.. И так было
всегда, насколько я помню. Она иногда лгала ему, что начинает находить в
охоте удовольствие, но, когда мне было четыре года, я подсмотрел, как она
перед самым выездом разорвала свою амазонку - - персиковую, с серой
выпушкой, - так боялась...
- Это была храбрая леди, - тихо сказала Дженни.
Гарет быстро взглянул ей в лицо и тут же отвел глаза.
- Прямой вины отца в этом не было, - сказал он, помолчав. - Но когда
это случилось, он решил, что виноват во всем он один. Она упала вместе с
лошадью на камни, а с дамского седла спрыгнуть можно лишь в одну сторону.
Она умерла через четыре или через пять дней. Это было пять лет назад. Я...
- Он запнулся, слова не желали выговариваться. - Я нехорошо повел себя с
ним после этого.
Он протер очки неуклюже и неубедительно: на самом деле он вытирал
глаза.
- Теперь-то я понимаю, что, будь мама чуть похрабрее, она бы просто
сказала ему, что не поедет ни на какую охоту. Не бояться быть высмеянным -
это тоже храбрость. Может быть, поэтому я и стал таким храбрецом, -
добавил он со слабой усмешкой. - Если бы я тогда понял, что отец винит
себя куда строже, чем я его виню... - Он пожал худыми плечами. - Если бы я
это понял тогда! Но тогда мне было всего-навсего тринадцать. А когда
наконец понял, было уже поздно - появилась Зиерн.
Священники Кантирита скрылись в одном из кривых переулков, зажатых
пьяными кренящимися строениями. Ребятня, дурачившаяся вокруг процессии,
успокоилась и вернулась к своим играм. Джон шел обратно по выложенным
елочкой замшелым камням мостовой, то и дело останавливаясь посмотреть на
новое диво: на краснодеревщика, ремонтирующего кресло на каменной тумбе,
на неистово жестикулирующих актеров, пока зазывала перед балаганом
выкрикивал прохожим наиболее лакомые кусочки интриги. "Никогда он не
научится, - усмехнувшись, подумала Дженни, - вести себя как герой из
легенды".
- Должно быть, тяжко тебе пришлось, - сказала она.
Гарет вздохнул.
- Через пару лет стало легче, - признался он. - Я возненавидел ее. А
потом она лишила меня даже ненависти. - Он покраснел. - А теперь...
Внезапно на площади возникло смятение, похожее на собачью драку.
Женский глумливый голос взвыл: "Шлюха!" - и Дженни резко обернулась.
Однако причиной крика было вовсе не отсутствие вуали на ее голове.
Маленькая женщина-гном с мягким облаком волос - абрикосовым в убывающем
свете дня - робко пробиралась к фонтану. Ее шелковые черные штаны были
закатаны до колен, чтобы не замочить их в лужах на продавленной мостовой,
а белая туника с богато расшитыми и заботливо заштопанными рукавами
говорила о высоком происхождении карлицы и о ее нынешней бедности. Она
приостановилась, оглядываясь и болезненно щурясь, затем снова двинулась к
фонтану. Маленькая округлая рука нервно стискивала дужку неумело несомого
ведра.
Кто-то завопил:
- Эй, миледь! Устала припрятанное зерно пролеживать? А слуги-то нынче
- дешевые!
Карлица снова остановилась и закрутила головой, словно ища обидчика,
- беспомощная и полуслепая при свете дня. Кто-то кинул в нее сухим
собачьим дерьмом. Она подпрыгнула, дернулась, узкие ступни в мягких
кожаных башмаках поскользнулись на влажном, неровном камне. Карлица
выронила ведро и, упав, быстро перевернулась на четвереньки. Одна из
женщин у фонтана под одобрительные смешки товарок спрыгнула с края и
пинком отбросила ведро подальше.
- Это научит тебя, как перекупать хлеб у честного люда!
Карлица торопливо подползла к ведру, но стоило ей протянуть руку, как
толстая блеклая женщина, самая горластая из сплетниц, облюбовавших фонтан,
отбила ведро еще дальше.
- И заговоры чинить против короля!
Карлица встала на колени, озираясь. Кто-то из ребятишек вылетел из
собравшейся вокруг толпы и дернул ее за волосы. Карлица крутнулась,
пытаясь ухватить его, но озорник уже сгинул. С другой стороны подскочил
еще один мальчишка, слишком увлеченный новой игрой, чтобы заметить
приближение Джона.
При первых признаках беспорядка Драконья Погибель повернулся к
стоящему рядом мужчине, татуированному выходцу с запада, чья одежда
состояла в основном из кожаного фартука, какие носят кузнецы, и вручил ему
три вафельных пирожных.
- Подержи, пожалуйста. - И, неторопливо пронизав давку вежливой
вереницей всевозможных "Простите... Позвольте...", перехватил второго
озорника как раз в тот момент, когда тот протянул руку к волосам карлицы.
