Их было здесь довольно много, самого разного
происхождения -- представители человеческого рода, иторианцы,
вуки, твилеки, биты... Женщина, чинившая неисправный
стерилизатор за одним из столов, мягко предупредила одного из
только начавших ходить малышей, чтобы он не приближался к
бронзовой, в форме цветка решетке, закрывавшей колодец в центре
пола. Однако отверстия в решетке были слишком малы, чтобы туда
мог кто-нибудь упасть, -- разве что самая маленькая игрушка. Из
отверстий, согревая комнату, поднимался пар, а призрачный
солнечный свет усиливался с помощью кристалоплекса,
установленного в имевшем форму замочной скважины окне.
Темноволосый мужчина играл на красной лакированной мандолине.
Ярко окрашенные птички прыгали по подоконнику.
Дверь в задней стене открылась, и появился старый Хо-Дин.
Высокий -- ростом в два с половиной метра с тронутыми сединой
волосами, он был изящен в своем черном плаще Джедая. Чем-то он
напоминал Люка -- от него исходило такое же ощущение силы и
покоя, купленного дорогой ценой.
Она открыла глаза.
Не имевшее крыши помещение, в котором она находилась, было
пусто. Слабый дневной свет почти исчез, оставив после себя одни
тени.
Никакой двери в задней стене не было.
"Они ее каким-то образом заделали. -- Хэн пощупал гладкий
темный камень, там, где когда-то была высечена задняя стена
дома Плетта. -- Хорошо сработано! Никаких следов!"
"Но здесь должна была быть дверь". Лея вновь прикрыла
глаза, пытаясь восстановить картину прошлого. Сердце ныло,
словно она только что потеряла что-то очень дорогое. Почему от
этих помещений исходило такое ощущение покоя и счастья?
Она подумала, глядя на Хэна, -- испытывал ли он в своем
детстве похожее ощущение покоя и счастья?
Чуви что-то вопросительно прорычал, и Хэн его успокоил:
"Да, я думаю, что эхолокатор еще работает, -- если Ландо не
позаимствовал его в прошлый раз, когда отправился на "Соколе" в
какую-то экспедицию за сокровищами кокомами".
"Едва ли даже эхолокатор сможет найти тот туннель, Мастер
Джедай, -- сказала Лея. Она обернулась, чтобы еще раз осмотреть
пустое помещение. Джедаи... -- Она засомневалась, думая о тех
вещах, которым учил ее Люк и о которых говорил старый Джедай
Вима-Да-Бода. -- Если Джедаям так удалось замести свои следы,
что все проживавшие в долине забыли о них и о бомбовых ударах,
повлекших жестокое разрушение, то я не думаю, что эхолокатор
окажет сколь-нибудь существенную помощь".
"Думаю, ты права, -- Хэн опять ощупал камень стены, думая
о том, что исчезновение двери больше похоже на иллюзию. Такая
же мысль мелькнула и у Леи. -- Но мы теперь знаем, по крайней
мере, две вещи".
"Какие?"
"Здесь был вход, -- сдержанно заметил Хэн, -- и второе --
это то, что Драб им воспользовался".
Глава 6
Рыцари Джедая убили его семью.
Группа Джедаев напала на город, где он вырос. Сгущая туман
с помощью Силы, они двигались сквозь холод и тишину ночи, и
глаза их сверкали в темноте зеленым болотным огнем. Он бежал,
задыхаясь, чувствуя, как на его мозг оказывается сильнейшее
давление и что его пытаются вернуть обратно и схватить. Он упал
и видел себя лежащим под деревьями за городом.
(деревья?)
...он видел, как они выстраивали в одну линию женщин и не
обращая внимания на их крики, выхватывали у них из рук детей и
разрубали их на части своими Огненными Мечами. Он видел эти
ужасные, разбросанные по земле обрубки человеческих тел, слышал
душераздирающие крики, отдававшиеся эхом в ночном воздухе.
Джедаи искали его, они охотились за ним на спидерах, оглашая
окрестности оскорбительными выкриками. Он убегал от них по
холмам, через грязные мутные потоки воды.
(грязные, мутные потоки? Я же вырос в пустыне...)
...Затем они повернули обратно, чтобы продолжать убивать
детей. Он видел своего младшего брата и сестру...
(Какого брата?)
...и их тоже уничтожили, а они так просили сохранить им
жизнь...
Кто же это сделал?
Это была правда. Все здесь было правдой.
Или чем-то очень похожим на правду.
Люк отключил свой мозг. Он глубоко дышал, преодолевая
чувствовавшуюся в груди боль. Концентрируя внутри себя Силу, он
отдавался своей памяти, которая текла свободно как вода со
смазанного оружия. Он понимал, что эти воспоминания похожи на
те, что были у Никоса и оставались запечатленными в его мозгу.
Слова, исполненные мощи, но абсолютно без каких-либо образов.
