— Восхитительно! — издевательски зааплодировал Глисон. Энни и Фрэнк недоумевающе на него посмотрели.— В таком случае у вас не слишком восхищенный тон, — огрызнулся Фрэнк.— Видите ли, я плохо понимаю, почему вы вообще решили обратиться в бюро. Вам необходимо понять одну простую вещь. Норвежские захоронения вне нашей юрисдикции. Кроме того, мы не занимаемся религиозными организациями.— Но вы же там были, — возразила Энни. — Вы...— Нам с доктором Адэр известно, что ФБР занимается этим делом, и мы решили, что вы...— Доктор Адэр, обсуждая этот вопрос, вы уже нарушаете подписанное вами соглашение, и я могу подать на вас в суд.— Что?! — вспыхнула Энни. — Я ничего ему не сказала! И какая разница? Вы что, не понимаете? Зараженные вирусом тела...— Вас это не касается, доктор Адэр, — повысил голос Глисон. — Мистер Дейли, оставьте это дело, иначе вы оба окажетесь в тюрьме.— Забываешься, Нил. Я твое дерьмо не подписывал.— Умникам вроде тебя ничего не надо подписывать. У нас есть закон о государственной измене. Нет, не может быть, он блефует. В эту игру можно и вдвоем играть.— О государственной измене? — приподнял бровь Фрэнк. — Видимо, сюжет куда интереснее, чем я думал. Я и не знал, что у нас война. Или вы оговорились? В таком случае не обратиться ли нам к Первой поправке?Глисон поднялся.— Спасибо за помощь, до свидания.— Минутку! — воскликнула Энни. — Я не понимаю! Почему...— Повторяю: до свидания.Энни встала, ее лицо все еще пылало. Фрэнк убрал фотографии в картонку, закрыл кейс, взял Энни под руку, и они вышли.До самой улицы они молчали. Наконец Энни не выдержала:— Неужели так можно?! Как это понимать?— Так и понимать, — ответил Фрэнк. Над головой неслись серые облака, река отражала их почти ртутным блеском. — Он занимается этим делом и не желает, чтобы мы вмешивались.— Тогда это хорошо, да?— Меня не слишком обнадеживает, — развел руками Фрэнк.— Почему? Это же ФБР! Это их работа!— Ричард Джуэлл вряд ли с этим бы согласился.— Кто это? — нахмурилась Энни.— Охранник из Атланты. Помнишь Олимпийские игры?— Да, конечно, но...— Они так хотели всех успокоить, что чуть не сломали ему жизнь.— Но...— Думаешь, они бы нашли «Унабомбера» Теодор Качински, с 1976 по 1995 г. с помощью взрывчатки уничтожал ведущих ученых США. В 1995 г. правительство согласилось на требование «Унабомбера» опубликовать статью-манифест о том, что власть во всем мире постепенно переходит к машинам. Манифест вызвал практически полную поддержку общественности. Брат Теодора, Дэвид, позвонил в ФБР и сообщил, что по стилю и изложенным в ней идеям статья напоминает его брата Теодора. Теодор Качински отбывает пожизненное заключение.

, если бы брат его не выдал?На тротуар упала крупная капля. Вторая. Третья.— Я думала, что мистер Глисон хотя бы должен знать, что мы выяснили.— Умоляю, не называй его мистером. — Как же мне его называть?Фрэнк склонил голову набок, подумал и покачал головой:— У меня про это лучше не спрашивать.— Понимаю, — улыбнулась Энни. Глава 24 Пойти к Стерну придумала Энни. Он был выпускником факультета теологии, писал докторскую про новые религии. Они несколько раз встречались («Ничего особенного, выпили кофе, сходили в кино»), но перестали общаться уже пару лет назад. На прошлой неделе Энни столкнулась с ним в кафе торгового центра на Коннектикут-авеню. Он все еще работал над диссертацией и время от времени публиковал «Отсчет Армагеддона» — газету про культы, промывание мозгов и грядущее тысячелетие. «Я специалист по ненормальным», — пошутил он. Энни тоже захотелось пошутить, но подошла ее очередь, и она не знала, что заказать, капуччино или латте с... А потом он ушел.