Так или иначе, но я умирал от усталости. Шутка ли сказать, весь день и большую часть ночи на ногах. Да и не только это — наша небольшая охота оказалась довольно изнурительной. Разумеется, все это вводит в такой тонус! Но утомительно. Крайне изматывает. Вламываешься в дом, не зная заранее, как все обернется. Было бы намного безопаснее, если бы хоть немного подготовки. Но мы этого никогда не делаем. Просто выбираем место наудачу, так что никогда не знаешь, кто там может оказаться. Так больше сюрпризов: хороших или плохих. И сильнее страх. Когда входишь, страшно настолько, что чуть не уписываешься, но в этом такой кайф. А потом перепуганными становятся они. Столбенеют от ужаса. Потому что в жизни никогда их никто так не пугал. Молятся Богу, чтобы скорее прошел этот кошмарный сон, чтобы наконец проснуться и все осталось позади. И все это из-за тебя. Они полностью в твоей власти. Они знают это, и ты это знаешь. Ты — босс. И они ничего не могут с этим поделать, разве что плакать и молить о пощаде. А это бесит. И ты делаешь с ними все, что хочешь. Буквально все. И тут уже для них нет спасения.
К тому времени, как все это кончится, ты настолько измотан, что чувствуешь себя как зомби.
Но это тогда, когда все идет так, как должно быть.
На этот раз в самый разгар нашей вечеринки неожиданно обнаруживалось, что мы не единственные приглашенные. Это был настоящий сюрприз. Как раз незадолго перед тем, как они объявились, Рэнч внес прекрасный экземпляр девчонки-подростка на копье. На Брайана нашло вдохновение. Вероятно, надеялся обнаружить где-нибудь притаившуюся сестричку. Поэтому и отправился на поиски.
У Брайана, больше известного под кличкой Пескарь, был самый плохой послужной список по части убийств, поэтому никто особо и не надеялся, что он вернется с добычей. Я уж так точно. Но меньше всего ожидал я увидеть пару детей, пялящихся на нас.
Как получилось, что Брайан их не нашел? Как им удалось прошмыгнуть мимо него?
Но, как бы там ни было, они были тут. А я утомился еще до того, как во тьме показались их лица. И нам затем пришлось устроить на них облаву.
Черт, этих маленьких мерзавцев надо убить уже за то, что из-за них я столько пробежал. И за то, что из-за них попал в такую передрягу, из которой мне, быть может, не удастся выпутаться живым. Пропади они все пропадом, а вместе с ними Том, и Митч, и все остальные. Пошли они все к черту!
По крайней мере, пока со мной все в порядке.
Да и прошлой ночью ничего страшного со мной не случилось. Посидел себе под стеной. Просто смертельно устал. Слишком утомился, чтобы спускаться вниз по склону.
Если они и вправду хотели, чтобы я начал охоту на тех двоих, глупо было с их стороны уезжать — надо было остаться и помочь.
Ну и мать их...
Сидеть на корточках стало невмоготу, так что я опустился на землю Прислонившись к стене, я протянул вниз ноги и зажмурился.
Что может быть приятнее сидеть так: расслабившись и закрыв глаза.
Но здесь едва ли было самое подходящее место для сна. Какому-нибудь пожарнику или даже копу могло прийти в голову заглянуть за забор. Или может появиться вертолет с прожектором.
Где-нибудь внизу, среди кустов и деревьев, будет в тысячу раз безопаснее.
Но я не мог заставить себя пошевелиться.
В мыслях я уже сделал это. Спустился по склону, высматривая укромный уголок, и юркнул в уютную норку под густым кустом. Так-так-так! Местечко-то уже занято. И кем бы вы думали? Моей девчонкой. Какой приятный сюрприз! (Но сюрпризом для меня было то, что я помимо воли уснул. И туда ее поместило мое воображение. )
Она не могла шелохнуться от испуга. Так и осталась лежать на спине, с онемевшими конечностями и хныкая, пока я взбирался на нее. Затем я дернул за ворот ночнушки. С такой силой, что разорвал. Она стала сопротивляться. Не сильно, но вполне достаточно, чтобы доставить мне дополнительное удовольствие. После моей пощечины она перестала. Когда стягивал с нее ночнушку: сначала с плеч, потом все ниже и ниже, пока, наконец, с ног, она плакала.
— Пожалуйста, не делайте мне больно, — хныкала она. — Пожалуйста, не надо!
И тогда я сделал ей больно.
Когда делаешь им больно, самый кайф.
Я делал это пальцами и зубами. Она извивалась и кричала. А я сосал ее кровь и кусал со всей дури.
Какое счастье, что все меня бросили. Иначе пришлось бы с ними делиться.
А теперь она была вся моя!
Схватив за плечи, я всунул в нее свой член до самого упора. И это было прекрасно. Она была влажной и тугой, и настолько взвинченной от страха и боли, что превратилась в дрожавший и трепетный сгусток нервов. При каждом моем вхождении в нее ее грудки подскакивали. И чем сильнее я входил, тем больше они прыгали. Они были маленькими, но не слишком. Как маленькие трубочки с мороженым. А соски темные, как шоколад.
