Дженни кивнула, чувствуя внутри некий холод, как бывало с ней в
минуты, когда она пыталась сотворить заведомо непосильную для себя магию и
заранее готовилась к худшему.
Они пересекли грязный двор (гвалт в доме усилился), затем Джон
поцеловал ее и, повернувшись, влепил подкованный железом сапог в маленькую
дверь.
Они ворвались внутрь, как разбойники, грабящие ад. Горячий влажный
смрад ударил Дженни в лицо, и сквозь него - резкий медный запах
свежепролитой крови. Шум стоял невероятный, после ночной темноты дымный
огонь в огромном очаге показался ослепительным. Масса тел бурлила у двери
напротив, тусклые блики отскакивали от маленьких стальных ножей, стиснутых
влажными ладошками.
Гарет был прижат толпой к косяку. Он явно прокладывал путь наружу,
но, добравшись до двери, видно, сообразил, что, прорвавшись к очагу, он
неминуемо будет окружен. Его левая рука была обмотана для защиты какими-то
тряпками, а в правой был пояс, пряжкой которого он хлестал мьюинков по
лицам. Его собственное лицо, все в порезах и укусах, было залито кровью;
смешиваясь с потом, она испятнала рубаху Гарета до такой степени, что
казалось, будто у юноши перерезано горло. Безоружные серые глаза были
полны ужаса и отвращения.
Напирающие мьюинки верещали как проклятые. Их было не менее полусотни
- все вооруженные маленькими стальными ножами и заостренными раковинами.
Ворвавшись вслед за Джоном, Дженни видела, как одна женщина кинулась
к Гарету и полоснула его под коленки. Его ноги уже кровоточили от дюжины
порезов, в башмаках липко хлюпало. Юноша пнул нападающую в лицо, и она
отлетела в толпу - та самая старуха, которую едва не застрелил Джон.
Молча Аверсин рванулся во вздымающуюся смердящую толпу. Дженни
кинулась вслед, прикрывая ему спину. Кровь брызнула на нее после первого
взмаха меча, а гвалт вокруг стал вдвое громче. Мьюинки были маленьким
народцем, хотя некоторые из их мужчин достигали роста самой Дженни. Не в
силах рубить эти бледные вялые личики, она била древком алебарды во
вздутые маленькие животы, и мьюинки катились, падали, задыхаясь рвотой и
кашляя. Но их было слишком много. Перед боем Дженни подоткнула свои
выцветшие юбки до колен и теперь чувствовала, как в голые щиколотки
вцепляются руки упавших. Один мужчина ухватил тесак, лежащий на каменном
столе среди прочих орудий мясника, и попытался искалечить ее. Удар
алебарды раскроил ему лицо от скулы до нижней челюсти. Мьюинк закричал, и
рот его зиял, как вторая рана. Запах крови был повсюду.
Пересечь комнату было делом нескольких секунд.
- Гарет! - взвизгнула Дженни, но он замахнулся на нее ремнем - ростом
она не слишком отличалась от мьюинков, вдобавок юноша был без очков.
Дженни отбила удар алебардой, пояс намотался на древко, и она вырвала его
из рук Гарета.
- Это Дженни! - крикнула она, в то время как меч Джона летал вокруг,
обрызгивая теплыми каплями. Схватила юношу за худую кисть и потащила его
вниз по ступенькам, в комнату.
- Теперь бежим!
- Но мы же не можем... - начал он, оглядываясь на Джона, и она
толкнула его к двери. После мгновенной борьбы (не хотелось выглядеть
трусом, бросающим своего спасителя) Гарет все-таки побежал. Пробегая мимо
стола, он прихватил с него мясницкий крюк и теперь отмахивался на ходу от
лезущих бледных лиц и тычков крохотных стальных лезвий. Три мьюинка
охраняли дверь, но с визгом шарахнулись от длинного оружия Дженни. Она
слышала, как сзади визжащий гвалт взвился в диком крещендо. Джон снова был
в меньшинстве, и желание драться рядом с ним потащило Дженни назад, как
волосяной аркан. Но она только рванула дверь и поволокла Гарета бегом
через низину.
Гарет уперся в страхе.
- Где лошади? Как же мы...
Для своего роста Дженни была очень сильной. Она толкнула его, чуть не
опрокинув.
- Потом спросишь!
Уже маленькие фигурки набегали, спотыкаясь, спереди из темноты леса.
Ил под ногами присасывал подошвы, а она тащила Гарета к тому месту, где ей
одной были видны три лошади. Дженни услышала его изумленный вскрик, когда
они, разрушив заклятие, подбежали к животным вплотную.
Пока юноша вскарабкивался в седло Молота Битвы, Дженни взлетела на
Лунную Лошадку, схватила повод Оспри и, пришпорив, бросила коня к дому,
разбрызгивая грязь. Пронзительно, чтобы перекрыть визгливый гвалт внутри,
она крикнула: "ДЖОН!" Минуту спустя клубок тел извергся из низкой двери,
как свора повисших на медведе собак. Белое сияние ведьминого огня
выхватило из темноты меч - дымящийся и мокрый по самую рукоятку, лицо
Аверсина, залитое своей и чужой кровью, клубы пара от прерывистого
дыхания. Мьюинки висели на его поясе и руках, пытаясь прорезать или
прокусить кожу доспеха.