— Он наверняка много знает про «Храм Света», — заключила Энни. — Это его специальность.Фрэнк кивнул.Согласно телефонной книге, Стерн жил довольно далеко, на Резерв-роуд. Энни позвонила, и Стерн пригласил ее к себе.— Можно я приду не одна? Мы с другом вместе работаем над темой...Стерн не возражал. Он оказался радушным хозяином, угостил их чаем и охотно утолил любопытство Дейли насчет книг, которыми была набита его квартира. Книги большими и маленькими стопками громоздились на любой горизонтальной поверхности: на полу, столах, подоконниках, батареях — не было их только на полках.Стерн оказался старше, чем ожидал Фрэнк, — лет тридцати. У него были водянистые голубые глаза и лысоватая голова, волосы на которой выглядели то ли слишком давно не стриженными, то ли недостаточно отросшими.Фрэнк и Энни примостились с чаем на краешке ярко-зеленого потертого дивана.— Бен умница, — сказала Энни. — У него потрясающая докторская.— Да, потрясающая, — рассмеялся Стерн. — Уже шестьсот листов накатал, а конца-краю все не видно.— Понимаю, — сочувственно кивнул Фрэнк. — Сижу над одной статьей уже несколько месяцев.— Беда в том, что чем больше узнаешь, тем сложнее все оказывается. Парадокс Зенона, только не в математике, а в жизни.— Энни сказала, что ты пишешь про культы.— Вроде того. Культы, секты, ереси, новые религии — названия зависят от точки зрения.— И про что диссертация?— Про то, что, чем больше все меняется, тем меньше оно меняется.— Понятно. Стерн улыбнулся:— Сравнительный анализ таборитов и «Объединенного человечества».— Никогда не слышал, — покачал головой Фрэнк. Стерн заерзал на месте, как будто его застукали с журналом про НЛО.— Как яблоки с апельсинами — отличаются вроде сильно, а на самом деле очень похожи. Табориты — религиозное движение в Чехии пятнадцатого века. Они объявили войну институту церкви и проповедовали своего рода активный милленаризм.— Что это значит? — спросила Энни.— Табориты считали, что могут своими поступками приблизить тысячелетнее царство Божие.— Как именно? — поинтересовался Фрэнк.— Избавляя мир от греха. Для этой цели они пользовались всем, что под руку подвернется, включая мечи, ножи, копья, арбалеты и катапульты. Надо радоваться, что у них не было ядерной бомбы.— Они что, убивали людей? — не поверила Энни. Брови Стерна насмешливо взмыли вверх, но он промолчал и затянулся сигаретой.— Они карали грешников. Они были рукой Господа. Выполняли свой религиозный долг — убивали всех, кто не принадлежал к их течению. Потому что именно так опознают грешников — не таких, как ты, надо убить и очистить землю.— Господи! — не сдержался Фрэнк.— Вот именно.Скорчив серьезное лицо, Стерн склонился над чемоданом, исполнявшим роль кофейного столика, схватил Энни за запястье и злобным шепотом, с нелепым, якобы чешским акцентом прошептал:— Да будет проклят тот, кто не обнажит свой меч на врагов Христа! Нет жалости сатане! Нет прощения злу! Так сказал Ян Жижка!— Ух ты. — Энни отдернула руку и потерла запястье.— А те, вторые? — спросил Фрэнк. Стерн, казалось, не сразу понял вопрос.— А, «Объединенное человечество»... Они другие.— Ты же сказал, что они похожи.— Ну да. Только между ними пятьсот лет истории плюс психологические различия. Средневековая Прага и Санта-Моника времен Великой депрессии все-таки разные вещи.— По-моему, не должно быть никакого сходства, — заявил Дейли.