Я больше не мог сдерживаться. Пустился вразнос и вот-вот был готов взорваться. Закрыл глаза, чтобы продлить удовольствие, потому что видеть ее под собой становилось нестерпимо — в бледном лунном свете, в слезах и с прыгающими грудями. Это возбуждало меня больше, чем ее состояние.
И вдруг она неожиданно захохотала. Это был грубый вульгарный смех. От него у меня под кожей зашевелились ледяные червяки.
Смех заставил меня открыть глаза.
Ее подо мной уже не было. А была Хестер Ладдгэйт, такая, какой она была в восьмом классе, когда нам было по тринадцать лет.
Эта Хестер была редкой уродиной: крохотные красные пуговки глаз, широкий носяра, ввалившаяся нижняя челюсть, из-за чего верхние зубы вечно торчали, как у идиота, и сиськи, как раздувшиеся пакеты с пудингом. И это когда она была в лучшей форме.
А подо мной сейчас была Хестер в самой худшей.
Такой, во что она превратилась, когда мы закончили с ней развлекаться. После того как мы обрезали ей веки и губы и отрезали нос. После того, как мы сделали все остальное. Но перед тем, как она умерла.
Вид у нее был не ахти.
Я шарахнулся в сторону, стукнулся головой о что-то чертовски твердое и быстро проснулся. И с облегчением увидел, что никакой Хестер и в помине не было Она была всего лишь частицей моего сна.
Все-таки чудесный был сон. По крайней мере до того момента, пока Хестер не запрокинула свою безобразную башку и не залилась гробовым хохотом.
Как все-таки приятно после этого оказаться вновь в уютной темноте под стеной! Пару раз глубоко вздохнув, я постарался успокоиться. Сердце выпрыгивало из груди. О первой половине сна напомнил напрягшийся до боли член.
Все сны бывают к чему-то.
Но что мог означать этот мой сон?
Ладно, думаю, одно не вызывало больше сомнений: мне хотелось трахнуть эту девчонку.
И сон, возможно, говорил мне, что надо только попробовать и все получится.
Мой предок научил меня, по крайней мере, одному: сидя на заднице, ничего не добьешься. Для этого надо потрудиться, работать долго и упорно. Другими словами, это означало: спускаться по склону и искать девчонку, пока она не найдется.
Во сне она меня провела, превратившись в Хестер.
Впрочем, в реальной жизни у нее это не получится Она останется той же, пока я с ней не закончу. Хотя не совсем. Некоторые изменения с ней все-таки произойдут. Хотя их сделаю я. Я и мой нож.
И в этом я прекрасно обойдусь без помощи своих дружков.
Так вот, я поднялся, отряхнул свою юбчонку-конни и потянулся. Несмотря на то, что сон под конец так испортился, я чувствовал себя прекрасно. Казалось, со сном ушла вся моя прежняя усталость. И потягивание доставляло такое удовольствие. Не удержался, чтобы не замурлыкать, потому что в мускулах чувствовалась свежесть и сила.
Если она внизу, решил я, то обязательно найду.
Воображение вновь начало рисовать мне ее образ и то, что я бы с ней сделал.
Не забыть бы о пацане. Его тоже надо пришить. Особого удовольствия в этом не было, но сделать это было необходимо.
Может, девчонка знает, где он, мелькнуло у меня в голове.
Я сумею развязать ей язык.
Сначала она у меня заговорит, потом закричит, потом я заставлю ее просить и умолять, и только после этого она умрет.
Да. М-м-м-м-м.
И от всех этих мыслей у меня вновь поднялось настроение.
Я был готов.
Но не успел я и двух шагов ступить вниз, как услышал тихий крадущийся звук. Он раздался где-то справа от меня, чуть ниже по склону. Застыв на месте, я услышал хруст травы, затем треск веточки, затем снова хруст.
«О Боже, лишь бы это была она», — взмолился я.
Насмешка, не иначе, обращаться к Господу с подобной просьбой. Словно я уверен, что он с радостью мне поможет и бросит мне в объятия девчонку, чтобы я мог развлечься.
Но кто-то все же внял моим молитвам.
Потому что я стоял там, не смея шелохнуться, и, прежде чем успел подумать о чем-то другом, в поле моего зрения показалась девчонка. Едва я успел ее заметить, как она остановилась. Нас разделяло примерно пятнадцать футов — она стояла справа и почти на самом верху склона.
И заметил ее я только потому, что она остановилась на краю поляны, случайно оказавшейся между нами. Поляна как бы обрамляла ее. Вероятно, то же самое можно было сказать и обо мне, но меня это не волновало. Я не двигался, так что она не могла услышать никаких подозрительных звуков и не знала, в какую сторону смотреть. Кроме того, я стоял в тени стены, а она — в лунном свете.
Только благодаря этому лунному свету я и увидел ее, но его явно было недостаточно. Я едва мог различить смутные и размытые очертания лица. И одну руку. И ноги от уровня бедер — довольно высоко — и до щиколоток. Остальное было практически невидимым.
