— Что это значит? Ты же прославился тем, что никогда не закрывал своих дел. Тебя отстранили от дела? Почему?!— Значит, так… — Он глубоко вздохнул. — Ты здесь ни при чём. Все мои дела передали другим людям. После одиннадцатого сентября наши вожди приступили к созданию нового подразделения, и оно наконец появилось на свет. Называется «Городской центр по борьбе с терроризмом». — Он развернул ладони, словно открывая книгу. — По офицеру из каждого городского округа плюс парочка агентов ФБР, люди из таможни и службы иммиграции и натурализации. Я выделен от полицейского управления графства Энн Эрандел. Поверь, мне очень жаль.Я ничего не сказал. Для меня это был страшный удар.— Твоё дело передано молодой женщине по имени Мюрел Петрич. Я, возможно, и бульдог, но зато она отличный детектив и к тому же умница. Мюрел страшно амбициозна. Весьма удачное сочетание, часто приводящее к успеху.— Да.— Послушай, я все понимаю… — покачал он головой. — Но ты можешь на меня рассчитывать, если вдруг понадобится моя помощь. Звони в любое время, по любому поводу. Звони, если у тебя возникнет какая-нибудь идея или откроются новые факты. Я сделаю всё, что смогу. Но дай шанс и Петрич. В наших делах она — настоящая львица.— Хорошо, — ответил я, не пытаясь скрыть овладевшей мной горечи. Мне казалось, что Кевина и Шона все бросили. * * * У меня появилась привычка спать в общей комнате. Не снимая одежды, я дремал на диване, просыпаясь в три или четыре утра, чтобы увидеть включённый торшер и работающий телевизор. В тот вечер, как только ушёл Шоффлер, я убрал пивные бутылки и остатки пиццы, засунул посуду в моечную машину, включил её и протёр кухонную стойку. Затем обошёл дом, выключил повсюду свет, запер двери и, раздевшись, забрался в кровать. Это была белая металлическая кровать, которую Лиз хранила на всякий пожарный случай. Лучше бы она прихватила эту штуковину с собой в Мэн. Как это ни ужасно, но я даже не мог представить, как она живёт, какие предметы её окружают, а мне приходится обитать среди вещей, любовно собранных ею за много лет. Постель. Я помнил, когда один из мальчиков, а то и оба, проснувшись от ночного кошмара или почувствовав себя одинокими, приходили в спальню и, остановившись рядом с нашей кроватью, звали: «Мама…» Всегда «мама» — и никогда «папа». Обманывать себя я не мог и не хотел. Дети обращались к Лиз, поскольку она постоянно была рядом с ними. Я помню те уик-энды, когда близнецы являлись в родительскую спальню, чтобы разбудить нас и начать вместе новый день.Я лежал в темноте. Каждый раз, когда на Ордуэй сворачивала машина, по стенам и потолку пробегали два светлых пятна. И вот так, лёжа во тьме, я всё-таки принял решение. На работу я не вернусь. Я просто не смогу уныло, с затуманенным сознанием бродить в суете студии.Я буду искать своих детей. Глава 14 Когда я принёс прошение об отставке, все принялись меня уговаривать не делать этого. Мне говорили, что надо ещё подождать и всё такое прочее. Казалось, они считали, что я погибну, находясь вне студии.Большой Дейв покачал огромной головой и положил моё заявление перед собой на стол текстом вниз.— Я буду считать это отпуском без сохранения содержания, — сказал он. — Ну, скажем, на три месяца.— Не могу ничего обещать, — ответил я. — Пока не знаю, сколько времени это займёт.Когда Дейву приходится говорить то, что ему говорить совсем не хочется, он наклоняет голову и сверлит вас взглядом из-под насупленных бровей, словно гигантская черепаха. Увидев, как он опустил голову, я приготовился выслушать малоприятное замечание, но мои ожидания не сбылись.— И что же ты намерен использовать вместо денег? — спросил он.Дейв достаточно хорошо знал моё финансовое положение и понимал, что у меня могут возникнуть серьёзные проблемы. Мы были с ним достаточно близки, и босс даже несколько раз удостоил посещением наш дом, чтобы принять участие в тщательно спланированных и искусно подготовленных моей супругой ужинах. Ему было прекрасно известно, что мы не купаемся в деньгах и что наш разъезд породил дополнительные трудности.— Послушай, если вдруг окажешься без средств, звони — мы поможем. — По тому, с какой силой он сжал мне руку, я понял, что это предложение он сделал не без душевной боли.По правде говоря, я пока не знал, как стану решать финансовые проблемы. Ни при каких обстоятельствах я не мог просить Лиз дать мне разрешение на залог дома. Строго говоря, согласно условиям договора о раздельном проживании, я не мог даже взять отпуск без сохранения содержания, поскольку это уменьшало мою финансовую поддержку супруги. Надо было найти такой способ розыска детей, который не уменьшал бы выплат для Лиз. Я не мог оставить её без средств.