— По-моему, тоже, — поддакнула Энни.— "Объединенное человечество" возникло в начале тридцатых. Лидером у них был некий Артур Белл, создатель теории заговора — про «тайных правителей» и «международных банкиров».— Ясно, — хмыкнул Фрэнк, — бедные евреи, нет им покоя.Стерн рассмеялся:— Да, тот еще антисемит. Как и табориты, он эксплуатировал царство Божие. Только ему утопия виделась изобилием кондиционеров.Энни захихикала.— Хотя основная идея та же самая. Он предсказывал естественный катаклизм, который закончится мировой войной, — таким образом погибнет большая часть населения Земли. Благодаря этому начнется Новый Век, он же царство Божие, он же рай на земле. У каждого будут бесплатный кондиционер, дом за двадцать пять тысяч долларов — тогда это были огромные деньги — и трехчасовой рабочий день, если ты не хочешь выйти в отставку. В таком случае тебе будут платить пенсию.— Меня устраивает, — хмыкнул Фрэнк.— Это многих устраивало. Белл быстро разбогател.— То есть фактически у Яна Жижки и этого Артура была одна и та же мечта.— Вот именно. Только этой мечтой заразились от них миллионы других людей. Одной и той же кровавой мечтой. Еще чаю хотите?— Да, — кивнул Фрэнк, — спасибо.Стерн наполнил его кружку и повернулся к Энни:— Ну, что стряслось?— А? — не сообразила она.— В любви ты мне по телефону признаться не пожелала... Над чем вы работаете вместе? — Ax да, — кивнула Энни. — Над... этим. — Она обернулась к Фрэнку, и ей почти удалось стрельнуть глазами — насколько на это вообще способен микробиолог. Так или иначе, намек он понял.Фрэнк прокашлялся.— Нас интересует «Храм Света».Стерн молча откинулся в кресле и перевел на Энни взгляд человека, которому пытаются впарить «Ролекс» за полсотни.— Что это значит?— А в чем дело? — недоуменно спросила Энни. Фрэнк нахмурился.— В чем дело?! Энни, я тебя два года не видел, а тут ты звонишь и между делом заявляешь: «Да, кстати, мой приятель интересуется „Храмом Света“!» Это шутка такая?— Нет, — вмешался Фрэнк, — это не шутка.Раньше Стерн смотрел только на Энни. Теперь он повернулся к Фрэнку и спокойно спросил:— На кого ты работаешь?— На кого? — повторил Дейли. — Ни на кого. Я работаю в «Пост».— Он штатный журналист.— Неужели?! — воскликнул Стерн, склонив голову набок. — Какой у тебя телефонный номер?— Что?— Рабочий телефон. Что мне скажут, если я позвоню в «Пост»?— Если честно, то я в бессрочном отпуске.— Начинается!.. — закатил глаза Стерн.— Правда! Смотри. — Фрэнк вытащил пропуск в «Вашингтон пост».— Любой дурак подделает, — отмахнулся Стерн. — Дешевка, а не доказательство.— Разумеется! Именно это и доказывает подлинность — «Вашингтон пост» дешевка и есть, — кивнул Фрэнк.— Какие глупости! — вмешалась Энни. — Бен, это же я! Что ты там навыдумывал?Стерн не обратил на нее внимания.— И чем ты занимаешься в своем бессрочном отпуске? — спросил он Фрэнка.— Работаю по гранту Сэма Джонсона.— Это еще что?— Своего рода конкурс. Журналисты подают заявки на темы, и победитель получает оплачиваемый год работы над тем, что его интересует. Я подал заявку, она понравилась, — развел руками Фрэнк.— И какая у тебя тема? «Храм Света»? — посмотрел ему в глаза Стерн.— Нет, новые опасные вирусы, — честно ответил Фрэнк. Стерн нахмурился еще сильнее.— Если хочешь, позвони в фонд. Он есть в телефонной книге.— Откуда мне знать, что он не подставной?— Фонд Джонсона? Для чего?— Для «Храма».— Для «Храма Света»?!