В этот миг она начала поворачивать голову. По тому, как она медленно водила ею из стороны в сторону, я понял, что идет проверка местности на безопасность.
Раз или два ее взгляд был направлен прямо в мою сторону.
Впрочем, он не задержался, так что, надо полагать, я не был замечен.
Оглядевшись по сторонам, она какое-то время стояла неподвижно. Затем пригнулась, положила руки на землю и согнула ноги в коленях. Я подумал, что так она собиралась проделать остаток пути к стене.
Но внезапно ее словно взрывом оторвало от земли. Хватит прятаться. К черту осторожность. Она просто ринулась напролом к своей цели.
А я бросился за ней.
Я кинулся вдоль стены, а она — к стене и подпрыгнула. Тело ее плашмя шлепнулось о блоки. Уцепившись за верх, она стала быстро перебирать ногами по стене. Затем вскинула в сторону правую ногу, брыкнула ею и закинула ступню наверх.
Но я ее догонял.
До-го-нял!
Она была проворной, но недостаточно. Я оказался проворнее. К тому же я оказался близко. И я ее догонял.
Ее левая нога уже почти была моей.
Сейчас я схвачу ее и сдерну с забора. И тогда вся она станет моей. Не только одна нога, а обе — и все, что между ними. И все, что над ними.
Моим!
Нужно было сделать всего один шаг. Обе мои руки уже потянулись за ней. И я был очень сосредоточен. Не так, как в последний раз, когда позволил себе отвлечься. Всеми мыслями я был в работе, а не у нее под юбкой. Важно в тот момент было только одно — понадежнее схватить ее за ногу.
Но за ногу схватили первого меня.
То ли корень, то ли куст, то ли еще черт знает что. Что бы там ни было, но мою левую ногу словно заарканили. Будто какой-то чертов ковбой накинул на нее лассо и подсек.
Одной рукой я все-таки успел дотянуться до девчонки.
Но только пальцами — они лишь скользнули по ее ступне.
Затем я больно ударился о землю. По крайней мере, удалось откинуть вверх голову. Иначе могло быть гораздо хуже. Но дыхалку все-таки перехватило. Какое-то время я не мог не то что пошевелиться, но и вздохнуть.
Немного отдышавшись, я перекатился на спину.
Над головой чернела стена. Небо дрожало алым заревом пожара. Девчонка исчезла.
Последнее меня вовсе не удивило. Удивило то, что подо мной разверзлась пучина.
Должно быть, я лежал на краю обрыва до того, как стал переворачиваться.
Покатившись, я смог остановиться, только встретив на своем пути дерево. К тому времени я уже был почти у самого подножия холма. Все тело покрылось царапинами и синяками. Уверенности в том, что смогу двигаться самостоятельно, не было.
Все же я встал и пустился бежать.
Глава 10
Привет. Это снова я. Не просто разгрузил мочевой пузырь, но и обзавелся бутылочкой пивка. Темного.
Мои хозяева, мистер и миссис Бенедикт Западон, само радушие. Их хаус мой хаус.
Я тут ненадолго отлучался. Надо же осмотреться. Имею удовольствие доложить, что на «западон»-фронте без перемен.
Итак, где же я был?
Ах да. Только что от меня сбежала девчонка.
Можно даже подумать, что это само провидение помогло ей спастись, если вспомнить, как я споткнулся, когда она уже почти была в моих руках.
Есть такой фильм с участием Пола Ньюмена, «Кто-то там, наверху, ко мне неравнодушен».
Так что, видать, кто-то, должно быть, неравнодушен и к этой девчонке, иначе ей бы так не повезло. Не особенно обнадеживающая мысль, не так ли? Если кто-то любит ее, то разумно предположить, что он настроен против меня.
Хотя нельзя сказать, чтобы удача вовсе меня покинула. Пока что, по крайней мере. Что, наконец, позволяет надеяться, что Господь не обязательно на ее стороне.
Время от времени случаются досадные неприятности, но до сих пор я цел и невредим.
Разумеется, я еще не вылез из этого дерьма.
Кажется, пока в безопасности, но хорошо то, что хорошо кончается. А это не кончится, пока я не выберусь из этого района.
Если только тогда.
А когда все это действительно закончится?
Могу сказать, когда это закончилось для мистера и миссис Западон. Для них все закончилось, когда я споткнулся у стены. Их убил корень, который спас девчонку.
И это так.
Девчонка осталась жить, тем хуже для них.
Любопытно, как все в мире связано, хотя Западоны едва способны оценить, как все это забавно.
А вся изюминка вот в чем — девчонке удалось перемахнуть через забор, потому что я споткнулся. А по ту сторону забора пожарников и полицейских было видимо-невидимо. А они люди чрезвычайно любопытные. Два дома, даже не соседних, вспыхнули как спички. Только полный кретин мог поверить в случайность.
Итак, они теряются в догадках, а тут неожиданно прибегает девчонка и надрывно кричит, что один из поджигателей всего тридцать секунд назад пытался схватить ее за ногу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50