А потом, наконец,
стала ясна причина этого. Тоннель, которым двигался Конан, в
некотором отдалении пересекал более широкий коридор, по которому
сейчас шла необычная процессия - четверо высоких худощавых мужчин
в черных распахивающихся на ходу накидках с капюшонами. Все они
опирались на длинные посохи, а предводитель их держал над головой
факел, сиявший удивительно ровным светом. Как вереница
привидений, они пересекли поле зрения циммерийца и вновь исчезли,
оставив после себя лишь слабеющее по мере ух удаления свечение.
Облик их был достаточно удивителен - они не напоминали ни
студжийцев, ни вообще кого-либо из других ранее виденных Конаном
рас. Можно было даже усомниться - люди ли это: они производили
впечатление духов, неслышно крадущихся по страшным извилистым
коридорам.
Так как в положении, котором он сейчас оказался, выбирать было не
из чего и, кроме того, при наступлении темноты за спиной его
вновь возобновились шорохи, Конан стремглав побежал вперед, за
таинственными незнакомцами. Он свернул в коридор, по которому они
только что прошли, и заметил огонь, освещавший этой процессии
дорогу. Следуя за ней на безопасном расстоянии и внимательно
следя за действиями незнакомцев, он успел заметить, что их
удивительные фигуры неожиданно остановились и сбились в кучу. Он
тоже остановился и прижался к стене. А они теперь развернулись и
пошли в обратном направлении, словно решив возвращаться по той же
дороге. Ничего не оставалось делать, кроме как быстро свернуть в
первый попавшийся темный проем какого-то хода и спрятаться там.
Осторожно осмотревшись в ставшем уже привычным полумраке, король
Акулонии убедился, что ответвление это идет не прямо, а почти
сразу же сворачивает круто в сторону. Поэтому, укрывшись за
первым поворотом, где его не могли заметить таинственные
преследователи, он стал ждать.
И вдруг у себя за спиной он услышал низкое гудение, напоминавшее
шум множества человеческих голосов. Резко обернувшись и пройдя
немного по направлению к источнику звука, он убедился, что его
предположения оказались верными. Конан моментально отказался от
первоначального плана бегства отсюда по следам необычной компании
и решил идти на голоса, чтобы разобраться, что там происходит.
Миновав еще несколько поворотов, он, наконец, увидел рассеивающие
темноту отблески света и вышел в широкую галерею, в
противоположном конце которой в свете факелов были заметны
широкие двери. По левой стене галереи куда-то вверх поднималась
узкая лестница, на которую, послушавшись какого-то внутреннего
голоса, и ступил Конан. Голоса доносились из-за этих самых
дверей, и звуки их постепенно ослабевали по мере его восхождения
вверх по ступеням. Одолев последние из них, циммериец увидел
перед собой низкие двери, толкнув створки которых, он попал в
огромный зал, освещенный каким-то необычным сиянием. Он стоял на
узком балконе, нависшем над помещением огромных, колоссальных
размеров. И неожиданно понял, где находится - ему приходилось
слышать об этом месте в леденящих душу рассказах. Это была
Обитель Мертвых, которую, кроме молчаливых жрецов Студжии, видели
очень немногие. Выдолбленные в черном камне ряды ниш заполняли
фрески и расписные саркофаги. Ниши эти тянулись вдоль всех стен,
и ряды их терялись где-то далеко во мраке, а самые верхние ярусы
их исчезали высоко под потолком. Тысячи резных каменных масок
спокойно и безучастно глядели вниз, где, незначительная и
малочисленная по сравнению с присутствующей здесь армией мертвых,
стояла жалкая кучка живых людей.
Десятеро из них были жрецами, в которых, несмотря на то, что они
сняли маски, Конан узнал своих спутников похода к пирамиде. Они
окружили высокого человека с орлиными чертами лица, что стоял у
черного алтаря, на котором лежала мумия в истлевших бинтах. А сам
алтарь, казалось, был залит живым огнем, что, пульсируя и мерцая,
отбрасывал на камень рваные отблески. Это ослепительное сияние
исходило от лежащего тут же, на алтаре, красного драгоценного
камня и придавало лицам стоявших рядом жрецов трупную бледность.
И, глядя вниз, Конан неожиданно ощутил на своих плечах груз
пройденных им долгих миль пути, всех дней и ночей этого трудного
похода, и стал раздумывать, в какой момент лучше напасть на
мрачных жрецов, чтобы пробиться с помощью ударов ножа через их
строй и завладеть камнем. Пальцы его нетерпеливо сжались в
кулаки, но он сдержал себя и пока остался стоять в тени каменной
балюстрады. Еще раз внимательно осмотревшись, он заметил, что
вниз с балкона ведет еще одна лестница - она тесно прижималась к
одной из стен зала и сейчас была скрыта тенью. Кроме того, он
убедился, что здесь, в зале, нет больше никого из других
служителей культа или верующих - только небольшая группа людей,
окружившая алтарь.