Слова, которые свидетельствовали о том, что это была правда.
У Люка болела голова, болело все тело. Процесс
концентрации в нем Силы ослабился, и к нему вернулось ощущение
предательства, поразившее сердце острой болью. Джедаи предали
его.
Он опять погрузился в темноту.
Лежа на койке Хэна в "Тысячелетнем Соколе" с перевязанным
обрубком правой руки, он чувствовал приближение агонии,
несмотря на обезболивающее средство, которое дал ему Ландо.
Хуже боли было понимание того, что Бен солгал ему. Бен лгал, а
правду говорил Дарт Вейдер.
"Остается мстить, -- нашептывали голоса. -- Отомсти за
это".
Став на какой-то момент тем, двадцатилетним, он вновь
почувствовал, что душа его содрогается от предательства.
Почему ты солгал, Бен?
Вернувшись мысленно назад, он понял, почему Бен солгал. В
свои восемнадцать лет, если бы он узнал, что его отец жив, его
потянуло бы к отцу -- и это было бы естественно. И то, что отец
так изменился, не сыграло бы решающей роли. В свои восемнадцать
лет Люк не обладал еще ни опытом, ни достаточной Силой, чтобы
оказывать необходимое сопротивление, и он вполне мог оказаться
на Темной Стороне Силы. Бен это понимал.
Сила затеплилась в нем, подобно одинокому огоньку в бурную
ночь.
"Люк?!"
Отомсти Джедаям за их вероломство. Убей их и сожги, как
они сделали это с твоими родителями.
В его сознании опять возникло видение обугленных трупов во
дворе дома, всегда остававшегося для него единственным и
родным. Он опять ощущал маслянистый жар пламени и запах
горящего пластика. Сердце было опустошено как высохший колодец,
уводящий в бесконечную темноту.
Та ферма в пустыне была не просто место его проживания --
она была единственным, что он вообще имел в этом мире.
Когда он вновь оказался на Таттуине, чтобы спасти Хэна от
Джаббы Хатта, он посетил свою разрушенную ферму, находившуюся
на краю Моря Дюн. Никто не захватил эту землю. Джавасы
разграбили то, что еще оставалось от дома, возможно, еще
прежде, чем остыли угли. Помещения вокруг осевшего внутреннего
дворика развалились. Обвалившиеся руины, полузасыпанные песком.
Надгробные знаки, поставленные им у могил людей,
считавшихся его родителями, исчезли.
Всю свою жизнь отдал дядя Оуэн своей ферме. Сейчас же
казалось, что его вообще никогда не было.
Он приоткрыл глаза, пытаясь прийти в себя.
"Люк, с тобой все в порядке?"
"Пожалуйста, Мастер Люк, постарайтесь вспомнить, кто вы.
Положение у нас просто отчаянное".
Глазам Люка предстала медленно вращающаяся комната. Люк
вынужден был крепко ухватиться за края койки, на которой он
лежал, чтобы не упасть. Но его радовало уже то, что стоящие
перед ним Никос и Си-Трипио не пытались раздвоиться и что боль
в груди несколько уменьшилась. Страшное чувство усталость --
вот что он испытывал.
За спинами Никоса и Трипио виднелась дверь. Она была
закрыта. В небольшой ярко освещенной комнате стояли еще три
кровати и пара комодов и шкафчиков, в одном из которых висел
его летный костюм, а на верхней полке лежал Огненный Меч. На
одной из кроватей был раскинут, как одеяло, его черный плащ
Джедая.
Люк приподнял руку и увидел, что на него одета
оливково-серая форма имперского штурмовика.
Джедаи убили...
Джедаи убили...
Он сделал глубокий вдох, сосредоточив все свои возможности
Силы на собственном исцелении -- Никос и Трипио тут же
раздвоились вновь -- а не на воспоминаниях.
Голоса в его сознании несколько смешались, затем
прояснились.
Он вновь очнулся, слабый и разбитый. Наверное, он был без
сознания, но, повидимому, недолго, так как Трипио заканчивал
фразу: "...сказал, что с вами все в порядке и что вы
притворяетесь, отправляясь в больничный отсек. Мы были в
большом затруднении".
"Нам надо исследовать Плавал", -- произнес Люк.
Оба его спутника встревоженно взглянули на него. "Мы знаем
это, Мастер Люк".
Люк сел на кровати и тут же из-за подступившей тошноты
схватил Трипио за руку. Никос сказал: "Мы проскочили не менее
полдюжины планет во Внешнем Кольце, где Император сосредоточил
свои штурмовые отряды для этой экспедиции тридцать лет тому
назад. Посадка спусковых аппаратов осуществлялась на Таттуине,
Бреддене, возможно, где-то еще. Все было автоматизировано: сама
посадка, захват, операция по внушению".