— А что? У него десяток таких фондов на содержании — и Институт религиозных практик, и Фонд Геи, и бог знает что еще. Они на деньги не скупятся. Хороший пиар.— Возможно. Только Фонд Джонсона тут ни при чем, можешь мне поверить. Старика Коу удар бы хватил.Стерн еще некоторое время на него смотрел и наконец кивнул, как будто принял решение.— Я тебе кое-что покажу, — сказал он, вытащил газету из кипы на столе и бросил ее перед Фрэнком на чемодан.Это был весенний номер «Отсчета Армагеддона» — прошитые тридцать две страницы плотной бумаги. Обложка пестрела заголовками про сайентологов и Интернет.Фрэнк неспешно долистал до восьмой страницы. Там в колонке «Персоналии» была фотография Соланжа за штурвалом корабля, возможно, «Хрустального дракона». Заголовок — «Рулевой».Фрэнк протянул газету Энни.— Он красавчик! — удивленно воскликнула она. Под фотографией было напечатано:Редкий снимок основателя «Храма Света», Люка Соланжа, на борту корабля «Хрустальный дракон». Проведя в Штатах пятнадцать лет, Соланж, уроженец Швейцарии, снова в пути — на этот раз в Токио. В ноябре он выступит там перед членами организации «Сорен».— Хорошо пишешь, — заметил Фрэнк.— У меня триста сорок один подписчик, — сказал Стерн. — В основном ученые, журналисты, частные детективы и, разумеется, сами культы. Их определить проще всего — у них вместо адресов абонентские ящики.— Ты много писал о «Храме Света»?— Первый раз за год, — затряс головой Стерн. — Зондирую почву.— Что это значит? — не поняла Энни.— Что это опасно. А неприятности мне не нужны. — На секунду он умолк. — Помнишь, когда мы в последний раз виделись?— Да, — кивнула Энни, — я подавала заявку на грант. Два года назад.— Кстати, как с ним дела?— Отказали, — ответила Энни, покосившись на Фрэнка. Стерн сочувственно поморщился:— Жаль. В общем, как раз с тех пор я о них не писал.— А что ты написал тогда?— То самое, о чем сейчас вам рассказываю. Проследил связи между Соланжем и прежними подобными гуру, выявил сходства. Назвал его «инициативным светским пророком», который проецирует экологические принципы на десять заповедей и пытается ускорить дело.— Что?— Приблизить апокалипсис, Армагеддон, называй, как знаешь. Он величает себя «последним пророком».— Это как?— Иисус, Будда...— Соланж, — закончила Энни.— Угу. Соланж — предвестник конца света.— Зачем ему это надо? — спросила Энни.— Что значит «зачем»? — хмыкнул Стерн. — Его взгляд на мир отличается от нашего с вами. Он экоцентричен.— Природа — это главное, — протянул Фрэнк.— Вот именно. Люди не так уж и важны. Важна только природа. Соланж хочет возродить Землю — и заодно уничтожить промышленную цивилизацию.— В общем, опасный человек, — заключил Фрэнк.— Еще бы. Его прозвали первым всадником.— Кем-кем? — переспросила Энни.— Первым всадником апокалипсиса.Они пили чай молча. Наконец Фрэнк спросил:— Что у тебя с ними произошло?— Понимаешь, статья получилась довольно прямолинейной. Анализ аналогичных материалов и обзор истории. Ну и еще кое-что — пара слов от знакомого из министерства юстиции. Десять лет назад его сын ушел к «Детям Господа», и с тех пор он ярый противник новых религий. В общем... ко мне пришли.— Кто? — не поняла Энни.— Из «Храма». Они любят называть себя «смиренными». За мной установили наблюдение.— Не может быть!— Может, — покачал головой Стерн. — Совсем как в кино. У меня появился хвост. И семь дней в неделю, с шести утра до десяти вечера, у моего дома стояла машина.— Накладная штука, — отметил Фрэнк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34