В огромном пустом зале голос высокого жреца разносился громко и
зловеще:
-...и вот эта весть пришла к нам, на юг. О ней шептал ветер, о
ней кричали с небес птицы, ее передавали друг другу ночные совы,
змеи и нетопыри, населяющие древние развалины. Ее узнали оборотни
и вампиры, и демоны мрака. Ночь черных бездн проснулась и
тряхнула своей тяжелой гривой, а на дне глубочайших пропастей,
где царит вечная тьма, загудели бубны, и эхо далеких незнакомых
криков испугало людей, идущих в ночи. Ибо Сердце Арумана вновь
увидело свет, чтобы, наконец, выполнить свое предначертание.
Не спрашивайте меня, как я, Тутотмос из Кемии, новый Князь Ночи,
сумел услышать эту новость раньше Тот-Аммона, мнящего себя
владыкой всех чернокнижников. Эти секреты не предназначены даже
для таких ушей, как ваши. Но Тот-Аммон теперь перестал быть
единственным Магистром Черного Круга!
Получив эту весть, я немедленно отправился на поиски Сердца,
неуклонно движущегося на юг. Оно было, как магнит, что неумолимо
притягивал меня. Оно плыло по реке человеческой крови и несло с
собой смерть. Кровь дает ему силы, кровь притягивает его к себе.
И наибольшей мощью оно обладает в тот момент, когда, вырванное из
мертвых рук только что убитого предыдущего обладателя, лежит в
окровавленных ладонях убийцы. Всюду, где оно пылает, - льется
кровь, рушатся королевства и силы природы несут хаос и
разрушение.
И вот теперь я, новый повелитель Сердца, тайно призвал вас, самых
верных мне людей, чтобы разделить с вами власть нового черного
королевства, королевства завтрашнего дня. Этой ночью рухнут оковы
Тот-Аммона, давно связывавшие нам руки, и мы возродим древнюю
империю.
Но кто я такой, Тутотмос, чтобы знать, какие таинственные силы
кроются в алых глубинах Сердца? Эти секреты утеряны три
тысячелетия назад. Но мы узнаем их. Их поведают нам они!..
И он широким жестом указал на ряды безмолвных саркофагов.
- Видите? Они спят, глядя на нас мертвыми глазами своих мраморных
масок. Короли и королевы, властители и жрецы, чернокнижники и
аристократы древней Студжии - из пропасти десятков тысяч лет!
Прикосновение Сердца разбудит их от вечного сна...
Долго, очень долго Сердце находилось здесь, в древней Студжии.
Здесь был его дом на протяжении многих тысяч лет, прежде чем оно
было увезено в Архерон. И древние знали его таинственные
возможности. А теперь они поведают о них нам, когда мы возвратим
их к жизни, и станут нам служить!
Мы разбудим и поднимем их, чтобы услышать забытую
мудрость, когда-то навеки укрытую в их сморщенных черепах. Из
темницы смерти мы вызволим их живыми! И тогда короли и королевы,
герои легенд и чернокнижники прошлого станут нашими помощниками и
рабами. И кто тогда устоит против нас?!
Смотрите! Этот иссохший, сморщенный прах на алтаре был когда-то
Тхотмекримом, верховным жрецом Сета, и умер три тысячи лет назад.
Он был посвящен в Черный Круг и в тайны Сердца. И он сам поведает
нам о его силе!
И, взяв большой драгоценный камень, Тутотмос возложил его на
сморщенную грудь мумии, после чего поднял ладонь, простер ее над
алтарем и начал заклинание. Но не успел его закончить, так и
застыв с поднятой рукой и раскрытым ртом, глядя куда-то над
головами своих помощников, отчего все тоже обернулись, чтобы
взглянуть туда же.
Через темный дверной проем в огромный зал вошли четыре
худощавые фигуры в черном. В тени больших капюшонов лица их
казались невыразительными желтыми пятнами.
- Кто вы?!- выдавил Тутотмос голосом, похожим на шипение
разъяренной кобры.- Вы что, сошли с ума, что врываетесь в
запретное святилище Сета?
Голосом, таким же ровным и бесцветным, как китайский монастырский
звон, самый высокий из вошедших ответил:
- Мы ищем Конана из Акулонии.
- Здесь нет такого! - зарычал Тутотмос, и, как пантера, гневно
обнажающая клыки, резким угрожающим жестом скинул плащ с правого
плеча.
- Ты лжешь. Он в этом святилище. Мы выследили его от трупа в
верхнем портале пирамиды и шли за ним по целому лабиринту
коридоров, пока не наткнулись на этот зал. Сейчас мы уйдем, чтобы
продолжить поиски. Но сначала отдай нам Сердце Арумана.
- Смерть безумцам!- прорычал Тутотмос и сделал решительный шаг к
собеседнику. Остальные жрецы без колебаний сделали то же самое,
но четверо незнакомцев остались неподвижными.
