у Эрлтона – нашего побратима – был на все тех же проклятых Бангалорах какой-то родственник. Он о нем никогда не говорил, кажется, они давно потеряли друг друга из виду и не стремились возобновлять отношения. Но чем больше я думаю, как мог попасть к Джою этот стерженек, тем больше мне начинает казаться, что это единственное нормальное объяснение случившегося. Каким-то образом наш побратим очутился на архипелаге, и я почти уверен в том, что он встретился там с тем, кого даже вспоминать не хотел, – а вот что там произошло?
– Что же ты до сих пор молчал? – прошипел Крыс.
– Виноват, признаю. Но я только сейчас об этом вспомнил – само собой в голове всплыло. Я же говорю, он никогда об этом человеке не говорил, так, обмолвился всего один раз. Но я уверен, что мне не почудилось и что я ничего не перепутал. Наверняка уверен.
Следующие несколько часов они провели в постоянном напряжении, но ничего особенного не случилось. Сколько ни напрягали трое друзей слух, так и не услышали никаких существенных разговоров, даже слова разбирали с трудом. Только громкие и отчетливые команды капитана долетали до них без искажений. Еще пришлось им выслушать беседу двух матросов, которые стояли, видимо, прямо над ними.
– Два янщика ему предоставь! – возмущался один. – Грит, бутто он "меня предупреждал нащет двух пустых янщиков на манер гроба и двух мешков земли. Я ему отвечаю: про землю предупреждали – землю я и доставил честя по чести, а про янщики толка не было.
– А он?
– Шо он? Зверь… Я, грит, с тебя ремней понарежу, остолоп! Ты, часом, не знаешь – хто он таков, ентот остолоп? Наш капитан такое разнообразие в бранной речи имеет, шо и не поймешь без бунтылки, кем он тебя сегодня обругать соизвоил.
– Так чего с ящиками-то? – не унимался его приятель.
– Чаво, чаво? Сколачивать нонче буду, грит, шоб высокие и уместительные. Кого туды уместить нужно? Непотребство сплошное деется, вот шо я тибе скажу.
Матросы удалились, и голоса их затихли вдали, а Коротышка, осторожно разминая затекшие мускулы, спросил:
– Как по-вашему, зачем им эти ящики?
– С землей? – усмехнулся Крыс. – Что-то будут через таможню перевозить.
– А таможенники не догадаются проверить ящики? – изумился Коротышка. – Странно: как только товар ни прятал, а такого придумать не мог. Мне казалось, даже самый большой дурак догадается покопаться в таком тайнике.
– Это смотря что ты собираешься в нем прятать, – вздохнул Крыс. – А меня одолевают самые нехорошие предчувствия.
– Будем ждать, – сказал Мыш. – Слышь, Крыс, у тебя хоть значок-то Тайной службы есть? А то потом хлопот не оберешься!
– Есть, есть.
– А я свой дома оставил.
– Ох, гляди, скажу однажды одноглазому, чем ты думаешь. Небось посмеется. Тс-сс, тише, кажется, идет кто-то…
Крыс оказался прав. В трюм с грохотом и проклятиями спускали два огромных ящика в человеческий рост длиной и довольно высокие.
– Скоро таможня, – раздался чей-то голос, но отнюдь не капитана. – Вам придется лечь сюда, а мы засыплем вас землей. Нам выправили бумаги, что мы везем на родину давно усопших родственников…
– Я помню, господин, – прервал говорившего странный, шипящий голос, от которого у Крыс-и-Мыша мороз по коже пошел.
– Сколько времени вы продержитесь в земле? – снова спросил первый.
– До вечера, господин, – отвечал второй. – Можно и дольше, но если вам позже потребуются наши услуги, то нам следует быть в хорошем состоянии.
– Понимаю. Что ж, думаю, таможенный досмотр не займет больше двух-трех часов. Это максимум. А мы постараемся сократить эту процедуру, насколько будет возможно.
– Да, господин.
Затем раздался шум и грохот. Такое впечатление, что сдвигали тяжелые крышки ящиков, укладывали в них псевдопокойников, засыпали их землей. Работали, по-видимому, двое. Воспользовавшись тем, что они шумели и к тому же переговаривались между собой, Крыс едва слышно произнес:
– Это йетты.
Коротышка медленно-медленно опустил вниз веки.
Больше они не издавали ни звука: им было хорошо известно, что только убийцы Терея могут выдержать столько времени, будучи погребенными под землей. И они знали, что слух у этих страшных существ очень острый, – им вовсе не хотелось проверять, насколько. Зато все трое прекрасно представляли, что теперь делать. Им нужно было дождаться появления таможенников, а затем поднять переполох, выскочив из укрытия. Главное, чтобы йетты не успели покинуть свои импровизированные гробы. Конечно, план этот не выдерживал никакой критики и даже на авантюру не тянул, а явственно попахивал безумием, но не могли же Крыс-и-Мыш дать уйти тем, кто явно был причастен ко всем неприятностям, которые произошли в Роане в последнее время.