Можно, конечно, позаимствовать денег у отца, хотя он, подобно всем остальным, считал мой уход с работы ошибкой. Кроме того, у меня имелась пара друзей — Майкл и Скотт, способных отстегнуть мне несколько тысяч.Итак, я собирался решать финансовую проблему, залезая в долги и попрошайничая.— Я всё же думаю, что ты совершаешь ошибку, — сказал Большой Дейв, пожимая мне руку, но я чувствовал, что за дискомфортом, который он испытывал, беседуя со мной, скрывается облегчение. Босса радовало, что ему больше не придётся заниматься моими проблемами. * * * Всё началось с Дейва, но им дело не кончилось. Родственники, друзья и знакомые продолжали твердить, что я совершаю непоправимую ошибку. Да и что я могу сделать, помимо того, что уже сделано? Вслух это, конечно, не произносилось, но в глубине души все считали, что я гоняюсь за призраками, что мои дети мертвы и я должен смотреть правде в глаза — не теряя, разумеется, при этом надежды.Чудеса случаются. И примером такого чуда оказалась Элизабет Смарт.Даже Шоффлер пытался меня переубедить.— Алекс, — сказал он тоном разочарованного в своём отпрыске отца. — Не делай этого. Я не раз был свидетелем подобного поведения, и, поверь, всё кончалось жестоким, болезненным разочарованием. Если ты примешься за поиски, то сгоришь эмоционально и материально.— Ну и что?Дело было в том, что, отринув идею «работы», я сразу задался вопросом — почему не сделал этого раньше.— Большинство подобных расследований, — со вздохом продолжил детектив, — разрешается, если разрешается вообще, в результате каких-то внешних факторов. Ты можешь до помутнения рассудка копаться в деле без всякого результата. А затем какой-то парень в какой-то тюряге шепнёт что-то своему сокамернику, или тот, кого ты безуспешно ищешь, попадётся на аналогичном преступлении в другом месте. Компьютер сравнит оба случая, и пожалуйста…— Знаю.— Мне известно, что ты думаешь. Ты, как тебе кажется, поведёшь расследование более энергично и целеустремлённо, чем любые профессионалы, и добьёшься успеха там, где все остальные потерпели фиаско. Тебе кажется, что если ты больше любишь своих детей, чем мы, то обязательно их найдёшь. Я хочу сказать…— Я их обязательно отыщу, — оборвал я его. — Или по меньшей мере узнаю, что с ними случилось. И если для этого потребуются все мои ресурсы, если я на этом, как ты выразился «сгорю», то пусть так и будет.Шоффлер вздохнул и долго молчал. Откуда-то издалека до меня долетали голоса людей, телефонные звонки, стук клавиш.— Что ж, — произнёс он устало, — держи со мной связь. * * * Кевин и Шон. Шон и Кевин.К поискам детей я во многом был готов лучше, чем большинство родителей. Я — репортёр и поэтому постоянно веду розыск.Но прежде чем задавать вопросы или просить о помощи, надо подумать, почему это произошло. Я размышлял над этим проклятым вопросом, наверное, тысячу раз. И тем не менее…Начнём с Дудочника. К тому времени, когда копы закончили опрос, они нашли более десятка свидетелей, видевших, как Дудочник и мальчики шли по направлению к парковке.Я продолжал звать парня Дудочником, несмотря на предупреждение Шоффлера, что его наряд мог быть лишь маскировкой. Проблема состояла в том, что он оставался для меня эфемерным образом — скорее идеей, нежели личностью во плоти.Но он существовал вполне реально. Этот человек где-то жил, покупал продукты, водил машину, носил любимого цвета носки… и он похитил моих сыновей. Поскольку я о нём почти ничего не знал, то не мог воспроизвести для себя его истинный облик. Поэтому следовало сосредоточить все внимание на том, что было известно. И на том, что он сделал. Парень увёл моих детей и имел для этого какие-то мотивы.МОТИВ — написал я вверху первой страницы блокнота и стал продумывать все возможные варианты.Нажива? Выкупа похититель не требовал, что, видимо, исключало алчность как мотив преступления.Месть? Может, кто-то украл детей, чтобы отомстить мне за один из моих материалов? Да, моя работа действительно сводила меня с плохими парнями, но Шоффлер, проверив эту версию, начисто её отмёл. В случае, когда мотивом является месть, преступник, как правило, даёт об этом знать своей жертве. Шоффлер называл такие поступки «фактором самодовольной ухмылки».— Этот парень — настоящий забавник, — сказал как-то Шоффлер. — Я имею в виду окровавленную футболку, звонок из дома и всё такое прочее. Но это всё же не «фактор ухмылки». Если он хотел с тобой свести счёты, то где же проявление его злорадства?Мы с Шоффлером долго ломали голову, пытаясь найти связь оставленных Дудочником следов с одним из моих журналистских расследований, однако никакой связи не обнаружили.