как назло, куда-то запропастились.В машине был телефон — Фрэнк сказал, чтобы Энни позвонила Глисону.— Как? — переспросила она. — Я не знаю его номер.— Просто звони. Звони в вашингтонское подразделение ФБР, скажи, что это срочно, насчет Соланжа, — должно хватить. Не выйдет — звони в агентство по чрезвычайным ситуациям, в береговую охрану — кто-нибудь тебя да переключит.— А где взять их номера?Фрэнк застонал:— Пять-пять-пять-один-два...— А как они нам перезвонят? Мы же в краденой машине.— Да, я помню, как ты не любишь звонить по телефону, — вздохнул Фрэнк.— Серьезно, как они смогут нам перезвонить?— Это же ФБР, наверняка все номера определяются. Они, наверное, и ДНК по телефону могут определить.Энни взяла трубку, как змею, и с брезгливой гримасой принялась набирать номер.Фрэнк тем временем пытался ехать за «Ю-холом». Между ними простиралось море машин, а скорость колебалась от двадцати пяти до сорока километров в час. Грузовик еле виднелся впереди.— Куда он едет? — спросила Энни, положив трубку.Фрэнк пожал плечами, включил радио и покрутил рычажки — на одной станции шли новости, в которых не было ни слова о пароме и «Храме Света». Миновали мост Вильямсбург.— Это все Глисон, — мотнул головой Фрэнк. — Таким дай волю, они и прогноз погоды засекретят.Позади остались Лоуэр-Ист-Сайд, затем и тоннель. Фрэнк чуть было не сократил разрыв, но его подрезал парнишка на мотоцикле. Аппер-Ист-Сайд... У «Ю-хола» замигал поворотник, и он свернул на Девяносто шестую. За ним и Энни с Фрэнком.И снова их предали светофоры. Грузовик проехал на желтый свет, и перед лимузином зажегся красный — в такой пробке даже правил не нарушить. Наконец волна машин, рванувшая наперерез, схлынула...— Чтоб тебя! — крикнул Фрэнк, в отчаянии стукнув по рулю и снова откинувшись на сиденье.Когда зажегся зеленый, как показалось Фрэнку, примерно через час, он погнал лимузин вперед, не зная куда, и через квартал свернул направо, в Гарлем.— Почему именно в Гарлем? — спросила Энни.— А почему бы и нет? — буркнул Фрэнк, озираясь по сторонам.Минут через пять Энни с торжествующим видом протянула ему телефон:— Я дозвонилась!— Глисон? — взял телефон Фрэнк.— Надеюсь, у вас серьезный разговор, я тут вообще-то занят.— По-моему, кое-кто сбежал с парома.— Рассказывайте.Фрэнк рассказал про грузовик.— Вы за ним едете? Где вы?— Мы потеряли его в Гарлеме, но он где-то здесь, — ответил Фрэнк. — По крайней мере был. Мы на углу Сто двадцать второй и Третьей авеню.— Я вышлю полицейское подкрепление.— Боюсь, что на этом грузовике вирус.— Я знаю, — сказал Глисон.— Что значит «я знаю»?— Мы провели анализ голоса того типа, который с нами торгуется — это не Соланж.— А кто?— Да какая разница?! Еще один лягушатник! Главное, не Соланж, — взорвался Глисон.— Дайте ваш телефон, я позвоню, если мы найдем грузовик, — сказал Фрэнк.Глисон продиктовал и дал отбой.— Соланж в городе. С ними торгуется не тот француз.Энни в отчаянии закатила глаза. * * * Еще пять минут спустя они его нашли — грузовик стоял на обочине, на углу Мэдисон-авеню и Сто тридцать второй. Фрэнк притормозил рядом, велел Энни позвонить Глисону, вышел из машины и осторожно обошел грузовик.За рулем сидела женщина и кормила ребенка грудью. Он сразу ее узнал — та самая сучка, которая две недели назад отправила его в Зазеркалье.— Как трогательно! — сказал он, распахнув дверцу машины и выхватив ключи.