Готовились они к этим событиям долго, а на деле все получилось почти мгновенно.
Начальник первого таможенного поста в сопровождении десяти стражников поднялся на борт бангалорского корабля, названия которого Коротышка и Крыс-и-Мыш так и не узнали в спешке.
– Пожалуйста, пожалуйста, – говорил бангалорский капитан, спускаясь в трюм следом за таможенником. – Вот бумаги: разрешение на провоз двух тел, разрешение на перезахоронение… На всякий случай даже разрешение на вывоз роанской земли.
Переводчик торопливо переводил.
– А зачем им земля? – удивился таможенник.
– По бангалорским обычаям, покойник должен находиться в той земле, в какую его опустили во время похорон.
– Понятно, – сказал таможенник. – Переведите этим господам, что я разделяю их чувства и заранее приношу извинения за то, что побеспокою их родственников, и все такое… но долг обязывает меня проверить эти ящики.
– Само собой, господин.
– А что там, в дальнем углу? – без особого интереса спросил один из стражников,
– Провизия и бочонки с пресной водой, а также три – с вином.
– Хорошо, вскрывайте ящики, а к бочонкам мы подойдем позже.
Потом, долгими осенними вечерами, начальник таможенного отряда любил рассказывать, что. никогда ни до, ни после не доводилось ему слышать, чтобы обычные бочонки стоимостью два медяка за штуку так орали на три голоса.
– Нет! Нет! Стойте! – закричал Крыс, протискиваясь в узкую щель. Следом за ним лез Мыш, а Коротышка Ньоль-ньоль двинулся напролом, обрушивая емкости с водой. От удара о доски они разбились, и вода потоками хлынула под ноги людям.
Стражники, которым свои были ближе, чем бангалорцы, как ни поверни события, моментально ощетинились обнаженными мечами, а их начальник, бросив короткий взгляд в сторону Крыс-и-Мыша, строго спросил почему-то у переводчика:
– Кто это?
Видимо, чужеземный капитан все еще хотел решить дело миром, поскольку на территории Великого Роана шансов у него практически не было, поэтому он торопливо ответил:
– Не знаю, господин. Очевидно, они хотели бесплатно воспользоваться моим судном.
– Странный, однако, способ не привлекать к себе внимания, – буркнул один из стражников и обратился к своему начальнику: – Не нравится мне вся эта история. Может, наложить на них арест, а потом послушаем всех по очереди?
– Прекрасная мысль, – согласился таможенник. – Действуй.
При этих словах действовать начали все сразу. Капитан бросился на стоявшего рядом стражника, а Крыс-и-Мыш – на капитана. Крышки ящиков отскочили, и оттуда, запорошенные землей, страшные, желтокожие, высохшие, с обрезанными ушами, вылетели убийцы Терея. Стражники издали громкий горловой клич и ринулись на них. Коротышка Ньоль-ньоль поспешил им на помощь. Почуяв неладное, взялись за оружие и те таможенные охранники, которые были на верхней палубе.
На кадазане закипело настоящее сражение.
– Бегите! – зарычал Ньоль-яьоль, уклоняясь от стремительных ударов, наносимых йеттами. – Бегите, хватайте их хозяев!
В тесном пространстве, заполненном ящиками, мешками и бочонками, двигаться было тяжело. Коротышка отличался недюжинным мастерством, изумительной силой и ловкостью, но сухощавым, тощим, гибким йеттам здесь было удобнее. Крыс-и-Мыш вообще поражались, что Коротышка еще жив.
Проскакивая к трапу мимо сражающихся стражников и йеттов, Мыш получил чувствительный удар в бок кривым ритуальным ножом. Он заскрипел от боли, и одежда его моментально окрасилась кровью. Крыс схватил его за руку и потащил за собой. За их спинами раздавались крики умирающих стражников: убийцы Терея знали свое дело.
Последнее, что Крыс-и-Мыш видели в трюме, – это огромную фигуру Коротышки вполоборота к ним, закрывающего собой единственный выход. Он прикончил одного из йеттов своим мечом, но второй успел расправиться с последним стражником, и теперь двое опасных противников сошлись в смертельном поединке.
– Меня зовут Рэндалл! – крикнул Коротышка на прощание. – Рэндалл!
Он был ранен, но неопасно – красная черта пересекала правую половину его лица, и Коротышка скалил зубы в веселой и злой улыбке. Кажется, он был совершенно счастлив, что судьба предоставила ему возможность встретиться лицом к лицу с убийцами его побратима.
Таким его и запомнили Иниас и Селестен.
С берега уже торопилось подкрепление, и бангалорское судно под немного странным названием «Умба» было захвачено роанскими войсками. Поскольку команда оказала отчаянное сопротивление, то большая часть людей была убита в ходе боевых действий. Однако Крыс-и-Мыш все-таки захватили одного из пассажиров живьем. Он извивался в их крепких руках и норовил прочитать заклятие, но рот ему заткнули тряпкой и поверх перевязали шелком, а один из стражников буквально обвешал его амулетами, которые, по поверью, помогали против бангалорцев, как таковых. Это было смешно и наивно, однако даже сам воин не подозревал, какой могучей силой обладали два из полутора десятков его талисманов. Второй пассажир скончался в течение нескольких минут от страшной раны: Крыс пригвоздил его к палубе ударом меча в живот.
