В слабо освещенном входном холле Железной
Башни раскрылись двери, и через них проследовала человеческая
фигура.

Изнутри башня выглядела точно так же, как и снаружи: ничем
не украшенные серые массивные стены. Плиты пола были основательно
издолблены ногами многих поколений заключенных и стражников, а
сводчатый потолок освещался мутным мерцанием вставленных в
кронштейны факелов.

Человек, вошедший в коридор, уже одним своим видом вызывал
какой-то суеверный ужас. Это был рослый, крепко сложенный
мужчина, одетый в черную облегающую накидку из шерсти и широкий
плащ. Голову его прикрывал ниспадающий на плечи черный капюшон с
прорезями для глаз, а на плече он нес тяжелый топор, с виду
напоминающий алебарду.

В противоположном конце коридора его ожидал, склонившись под
тяжестью пики и лат, сгорбленный старец с обличьем горца.
- А ты не так пунктуален, как твой предшественник, - буркнул он
вошедшему. - Уже пробило полночь, и господа в масках поднялись в
комнату прекрасной госпожи. Ждут тебя.
- Эхо колокола еще не успело затихнуть, - возразил палач, - А
если я и не так скор на ноги, чтобы поспевать на каждую казнь,
то, смею тебя уверить, рука моя гораздо быстрее. Возвращайся к
своим обязанностям, старик, а мои - предоставь мне, а уж они-то,
видит бог, роскошнее твоих. Ты топчешься здесь в холодном
коридоре и стережешь ржавые двери темниц, а я пойду рубить самую
прекрасную голову в Тарантии...

Бормочущий что-то себе под нос дозорный поковылял дальше, а
палач продолжил свой неспешный путь. Через несколько шагов он
прошел остаток коридора, заметив краем глаза, что одна из дверей
слева от него открылась. Но он не придал этому значения, а когда
почувствовал, что что-то не в порядке, было уже поздно.
Его встревожила тихая кошачья поступь и шелест плаща позади,
но прежде, чем он успел обернуться, сильные руки сомкнулись на
его шее и задушили еще не родившийся крик. И в тот краткий миг,
который был ему еще отпущен, он осознал, в приступе страшной
паники, что сила его собственных пальцев - ничто по сравнению с
той, что неумолимо отнимала у него жизнь. А в довершение всего
закатывающимися глазами он разглядел погружающийся в его грудь
стилет.
- Тварь немедийская! - раздалось над его ухом. - Не отрубить тебе
больше ни одной головы!
Это были последние слова, которые он услышал в жизни.
В обширной каменной комнате, освещенной лишь факелами, с
которых капала смола, трое мужчин стояли вокруг лежавшей у их ног
молодой женщины, откинувшейся на ворох соломы, служившей ей
тюремной постелью. Одетая только в холщовую рубашку, со
связанными позади руками, она со страхом смотрела вверх.
Золотистые волосы волнами спадали на ее белые плечи, и даже
мутный свет пламени и вызванная ужасом бледность не могли скрыть
ее необыкновенной красоты. Широко открытыми глазами она
вглядывалась в окружившие ее фигуры. Они были в масках и плащах,
но она знала их всех, хотя это теперь не могло принести ей
избавленья.
- Наш милосердный господин дает тебе еще один шанс, княжна, -
произнес самый высокий из них, разговаривая по-акулонски совсем
без акцента. - Он повелел передать тебе, что если ты все-таки
смиришь свою гордую бунтарскую душу, он примет тебя в свои
объятия. А если нет... - и он жестом указал на покрытый черными
потеками и пятнами растрескавшийся пень в центре комнаты.
Альбина задрожала и побледнела, попытавшись еще сильнее вжаться
спиной в холодную каменную стену. Каждая частица ее молодого тела
кричала жаждой жить. "Валериус тоже молод и красив..." -
повторяла она в душе, ведя сама с собой схватку за сохранение
жизни. - И его любят женщины..." Но она не решалась произнести
слов, защитивших бы ее прекрасное тело от окровавленного пня и
топора палача. Она не могла принять эту долю, прекрасно зная,
что одна лишь мысль об объятиях Валериуса приводила ее в ужас
больший, чем страх смерти. Она твердо покачала головой,
прислушиваясь к тому, что было для нее сильнее инстинкта жизни.
- Тогда нечего больше думать! - нетерпеливо закричал другой
присутствующий с резким немедийским произношением. - Где же
мастер?
Словно в ответ на его слова двери каземата тихо открылись и в их
проеме появился огромный, похожий на тень, вселяющий страх
силуэт.
При виде этого замораживающего кровь в жилах зрелища у Альбины
помимо ее воли вырвался полузадушенный крик, а все остальные
несколько мгновений стояли молча, словно пришелец в маске вызвал
у них неосознанный страх: сквозь прорези в капюшоне были видны
горевшие огнем глаза, которые по очереди останавливались на
каждом из присутствующих, отчего по спинам у них пробегала
холодная неприятная дрожь.
