— С громадной лужайкой.— Куча деревьев. Совсем как лес.Кай посмотрел на брата и, пожав плечами, уточнил:— Кажется, это были ёлки.— Да, — согласился Брэндон, глянул на мать и добавил: — Совсем как в парке «Гранд-Тетонс».— Мы жили там пару месяцев, — уточнила Эмма. — Я работала в Джексоне, в ресторане.— Мы там ели бифштексы из бизонов, — сморщился от отвращения Кай.— А другие люди у вас бывали? Я говорю о большом доме. Те, кто стриг газон, например? Или выполнял другую работу? Или там был только человек, который увёз вас в машине из «Макдоналдса»?— Только он. Там иногда появлялись другие люди, но мы их не видели. В это время мы оставались в большой комнате. Так велел нам док. Док. Словечко мне не понравилось, и я тотчас вспомнил доктора Менгеле, Папу Дока и Бейби Дока.— Но он не велел нам сидеть тихо и все эдакое.— И всё такое, — поправила Эмма.— И всё такое. Мы даже могли играть в разные электронные игры.— Но почему вы ни с кем не встречались?— Потому что этот человек мог проговориться, и тогда мамочке, — бросил он взгляд на Эмму, — будет плохо и мы никогда её больше не увидим.— Подойдя к ним в «Макдоналдсе», — пояснила Эмма, — этот человек назвался моим другом, сказал, что я должна вернуться в клинику и мне не хватило духу сказать моим дорогим мальчикам…— Док сказал нам, что у неё, как это… рецидив.— Он сказал также, что моё сердце не выдержит прощания с ними, — вмешалась Эмма, — и я не выйду из дамской комнаты до тех пор, пока они не уедут. Он заверил мальчиков, что я вернусь к ним, как только мне станет лучше. Но поскольку у него нет разрешения на то, чтобы забрать их к себе, их передадут под опеку в другие семьи, как только станет известно, где они находятся. И после этого уже никогда не позволят жить вместе со мной.— Никогда впредь, — мрачно произнёс Кай. — Именно так сказал док.— Теперь у нас есть пароль, — вступил в разговор Брэндон, — и мы будем точно знать, правду говорят о мамочке или нет.— Только не говори ему! — оборвал брата Кай.Брэндон ожёг его взглядом, повернулся ко мне и произнёс с извиняющейся улыбкой:— Мы не должны никому говорить это слово, потому что один человек может сказать другому, и тот сумеет нас обхитрить.— Прекрасный план! — восхитился я, чувствуя, как истекают пятнадцать отпущенных мне минут. — И чем же вы занимались целый день? Играли в электронные игры? Смотрели телевизор?— Не-е… Телика там не было. Мы много играли в «Нинтендо». И в пинг-понг.— И в другие игры тоже.— Но больше всего мы тренировались.— Тренировались? — Я посмотрел вначале на одного, затем на другого и спросил: — Каким же образом?— Упражнения, — ответил Кай и перечислил, отгибая пальцы: — Отжимы, подъёмы, растяжки, гимнастика…Перед моим мысленным взором возник доктор Менгеле, а в памяти вспыхнули слова: биопсия мышечной ткани, развитие дыхательного аппарата, кардиологические исследования. — Он проводил какие-нибудь проверки? На машинах или аппаратах?— Не-е…— Но зато он иногда устраивал соревнования, — вставил Кай. — Больше побеждал я.— Но не каждый же раз! — возмутился Брэндон.— Мы ещё занимались гимнастикой, — сказал Кай. — Мёртвые сальто и всё такое. Ну, вы, наверное, знаете…— Задние сальто тоже, — вмешался Брэндон. — Хотите посмотреть?— У Алекса нет на это времени, — остановила их Эмма и добавила: — Похоже, они занимались этими делами по нескольку часов каждый день. Гимнастическое бревно, опорные прыжки. Я даже подумала, не является ли док бывшим спортивным тренером, у которого поехала крыша?