Сексуальный маньяк? Этот мотив следовал по умолчанию, но я его, по правде говоря, не принимал. Зачем похищать двоих детей, если это только осложняло задачу? Но даже если и так, то с какой стати парень возвратился с детьми в мой дом, звонил по телефону и сознательно запутывал дело с помощью залитой кровью футболки? Сексуальные маньяки, как правило, импульсивны и действуют исходя из обстоятельств. Во всяком случае, так о них говорят. Возвращение домой и оставленные «сувениры» были заранее продуманным поступком. Так что с классической схемой это никак не вяжется.Детская порнография? Привлекательные светловолосые близнецы. Может, их захватила организованная группа, чтобы сделать фильм или продать какому-нибудь извращенцу, имеющему тягу к близняшкам? Шоффлер тщательно прорабатывал эту версию, но ничего не нашёл. Большую часть детей, барахтающихся в мутных водах порномира, не похитили, а «купили» у родственников или у опекунов. Похищение, которое неизбежно должно было вызвать бурю в средствах массовой информации, явно не отвечало интересам сообщества, предпочитающего таиться в самых тёмных закоулках. И тем не менее…Психоз на религиозной почве? По этому вопросу сказать мне было нечего.Медицинские эксперименты? Шоффлер отверг гипотезу «доктора Менгеле» на том основании, что подобных прецедентов не имелось и о близнецах, похищенных в медицинских целях, не было никаких упоминаний. Но почему бы Кевину и Шону не стать первыми?Я долго пытался придумать другие возможности. В мире, где многие пары откладывают рождение детей на более поздний срок, а множество семей просто не способно к деторождению, нельзя исключать и того, что близнецов похитили люди, до безумия желающие иметь детишек. Кто-то, разгуливая по ярмарке, увидел моих парней и воспользовался представившейся возможностью. Некоторое время я размышлял над этой идеей, взвешивая все «за» и «против».Поскольку никто не видел мальчиков со дня похищения, то кем бы ни являлся похититель, он должен был обитать в полной изоляции — жить вне общества. И как это соотносилось с появлением монет? Футболки? Телефонным звонком? Нет, все эти факты никак не вязались с версией о человеке, одержимом идеей иметь ребёнка. Изоляция. Она была совершенно необходима для похитителя, но эта простая мысль почему-то раньше не приходила мне в голову. В отличие от Элизабет Смарт никто не мог перемещаться с парой близнецов на поводке, не вызвав при этом подозрения. Итак, где же они могут находиться, если ещё живы? Кто бы ни похитил Кевина и Шона, дети укрыты от посторонних взглядов. Изолированы.Я ещё раз взглянул на перечень возможных мотивов. Нажива, месть, сексуальный маньяк, детская порнография, религиозный психоз, «доктор Менгеле» и одержимый мыслью о ребёнке. Один вид этого списка привёл меня в дрожь. Наименее ужасающим мотивом было обыкновенное сумасшествие, всё же остальные таили в себе подлинное зло.Глубоко вздохнув, я подвёл черту под перечнем возможных мотивов и чуть ниже написал слова: КЛЮЧИ и УЛИКИ.Оригами (бумажный кролик).Куриная кровь.Ряд десятицентовых монет.
Сувениры, оставленные для нас похитителем. Джуди Джонс установила, что кролик сложен из стандартного материала, на нём не осталось отпечатков пальцев и фигура была достаточно сложной. Вот и все.Дудочник оставил фигурку на комоде со стороны Шона. Почему?Куриная кровь. Вполне вероятно, что футболка была пропитана кровью, чтобы подозрение пало на меня. Но это всего лишь допущение. Кровь могла играть совсем иную роль. В полицейской лаборатории установили, что кровь принадлежит породе кур, разводимой в промышленных масштабах.Монеты. В полицейской лаборатории их проверили на наличие отпечатков, но ничего не нашли. Кроме того, копы попытались установить источник их появления, однако выяснилось — несмотря на то что подобные монеты встречаются очень редко, в обращении их осталось ещё несколько миллионов. Их чеканили почти тридцать лет, с 1916 по 1945 год, когда Франклин Делано Рузвельт изменил рисунок головы статуи Свободы. Полиция и ФБР изучали также значки монетных дворов и время чеканки, но какой-либо системы не выявили.Тем не менее монеты были размещены сознательно. Дудочник не пожалел времени, чтобы выстроить их в ровную линию. Они должны были иметь какое-то значение.Были и иные ключи, способные помочь раскрытию преступления. Например, собака. Дудочник использовал славную маленькую собачку, чтобы приманивать детей. Шоффлер проверил собачью линию и сказал, что популярность уиппетов непрерывно возрастает и развелось их великое множество. Но сколько их на самом деле? Я ни разу не видел человека, выгуливающего уиппета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59