Потом высокий опомнился и, схватив несчастную девушку, швырнул ее
на середину комнаты. Она закричала и попыталась вырваться, но он
безжалостно повалил ее на колени и положил ее золотоволосую
голову на окровавленный пень.
- Чего ты ждешь, палач? - гневно закричал он. - Делай свое
дело!..
Ответом ему был громкий взрыв неописуемо зловещего хохота. Все
присутствующие - даже стоявшая на коленях, с неестественно
повернутой головой девушка - замерли, вглядываясь в скрытую плащом
и капюшоном фигуру.
- Что значит этот неучтивый смех, мерзавец? - дрожащим от злости
голосом спросил высокий.
Человек в одежде палача сорвал с головы капюшон и швырнул его на
пол. Потом, опершись плечами в закрытые двери, он медленно
поднял топор.
- Ну что - узнаете меня, грязные псы? - прогремел его голос. -
Узнаете ли вы меня?
Тишину, не прерываемую даже звуком дыхания, разорвал резкий
истерический крик Альбины, сумевшей вырваться из ослабевших рук
мучителя:
- Король! О, господи! Это же король!
Трое мужчин продолжали стоять, как вкопанные.
- Конан!.. - выдавил старший из них тоном человека, не уверенного
в своем рассудке. - Это король или его дух? Что это за
дьявольская выходка?
- Дьявольская выходка, чтобы покончить с такими тварями, как вы!
- закипая, ответил Конан. Губы его растянулись в злобной улыбке,
а в глазах заплясали языки адского пламени.
- Ну же, ближе к делу, господа! У вас есть мечи, а у меня - этот
тесак. Ну! Я думаю, этот мясницкий топор как раз подойдет для
разделки ваших туш, дорогие рыцари!
- Вперед! - зарычал акулонец в маске, выхватывая свой меч.
- Это Конан... и либо он, либо мы сейчас должны умереть!
Двое немедийцев, теперь тоже оправившихся от оцепенения, достали
мечи и бросились на Конана.
Топор палача не был самым удобным оружием для такого боя, но
король Акулонии владел им легко, как секирой, а быстрые
движения его ног в постоянной смене позиций расстроили все планы
противников об окружении с трех сторон.
Он ударил обухом топора по голове одного из нападавших, и пока
тот пытался вновь найти равновесие и отступить, заслонившись
мечом, разрубил ему панцирную грудь. Другой немедиец споткнулся,
и топор раскроил ему череп. Мгновением позже высокий акулонец был
уже зажат в угол, где беспорядочно отражал удары топора, не
догадываясь, однако, позвать на помощь.
Неожиданно левая рука Конана выстрелила вперед и сорвала с
противника маску, обнажив лицо.
- Подлец! - заскрежетал зубами король. - Я был уверен, что это
ты, Здрайк! Проклятый предатель! Даже эта грязная сталь слишком
роскошна для твоей гнусной головы! Так сдохни, как сдыхают
злодеи!
Топор описал страшную дугу, и акулонец с криком упал на колени,
схватившись за хлещущий кровью обрубок правой руки, а лезвие
прошло по инерции дальше и погрузилось в бок несчастного,
открывая рану, из которой начали вываливаться внутренности.
- А теперь лежи здесь и истекай кровью, - процедил Конан, с
отвращением опуская топор. - Пойдем, княжна!
Он наклонился, перерезал путы на ладонях Альбины и, подняв ее на
руки, словно ребенка, вышел прочь. Она истерически плакала,
сжимая его шею в спазматическом объятии.
- Успокойся! - бормотал он. - Мы еще не ушли. Нужно добраться до
подземного хода... А, дьявол! Они услышали голоса и шум даже
сквозь стены!
В глубине коридора раздался лязг железа, а сводчатый потолок
отозвался отзвуком шагов и криков. Навстречу им бежала
сгорбленная фигура, в высоко поднятой руке которой пылала свеча.
Бежавший приблизился, и свет упал прямо на беглецов. Конан с
проклятием бросился вперед, но старый дозорный, побросав пику и
щит, удрал, как перепуганный заяц, громко и хрипло вопя изо всех
сил. Ответом ему были отдаленные крики стражи.
Конан быстро повернулся и поспешил в противоположную сторону.
Теперь о подземном ходе думать не приходилось. Но он хорошо знал
подземные лабиринты этой башни - он часто здесь был еще до того,
как стал королем. Свернув вбок и сделав небольшой крюк по
обходным коридорам, он вновь вынырнул в нужном ему проходе - на
расстоянии каких-нибудь нескольких шагов виднелись тяжелые
запертые ворота, охраняемые бородатым солдатом в полупанцире и
шлеме. Он немного отклонился от поста и вглядывался в ту сторону,
откуда приближался шум и мерцание факелов, обернувшись к Конану
спиной.