— Мы и по верёвкам лазали, — радостно произнёс Кай. — До самого потолка. Мы очень много этим занимались. Трудное дело. Лазанье делает вас сильным.— По каким верёвкам?Кай и Брэндон посмотрели друг на друга, пожали плечами, и Кай пояснил:— Верёвки как верёвки. Только очень толстые. Они свешивались с крюков на потолке.— С узлами лазать легче.— Да. По простым вначале было очень трудно залезать. Помнишь, Брэн, мы с трудом карабкались лишь на пару футов?— Да нет. Повыше.— А… где это происходило? В спортивном зале? В большом доме?— В подвале большого дома. В здоровенной комнате.В подтверждение этих слов оба кивнули с весьма серьёзным видом.— Какой длины были эти верёвки?— Очень длинные. — Они снова посмотрели друг на друга.— Думаю, что до этого потолка или…Потолки в комнате Эммы имели в высоту примерно два с половиной метра.— Нет, — запротестовал Брэндон, — гораздо длиннее… Верёвки были жутко длинными.— Хм… Делал ли… этот человек… что-нибудь с вами?— Что, например?Я не знал, как это лучше выразить, но в разговор вступила Эмма:— Нет. Ничего подобного.— Чего подобного? — заинтересовался Кай.Теперь Эмма не знала, что ответить. После небольшой паузы она сказала:— Вы мне говорили, что он вас не обижал.— Нет, он нас совсем не обижал, — покачал головой Кай. — Он нас любил.— Он вас любил. Означает ли это… что он вёл себя, как ваш друг? Эмма стрельнула в меня взглядом, но оставила вопрос в силе. Мальчишки отрицательно закрутили головами. Они уже устали и с трудом сидели на месте.— Не-а, — сказал Кай. — Он был… он был… — мальчик вопросительно посмотрел на брата, но тот лишь пожал плечами, — он был… правильный парень. По большей части док оставлял нас одних. С нами он был только во время тренировок.— В таком случае почему вы перестали ему верить? — спросил я у Кая. — В торговом центре, например, когда вы хотели позвонить маминому другу.— Не знаю, — нахмурился мальчик. — Он просто… Нет, не знаю.— У Кая отличная интуиция, и он ко многому относится с подозрением, — улыбнулась Эмма. — Что касается Брэндона, то он по натуре больше оптимист.— Что это значит, мамочка? — спросил Брэндон.— Это значит, что ты всегда надеешься на лучшее, детка, — ответила Эмма.— А… туиция — это хорошо? — поинтересовался Кай.— Интуиция. Это означает, что у тебя есть голова на плечах и ты веришь не тому, что говорят люди, а тому, что чувствуешь.— Им часто приходилось жить в чужих семьях, а в системе патронажа довольно много прорех. Не все так гладко. Брэндон в этом отношении — исключение.— О-о-о, — протянул Брэндон, — мамочка сказала «прорех».Узнав, что похититель не мучил мальчиков, я испытал огромное облегчение. Однако меня смущало, что я не мог определить цели похищения. Зачем ему понадобились близнецы? Может, он зациклился на создании семьи? Или ему хотелось иметь сыновей? Какого рода отношения существовали между близнецами и похитителями?— Этот парень… я хочу сказать док, питался вместе с вами?— Не-а… На завтрак мы получали кукурузные хлопья и всё такое прочее, на ленч сами делали себе сандвичи, а ужин готовил он. Это была всякая еда в пластиковых коробках. Док разогревал их в микроволновой печи.— Еда была хорошей, — сказал Кай. — Только здоровая пища. Никаких вредных продуктов.— И кроме дока, вы так никого и не видели?— Никого, — кивнул Брэндон.Я думал, о чём бы ещё спросить, но Кай по собственной инициативе выступил с новой информацией:— А иногда он показывал нам фокусы. Помнишь, Брэн? Вначале.— Фокусы? — удивилась Эмма. Для неё это, видимо, тоже оказалось новостью. — Какие ещё фокусы?