Но таинственные
спутники неожиданно свернули в сторону совершенно глухой на
первый взгляд стены, и, подбежав ближе, Конан рассмотрел, что в
ней зияет темный провал двери. Проклятье! - он столько раз
проходил здесь при свете дня, но никакой двери не видел, и вообще
на имел о ней понятия! Беглецы переступили через порог и поспешно
задвинули тяжелый засов. Но облегчения это не принесло - они
продолжали торопить Конана, подталкивая под оба локтя. Видно
ничего не было, но чувствовалось, что они движутся по какому-то
тоннелю. Стройное тело Альбины дрожало в сильных руках короля. Но
наконец показался выход - еле заметное светлое пятно на черном
фоне. Миновав его, они в полном молчании погрузились в
головоломный лабиринт мрачных дворов, укрытых тенями лазеек и
крытых коридоров. И неожиданно, открыв очередные двери, Конан
вошел в ярко освещенный зал, понять место расположения которого
он был совершенно не в состоянии, так как столь запутанная дорога
свела на нет даже его первобытное чувство направления.

МОНЕТА ИЗ АРХЕРОНА
Но не все вошли вместе с Конаном в этот зал. Когда двери
закрылись, он разглядел рядом с собой лишь одного человека -
небольшую, закутанную в плащ фигуру. Отбросив капюшон, незнакомец
открыл спокойное, с тонкими чертами, красивое лицо.
Король опустил Альбину на ноги, и она, продолжая боязливо
прижиматься к нему, стала беспокойно оглядываться по сторонам.
Комната, освещенная мягким светом бронзовых ламп, была огромна:
шесть мраморных стен покрывали черные шелковые портьеры, а
мозаичный пол устилали богато расшитые подушки диванов.
Ладонь Конана инстинктивно опустилась на рукоять меча, густо
забрызганного кровью.
- Где мы находимся? - спросил он сурово.
Незнакомец ответил низким почтительным поклоном, в котором даже
охваченный подозрительностью король не обнаружил никакой иронии.
- Вы в святилище богини Ассуры, Ваше Величество.
Альбина ахнула и еще плотнее прижалась к Конану, со страхом
оглядываясь на черные сводчатые двери, словно ожидая, что через
них сейчас ворвется страшное чудовище.
- Не бойтесь, госпожа! - произнес незнакомец. - Вопреки вашим
представлениям о нас, вам здесь ничего не грозит. Уж если
присутствующий здесь монарх был полностью уверен в невинности
нашей религии и оградил нас от бессмысленных преследований со
стороны кучки невежд, то не стоит нас опасаться одной из его
верных подданных.
- И кто же ты? - поинтересовался Конан.
- Меня зовут Гайдрайт, и я - жрец Ассуры. Один из наших
разведчиков узнал тебя, когда ты вошел в город, и сообщил мне.
Король Акулонии выругался.
- Нет, не беспокойтесь, что кто-то другой догадался о том же, -
успокоил его Гайдрайт. - Ваша маскировка могла провести всех,
кроме служителей Ассуры, поскольку наш культ учит уметь видеть
правду под внешней оболочкой. Мы следили за вами до самой
караульной башни, и несколько моих людей вошло туда за вами,
чтобы помочь, когда вы будете возвращаться той же дорогой. А
другие, в том числе и я, окружили Железную Башню... Задавайте
вопросы - здесь, в святилище Ассуры, вы всегда будете королем.
- Зачем же вы рисковали ради меня жизнью? - спросил Конан.
- Ты был нашим другом, пока сидел на троне, - ответил Гайдрайт.
- Ты защитил нас, когда жрецы бога Митры пытались изгнать нас из
страны.
Теперь Конан с удивлением огляделся. До этого он ни разу не был
здесь, и даже не подозревал, что в Тарантии есть такое святилище.
Жрецы и служители этой религии умели удивительно надежно скрывать
личности своих прихожан. Митроизм был в большинстве близлежащих
стран доминирующим культом, а культ Ассуры находился обычно под
официальным запретом и подвергался всеобщим гонениям. Конан
слышал мрачные истории о темных святилищах, где над черными
алтарями непрерывно возносился густой дым и связанных людей
приносили в жертву огромному, свернутому в кольца и
раскачивающему во мраке своей чудовищной головой змею.
Многолетние преследования дали прихожанам Ассуры богатейший опыт
по части конспирации, благодаря чему они научились надежно
скрываться, сохраняя веру и остатки литургии во тьме темниц. И
таинственность эта порождала еще более чудовищные и страшные
слухи и домыслы.
Но в короле Конане жил его изначальный дух варварства. Он отменил
преследования культа Ассуры, запретив это делать тем, кто
опирался на подобные надуманные доводы, которые были не чем иным,
как проявлением старой неприязни.