— Поздно, — сказала она безмятежно.— Куда он пошел?— Да иди ты...Он чуть не вытащил ее за волосы из грузовика, но вовремя сдержался, захлопнул дверцу и вернулся к Энни.— Полиция уже едет, — сообщила она.Фрэнк кивнул, вернулся к грузовику и рывком поднял задребезжавшую дверь. Внутри оказалось то, что он и ожидал: между водительской кабиной и грузовым отсеком — открытый потайной отсек полметра шириной.— Вот где он был, когда копы их обыскивали.— Кто за рулем? — спросила Энни.— Помнишь ту, которая мне фары погасила?— Правда?!— Сыночка кормит, — кивнул Фрэнк.— А где Соланж? Что он собирается делать?— То же самое, что и на пароме.— Как, где?..— Не имею понятия, — потряс головой Фрэнк и огляделся. Обыкновенные трущобы. Выгоревший остов некогда жилого дома. Несколько многоэтажек, несколько кирпичных домов, изрисованных граффити. Несколько панельных домов. Пустырь. Над канализационными люками поднимаются почти незаметные столбы пара.Пар.— Где заболели студенты? — спросил Фрэнк у Энни.— Какие студенты?— Те, во время дисперсионного теста. Энни нахмурилась:— Кажется, в Мэдисоне. Университет Висконсина. А что?— Мы не думали о том, как они распыляли вирус.— Ну, с лодки. И с самолета.— Тогда почему в Мэдисоне заболели только студенты?— Не только, — поправила Энни, — еще учителя.— Все равно. Вирус охватил в основном студенческий городок. Почему?— Не знаю.— А я, кажется, знаю. Из-за метода распыления.— Какого?Фрэнк кивнул на дымку, струящуюся от ближайшего люка.— С помощью пара?— Ты только подумай. Им отапливаются больницы и университеты. И не просто отапливаются, его используют для кондиционирования воздуха. Причем в половине жилых домов!— Но пар не попадает в вентиляцию, — неуверенно протянула Энни. — Он просто прогревает радиаторы...— Везде он попадает. Сама посмотри, если не веришь. Да, от земли вздымалась легкая дымка.— Откуда ты об этом знаешь?— Отец работал в котельной, — сказал Фрэнк. — Я в детстве помогал ему.— Но... — Энни недоуменно осмотрелась. — Как вирус окажется в трубах?— На парогенераторе в воду добавляют химикаты, чтобы не образовывался налет.— Разве такие места не охраняют?— Охраняют, — кивнул Фрэнк. — В принципе. — Внезапно он нахмурился. — Только не вижу я тут никаких парогенераторов, а ты?Они еще раз огляделись. Ничего. Обыкновенные трущобы.— А она что говорит? — спросила Энни, дернув головой в сторону грузовика.— "Да иди ты..." — ответил Фрэнк. — Это я цитирую.Он снова начал озираться. Соланж где-то рядом.Ничего. Две пивные. Пустырь — на нем провисший забор из металлический сетки и какая-то времянка. Церковь на первом этаже многоэтажки. Дом из красного кирпича с начерно вытоптанными газонами. Дети со скакалкой.Времянка. Она была на фотографии, которую Соланж порвал в клочки и выбросил.— Он там, — ткнул пальцем Фрэнк.— Почему ты так думаешь?— Присмотри за «матерью Терезой», — ответил он и бросился вперед.Искать дыру в заборе пришлось недолго. Ее явно прорезали совсем недавно. Фрэнк проскользнул внутрь и направился к хибарке.Он приближался как по минному полю, ожидая выстрела, но его все не было. Времянка оказалась пустой — дверь распахнута, взломанный замок на земле.