— С картами и другими вещами. Ну, ты же знаешь: это называется магия. — И с монетами. Монеты. — Он что… выстраивал монеты в ряд? — спросила Эмма.— Нет, — скривил рожицу Брэндон. — Он доставал их из воздуха, а потом они исчезали.— Вот так, — хлопнул в ладоши Кай.Эмма постучала пальцем по циферблату своих часов, и это заставило меня задать вопрос, который я бы никогда не задал, будучи репортёром. В ответ на подобные, очень общие вопросы обычно пожимают плечами.— Может, вы вспомните ещё что-нибудь… о доме… о доке или… не знаю… о чем-нибудь, что произошло, пока вы там находились?— Мы обо всём рассказали в полиции, — ответил Брэндон, которому мои вопросы явно надоели. — Мы повторяли одно и то же снова и снова.— Да, но если вы знаете что-то такое, что поможет мне найти этого человека, то не могли бы поделиться со мной?— Он врал, — сказал Кай. — Мамочка никогда не просила нас увезти. Она просто стояла в очереди.— И это я знаю. Но если вы всё же…— О'кей, — вздохнул Кай. — Концентрируемся, Брэн.Мальчишки зажмурили глаза и скорчили серьёзные рожицы, что должно было означать высшую степень концентрации.Кай первым открыл глаза и пожал плечами:— Думаю, что этого достаточно.Брэндон тоже открыл глаза и спросил у брата:— А мы говорили кому-нибудь о собаках?Кай в ответ снова пожал плечами.— Собаках? — переспросил я.— Очень тощих, — пояснил Брэндон. — Таких тощих, что можно видеть ребра. Но собаки не были голодными. Док сказал, что им положено быть такими.Уходя, я так тепло поблагодарил Эмму, что та засмущалась.— Честно говоря, не знаю, чем это может вам помочь, — сказала она, прикусив нижнюю губу. — Но надеюсь, что поможет. Верю, что вы их найдёте.Из комнаты до меня долетали ребячьи голоса, и мной снова овладело чувство потери. Я не мог заставить себя двинуться, и в прихожей повисло неловкое молчание. Эмма негромко откашлялась. Ей явно не хотелось прогонять меня из дома, но у неё была куча дел и, кроме того, следовало уложить мальчишек в постель.— Что ж, — решилась она, — желаю удачи.— Им повезло с такой мамой, — произнёс я наконец.Она поскребла мизинцем бровь и бросила на меня не очень весёлый взгляд.— Благодарю вас, но они родились, когда я пристрастилась к наркоте, так что мне надо очень постараться, чтобы загладить свою вину.— Готов держать пари, что вам это удастся.Эти банальные слова, как мне показалось, только усилили её смущение. Ей явно хотелось, чтобы я ушёл. Но сама мысль о возвращении в «Якорь» вгоняла меня в уныние.— Итак… — сказала Эмма.Моё бессмысленное топтание у её порога, видимо, придало ей решительности.Собрав силы, я махнул на прощание рукой и двинулся прочь. Моё предположение, что близнецов Сандлинг и моих сыновей похитил один и тот же человек, подтвердилось как нельзя лучше. Но что это мне даёт? Я ни на йоту не приблизился к тому, чтобы их найти. Глава 19 Вернувшись в родной округ Колумбия, я перечитал свои записи и с головой ушёл в проработку новых «сведений».Во-первых, монеты. Если подруга Эммы Амалия была права и монеты связаны с вуду, я знал, с чего следует начать. Скотт, один из продюсеров нашей студии, сделал в прошлом году интересный материал об этом культе. Он готовил его в тех местах Флориды, где обитает большое число выходцев с Гаити.— Привет, Алекс! Нам тебя очень не хватает. Как дела?— Более или менее.— Если я могу тебе чем-то помочь…— Именно поэтому я и звоню. Помнишь тот материал о вуду? У меня есть вопросы, и я думаю, ты сможешь подсказать, к кому с ними обратиться.