Несколько стражников осторожно спустились в трюм, и тотчас оттуда донеслись громкие, скорбные возгласы. Своих товарищей они нашли мертвыми – только начальник таможенного отряда да переводчик были ранены тяжело, но не смертельно. Оба уверяли, что обязаны жизнью Коротышке, и просили позвать к нему лекаря.
– Что с ним? – спросили Крыс-и-Мыш у одного из таможенников.
– Это ваш товарищ? – ответил на вопрос вопросом тот. – Тогда лучше вам не смотреть.
– Кто теперь за старшего? – осведомился Крыс твердым голосом.
– Я! – отозвался один из воинов, довольно молодой и рассудительный. Под его руководством три десятка стражников уже отправляли на берег арестованных, убирали трупы товарищей, погибших в сражении, везли с берега лекарей. Короче, командовал он быстро, четко и разумно.
Крыс показал ему свою брошь, свидетельствующую о принадлежности к людям Сиварда Ру, которые простым роанцам представлялись чуть ли не младшими небожителями. Выше Тайной службы стояли только трое – Аластер, император и Господь Бог, причем последнего вспоминали реже, ибо его власть была не столь явной.
Молодой человек вытянулся, приосанился:
– Чем могу быть полезен?
– Отвезите нас на берег и предоставьте закрытый экипаж с надежной охраной. Сколько бы воинов вы ни дали, мало не будет. Тела йеттов – они там, внизу, в трюме, – отправьте следом за нами, во дворец. Тело убитого великана – в Малахитовую базилику. Скажите, что одноглазый сам приедет на церемонию отпевания. Начальника таможни и переводчика – к награде. Пожалуй, все. Ах да. Моего коллегу нужно перевязать, но мы поедем вместе, так что пускай лекарь поторопится.
– Попрощаться с вашим другом не хотите? – робко задал вопрос таможенник.
– Мы уже попрощались, – ответили Крыс-и-Мыш.
Какое-то время все молчали. Крыс-и-Мыш просто пытались отдышаться и прийти в себя; Аббон Флерийский в компании с Сивардом разглядывал тела йеттов; князь Даджарра и Аластер, напротив, заинтересовались пленником, который тщетно пытался вырваться из стальных рук гвардейцев. Было очевидно, что всем не терпится задавать вопросы, но они милосердно молчали, понимая, что подобное явление во дворец имело свою предысторию – возможно, крайне напряженную, и выслушать ее лучше тогда, когда непосредственные участники будут действительно готовы рассказывать.
– Вина им, – приказал шут, и слуга, появившийся из-за портьеры бесшумной тенью, поставил перед ним поднос с двумя или тремя бутылками. Второй принес бокалы.
– Спасибо, – хором откликнулись Крыс-и-Мыш и, плюя на приличия, сословную разницу и прочие предрассудки, схватили по бутылке с подноса и присосались к ним с жадностью людей, проведших с месяц в Саангской пустыне.
Бангалорец рычал и мычал сквозь плотную повязку.
– Снимите ее, – сказал Аластер, обращаясь к гвардейцам.
Те принялись исполнять распоряжение.
– Ваша светлость, – испугался Крыс. – Этот человек был схвачен в компании с убийцами Терея – возможно, он обладает некой силой. Не безопаснее ли оставить его так, как есть?
– Ценю вашу предусмотрительность, – широко улыбнулся Аластер, показав ослепительные острые зубы. – Аббон, будь любезен, посмотри, что представляет из себя этот господин.
– Маг, – спокойно откликнулся Аббон. – Но маг, я бы сказал, посредственный. Хотите – развязывайте, хотите – нет. Дело вкуса, а не безопасности. Если он что и знает, так это пару фокусов.
Бангалорец возмущенно замычал и замотал головой. Эта нелестная характеристика, кажется, его задела.
– Вот и ладно, – обратился к своим воинам герцог. – Вот и развязывайте. Поговорим, обсудим с нашим невольным гостем некоторые подробности.
– Позвольте! – не выдержал Сивард. – А где вы собираетесь с ним беседовать? Необходимо пройти хотя бы в мои апартаменты. И вообще все нужно выяснять по порядку.
– Хорошо, хорошо, – согласились все, потому что знали, что спорить с одноглазым – себе же дороже. Да и трудно было не признать его правоту. В парадном зале допрашивать пленников и разглядывать трупы не совсем прилично и не слишком удобно. Помимо же прочих преимуществ, апартаменты Сиварда славились своими необъятными запасами тех напитков, которые были сейчас столь необходимы собравшимся, чтобы взбодриться и вновь обрести работоспособность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62