С визжащим воплем нападающей чайки Дженни налетела на них, ударив
алебардой, как косой. Мьюинки рассыпались, шипя и мяукая, и Джон, стряхнув
последних, кинулся в седло Оспри. Крохотный мьюинк метнулся за ним и
вцепился в стремя, пытаясь ударить всадника в пах маленьким ножом из
заостренной раковины. Джон взмахнул рукой (шип на браслете угодил
мальчишке в висок) и смахнул мьюинка, как смахнул бы крысу.
Дженни резко развернула коня и погнала его в конец низины, туда, где
Гарет все еще взбирался на спину Молота Битвы. С точностью цирковых
наездников она и Джон подхватили поводья мощного гнедого мерина с двух
сторон, и все трое канули в ночь.

- То, что надо! - Аверсин обмакнул палец в лужу дождевой воды и
стряхнул каплю на железную сковороду, опасно покачивающуюся над костром.
Удовлетворенный шипением, примял ком кукурузного теста и шлепнул
получившуюся лепешку на раскаленную поверхность. Затем поглядел на Гарета,
изо всех сил старающегося не закричать, пока Дженни лила ему на рану
жгучий настой календулы. - Теперь ты можешь сказать, что видел Аверсина
Драконью Погибель улепетывающим от сорока недомерков.
Его перевязанная рука утрамбовала еще одну лепешку, и серый рассвет
отразился в стеклах очков, когда он ухмыльнулся.
- Они за нами не погонятся? - слабым голосом спросил Гарет.
- Сомневаюсь. - Аверсин снял кусочек теста с шипастого браслета. - У
них сейчас своих мертвецов хватает - ешь не хочу.
Юноша сглотнул, борясь с тошнотой, хотя сам видел орудия, лежавшие на
столе в доме мьюинков, и не сомневался в том, что они могли для него
означать.
По настоянию Дженни после бегства они перенесли лагерь подальше от
пещерной темноты лесов. Рассвет застал их на краю болота. Покрытая
ледяными рубцами вода среди черных камышей отражала стальное небо.
Дженни работала холодно и устало, налагая заклятия на лагерь, затем
раскрыла свою лекарскую сумку, поручив Джону заняться завтраком. Гарет
порылся в своем багаже, ища искривленные треснувшие очки, чудом выжившие в
памятной битве среди руин на севере, и теперь они косо и печально сидели
на кончике его носа.
- Раньше они были тихим народцем, - продолжал Аверсин, подходя к
скарбу, на котором сидел юноша, в то время как Дженни бинтовала его
порезанные колени. - Но когда королевские войска ушли из Уинтерлэнда, их
селения стали грабить бандиты - забирали все подчистую. Для вооруженного
мужчины мьюинки никогда не были противниками, но всей деревней запросто
могли кого-нибудь обмануть, а еще лучше - подождать, пока уснет, и
перерезать горло спящему. В голодные времена одной бандитской лошадью вся
деревня могла питаться неделю. Я думаю, началось это именно с лошадей.
Гарет снова сглотнул; вид у него был, как у больного.
Джон взялся обеими руками за обложенный металлическими пластинами
пояс.
- Обычно они нападают перед рассветом, когда спишь без задних ног.
Поэтому я и переменил стражу - чтобы они имели дело не с тобой, а со
мной... Тебя ведь шептун выманил из лагеря, так?
- Я... Да, наверное. - Гарет уставился в землю, тень легла на его
осунувшееся лицо. - Я не знаю. Это было что-то...
Дженни почувствовала, как он содрогнулся.
- Да я сам их видел всего раз или два... Джен?
- Раз, - коротко ответила она, ненавидя память об этих хнычущих
тварях, крадущихся из темноты.
- Они принимают любую форму, - сообщил Джон, садясь на землю рядом с
ними и обхватив руками колени. - Так вот, один из них прикинулся Дженни;
хорошо еще, что она спала рядом... Полиборус говорит в своих
"Аналектах"... если, конечно, тот обрывок не был из Теренса, "О
призраках"... что они влезают в мечты человека и принимают образы,
которые там видят. Так вот из Теренса (или все-таки из Полиборуса?.. но не
Кливи - для Кливи это было бы слишком точно!) ...словом, я понял так, что
кем бы они ни были, а раньше встречались реже.
- Я не знаю, - тихо сказал Гарет. - Я, например, о них вообще ничего
не слышал. Как и о мьюинках. Оно заманило меня в лес и напало... Я
побежал... но дорогу в лагерь уже не нашел... а потом увидел свет в этом
доме... - Он замолчал и передернул плечами.