Длинная лестница спускалась вниз, прямо в городские подземелья. Там, по идее, должен быть лабиринт тоннелей, катакомб, закутков, тупиков, канализационных и водопроводных труб, электро— и газопроводов, а также телефонных и прочих кабелей. Один из кервикских собутыльников отца когда-то работал в Нью-Йорке. Как и сам город, его подземные сооружения просто огромны — и этот тип мог вещать о них круглые сутки. «А вот в Нью-Йорке...»Спуск выглядел как обыкновенная узкая шахта. Фрэнк спустил ноги и полез вниз со всей осторожностью, проклиная каждую новую ступеньку.Омерзительное чувство — смесь головокружения с клаустрофобией. Шахта была чуть шире его плеч, темная и вонючая. Определить, сколько уже пройдено, невозможно. Понятно только, что падать далеко и больно. Лестница была скользкая. Дважды он поскользнулся, удержавшись из последних сил.Внизу, в узком коридоре, прислушиваясь к собственному сердцу, Фрэнк вдруг вспомнил нелепый старый ужастик — «Тварь». К чему бы это?«Не отвлекайся, иначе нарвешься на пулю. Здесь и заблудиться — раз плюнуть».Он медленно двинулся вперед. Постепенно глаза привыкали к слабому освещению, и он ускорил шаг. Соланжа надо перехватить по пути, иначе будет поздно.К счастью, выбирать путь не пришлось. Коридор шел по прямой. В разные стороны уходили ответвления — совсем короткие, упиравшиеся в глухую стену.Он побежал, перескакивая через лужи, в страхе, что уже поздно. Тихо бежать не получалось. Если Соланж услышит — то все, кранты.Похоже, так и есть. Коридор взорвался короткой очередью, вокруг засвистели пули. Фрэнк замер, ожидая сильную боль, но понял, что его не задело. Либо Соланж промазал, либо он целился в кого-то еще.Фрэнк вгляделся во тьму. Соланж был впереди, в нескольких шагах, его было слышно, а через пару осторожных шагов стало и видно. Он возился с дверью в парогенератор — рюкзак и «ингрэм» лежали рядом на полу — и ругался по-французски себе под нос. Дверь уже подавалась.Думать не было времени. Внутри всего пара рабочих, большего котельная не требует.Фрэнк побежал вперед на цыпочках, вспоминая, что бегал лучше всех в школе. Вот бы сейчас ту скорость!.. Когда до Соланжа оставалось каких-то двадцать метров, тот обернулся.Далеко, не успеть.Соланж бросился к «ингрэму», вскочил... Меньше чем за секунду перехватил его правой рукой, нащупал спусковой крючок, выстрелил...Вспышка боли — и Фрэнк обрушился на Соланжа. Тот выронил пистолет и отлетел назад, ударившись головой о бетонную стену. Фрэнк отступил и дал с правой — после такого удара обычно недосчитываются зубов. Он бил и бил, пока не надоело.Соланж все еще держался на ногах. Фрэнк схватил его за волосы, развернул и шарахнул лицом о край железной двери — раз, второй, третий. Соланж отшатнулся, будто в поисках, куда упасть. Фрэнк что было сил ударил его ребром ладони по загривку. Раздался щелчок, и Соланж распластался по земле.Полицейских было уже слышно, они бежали по коридору. В дверном проеме появились котельщики — и раскрыли рты. Фрэнк отступил, чтобы ударить Соланжа ногой в грудь, но понял, что что-то не так. Тело почти не слушается, никак не перевести дыхание. И грудь мокрая. Липкая и мокрая. Фрэнк посмотрел вниз.Господи, умираю... Эпилог Он и в самом деле чуть не истек кровью.Две пули пришлись в грудь — одна остановилась в пяти миллиметрах от позвоночника. Почти неделю Фрэнк пролежал в отделении интенсивной терапии Колумбийской пресвитерианской больницы, дышал кислородом через маску. После двух операций врачи наконец заявили, что он идет на поправку, и перевели в отдельную палату высшего класса.