"Если они занимаются черной магией, - говорил он, - то почему же
тогда позволяют себя изгонять? А если нет, то за что держать на
них зло? И нет тогда зла и в них! Черт возьми! Пускай люди чтут
тех богов, до которых у них есть охота!"
По пригласительному, полному учтивости жесту Гайдрайта Конан
опустился в кресло из слоновой кости, предложив Альбине сделать
то же самое. Но девушка села на золоченый стульчик у его ног,
будто чувствуя себя здесь в большей безопасности. Подобно
большинству ортодоксальных митроистов, с детства устрашаемых
леденящими душу рассказами о изуверствах негодяев из мрачных
святилищ с человекоподобными божками, она чувствовала
инстинктивный страх перед служителями Ассуры и их религией.
Гайдрайт стоял перед ними, почтительно склонив обнаженную голову.
- Какие будут повеления, Ваше Величество?
- Сначала поесть, - ответил король, и хозяин комнаты ударил
серебряной палочкой в золотой гонг.
Еще не успели затихнуть мелодичные звуки, как из занавешенных
портьерами дверей появились четыре фигуры в капюшонах, несущие
серебряный столик на четырех ножках, полный дымящихся яств и
хрустальных кубков. С низким поклоном они поставили его перед
Конаном, который вытер об одежду руки и с нескрываемым
удовольствием щелкнул языком.
- Осторожнее, Ваше Величество! - боязливо шепнула Альбина. -
Говорят, они едят человеческое мясо!
- Ставлю пари на все мое королевство, что это не что иное, как
телячья печень, - ответил ей Конан. - Ну же, за дело, девочка! Ты
что, - хочешь умереть с голода?
Выслушав эту отповедь и к тому же видя яркий пример человека, чье
слово для нее становилось высшим законом, княжна с аппетитом
принялась за еду, как только увидела, что ее владыка стал
поглощать куски мяса и пить вино с таким видом, словно во рту у
него ничего не было по крайней мере дня два.
- Вам, жрецам, не занимать мудрости, - произнес Конан с набитым
мясом ртом и зажатой в руке большой телячьей костью. - Мне нужна
ваша помощь: я хочу вернуть себе трон Акулонии.
Гайдрайт уныло покачал головой, отчего король вдруг ударил по
столу кулаком в порыве гнева.
- Да что за черт!? Что это случилось с мужчинами Акулонии?
Сначала - Сервейс... а теперь и ты! Вы что - способны только
крутить и качать своими дурными головами, вместо того, чтобы
думать, как прогнать этих псов?
Жрец вздохнул и неторопливо ответил:
- Господин мой! Мне больно об этом говорить, но ничего не
поделаешь: вольность Акулонии подошла к концу. Да что там, -
теперь может кончиться вольность всего света! Как в давние
времена, мир сейчас вступает в эпоху неволи и страха.
- Что ты имеешь в виду? - спросил сбитый с толку Конан.
Гайдрайт упал в кресло, и, опершись локтями о колени, уставился
в пол.
- Против тебя объединились не только предавшее тебя дворянство
Акулонии и немедийская военщина, - поведал он, - но и колдовство,
холодная черная магия страшного потустороннего мира. Жуткая
фигура поднялась вновь из темноты прошлого, и нет сейчас сил,
способных ей противостоять...
- Да что ж ты имеешь в виду, черт возьми!? - повторил Конан.
- Я говорю о Ксалтотуне из Архерона, умершего три тысячи лет
назад и которого теперь вновь носит земля.
Король Акулонии молчал, но перед глазами его мгновенно появился
образ - спокойное, нечеловечески красивое лицо. И вновь его
посетило непонятное предчувствие, что лицо это он уже где-то
видел, точно так же, как и звук слова "Архерон", затрагивающий
струны неясных воспоминаний.
- Архерон... - повторил он. - Ксалтотун из Архерона... Но ты
шутишь? Архерон - это легенда, которой уже много сотен лет, и
ничего более. Я вообще часто думал, что это простая фантазия...
- Нет. Он был черной правдой. Империей чародеев, практикующих
такие вещи, о которых даже сгинула память. Он был сметен с лица
земли дикими западными племенами, давшими после этого начало
нашему и соседним государствам. Чернокнижники Архерона
подчинялись отвратительному некроманту, хранителю наиболее
чудовищных и зловещих магических знаний, полученных прямо от
самих демонов. И из всех чернокнижников того проклятого
королевства ни один не мог сравниться по силам с Ксалтотуном из
города Питон.
- Но каким же способом его тогда удалось уничтожить? -
скептически поинтересовался Конан.
- С помощью источника космической энергии, который у него украли
и обратили против него самого. С той же помощью он теперь
вернулся к жизни, и никто его сейчас не в силах победить.
Альбина, закутанная в черный плащ палача, с беспокойством
поглядывала то на короля, то на его собеседника, совершенно не
понимая, о чем идет речь. Конан гневно потряс головой.