"По внушению?" -- переспросил Люк. Перед ним возникло еще
одно изображение, далекое и нечеткое из-за головной боли. Он
видел перед собой полукруглое помещение, заполненное
неразумными гаморреанцами, в руках у которых еще было оружие.
Здесь же находились два огромных серебристых однофункциональных
робота устаревшей модели G-40. Они ставили гаморреанцев на ноги
и каждому делали укол, затем заталкивали их в белые
металлические одноместные камеры для проведения операции по
внушению.
Люк прикоснулся ко лбу. Он нащупал небольшой кружок
загрубевшей кожи на том месте, где вставлялся электрод. Он
понял, что тоже подвергался внушению.
"Где мы?" Он осторожно поднялся и закрепил у пояса свой
Огненный Меч. Через дверь они вышли в коридор, пахнувший
металлом, химикатами и очистительным раствором. При ровном,
спокойном освещении стены выглядели светло-серыми. Пол под
ногами слегка вибрировал от гудения двигателей. Рядом скользил,
начищая пол, робот типа MSE -- 15.
"Мы -- на корабле", -- последовал ответ Трипио. -- "Это --
дредноут. "Боевая Луна", о которой говорил штурмовик Потман.
Гигантский корабль, замаскированный под астероид. Он нас и
обстрелял. "Глаз Палпатина".
Глаз Палпатина. Название показалось Люку знакомым. Он
слышал об этом во время своего длительного и смутного
путешествия в прошлое, которое не было его собственным. Тем не
менее, он был осведомлен о размерах корабля. Это был самый
огромный из космических суперистребителей. Он обладал огневой
мощью, способной уничтожить целую планету.
"Конечно, -- подумал Люк. -- Он был создан задолго до
Звезды Смерти, когда считалось, что чем больше Имперский Флот,
тем лучше".
"На этом астероиде не было базы, Мастер Люк, -- объяснял
Трипио. -- Этот "астероид" был кораблем, обстрелявшим нас с
помощью автоматического компьютерного наведения огня".
"Ты уверен?" -- Люк готов был поклясться, что пушками
управляла чья-то живая рука.
"Абсолютно, -- отозвался Никос. -- Никто не мог проникнуть
в пушечный отсек, и на борту нет никого, кто мог бы обращаться
с такого рода оружием".
"Никого... -- повторил за ним Люк. -- Они собирают свои
ударные группы... -- Люк остановился, вспомнив заброшенную базу
в лесу и сорок пять шлемов, висевших на стене. -- Не говорите
мне о существовании каких-то групп, которые что-то выжидали".
Они вошли в большое помещение, служившее столовой. Десять
или двенадцать огромных покрытых белой шерстью двуногих существ
нервозно толпились у пищевых автоматов, забирая тарелки и
быстро засасывая в себя пищу через короткие хоботки, выше
которых располагались четыре мерцающих черных глаза. У
некоторых из них было оружие -- в основном вывернутые из столов
и стульев ножки. На основании этого Люк заключил, что эти
существа не совсем бесчувственные.
От дверей в противоположном конце этой длинной комнаты
послышался какой-то шум. Двуногие существа обернулись, подняв
свое оружие. На пороге появилось семь трехногих существ.
Колышащиеся мешкообразные туловища со свободно свисающими
щупальцами опирались на длинные ноги. Глаза в глубоких
глазницах беспорядочно вращались.
Двое из волосатых двуногих существ направились к пищевым
автоматам и набрали так много тарелок и чашек, что их едва
можно было унести. Сопровождаемые одним из своих товарищей,
вооруженным ножкой от стула, они осторожно приблизились к вновь
пришедшим. Тот, что был покрупнее, поднял вверх покрытую
шерстью лапу и что-то весьма немелодично прогудел. Трехногие
ничего ему не ответили. Тогда он протянул им тарелки.
Трехногие существа, вытянув хоботки, принялись за еду.
Некоторые из них пытались неловко захватить тарелки своими
щупальцами. Белые мохнатые существа, стоя у пищераздаточных
автоматов, слегка подталкивали друг друга. Один из них,
превосходивший ростом других, с необычной легкостью выдвинулся
вперед и похлопал по плечу ближайшего к нему трехногого. Этот
жест, как понял Люк, выражал достаточно миролюбивое настроение.
"Так будет достаточно!" -- раздался возглас. Скользящие
двери широко раскрылись, и в помещение ворвалась группа
приблизительно из пятнадцати гаморреанцев, облаченных в
униформу штурмовиков, с которой были срезаны рукава. На руках и
груди блестели покрытия из белой брони, закрепленные с помощью
серебристой тесьмы. Шлемы штурмовиков самых разных типов были
сдвинуты на затылок, наподобие шляп. У возглавлявшего эту
группу Угбуза на голове красовался похожий на ведро черный шлем
артиллериста. Видневшееся из-под него покрытое бородавками
свинообразное лицо казалось угрожающе зловещим. Вооружены они
были бластерами, пиками, топорами и луками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37