Дженни закончила перевязку. Раны были неглубокие, как и те, что
усеивали руки и лицо Джона, но среди ножевых порезов попадались
подковообразные оттиски человеческих зубов - оружия не менее опасного, чем
отравленные стрелы, во всяком случае, в этом климате. Дженни и сама
получила несколько укусов, кроме того, мышцы ее сводило судорогой
усталости - вот о чем, надо полагать, ни разу не поминали баллады Гарета.
А опустошенность после убийства - словно только что сплела заклинание
смерти! Об этом, конечно, тоже ни слова... В балладах положено убивать с
безмятежной, благородной храбростью...
Сегодня она умертвила по меньшей мере четыре существа, виноватые лишь
в том, что родились и выросли в людоедском племени, а скольких еще
искалечила... Эти тоже обречены - либо загниют раны, либо добьют свои же
собратья.
Чтобы выжить в Уинтерлэнде, ей пришлось стать весьма умелой убийцей.
Но чем больше занималась она целительством, чем больше узнавала магию и
жизнь, из которой магия возникла, тем большее отвращение испытывала она к
искусству убийства. Слишком часто видела она, что смерть делает с теми,
кто убивает небрежно и без колебаний.
Серые болотные воды светлели, отражая заоблачный рассвет. С мягким
взмахом сотен крыльев поднялись с ночевок дикие гуси - снова искать дорогу
в бесцветных небесах. Дженни вздохнула, усталая до последней степени. Пока
они не пересекли великую реку Уайлдспэ, об отдыхе можно только мечтать.
Гарет сказал тихо:
- Аверсин... лорд Джон... Я... сожалею. Я не понимал, что происходит.
- Он вскинул серые глаза, утомленные и несчастные за треснувшими стеклами
очков. - И вас я тоже не понимал. Я... я ненавидел вас за то, что вы
оказались совсем другим...
- Тоже мне новость! - осклабившись, сказал Джон. - Просто меня это не
интересовало... Меня интересовало, чтобы ты остался жив в этих землях. А
что я оказался другим... Ну, ты знал только то, что ты знал, а знал ты
песенки. Я думаю, то же самое было и с Полиборусом, и с Кливи, и с
прочими... Кливи, например, пишет, что медвежата рождаются бесформенными,
а медведица как бы вылепляет их языком, облизывая. Но я-то ему не поверю,
потому что видел новорожденных медвежат... Хотя насчет львов он, пожалуй,
прав, что они рождаются мертвыми...
- Ничего подобного, - сказал Гарет. - Отец однажды завел ручную
львицу, когда я был маленький, все львята родились живыми. Похожи на
больших котят. И пятнистые.
- Серьезно? - Аверсин был бесконечно рад добавить еще один клочок к
своей сорочьей коллекции знаний. - Нет, я не говорю, что древние
драконоборцы не были героями. Может быть, и Селкитар, и Антара Воительница
в самом деле скакали на дракона с мечами, в золотой броне, в плюмажах...
Просто сам я действовал по-другому. А если бы у меня был выбор, я бы
вообще не стал драться ни с каким драконом, просто меня никто не
спрашивал. - Он ухмыльнулся и добавил: - Ты уж прости, что так вышло.
Гарет ухмыльнулся в ответ.
- Я, наверное, родился под несчастливой звездой, - сказал он
несколько смущенно. Затем поколебался, явно решаясь в чем-то признаться. -
Аверсин, послушайте... - Тут он запнулся и вдруг закашлялся, потому что
ветер сменил направление и обдал гарью всех троих.
- Божья Праматерь, лепешка! - Аверсин вскочил и кинулся к огню с
ужасающими проклятиями. - Джен, я не виноват...
- А кто? - Дженни куда менее торопливо подошла к костру помочь
отскоблить последние черные комки со сковороды. - Хотя ты прав - сама
виновата, нашла кому поручить. Займись лучше лошадьми...
Она зачерпнула в чашку муки. И хотя лицо ее хмурилось, но взглядами
они встретились - как поцеловались.

4
Следующие несколько дней Дженни с интересом присматривалась к тому,
как меняется отношение Гарета к ней и к Джону. Казалось, юноша вернулся к
дружеской доверчивости, установившейся было между ним и ею сразу после
избавления от бандитов в развалинах города, пока он не узнал, кем
доводится Аверсину его избавительница. Однако кое-что в его поведении было
новым. Гарет явно нервничал, внезапно замолкал посреди разговора. Если он
и солгал о чем-то в Холде, то теперь горько сожалел об этом, хотя и не
настолько, чтобы во всем признаться.
Как бы там ни было, но Дженни еще в день освобождения Гарета от
мьюинков почувствовала, что скоро все выйдет наружу. Джон уехал вперед
разведать разрушенный каменный мост, перекрывающий бурное течение
Змеи-реки, оставив их одних с запасными лошадьми и мулами среди хмурого
молчания зимних лесов.
- Насколько шептуны материальны? - спросил негромко Гарет и поглядел
через плечо, словно ожидая увидеть ужас вчерашней ночи, вытаивающий в
дневную реальность из тумана между деревьями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41