- Ты смеешься надо мной, - буркнул он. - Если Ксалтотун умер три
тысячи лет назад, как он может быть тем помогающим Немедии
человеком? Скорее, это какой-то шарлатан, присвоивший его имя.
Гайдрайт наклонился над небольшим столиком из слоновой кости и
открыл стоявший на нем золотой ларец. Теперь в руке его что-то
поблескивало в мягком свете свечей - это была большая золотая
монета старинного вида.
- Ты видел Ксалтотуна без маски? Тогда посмотри на это. Это
монета, отчеканенная в древнем Архероне за пятьсот лет до его
упадка. Проклятая империя так была насыщена магическими чарами,
что даже эта монета имеет магическую силу.
Конан взял монету в руки и мрачно посмотрел на нее. Не было
никаких сомнений в том, что она очень старая. За свою беспокойную
жизнь Конан держал в ладонях много разных монет и неплохо
разбирался в их происхождении. Буквы и изображение здесь, однако,
не были истерты, а образ на одной из сторон монеты до сих пор
сохранил четкость и выразительность. Король Акулонии шумно
выдохнул воздух сквозь сжатые зубы - в комнате только что было
тепло, а сейчас по коже его побежали мурашки. Образ представлял
собой точно переданный в металле портрет бородатого мужчины со
спокойным, нечеловечески красивым лицом.
- Черт побери! Это он!
Теперь стало ясно, откуда было это чувство, что он уже видел это
лицо, - много лет назад, в далеком краю, он уже держал в руках
точно такую же монету. Но он пожал плечами и пробурчал:
- Удивительное сходство... но, может быть, чтобы воспользоваться
именем великого чародея, кто-нибудь сделал свое лицо похожим на
него?
Однако он произнес это без особой уверенности. Один лишь вид
древней монеты потряс основы его миропонимания. Конан понял, что
это правда, проступающая сквозь туман иллюзий - чернокнижник был
жив, торжествуя победу сил дьявола над здравым смыслом.
- Я согласен, мы не можем точно утверждать, что это и есть именно
Ксалтотун из Питона, - сказал Гайдрайт. - Но доподлинно известно,
что это он вызвал демонов, заставивших содрогнуться недра Земли и
обрушиться скалы над Валкой... и он послал в твой шатер сына
тьмы.
Конан взглянул на него исподлобья.
- А ты откуда знаешь?
- Служители Ассуры знают тайные способы добывания вестей. Это
наша тайна... Ну что, понимаешь ли ты теперь безнадежность
попытки объединения своих подданных для возвращения трона и
короны?
Конан оперся подбородком о кулаки и опустил глаза. Альбина
внимательно смотрела на него, ошеломленно пытаясь разобраться в
лабиринте мучающих его проблем.
- Так что - на всем свете нет чернокнижника, способного одержать
верх над магией Ксалтотуна?
Гайдрайт отрицательно покачал головой.
- Нет. В противном случае мы, служители Ассуры, знали бы об этом.
Люди считают, что вера наша происходит от древнего студжийского
культа Змеи. Это ложь. Наши предки прибыли из Вендхии, из-за моря
Виолетт и далеких гор Гиммелии. Мы - сыновья Востока, а не юга, и
только нам ведомо о мудрецах нашей прародины, знающих и умеющих
больше любого мудреца запада. Но даже самый сильный из них -
всего лишь паутина на ветру против черной силы Ксалтотуна.
- Но его уже один раз одолели, - уперся Конан.
- Да, но против него были обращены силы Вселенной. А сейчас их
источник вновь вернулся в его руки, и он будет беречь его пуще
прежнего, чтобы его вновь не украли.
- Так что ж это за проклятый источник силы? - произнес
заинтригованный Конан.
- Зовется он Сердцем Арумана. Когда пал Архерон, дикий шаман,
укравший эту вещь у Ксалтотуна и обративший ее против могучего
чернокнижника, спрятал Сердце в тайнике, в пещере, и впоследствии
возвел над этим местом небольшое святилище. Проходило время,
святилище перестраивалось, становилось все более высоким,
просторным и красивым, но всегда оставалось на своем
первоначальном месте, хотя все уже забыли, почему. Память о
магическом символе, укрытом под святилищем, исчезла из памяти
обычных людей и сохранилась лишь в записках жрецов и
эзотерических книгах. Откуда появилось Сердце - не знает никто.
Одни считают, что это и в самом деле сердце бога, другие - что
звезда, давным-давно упавшая на Землю.
Когда магия жрецов бога Митры подвела против магии немедийского
культа Альтаро, которому в свое время служил Ксалтотун, они
припомнили древнюю легенду о Сердце, и верховный жрец Митры
вместе со своим учеником спустился в мрачный и страшный склеп под
святилищем, никем не посещаемый уже три тысячелетия. В старинных,
оправленных в железо фолиантах, таинственными символами
рассказывающих о Сердце, было написано о демоне мрака,
оставленном здесь на страже давно умершим шаманом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31