Гарет уже предвидел, что сейчас произойдет: внешнее добродушие Джона
могло обмануть кого угодно, не одних только придворных Зиерн. Внезапно
схваченный мальчишка не успел даже завопить, как шлепнулся прямо в фонтан.
Чудовищный всплеск окатил всех без исключения женщин на ступеньках,
досталось и зевакам. Когда мальчишка вынырнул, кашляя и отплевываясь,
Аверсин, нагнувшийся за ведром, снова повернул к нему голову и сказал
дружески:
- Твои манеры так же грязны, как и твоя одежда. Непонятно, куда
только смотрит твоя мать. Так что купание тебе не повредит во всех
смыслах.
Он зачерпнул ведром воды и повернулся к мужчине, оцепеневшему с
пирожными в руках. На секунду Дженни показалось, что кузнец швырнет их
сейчас в фонтан, но Джон только улыбнулся ему - ослепительно, как солнце
на клинке, - и мужчина с недовольным видом отдал пирожные. Из глубины
толпы насмешливо закричала женщина:
- У гномихи - любовник!
- Благодарю, - с любезной улыбкой сказал Джон кузнецу. - Извини, что
бросил мусор в фонтан, и вообще...
Держа пирожные на весу, он спустился со ступеней и двинулся рядом с
карлицей в сторону ее переулка. Дженни, сопровождаемая Гаретом, поспешила
вслед, на ходу отметив, что теперь никто не осмеливается к ним
приблизиться.
- Джон, ты неисправим, - сказала она. - С тобой все в порядке?
Последний вопрос предназначался карлице, торопливо семенящей
короткими кривыми ножками, чтобы не отстать от Драконьей Погибели.
Она подняла на Дженни бледные, почти бесцветные глаза.
- О да! Спасибо. Я бы никогда... Мы всегда ходили к фонтану по ночам,
а если вода была нужна днем, посылали девушку, которая на нас работала. Но
она ушла... - Широкий рот карлицы кривился, когда она это выговаривала.
- Да я думаю, что ушла. Тоже, видать, из этих, - заметил Джон и, не
оборачиваясь, ткнул большим пальцем за плечо. За ними уже следовала целая
толпа, завывая угрожающе: "Предатели! Скупщики! Неблагодарные!", - и много
чего похуже. Кто-то швырнул рыбью голову (она щелкнула по юбке Дженни) и
проорал что-то насчет старой шлюхи и двух хахалей. Остальные тут же
развили эту тему. От бешенства Дженни пробрал озноб вдоль спины. Она
готова была проклясть их, не будь они уже прокляты.
- Пирожное хочешь? - с обезоруживающим дружелюбием предложил Джон, и
женщина-гном приняла лакомство дрогнувшей рукой.
Гарет, весь красный от неловкости, не произнес пока ни слова.
- Наше счастье, - с набитым ртом заметил Джон, - что фрукты и овощи
слишком дороги, а то бы нас точно ими закидали... Сюда, что ли?
Карлица быстро наклонила голову, входя в тень крытого крыльца
большого ветхого дома, вклиненного между двух пятиэтажных строений. Задняя
его стена обрывалась в стоячую бурую воду канала. Окна были плотно закрыты
ставнями, а обваливающаяся штукатурка покрыта мерзкими ругательствами,
намалеванными грязью и пометом. Дженни почудилось, что из щели каждого
ставня на них с опаской смотрит маленький бесцветный глаз.
Дверь открылась изнутри. Карлица взяла ведро и метнулась в дом, как
крот в нору. Джон еле успел выставить руку, не дав трухлявой двери
захлопнуться у него перед носом, затем уперся что было сил. Однако
невидимый привратник был решителен и обладал крепкими, как и у всех
гномов, мышцами.
- Подожди! - взмолился Джон, оскальзываясь на влажном мраморе
ступеньки. - Послушай! Мне нужна ваша помощь! Мое имя - Джон Аверсин, я
приехал с севера насчет вашего дракона, но я ничего не смогу, если вы не
поможете! - Он вклинился плечом в узкую щель. - Пожалуйста!
Дверь с той стороны отпустили так неожиданно, что он, споткнувшись,
стремглав влетел внутрь. Из темноты прихожей сипловатый высокий голос,
очень похожий на мальчишеский, заговорил в старинной торжественной манере,
как гномы обычно говорили при дворе:
- Войди, чужеземец. Не пристало тебе сокрушать двери обиталища
гномов.
Ступив внутрь, Джон и Гарет беспомощно всматривались в темноту, но
Дженни с ее колдовским зрением увидела внезапно, что перед ними стоит не
кто иной, как старый Дромар, посланник гномов при дворе короля.
Позади него простирался низкий холл, тонущий в глубокой тени.