— Вопрос о вуду? Выкладывай. Если я не смогу ответить, то рекомендую людей, которые тебе точно помогут.— Человек, похитивший ребят, оставил в моём доме кое-какие сувениры.— Постой-постой! Разве их не увели от тебя на какой-то ярмарке?— Похититель привёз детей домой и оставил там некоторые предметы.— Имеющие отношение к вуду?— Пожалуй, да. Во всяком случае, я так думаю.— Боже! Неужели куклы?— Нет. Монеты. Ряд монет и сосуд с водой, который он поставил очень высоко.— Знаешь, это мне напоминает события в доме престарелых в Какао-Бич. Власти хотели помочь управлению приютами в этом районе, и в одном из них администрация ответила на заботу тем, что разбросала по всему зданию разные предметы… Или, если хочешь, символы вуду. Обслуживающий персонал дома — уборщицы и все прочие — в основном состоял из гаитян. Эти сигналы или предупреждения — называй их как хочешь — являли собой фигуры из монет или сосуды с водой, размещённые в самых неожиданных местах. Дело кончилось тем, что администрацию обвинили в незаконном давлении на персонал! В сознательном запугивании рабочей силы. Потому что монеты — знак проклятия. А сосуды с водой предназначались для утоления жажды злых духов, что подразумевало присутствие в доме этих исчадий тьмы. Страдающих от жажды, естественно.— Шутишь?— В твоём доме были десятицентовые монеты?— Да.— Так называемая «Крылатая Свобода»? Голова Свободы, снабжённая крыльями?— Точно. Откуда ты знаешь?— Эти монеты являются знаком Царства вуду. Это все захватывающе интересно, и очень жаль, что кусок с монетами я не смог втиснуть в программу. Из-за этих маленьких крыльев большинство людей называют их «Меркуриями», и нельзя исключать, что все эти предрассудки базируются на простом недоразумении. Голова на десятицентовике официально принадлежит «Леди Свобода». Меркурий же, как тебе известно, был у древних римлян богом торговли и обмана, посланником богов, покровителем азартных игр и всего связанного с ловкостью рук. Меркурий покровительствовал магам и магии. А гаитяне верят, что некоторые из хунганов вуду обладают сверхъестественным могуществом или, говоря иными словами, являются колдунами и магами.— Кто такие хунганы? — Это жрецы. Жрецы вуду. Если вернуться к нашим монетам, то у вуду имеется аналог Меркурию, и называется он Легба.— Аналог Меркурию? Неужели у них есть аналоги римским богам?— Вуду являет собой синкретический религиозный культ, сочетающий в себе множество понятий, почерпнутых из других верований. Именно поэтому, во всяком случае, так мне кажется, он продолжает процветать. Этого Легбу соотносят и со святым Петром — стражем райских врат. Одним словом, три фигуры — Меркурий, Легба и святой Пётр — ассоциируются с пропуском куда-либо и с преодолением препятствий.— А как же эти монеты стали знаком проклятия?— Этого я не знаю. Но мне известно, что служащие дома престарелых были так напуганы, что отказывались входить в некоторые комнаты.— Хм…— Однако часть людей считает, что «меркурии» способны приносить удачу. Некоторые жители Флориды и Луизианы носят их как медальон на цепочках на шее и верят, что монеты обладают свойством притягивать к себе деньги.— Интересно.— Кроме того, «меркурии» используют в так называемых мешочках мохо.— Мешочках чего?!— Только не смейся. Когда я готовил свой материал, мне сделали такой мешочек. Возможно, это простое совпадение, но спустя какое-то время в моей жизни начали происходить неожиданные события.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59