- Кто же может смотреть на него без зависти? - продолжал китаец.-
Нам доводилось слышать о нем и у нас на родине. Оно позволит нам
отомстить тем, кто изгнал нас из нашего отечества. Власть и сила
дремлют в его пурпурных глубинах. Отдайте его нам, иначе все вы
умрете...
Ответом на эти слова был всеобщий крик ярости, и один из жрецов
прыгнул, словно дикая кошка, в направлении говорившего, сжав в
руке стилет. Но прежде, чем он успел ударить, навстречу ему
рванулся посох и коснулся его груди. Не издав ни звука,
несчастный рухнул замертво. И секундой позже мумии стали
свидетелями кровавой и отвратительной сцены. Сверкали
забрызганные алой кровью стилеты, бамбуковые палки разили, как
змеи, и тот, кого они касались, с криком падал на каменные плиты
и умирал.
При первом же ударе Конан сорвался с места и ринулся по лестнице
вниз, краем глаза продолжая следить за этой короткой, но
дьявольской схваткой - мечущимися, спотыкающимися людьми, рвущими
друг друга в смертельных объятиях и истекающими кровью. Один из
китайцев уже был буквально разорван на куски, но другие еще были
на ногах и продолжали наносить направо и налево смертельные
удары. Внезапно к одному из них подскочил Тутотмос и ударил его в
грудь раскрытой пустой ладонью, отчего тот пошатнулся и
опрокинулся навзничь, хотя перед этим было недостаточно даже
стали, чтобы совладать с его нечеловеческой живучестью.
И к тому времени, когда Конан спрыгнул с последних ступеней,
схватка уже практически закончилась. Трое китайцев были буквально
растерзаны на куски, но и из жрецов остался в живых один
Тутотмос.
Собравшись с силами, студжиец бросился на своего последнего
противника, но тот оказался проворнее - из рук китайца метнулась
палка, и, словно удлинившись, коснулась живота нападавшего. Жрец
пошатнулся, но посох ударил еще раз, и еще... Тутотмос рухнул и
замертво распростерся на полу. По лицу его пошли черные пятна,
которые, увеличиваясь и разрастаясь, словно черная волна, прошли
по всему его телу, придав ему вид статуи из черного дерева, точно
такого же цвета, как и его магическая ладонь.
Осмотревшись вокруг, оставшийся в живых китаец спокойно
направился к алтарю, где на груди мумии все еще пылал огромный
драгоценный камень. Но Конан его опередил, встав между ним и
Сердцем.
Среди груды трупов, под равнодушным взглядом каменных глаз они
стояли друг напротив друга в полном молчании.
- А!.. Король Акулонии,- наконец спокойно произнес китаец.- Долго
же мы тебя искали. По большой реке, в горах, в Понтейне и
Зингаре, нагорьях Аргоса и вдоль морского побережья... Нелегко
было обнаружить в Тарантии твой след, но было ясно, что тебя
укрыли жрецы Ассуры. Мы потеряли твой след в Зингаре, но потом
нашли твой шлем в лесу у самой границы гор, где ты сражался с
гуллами, и едва не утратили его только что, в этом лабиринте
подземных ходов под пирамидой.
При этих словах Конан подумал про себя, что ему явно повезло, что
он ушел из комнаты вампирицы по другому коридору. В противном
случае он неминуемо столкнулся бы с этими желтокожими демонами,
способными почуять его еще издали, и ступавшими за ним след в
след, как охотничьи псы, и ведомыми черт знает каким дьявольским
чутьем.
Китаец едва заметно покачал головой, словно читая его мысли.
- Это уже не имеет значения: ты на пороге смерти.
- Но зачем же вы искали меня? - спросил Конан, сжимаясь в кулак и
готовясь уклониться от внезапного удара в любую сторону.
- Это была цена клятвы, - ответил его собеседник. - Человеку,
который сейчас умрет, можно открыть правду. Мы были вассалами
Валериуса, нового короля Акулонии, и долго служили ему. Но теперь
мы стали свободны - братья мои мертвы, а я выполнил возложенную
на меня миссию. Я вернусь в Акулонию с двумя сердцами - Сердцем
Арумана для себя и сердцем Конана для Валериуса. Поцелуй этого
посоха, вырезанного из ветви живого Дерева Смерти...
Посох его выстрелил, как атакующая змея, но удар ножа Конана
оказался быстрее. Палка упала, разрубленная на две части, еще раз
блеснула сталь, и голова противника с треском ударилась о
каменные плиты пола.
Убедившись, что ему ничто не угрожает, Конан обернулся,
протянул руку за камнем... и отшатнулся назад, будто пораженный
громом.
Ибо на алтаре лежали уже не иссохшие и пожелтевшие останки в
истлевших бинтах. Живой огонь мерцал на широкой мускулистой груди
живого человека, вокруг которого с алтаря свисали обрывки гнилых
бандажей. Живого!? Вот в этом Конан как раз и не был до конца
уверен,- в темных глубинах блестящих глаз ожившей мумии горели
нечеловеческие устрашающие огоньки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31