Это было и хорошо, и плохо. Хорошо то, что палата оказалась просторной, с большими окнами, удобно обставленной, даже с диваном. Он бы очень подошел Энни, если бы к нему пускали посетителей. Плохо, что без телефона. И странно — страховая компания не оплатила бы такой сервис даже под дулом пистолета, и в больнице это должны прекрасно знать. И вообще Дейли как-то не тянул на особо важное лицо. Разве что для Энни.И все же...Фрэнк спросил у врача, но тот сказал только:— Не волнуйтесь, все оплачено.— Ладно, — согласился Дейли, — а телефон мне полагается?— Пока еще нет, — с некоторым сомнением ответил врач.— А посетители?— Разумеется. Очень скоро, как только вы окрепнете.Когда Фрэнка держали на таком количестве болеутоляющих, что большую часть времени он вообще валялся в отключке, эта отговорка казалась логичной. Но примерно через пять дней он начал подозревать, что что-то не так. И уже совсем было собрался угнать инвалидную коляску, но врач открыл дверь и сказал:— К вам гости.Фрэнк улыбнулся и с трудом поднялся на подушке — швы все еще давали о себе знать. Улыбка померкла, когда в дверях вместо Энни появился полковник авиации с бэджем? «Фитч».— Тейлор Фитч, — представился он.— Здравствуйте, — нахмурился Фрэнк. Они пожали руки. — Что случилось?— Прежде чем мы поговорим, — начал полковник, вынимая из кейса лист бумаги, — я надеюсь, что вы кое-что подпишете. Обычная формальность. — Он протянул Фрэнку бумагу и вынул из кармана ручку.Фрэнк опустил глаза. Договор о неразглашении.— Спасибо, мне такого не надо, — сказал он и отдал договор.Полковник вздохнул:— Ну ладно, не важно.— Тем более, — ответил Фрэнк. — Я журналист, мне платят за то, что я пишу. Это хороший сюжет.— Еще бы, — кивнул Фитч, — чертовски хороший. Не поспоришь. Но вы его не опубликуете.— Мы знакомы? — прищурился на него Дейли.— Не думаю, — чуть улыбнулся Фитч.— Я видел ваше имя.— Возможно, обо мне часто пишут.— Нет, — покачал головой Фрэнк. — Не там.— Ну что ж, — перевел тему Фитч, — у вас нет выбора. Я...— Оно было на декларации.— Что?— Ваше имя. — Фрэнк подумал еще секунду, и его осенило. — Вспомнил! Вы летели из Хаммерфеста с Энни и Глисоном!— С кем?— Глисоном, Нилом Глисоном.— Не знаю такого.— Ну да, как же! — ответил Фрэнк, подавляя смех, который грозил обернуться мучительной болью в груди. — Вряд ли мы с вами можем похвастаться, что на самом деле его знаем. Впрочем, лично меня такое положение дел вполне устраивает. Но что бы вы ни говорили, вы летели с ним. Кстати, — он уставился на полковника, — я собирался вас рассмотреть и отвлекся. Вы и в самом деле полковник или просто так вырядились?— Я в запасе, — ухмыльнулся Фитч.— ЦРУ, да?— Хочу вам кое-что показать, — произнес полковник и вынул из кейса письмо. — Я загнул нужную страницу.Фрэнк посмотрел на первый лист: «Федеральный регистр». Страница тринадцать.— Я должен это прочитать?— Просмотрите.Под заголовком «Чрезвычайное положение» стояло письменное обращение президента к конгрессу. Поскольку политика Корейской Народно-Демократической Республики продолжает угрожать государственной безопасности, внешней политике и экономике Соединенных Штатов Америки, объявляется чрезвычайное положение, согласно закону «О чрезвычайных положениях» (50 С. 3. США 1622-4). — Ну и что?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34