Тот не стал колебаться. Опустив девушку на землю, он взял в руки
захваченный у одного из поверженных перед этим противников меч и
бесшумно бросился вперед. Но в последнее мгновение стражник
обернулся, вскрикнул от неожиданности и страха и поднял пику. Но
это не помогло - Конан успел нанести удар - шлем и череп
мгновенно лопнули, и тело беззвучно рухнуло наземь.
В мгновение ока Конан отбросил тяжелый массивный засов,
блокирующий двери, - на это не хватило бы сил и у двух обычных
людей, и позвал Альбину, тотчас подбежавшую. Схватив ее за руку,
он выскочил наружу, и они исчезли в ночном мраке.
Перед ними была узкая и темная, как пещера, аллея, ограниченная с
одной стороны стеной башни, из которой они только что выбрались,
а с другой - сомкнутыми стенами домов. Нужно было спешить, и
Конан рванулся вперед, оглядывая окрестности в поисках окон или
дверей, но ничего не было видно.
Ворота башни у них за спиной с треском распахнулись, и из них
выскочили солдаты, в блестящих панцирях которых дрожали отсветы
огня факелов. Оглядев все вокруг, они разбежались в разные
стороны, не в состоянии окинуть взглядом темноту, рассеиваемую
светом факелов всего на несколько шагов. Постояв в
нерешительности, они бросились в направлении, противоположном
тому, куда скрылись беглецы.
- А, черт! - тихо сказал король, убыстряя шаги. - Найти бы хоть
какую-нибудь щель в этой проклятой стене... Дьявол! Ночная
стража!
В том месте, где аллея выходила на узкую улочку, были видны блеск
факела и освещенные им стальные фигуры.
- Стой, кто идет? - раздался властный окрик, и Конан яростно
зашипел, уловив ненавистный немедийский акцент.
- Держись за мной, - тихо приказал он девушке. - Нужно успеть
пробиться через этот заслон, пока нас не окружили с другой
стороны.
И с мечом в руках он бросился навстречу приближающимся
стражникам. Его преимуществом была неожиданность. Кроме того,
силуэты врагов были высвечены огнями улицы, он же на фоне темной
аллеи был для них неразличим. Он появился рядом с ними внезапно
и, покуда они не успели ничего понять, стал с молчаливым
ожесточением рубить направо и налево.
Его единственным шансом было пробиться через порядок неприятеля,
пока он не успел сомкнуть ряды. Их было человек шестеро -
ветераны пограничных войн в полной боевой выкладке, и их инстинкт
схватки мог быстро преодолеть первоначальное замешательство. Но
трое уже упали, когда остальные сумели уяснить, что имеют дело
всего лишь с одним противником, но они и без этого реагировали
отлично. Звонкий лязг стали сменялся оглушительным звоном, когда
удар Конана приходился в шлем или панцирь кого-либо из них. Он
видел в темноте лучше их, а в мутном свете его мгновенно
перемещающийся с места на место силуэт представлял собой очень
трудноуязвимую цель. Свистящие мечи немедийцев рассекали только
воздух, или, в крайнем случае, разметавшиеся волосы. Но его
собственные атаки по натиску и силе походили на ураган.
За его спиной уже начали раздаваться крики приближающихся со
стороны башни солдат, а впереди проход заслоняла все еще
ощетинившаяся мечами стальная стена. Уяснив, что через несколько
секунд ему ударят в спину, Конан удвоил скорость и силу ударов, -
он молотил, словно кузнец по наковальне. И вдруг он заметил, что
в рядах противника появилась брешь, а за их спинами вынырнули из
темноты странные темные силуэты. Раздался громкий отголосок
мощных ударов, блеснула в темноте сталь, и к небу вознесся крик
смертельно раненных в спины людей - на каменных плитах аллеи,
извиваясь в агонии, лежали поверженные враги. Неожиданно из мрака
к Конану подскочила закутанная в плащ фигура. Он поднял меч,
заметив в ее руке отблеск металла, однако другая протянутая к
нему ладонь была пуста. Неизвестный громко прошептал:
- Сюда, Ваше Величество! Быстрее!
Удивленный Конан пробормотал проклятие, но, подхватив на руки
Альбину, последовал за незнакомцем, - не было нужды оставаться на
виду у человек пятнадцати бегущих сюда от Железной Башни солдат.
В сопровождении таинственных фигур в черном он бежал по темной
аллее, неся княжну, как ребенка. О своих проводниках он не смог
узнать ничего, кроме того, что на них были длинные плащи с
капюшонами. Недоверие и подозрительность, правда, ненадолго
проснулись в его душе, но, понимая, что они оказали ему большую
услугу, он молча двигался вместе с ними.
Словно прочитав его мысли, предводитель закутанных в черные
одеяния людей слегка коснулся его руки:
- Не бойтесь, Ваше Величество, мы ваши верные подданные.
Голос был незнакомым, но выдавал происхождение из центральных
областей Акулонии.
Сзади раздались яростные крики стражников, обнаруживших трупы
своих товарищей и бросившихся вслед беглецам, силуэты которых
были теперь различимы в свете соседней улицы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31