Величественная суровая архитектура древних времен; надо полагать, старый
особняк, на чью территорию теперь наступают толпой все эти вонючие шаткие
строения, поднятые гораздо позже. На пятнистых стенах были еще местами
различимы распадающиеся фрески, а пустота холла наводила на мысль об
изящной мебели, ныне порубленной на дрова, и об аристократической
беспечности хозяев в отношении топлива. Сейчас это место напоминало пещеру
- сырое и мрачное; в плотно прикрытых ставнях лишь несколько щелей
пропускали водянистый свет, очерчивающий приземистые колонны и сухую
мозаику бассейна для дождевой воды. Над широким поворотом старомодной
открытой лестницы Дженни уловила движение на галерее. Там толпились гномы,
беспокойно оглядывающие пришельцев из враждебного мира людей.
Снова зазвучал тусклый, мягкий, мальчишеский голос:
- Твое имя известно нам, Джон Аверсин.
- Что ж, тем проще, - отозвался Джон, отряхивая ладони и глядя в
бледные глаза круглоголового гнома, остро взглядывающие из-под снежного
облака волос. - Было бы несколько утомительно растолковывать все с самого
начала, разве что попросить Гарета спеть одну из его баллад.
Легкая улыбка обозначилась на губах гнома, наверное, впервые
(предположила Дженни) за долгое время, и он всмотрелся попристальней в
выходца из легенды, в данный момент протирающего очки.
- Ты - первый, - сообщил он, проводя гостей в огромную и прохладную
пустоту помещения. Зашептались залатанные шелковые одеяния. - Сколько
воинов посылал твой отец, принц Гарет? Пятнадцать? Двадцать? И никто из
них не пришел сюда, не спросил никого из гномов, что они знают о
пришествии дракона! Это нас-то, кто видел его ближе всех!
Гарет смешался.
- Э... Дело в том, что... Король был в ярости...
- А чья вина в том, наследник Уриенов, что в народе пошла молва,
будто мы то ли убили тебя, то ли похитили?
Последовало неловкое молчание, в течение которого Гарет розовел под
холодным надменным взором гнома.
- Я прошу прощения, Дромар. Мне просто не пришло в голову, что начнут
говорить такое... или что вас заподозрят... Но я в самом деле не знал. Я
поступил опрометчиво... Мне уже кажется, что я только и делаю, что
поступаю опрометчиво.
Старый гном фыркнул.
- Так. - Сплетя узловатые пальцы маленьких рук, он в молчании уставил
золотистые глаза на Гарета. Затем кивнул и сказал: - Что ж, лучше
поступать опрометчиво, чем бездействовать, Гарет Маглошелдон. В другой раз
ты, конечно же, будешь умнее. - Он повернулся, приглашающе повел рукой в
дальний конец темной комнаты, где был еле различим стол из черного дерева
не более фута высотой, окруженный полопавшимися и заплатанными подушками,
брошенными прямо на пол по обычаю гномов. - Воссядьте. Прошу. Так что ты
желаешь узнать, Драконья Погибель, о пришествии дракона в Бездну?
- Размеры твари, - немедленно отозвался Джон, стоило им опуститься на
колени вокруг стола. - Пока я слышал только сплетни да байки. Кто-нибудь
может точно указать его величину?
Сбоку от Дженни пропел высокий мягкий голос карлицы:
- Его крестец был на уровне фриза, вырезанного на колоннах по обе
стороны арки, что ведет из Рыночного Зала в Большой Туннель и далее в саму
Бездну. Это двенадцать футов, говоря по-людски.
Последовало мгновенное молчание, и Дженни вдруг поняла, что это
означает. Потом сказала:
- То есть если пропорции - обычные, то в нем почти сорок футов?
- Да, - сказал Дромар. - Рыночный Зал - первая пещера Бездны, что
лежит сразу за Большими Вратами, которые ведут во внешний мир. От
внутренних дверей Большого Туннеля до Врат - сотня и еще полсотни футов.
Дракон занимал без малого треть этой длины.
Джон сцепил руки на столе перед собой. Лицо его оставалось
бесстрастным, но Дженни почувствовала, как дыхание его слегка участилось.
Сорок футов. В два раза больше длины того дракона, который чудом не убил
его в Вире. И темные извивы туннелей взамен оврага...
- А карта Бездны у вас есть?
Старый гном посмотрел так оскорбленно, словно его спросили, сколько
будет стоить ночь с его дочерью. Затем лицо его потемнело, стало упрямым.
- Эти знания запретны для людского рода.
Джон сказал терпеливо:
- Глядя, как с вами здесь поступают, я не могу винить вас за то, что
вы не хотите выдать секреты Бездны. Но мне это нужно знать. Атаковать его
в лоб бесполезно. Скажите хотя бы, где именно он залег.
- В храме Сармендеса, на первом уровне Бездны, - нехотя отвечал
Дромар, и бледные глаза его сузились. Маленький слабый народец как прежде
не доверял длинноногим, кровожадным родственникам, загнавшим его
тысячелетия назад под землю. - Это прямо у выхода из Большого Туннеля, где
он поворачивает вспять от Врат. Владыка света Сармендес был любим людьми,
живущими в Бездне, королевскими посланниками и их домочадцами, а также
теми, кто был взят в ученичество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41